Отец в виде… обезьяны!

Мой день рождения идет по пятам восьмого марта. Уже давно не отмечаю его отдельно. Мне это излишеством казалось, потому что Международный Женский день в кругу моих подруг и друзей всегда ценился. И у меня просто не хватало совести, после нескольких предпринятых попыток, снова заставлять их веселиться. Дашка, моя молодая коллега, всегда, правда, приезжала. У нее, как у человека, который вырос в детдоме, особо трепетное отношение к дням рождения.

Остальные звонили, конечно, поздравляли, и я чувствовала себя работницей какого-то узла связи.

Эх…

Вы планируете работать с людьми? Может, вы хотите стать психологом? Держите в тайне свой день рождения! А еще лучше, пусть у вас будет два номера телефона.

– Выключи ты его, – сказала Дарья. – Пусть думают, что он разрядился. Потерялся. Это ведь беда какая-то.

– Нет. Так некрасиво.

Через пять минут снова заиграла музыка. Я обреченно посмотрела на телефон, поднесла трубку к уху, и уже приготовилась услышать что-то вроде «многие лета!», только вот… Связь была такая, словно женщина звонила… Пусть будет с Камчатки? Она ведь далеко? А? Но я мало что смогла понять из ее речи. Сижу, и переспрашиваю:

– Какая обезьяна? Где? Отец? Чей отец? Простите, но вас слышно плохо. Вы кто? Сын нарисовал обезьяну? Да, перезвоните.

Связь оборвалась.

– Какая обезьяна? – заинтересовалась Дарья.

– Не знаю. Может, номером ошиблись.

Снова – звонок, то есть музыка.

– Так лучше? – спросила женщина.

– Да.

– О, хорошо. Мне ваш номер знакомая дала. Меня Татьяной зовут. Нам в садике сказали, чтобы сын нарисовал портрет семьи. Я подозреваю, что это психолог дал такое задание. Вы ведь знаете, они потом смотрят, и делают выводы различные. По рисунку. Сын нарисовал отца в виде обезьяны, и я волнуюсь. Что психолог подумать может? И вообще, это нормально?

Я растерялась. Я интересовалась арт-терапией, но не более того, да и с детьми не работала.

– Простите, но может я лучше коллеге дам трубку. У нее есть опыт по этой части.

Протянула трубку Дарье. Она выслушала. Спросила:

– Сколько лет ребенку? Три года? Какие отношения с отцом? Хорошие? Понятно. Не волнуйтесь. А вы есть на рисунке? Как червяк? Снизу вверх? На весь лист? Ясно. Нет-нет, все нормально. Как я понимаю, с отцом он дурачится больше, а вас именно как воспитателя рассматривает… Простите. Успокойтесь. Нельзя по телефону точнее… не видя рисунка. Я вам адрес почты пришлю – вы мне рисунок, и завтра поговорим… Договорились.

– Вот ведь жизнь, – сказала она. – Девять часов вечера. Вина на дне рождения выпить не дают. Обезьяны какие-то… Дурдом!

– Даш, а как ты вообще к арт-терапии относишься? К диагностике? Ты ведь активно занималась этим… Не разочаровалась?

– Теперь я к этому с легкой доли скептицизма отношусь. Особенно, когда прочитала высказывание одного арт-терапевта о том, что вода в рисунках ребенка – это символ свободы. Понимаешь, тут кто в лес, кто по дрова… Это печально. И Юнг и Фрейд очень бы обиделись таким пренебрежением к важным символам. Вода показывает на душевного ребенка, она и есть символ психики, душевного мира… Какая свобода? Знаешь, если рисунки повторяются, и есть тревожные мотивы – это одно. Но когда просто так – нарисуйте дети домик и папу с мамой, а потом выводы на этом разовом материале делают… Я против такого. Ребенок мог мультфильмов насмотреться, «симпсонов» каких-нибудь, потом обезьяну нарисовать эту, и вот уже мама поднимает тревогу. Беда! А уж про любительский подход вообще молчу.

