Царь склонил голову в знак того, что разговор окончен, и в сопровождении хмурой и недовольной Герики покинул комнату. Некоторое время царевна молча глядела ему вслед. Она не могла собраться с мыслями: все произошло настолько быстро и неожиданно, что она растерялась и погрузилась в какую-то апатию. Сефира обняла ее, по-матерински прижала к себе, но девушка даже не шевельнулась. Только тихо спросила:

– Думаете, ему можно доверять?

– Не знаю, дитя, – отозвалась Верховная жрица. – Но что нам еще остается?

Узнав от своей госпожи о предстоящем походе, служанки переглянулись и пошли собирать вещи. Похоже, они, в отличие от Солан, ничего не боялись – или просто не понимали всей серьезности происходящего.

Девушка осталась одна возле поседланного мерина. Но ненадолго: прибежала Герика и протянула ей сверху донизу исписанную дощечку.

«Я просила Сефиру отпустить меня с тобой, но она даже не озвучила мою просьбу. Ты дорога мне, как сестра, я люблю тебя и готова в трудную минуту быть рядом. Только скажи – и я покину храм, несмотря на запрет Верховной жрицы, потому что вместе мы справимся с любой бедой».

– Не нужно, Герика, – мягко улыбнулась Солан, возвращая дощечку. – Тебе совсем немного осталось до следующей ступени Посвящения. В храме ты в безопасности. Если царь и правда всего лишь отвезет меня в Кадокию и обменяет на своих людей, то мне ничего не грозит… разве что гнев отца, но это не так страшно. Оставайся. Я справлюсь.

Мелья вздохнула, обняла подругу, а потом, совершенно расстроенная, отправилась в святилище. Нет суровее наказания, чем всем сердцем желать помочь близкому человеку – и не иметь возможности это сделать. Или когда твоя помощь этому человеку по какой-то причине не нужна.

Сначала Дегина ужасно злилась на незнакомца, который так грубо взял ее, без долгих прелюдий и предварительных ласк, о которых она мечтала. Но потом боль утихла, а глаза других младших жриц, которым она изливала обиду вперемешку с подробностями, светились такой откровенной завистью, что девушка подумала, что, наверное, была не совсем справедлива к своему первому мужчине. А когда начала вспоминать его жадные поцелуи, сильные ладони у себя на бедрах и что-то восхитительно твердое и горячее внутри, то, к своему ужасу и удивлению, поняла, что ей хочется испытать все это еще раз. И желательно прямо сегодня.

Она стала расспрашивать о незнакомце во дворе, надеясь, что он еще не покинул храм, и кто-то из девчонок указал ей на особые покои для почетных гостей. Это только подогрело её любопытство – и желание. Заглянуть в дверь Дегина не решилась, поэтому обошла галерею со стороны сада и осторожно приблизилась к открытому окну. Двое мужчин стояли в комнате к ней спиной, и в одном из них она узнала своего случайного любовника.

– По-моему, все складывается неплохо, – задумчиво проговорил второй, с длинными темными волосами. – Я ожидал худшего.

И тут Дегина впервые услышала голос того, кого поначалу сочла лишенным дара речи:

– Ты сказал, мы заберем царевну и уйдем. Вместо этого нам навязали еще нескольких баб, которым не место среди воинов. Это, по-твоему, неплохо? А ведь я предлагал дождаться ночи: в темноте я и мои люди запросто пробрались бы в клятый храм и выкрали бы царевну без лишнего шума!

По спине девушки пробежал холодок, и она на цыпочках попятилась от окна. Рослый незнакомец, притворявшийся немым, совершенно свободно разговаривал на языке южан, но в каждом его слове явственно звучал характерный и многим известный грубоватый говор северных варваров.

6

Вернувшись в свои покои после беседы с наставницей жриц-воительниц, Сефира устало опустилась в кресло и уронила голову на руки. Кто бы мог подумать, что этот день выдастся таким трудным! Ничто не предвещало беды, и утренняя улыбка Богини, посланная ей, была светлой и ласковой, а потом… словно темные ветры принесли сюда танарийского царя, и все завертелось, рассыпалось, разразилось громом и молнией. Впрочем, нет: гром и молнии будут позже, когда сюда явится государь Ангус и потребует объяснить, почему она, Верховная жрица Тривии, ничего не сделала для спасения его единственной дочери.

А что она могла сделать? Нет, в самом деле, что?

Слава Богине, все обошлось и решилось более-менее мирным путем. Что бы там ни говорили об Искандере, он человек чести и сдержит слово. Девочка будет в безопасности, и тогда царю Ангусу не придется…

Снаружи послышался топот, дверь распахнулась, и в покои атемис ворвалась красная, запыхавшаяся атикайя Джива.

– Что еще случилось?! – Сефира страдальчески заломила брови.

