Четыре

С первобытным визгом вамп выпускает когти. Я уворачиваюсь. Сейчас его движения воспринимаются более медленными и предсказуемыми, чем прежде. Однако такое чувство, будто он действует скорее инстинктивно – ничуть не похоже на отточенные шаги моего брата, прошедшего боевую подготовку. И я предугадываю каждый удар еще до того, как монстр его наносит.

Вамп бросается вперед, но я поспешно отступаю в сторону, и он теряет равновесие. Крепко держа рукоять, я одним движением просовываю серп между его ребер и тяну, вспарывая грудную клетку, откуда с тошнотворными звуками выпадают черные и сероватые внутренности. Серебро очищает его пятнистую кровь. Вамп кричит и корчится от боли, а потом обмякает на моем клинке. И я отчетливо ощущаю, как жизнь покидает его тело. На месте того, что лишь миг назад существовало, воцаряется пустота.

Не в силах держать его вес, я с тихим вздохом рывком высвобождаю серп. Руки ощутимо дрожат. Ну вот и все, я это сделала. У меня получилось. Всего несколько шагов, и я, действуя, как учил Дрю, расправилась с монстром. Брат будет мной гордиться. Если поверит. Нужно рассказать ему сразу же, как…

Откуда-то издалека, вспарывая воздух, доносится визг.

Никогда прежде я еще не слышала ничего подобного. Я вдруг понимаю, что в ушах эхом отдаются звуки битвы, отдаленные крики и вопли, приказы, передаваемые одним испуганным охотником другому. Как будто с помощью попавшего в кровь эликсира все чувства обостряются до невероятной степени, открывая для меня практически весь мир. Охотничья деревня полнится неутихающим шумом, учащенными сердцебиениями и яростными командами. С далекого поля битвы долетает запах пролитой крови. Я ощущаю все – как будто в эту проклятую ночь, озаренную зловещим светом красной луны, меня переполняют страх и паника всего человечества.

Я пытаюсь отгородиться от незнакомых чувств, но все их вновь перекрывает тот же визг. Чуждый, незнакомый. Как бы мне хотелось больше никогда его не слышать!

«Дрю».

В глубине души я внезапно понимаю, что брат в опасности.

– Прости, – шепчу, бросая взгляд на лестницу, хотя мама, конечно, не слышит.

Трудно сказать, отпустила бы она меня или велела остаться. Но на Приграничных болотах гибнет мой брат, и сейчас, когда меня переполняет безудержная сила, я не позволю ему умереть в одиночестве.

И поэтому устремляюсь в ночь.

Невидимая нить дергает меня за пупок – как будто тянет к чему-то далекому. Или к кому-то. Подчиняясь ее воле, я мчусь по главной дороге и выбегаю из деревни. На полях охотники сражаются с жестокими вампами. Земля под их ногами от пролитой крови и лунного света кажется багровой.

Я не останавливаюсь. Несусь вперед со всех ног, быстрее любого человека или монстра. На меня никто не обращает внимания. Да и в любом случае все силуэты мелькают мимо меня размытыми пятнами.

Как ни странно, ощущение влажной земли под ногами и наполняющий легкие прохладный ночной воздух воспринимаются знакомыми, как будто я уже бегала здесь прежде. Глупо, конечно, ведь кузнецу закрыт путь даже на окраину деревни, не говоря уж о Приграничных болотах.

Фермерские поля ограждает еще одна стена. Именно здесь по-настоящему заканчивается Охотничья деревня и начинается враждебная территория. Дорога тянется дальше, прорезая бесплодную землю, которую много лет назад, чтобы защититься от вампов, выжгли и посыпали солью.

Впрочем, толку от этого немного.

Теперь земля по бокам дороги сочится влагой. Значит, болота совсем рядом. Вокруг в тусклом лунном свете мелькают хилые, похожие на скелеты деревья. Над лужами стоячей воды клубится туман, щупальца которого выползают из-за древней каменной арки и тянутся во всех направлениях почти до самой защитной стены.