– Я смотрела немного «симпсонов», – сказала я. – Там вроде не про обезьян.

– Да для трехлетнего ребенка, Гомер Симпсон – обезьяной воспринимается. Да и вообще…

– Что-то мы не о том говорим…

– Да, сбила нас она, женщина эта. Вот ведь пошла мода на рисунки эти… Давай тоже придумаем свою сверхмодную терапию?

– Зачем? Мне больше мода на сказки нравится. Сказкотерапия! Представь, девочка, что ты оказалась в лесу… И придумай дальнейшую сказку.

– Ага. А потом за головы хватаются. У меня ухажер был один, пытался творчеством завоевать мое сердце. Дал ссылку на свои «сказки». Я почитала, и перекрестилась… А внешне приличный, образованный. А в голове…

– Но ты ведь согласна, что человек во всем оставляет свой след?

– Да. Просто каждый след надо адекватно оценивать. Помнишь, мы у тебя на даче вокруг бани бегали зимой, с Анькой, Таней? Ну, когда в сугроб прыгали? Ты еще сказала, что ясно поняла точное значение слов – «голь перекатная».

– Помню.

– Ну, вот тебе и ответ. А кто-нибудь увидит эти следы и скажет – о, они тут босиком по снегу ходят. Всегда. Снежные девки!

– Вывод?

– Как дополнение, как попытка понять душу – все это работает, но не более того…

Дарья знает, о чем говорит. Она этим всерьез занималась. Поэтому, мамочки (и папочки!) мои милые, не печальтесь, если ваша дочь или сын рисуют вас в странных обличиях. Не паникуйте!

Ангел у кроватки Витальки

– Наташа, отойди от Витальки, хватит его веселить! – прокричала с кухни Оксана. – Дай брату поспать…

– Ма, я вообще в другой комнате, – ответила шестилетняя Наташа.

Оксана вытерла руки о передник, и пошла в детскую, к кроватке Виталика.

– Ну и чему мы так веселимся? А? Аж пузыри пускаем… Спи. А то распузырился…

Оксана подтерла Витальке слюни и вернулась на кухню, доделывать пирог.

Ему не хотелось спать. Он смотрел своими голубыми глазами на светлое, полупрозрачное существо, которое лучилось не только теплом и добром, но и радостью. Виталька еще не умел разговаривать, но нельзя сказать, что он не понимал слов… Он их чувствовал. А существо оказалось болтливым, несмотря на то, что у него не было ни рта, ни языка. Но слова-то – были!

– Надеюсь, Виталий Андреевич, ты меня понял, – сказало существо. – Появляться буду только при крайней необходимости, я дух служебный, а не персональный Ангел, но может это и к лучшему. Возможностей у меня больше. Я повыше рангом, чем индивидуалы. Появляюсь я быстро. Как только сигнал поступает, я раз… И уже рядом! А когда ты личного Ангела обретешь, я не знаю. Но раз я тут, значит, не очень скоро. Будущее предсказывать мы не умеем, потому что не знаем его. Никто его не знает, кроме Бога. Но если он захочет рассказать тебе о будущем, когда-нибудь, то я тут же тебе это передам. Намекну. Понял?

Ангел прикоснулся к щеке Витальки, и тот снова весело заугукал. На самом деле, он был тревожным ребенком, как и большинство детей в наше время. Мог орать ночами, неспроста, конечно… Просто часто ему было очень страшно, только он не понимал, почему. Он чувствовал этот страх, словно во тьме пряталось что-то злое и холодное. А сейчас он чувствовал, что страх этот, ночной, на самом деле не такой и страшный, когда есть такие теплые и светлые существа.

– Теперь ты, Виталий Андреевич, точно знаешь, что мы существуем. Так? Есть не так, то я снова пощекочу тебе нос. О, вижу, что усвоил! Через несколько лет ты не то, чтобы забудешь обо мне, просто воспоминание останется таким, без подробностей, как яркое пятно, но зато очень эмоциональным. А в глубине твоего сознания этот разговор останется навсегда.

В комнату вошла Наташа, склонилась над братом.