– Госпожа, – вытирая лоб рукавом, прохрипела жрица и вытолкнула вперед одну из непосвященных, – вы только послушайте, что болтает эта девчонка!

Солнце садилось, и толпа паломников во дворе храма заметно поредела. Когда светило скроется за истрийскими холмами, последние «серые плащи» выйдут за ворота и те закроются за ними с протяжным скрипом. Накануне вечером Солан слышала этот скрип, лежа в уютной постели в маленькой комнатке Герики, и, когда створы шумно захлопнулись, улыбнулась, ощущая себя в безопасности. Сегодня все будет иначе. Когда ворота закроются, она останется снаружи, среди чужеземцев, незнакомых, опасных, и только Богиня знает, где и как ей придется спать в эту ночь… Солан вздохнула, наклонилась и подставила деревянную флягу под тонкую струйку, бежавшую из фонтана. Нужно набрать побольше воды и еды, взять с собой теплые одеяла и не забыть щетки и гребень для конской гривы. Что еще обычно берут в дорогу? Царевна не знала. Её вещами и припасами всегда занимались служанки.

Услышав шаги, девушка выпрямилась и увидела быстро идущую, почти бегущую к ней Сефиру, которую сопровождали четверо вооруженных жриц, высоких, коротко стриженных, в одинаковых темно-синих туниках с разрезами по бокам. Солан не успела и рта раскрыть, как атемис схватила её за руку и шепотом приказала:

– Следуй за мной.

Они поднялись по ступеням в святилище, а оттуда по узкому коридору прошли к лестнице, ведущей в подвальные помещения храма. Спустившись вниз, Сефира зажгла факел и передала его одной из девушек.

– Куда мы идем? – не выдержала царевна. – Что происходит?

Верховная подошла ближе и мягко коснулась её щеки.

– Под возвышенностью, на которой стоит храм, есть проход, ведущий на берег Второго Зубца. Там спрятаны лодки. Жрицы переправят тебя в Кадокию, а потом проводят до столицы. Путь неблизкий, но мы приготовили все, что необходимо. Ты должна уходить отсюда, Солан, и уходить немедленно.

– Подождите, – сбитая с толку девушка отступила на шаг. – Я не понимаю…

Вниз по ступеням сбежала пятая жрица, самая молодая, смуглолицая, с миндалевидными глазами и пышной шапкой коротких черных кудрей.

– Атемис, служанок царевны нигде нет, – доложила она. – Их вещей тоже нет. Я обыскала двор и все помещения. Похоже, они сбежали.

– Спасибо, Тайлин, – Сефира вздохнула. – Выходит, они оказались прозорливее всех… Послушай, Солан, танарийский царь лишился разума и заключил союз с северянами. Скажу больше: он привел сюда одного из них, и этот мерзавец успел надругаться над непосвященной. Я не знаю, что Искандер задумал, но он лгал, обещая заботиться о твоей безопасности. Значит, и ты можешь забыть о данном ему слове.

– Нет, – покачала головой Солан, – если и я нарушу обещание, данное в храме Тривии, Богиня покарает нас обоих. Я должна…

– Девочка, ты понимаешь, кто такие северные варвары? – жестко оборвала её Сефира. – Знаешь, как они поступают с женщинами? Можешь представить, что чувствует девственница, когда её насилуют двое, трое мужчин – по очереди или одновременно? – Солан испуганно распахнула глаза. – А вот я знаю, – Верховная горько усмехнулась. – Я родилась на границе Зиона и Истры, наше поместье находилось за Первым Зубцом, но однажды они добрались и туда… Мне было шестнадцать, и моих первых мужчин было четверо. А моей младшей сестре – всего десять. – Она замолчала, отвернулась, а потом уже ровным голосом договорила: – Насилие – самое страшное, что может случиться с женщиной. Это не только физическая боль, но и ощущение, будто твою душу изваляли в грязи. И ты никогда её не отмоешь, как и память – от тяжелых воспоминаний. Поверь мне, дитя, и беги, не теряй драгоценное время.

– А как же вы? – робко спросила девушка. – Когда царь обо всем узнает, он не обрушит свой гнев на вас?

– О нет! – усмехнулась Сефира – на этот раз торжествующе. – Теперь я – Верховная жрица Тривии, и больше ни один мужчина на свете не причинит мне вред!

Герика стояла на коленях перед статуей Тривии в полном смятении. Впервые она не знала, о чем просить, и не понимала, что происходит в её жизни. Кусочки мозаики никак не хотели складываться в единую картину. Что означали увиденные ею в священной чаше пламя и кровь? Почему атемис Сефира сегодня так странно себя вела? И эти двое мужчин – кто они для неё и для Солан? Какую роль они должны сыграть в судьбах друг друга?

Жрица прижалась лбом к холодному постаменту, стараясь успокоиться и собраться с мыслями. Но вместо этого ей хотелось разреветься, как маленькой беспомощной девочке.