В верхней части арки изображен ромб, под которым находится V-образный символ с двумя полумесяцами по бокам. Дрю как-то рисовал их мне. Говорят, это знак вампов – предупреждение, которое наши предки оставляли на границах своих земель.

Я прохожу под аркой и попадаю в туманные объятия Приграничных болот.

Сейчас я на чужой земле, и лишь текущий по венам эликсир дарит мне относительное спокойствие.

Среди темной воды и гниющих деревьев змеится длинная, извилистая, мощенная камнем дорога. Я несусь по ней с невероятной скоростью, а порывы ветра лишь сильнее меня подгоняют.

Но вскоре становится ясно, что туман играет со мной злые шутки. Не раз в белесой пелене мне видится какое-то движение, но при ближайшем рассмотрении оказывается, что там пусто. Я моргаю несколько раз, чтобы зрение стало острее. Не хватало еще отвлекаться на игру света.

До меня доносится какое-то ворчание. Хрип. Я ловлю напряженные звуки, которые издает брат, и с каждым тяжелым вздохом мысленно умоляю его держаться. Вокруг меня – и него – полно вампов, нарушающих равновесие нашего мира.

Внезапно туман рассеивается, и я понимаю, что нахожусь на большой круглой площадке, похожей на останки какой-то древней башни. Благодаря осыпающимся стенам болотные воды не могут проникнуть сюда и до конца погрести под собой истертые камни. Взгляд падает на кровавую бойню, и что бы ни толкало меня сквозь ночь, в тот же момент исчезает.

Главный охотник Давос… мертв.

На обезображенном теле ярко выделяется глубокий порез, проходящий почти через всю шею, широко раскрытые пустые глаза смотрят в небо. Он лежит в луже собственной крови. Значит, вампы его не выпили, а убили просто ради забавы.

Ноздри наполняет густой, почти невыносимый запах крови, и перед мысленным взором проносятся новые образы: золотистые глаза, пятнистая кожа. Тряхнув головой, я прогоняю видения, стремясь сосредоточиться на настоящем. Не хватало мне только охотничьего безумия.

По следу из красных брызг я нахожу еще двоих.

Дрю явно сильно досталось. Стальные когти, вонзившись в плечо, пригвождают его к разрушенной стене, и он висит безвольной куклой, уронив голову на грудь. Черные волосы, такие же, как у нас с мамой, мокрыми прядями падают на лицо.

Вамп, с которым он сражался, не похож на всех прочих. Таких я никогда не видела даже в самых страшных кошмарах.

В отличие от прочих монстров, которые бродят в изодранной одежде, этот носит пластинчатые доспехи из полированного железа. Кто бы ни ковал их, он явно тщательно поработал над каждой замысловатой складкой – усерднее, чем искусная швея, готовящая изысканный наряд для святочного бала.

Весь доспех отделан золотом и украшен переплетенными нитями. Узоры мне не знакомы, однако, несмотря ни на что, я не могу не восхищаться безмерным мастерством их создателя. У меня самой никогда не имелось ни ресурсов, ни возможности выковать что-то хоть вполовину столь же прекрасное. По бокам шлема, словно рога, приделаны пучки вороньих перьев, поблескивающих в красном свете луны. Может, это трофеи охотников, которых убили для него разведчики? Ведь всем известно, что охотники на удачу носят перья живущего в крепости ворона. При мысли об этом внутри все сжимается. Алый плащ, тоже с золотой отделкой, колышется в воздухе за его спиной – как будто бы тянущиеся из тумана невидимые руки дергают за подол, стремясь вернуть вампа в тот мир, из которого он пришел.

Я крепче стискиваю серп. Наверное, только эликсир не дает мне броситься сейчас наутек.

– Если источник не он, тогда кто? Ты? Скажи, где его найти и как разрушить. – Шипение монстра напоминает звук, как будто в воду опускают раскаленный металл.

Хотя этот голос не может исходить от стоящего передо мной существа. Первобытный звук словно бы доносится сразу со всех сторон. И не слетает с губ, а рождается на свет одной лишь волей говорившего. Его слова вползают мне в уши и свиваются в сознании, будто устраивающая новое логово змея. Я почти ощущаю его грубую силу, проникающую в самые потаенные уголки разума.

