Цитаты из книги «И снова Оливия»

Ей казалось, что дом Бэбкок провонял одиночеством, от которого нет спасения.

– Дети расшумелись, играя, и стали очень строптивыми, – сказала Кайли. Тень недовольства пробежала по лицу миссис Рингроуз. – Еще одно, Кайли, – и слово твое. Кайли знала, поскольку миссис Рингроуз часто об этом упоминала, что один из предков миссис Рингроуз приплыл из Англии на «Мэйфлауэре» много лет назад. Кайли закрыла глаза на секунду, две, а затем выдала третье предложение: – Мой отец говорил, что англичане считали ирландцев строптивыми. Миссис Рингроуз возвела глаза к потолку и захлопнула словарь. – Хорошо, фраза довольно удачная. Отныне слово в твоем распоряжении, Кайли.

Бедная Кристина Лабе ничего не сумела придумать: – М-м, я не знаю. Миссис Рингроуз это не понравилось. – Кайли? Девочка села прямо. – Собака была реально строптивой. – Годится, – сказала миссис Рингроуз. – Еще два. В городе почти все были наслышаны о супругах Рингроуз, и Кайли в том числе. В День благодарения они одевались пилигримами и обходили все школы штата, читая лекции о первом Дне благодарения в истории Новой Англии; ради этой деятельности миссис Рингроуз всегда отпрашивалась у директора школы на два дня, и это были ее единственные выходные за год.

– Строптивый, – произнесла миссис Рингроуз и обвела взглядом учеников, сидевших за столами; солнечный свет вспыхивал на стеклах ее очков. – Кристина?

Употребите слово трижды, и оно ваше. – Она всегда так говорила, когда они заучивали новые слова.

И в то же время ей было страшно, словно ее окунули в масло и поднесли зажженную спичку.

Так повелось, и ничего с этим не поделаешь. Люди либо не понимают, что они чувствуют, либо предпочитают помалкивать о своих подлинных переживаниях.