«Великая Тривия, не покинь меня, укажи мне путь в минуты отчаяния!»

Она подняла на богиню влажные, умоляющие глаза. Но бронзовый лик был спокойным, даже отрешенным, и Герика вздохнула.

«Что ж, значит, придется распутывать все самой… Прости, что потревожила тебя глупыми жалобами. Я уже не ребенок и должна быть сильной. Пойду лучше поговорю с Солан, подбодрю её – и попрощаюсь. Вряд ли теперь мы с ней скоро увидимся».

Уходя, девушка мельком оглянулась. И отчего-то ей померещилась странная, немного лукавая улыбка на губах Великой Богини.

Она не нашла ни царевну, ни её служанок, ни их вещей. Только соловый мерин стоял на том же месте у стойла, лениво переминаясь с ноги на ногу и встряхивая недоплетенной гривой. «Неужели уже уехали?» – удивилась Герика, но потом покачала головой: вряд ли царевна отправилась бы в Кадокию пешком. Её конь был старым и толстым, но удивительно добрым. Девушка любила его и ни за что не бросила бы.

Нехорошее предчувствие сжало её сердце, но Герика успокоила себя мыслью о том, что, вероятно, атемис велела Солан и её служанкам прийти к ней за благословением или последними наставлениями. Поколебавшись, мелья направилась к Верховной жрице.

Дверь в её покои была приоткрыта. Прежде, чем постучать, Герика на всякий случай осторожно глянула внутрь… и обомлела. Атемис Сефира, расслабленно откинувшись в кресле, пила вино. Не разбавленное для церемоний или подачи к столу, а настоящее, крепкое и прямо из бутыли. Неужели она совсем не боялась гнева Богини, запрещавшей своим дочерям употреблять хмельные напитки?

Звание мельи не позволяло девушке выказывать недовольство поведением старших жриц, но Герика желала получить объяснение происходящему, поэтому для приличия постучала и, не дожидаясь ответа, вошла. Еще больше её удивило то, что Верховная встретила девушку совершенно спокойно, даже не попытавшись спрятать злополучную бутыль.

– А, это ты, – проговорила она и нахмурилась: – Как же ты подвела меня, Герика! Нужно было немедленно сообщить мне о приезде царевны. Глупое дитя… – Мелья так и не поняла, к кому из них с Солан это относится. – Надеюсь, подобное не повторится, иначе я буду вынуждена наказать тебя и отложить твое Посвящение.

Девушка покаянно склонила голову, а потом протянула Сефире дощечку.

– Простить тебя? Я прощаю, – кивнула атемис, прочитав написанное. – А проститься с Солан, увы, не получится. Я отправила её домой, в Кадокию, через подземный путь, и дала лучших сопровождающих.

Герика испуганно взглянула на нее. Великая Тривия… что?!

– Мне пришлось, – Сефира вздохнула и сделала еще глоток из бутыли. – Девочке грозила опасность. Но теперь уже всё хорошо.

Герика выхватила дощечку из её расслабленных рук и принялась яростно выцарапывать буквы. О боги, если бы только она могла говорить!

– Какая опасность? – Атемис усмехнулась. – Танарийский царь не заслуживает нашего доверия. Тот здоровенный воин, ходивший за ним по пятам, – северянин! Можешь себе представить? Варвар, дикарь, способный лишь убивать и насиловать, не знающий, что такое честь, совесть и жалость. И он не один: Искандер привел сюда целый отряд. Как я могла отпустить с ними царевну?

Мелья смотрела на неё широко раскрытыми, неверящими глазами.

– Спроси у Дегины, – Сефира глотнула еще вина и встряхнула почти опустевшую бутыль. – Непосвященная призналась, что пыталась быть ласковой с тем северянином, а он походя взял её прямо в саду, заткнул ей рот, чтобы она не кричала, а потом… просто ушел, оставив её в одиночестве оплакивать потерянную невинность.

Герика нервно сглотнула.

«Скоро царь узнает об обмане», – написала она, чувствуя, как стило вздрагивает в руке.

– Узнает, – Сефира широко улыбнулась. – Но ворота храма уже будут закрыты, лучницы и копейщицы займут свои позиции, а Солан тем временем переправят на берег Кадокии. И, как бы царь ни был разгневан, он не посмеет ступить на чужую землю или разрушить храм, иначе его настигнет проклятие Тривии и остальные государи объявят ему войну. Искандер, хоть и безумец, но не дурак. Уж поверь мне.

Герика медленно кивнула, забрала дощечку и оставила Верховную наедине с недопитым вином. Дурное предчувствие не покинуло мелью – наоборот, только усилилось. Она постояла в нерешительности, а потом направилась к покоям, где остановился царь. Но там было пусто. С тревожно бьющимся сердцем Герика подошла к еще не закрытым воротам.