Вамп склоняется ближе к Дрю, на шее которого уже нет воротника. Монстр собирается его убить! Неужели он выпьет кровь моего брата и заберет его лицо? Если это существо примет облик Дрю, я не смогу его убить.

– Отпусти его! – кричу я прежде, чем вамп успевает хоть что-то сделать.

При звуке моего голоса Дрю дергается, но даже не поднимает головы. Он явно потерял слишком много крови. Лишь из-за нашей особой связи, которая бывает только у близнецов, вкупе с эликсиром, я улавливаю, что в нем еще теплится жизнь.

Вамп вдруг издает низкий смешок, больше похожий на отдаленный рык какого-то давно затерявшегося в болотах зверя.

– Еще одна охотница решила отомстить за павших друзей?

Значит, этот голос и в самом деле принадлежал вампу? Они умеют говорить? Никогда о таком не слышала. Только вот если монстры способны разговаривать, то, наверное, обладают и разумом. И тогда, получается…

«Все это намеренно».

Они охотятся на нас, не просто подчиняясь звериным инстинктам, а потому, что сами так решили. Ради развлечения.

Я крепче стискиваю серп. Нет смысла снова просить его отстать от брата. Такие существа, как он, понимают лишь кровопролитие и смерть. Что ж, он их получит.

– Теперь я твоя добыча!

Я бросаюсь вперед, сокращая расстояние между нами. Вамп пытается повернуться, но стальные перчатки, которые покрывают его когтистые руки, глубоко застряли в камне, и он движется слишком медленно. Одним из серпов я подцепляю забрало на его шлеме и дергаю.

Сталь лязгает о железо. Шлем слетает с его головы, а я лишаюсь одного серпа. Вамп пошатывается. Я тоже теряю равновесие, но, вонзив кончик другого серпа в камень, опираюсь на него и поднимаюсь на ноги, а потом одним движением высвобождаю оружие. Может, я и не упражнялась с охотниками, однако Дрю передал мне все полученные от Давоса навыки. А в течение дня, таская уголь и обрабатывая молотом железо и серебро, я тренировала мышцы.

Вамп все же разворачивается. И лишь глядя в пустые глаза монстра, я вспоминаю слова Дрю: «Завтра легионы возглавит сам повелитель вампов. И я буду его ждать, чтобы убить».

Значит, вот он, источник всей нашей боли. Кошмарное создание, зло во плоти. Он умеет разговаривать, потому что владеет разумами всех вампов. Именно из-за него жители Охотничьей деревни сражаются и проливают кровь, живут в окружении стен и борются ради блага мира, лежащего за ее пределами.

По его вине я лишилась отца, а мой брат сейчас умирает.

Выглядит он жутковато. Впалые щеки, обвисшая складками посеревшая кожа, как у древнего старца, на лбу морщины. Нахмуренные брови, глубоко запавшие, лишенные белков черные глаза, которые словно смотрят на меня из провалов черепа, но с желтой радужкой – прямо как у волка, застигнутого ночью светом фонаря. Крючковатый острый нос словно бы сделан из воска. Наверное, пришлось его прижимать, чтобы надеть шлем. Из приоткрытых губ торчат два пожелтевших клыка.

Повелитель вампов похож на ходячий труп. Ему посвящены все страшные истории, которые рассказывают жители в Охотничьей деревне.

Да, слово «монстр» ему определенно подходит. Он воплощает в себе все мои кошмары. В детстве именно это чудовище ветром билось в окно и пряталось в длинных тенях в углу комнаты, а порой скрывалось под кроватью и даже во взрослом возрасте продолжало преследовать меня в ночных кошмарах.

Повелитель вампов замирает, глядя на меня, и чуть шире раскрывает жуткие глаза, недобро блестящие в кровавом лунном свете. Он так пристально изучает меня, словно бы уже поглощает мою душу.

– Кто ты? – хрипло спрашивает он.

Кто я? Странный вопрос от подобного чудовища.

– Твоя смерть, – с безумной улыбкой сообщаю я.