– Я тут, – сказала она. – А куда ты смотришь?

Он перевел взгляд.

– Странный ты сегодня…

Отойдя от кроватки, она порылась в шкатулке со своими детскими украшениями, взяла бусы, и вышла из комнаты.

– Виталий Андреевич, мне надо закругляться, – сказал Ангел. – Не знаю, когда мы еще увидимся… Но мне хочется, чтобы в глубине твоего сознания отложилось понимание того, что я могу приходить к тебе в самым неожиданных образах. Да-да. Сегодня утром я был старухой, согнутой пополам, которая катила тележку. Представляешь? И все из-за одной девицы. Не поверишь, она вчера в церковь пришла, свечей целый пучок купила, плакала, и обещала быть хорошей и доброй. Хорошо, что не клялась, а просто обещала. И вот я стою, охаю, собираю капусту эту, а она посмотрела на меня, на лужу, в которой я стоял, и пошла дальше. Не помогла. И зачем обещала? Ладно б она сказала: «Обещаю быть и хорошей и доброй, но на старушек с тележками это не распространяется». Так ведь не сказала. А ведь у нее все могло бы с этого дня по-другому быть. Обманщица!

– Угук! – весело поддакнул Виталька. – Агук!

– Знать бы, всё-таки, кто из тебя вырастет, – сказал Ангел. – Хотя… я столько жизней человеческих жизней видел, что могу заверить: все они похожи. Все проходят и через радости, и через беды. Но печалиться – поводов нет, понял?

– Угук!

– Пока, Виталька! До следующей встречи!

Через десять минут Оксана снова подошла к сыну. Виталька уже спал.

Она вышла, прикрыла дверь, и спросила Наташу:

– Зачем ты ему перышко на подушку положила?

– Мне что, делать нечего? – удивилась Наташа. – Какое перышко?

– Вот это…

И Оксана показала Наташе небольшое, почти невесомое белоснежное перо.

Творческие способности в будущем

Все папы желают своим сыновьям исключительно добра. Папа Дима не был исключением, и разработал для сына целую воспитательную программу. Но в программе произошел неожиданный сбой. Денису было три года, когда стало ясно, что по характеру, душевному устроению, в нем было куда больше от мамы, чем от папы.

Когда папа Дима это осознал, то очень огорчился. Безоблачное будущее сына оказалось под угрозой. Отец стал лихорадочно думать о том, как скорректировать программу воспитания.

«Вырастет непрактичным, – думал он, – пропадет».

Прошло около года, но корректировка не принесла ожидаемых плодов. Дима объяснил жене Тане, что ей надо поменьше общаться с сыном, поменьше читать ему сказки, и поменьше петь песенки. До этого он решился высказать ей все прямо, подумал, что она обидится. Ходил вокруг да около.

– Он у нас слишком… слишком романтичным растет. Так уже нельзя, а в будущем такой настрой будет равнозначен поражению. Поэтому, не обижайся, но сказки перед сном надо отменить. Я буду укладывать его спать. Поменьше рассказывай ему всякой ерунды. Если заботишься об его будущем.

– Может в будущем не все так плохо будет? – спросила Татьяна. – Может и ему, и другим таких детям найдется место? Он уже сам пытается слова рифмовать. У него способности.

– Его способности развиваются не в ту сторону. Креативность надо использовать по назначению. А такое творчество… песенки, слова рифмованные… Если только для рекламы, для буклетов. В будущем не будет творчества в привычном понимании. Оно станет ненужным. И дети с такими способностями будут не нужны.

– Ты страшные вещи говоришь.

– Это реальные вещи. Творчество – это вызывание эмоций. И оно проигрывает в этом перед любыми другими, нетворческими способами. Да этих эмоций – и так по жизни раскидано. Деда в переходе помнишь? Стихи читал? Кто его слушал?

– Я. Еще несколько человек.

– И все. А помнишь, когда авария произошла рядом с остановкой? Сколько человек собралось? Такая толпа! Вот тебе и весь ответ, про эмоции.