– Царь и его спутники недавно уехали, госпожа, – сообщила ей стражница. – Нет, они никого не ждали и очень быстро умчались. Я не знаю, куда.

Герика почувствовала, как у неё холодеют ладони и вдоль спины пробегает дрожь. Но ощущение близкой беды, грозящей Солан, заставило мелью забыть о страхе: больше не раздумывая, она бросилась в святилище, спустилась по лестнице в подземелье и побежала в темноте по узкому каменному коридору. Пару раз девушка споткнулась и упала, ободрала колени, но даже не почувствовала боли, движимая только одним желанием: застать царевну на берегу, вернуть её под защиту храма… Она бежала и молила Богиню о том, чтобы не опоздать, и, когда быстрые ноги вынесли её из тайного хода на пологий песчаный спуск к реке, Герика поняла, что успела.

Но совсем не так, как хотелось ей.

Солнца на берегу уже давно не было, и от воды тянуло вечерней прохладой. Одна из жриц, оглядевшись, нырнула в заросли высокой травы и вскоре вернулась, волоча за собой небольшую лодку.

– Тащи вторую, живо! – велела ей старшая из воительниц, темнокожая Зелия. – Тайлин с царевной сядут в эту, отплывут, а потом…

– Второй лодки нет, – растерянно пожала плечами жрица. – И весла тоже нет, я все обыскала.

Зелия недовольно хмыкнула и пошла проверять сама. Лодка действительно исчезла, зато остались следы на траве и песке у самой воды. Изучив их, воительница нахмурилась:

– На ней уплыли совсем недавно. Женщина, судя по размеру следов. А судя по тому, что исчезли оба весла, женщин могло быть несколько.

– Они торопились, если гребли двумя веслами сразу, – заметила Тайлин. – Не страшно, Зелия, мы можем грести твоей пелтой.

– Мой щит не предназначен для гребли, – грубо оборвала её старшая. – Бросайте оружие и вещи в лодку: посадим туда царевну, а сами поплывем и будем толкать.

Воительницы немедленно выполнили приказ. Тайлин протянула руку Солан, чтобы помочь девушке забраться в качающуюся на волнах лодку… и тут внезапно они услышали топот множества копыт. Справа и слева из-за холма к ним приближались всадники.

– Искандер, будь он проклят! – прошипела сквозь зубы Зелия. Она метнулась за своим луком, но тут же несколько стрел по самые перья вонзились в землю возле её ног и заставили женщину застыть на месте. Тайлин осторожно придвинулась ближе к царевне и заслонила её собой.

– Быть может, лодка успеет отплыть? Оттолкнем посильнее, а течение подхватит, – прошептала одна из жриц. Но Зелия качнула головой:

– Танарийцы и северяне умеют плавать.

Солан робко выглянула из-за плеча Тайлин. Царь Искандер, суровый и мрачный, ехал на гнедом впереди своего отряда; другой отряд возглавлял тот самый северянин, на губах которого играла насмешливая ухмылка. Следовавшие за ним воины – девушка насчитала их около двадцати – были все как один рослые, беловолосые, голубоглазые. Сефира была права: танарийский государь привел на священную южную землю варваров с севера.

Подъехав ближе, Искандер бросил поводья, спрыгнул на песок и оглядел замерших у кромки воды женщин. Предводитель северян тоже спешился и, недовольно поморщившись, стащил с головы надоевший платок. Густая грива золотистых волос упала ему на плечи.

Именно тогда на берег и выскочила запыхавшаяся от быстрого бега и почти безоружная Герика.

7

Мелье хватило беглого взгляда, чтобы понять: жрицы не смогут противостоять двум вооруженным отрядам и защитить царевну. В свою очередь, Искандеру тоже хватило мгновения, чтобы узнать Герику и перестать обращать на неё внимание. Еще одна служительница Тривии. К тому же немая.

– Значит, так вы держите слово? – недобро усмехнулся царь, глядя на Солан. – А ведь я вам почти поверил.

Герика отчаянно замахала руками, потом схватила дощечку и принялась быстро писать. Но в её сторону никто не смотрел.

– Не приближайтесь, господин! – хмуро предостерегла Зелия, едва Искандер сделал шаг в сторону царевны. – Мы поклялись защищать девушку и защитим, даже ценой своей жизни, но души многих из вас сумеем забрать с собой!

– Если хоть одна из вас шевельнется, мои лучники превратят всех пятерых в подушки для игл, – предупредил в ответ царь. – Солан теперь моя пленница; пусть подойдет ко мне, а вы стойте спокойно. Потом – убирайтесь.

Зелия бросила взгляд на Тайлин, и Солан почувствовала, как напряглась молодая жрица, закрывавшая её своим телом. «Неужели они бросятся в атаку? Глупо. Этого нельзя допустить»