Цитаты из книг автора «Элизабет Страут»

страивался из-за стоимости лекарства либо его раздражало качество марлевого бинта или пузыря со льдом, Генри делал все возмож

. Каждое утро Генри оставлял машину за домом, у больших железных баков, а затем входил в аптеку через черный ход и принималс

ис Мерримэн, явившуюся за лекарством от повышенного давления, или старого Клиффа Мотта, пришедшего за дигиталисом; он

Как-то перед вечером, когда она печатала, у нее сильно задрожала рука. Она подняла вторую руку – та тоже дрожала. Ребекка чувствовала себя так же, как в то воскресенье, в автобусе компании «Грейхаунд», когда Джейс рассказал ей про блондинку. Она тогда думала: «Не может быть, чтобы это была моя жизнь». А потом она подумала, что бульшую часть своей жизни она думала: «Не может быть, чтобы это была моя жизнь».

Оливия повернулась на бок, подтянула колени к груди, включила транзистор. Надо поскорее решить, высаживать луковицы тюльпанов или нет, пока земля еще не замерзла.

Вроде бы их совместная жизнь была долгой трапезой из многих сложных блюд, а теперь наступило время прелестного десерта.

Просто невозможно было перестать чувствовать то, что чувствуешь, и неважно было, как тот человек поступает. Просто нужно было ждать. Со временем это чувство уходило, потому что приходили другие. Или оно не уходило, а сжималось во что-то очень маленькое и повисало прядкой мишуры где-то на задворках души.

– А это не сводит вас с ума – торчать целый день дома? – Мне нравится, – твердо заявил Боб. – Очень нравится. – Мы заняты всякими разными делами, – сказала Джейн, будто ей необходимо было что-то объяснить. – Какими делами? И тут Джейн возненавидела ее – эту высокую женщину с ее накрашенным лицом, с ее жесткими глазами, пристально глядящими из-под красной фетровой шляпки; ей не хотелось рассказывать миссис Лидии, как каждое утро они с Бобби, рано-рано, первым делом идут на прогулку; как, вернувшись, готовят кофе, едят овсянку с отрубями и читают друг другу газету. Как они планируют предстоящий день, идут по магазинам – например, покупают ей пальто или ему особую пару туфель, потому что у него теперь такие проблемы с ногами.

Я наклонилась и поцеловала ее в волосы, свалявшиеся от болезни и долгого лежания в постели. А потом я повернулась и, взяв свои вещи, пошла не оглядываясь. Но когда я переступила через порог, то не смогла идти. Я крикнула, не оборачиваясь. – Мамочка, я тебя люблю! Я стояла лицом к коридору, но ее кровать была ближайшая ко мне, и я уверена, что мама меня услышала. Она не ответила, но я говорю себе, что она меня услышала. Я говорила это себе много раз.

Мне хотелось сказать: если я уеду, то никогда больше тебя не увижу