Цитаты из книг автора «Элиас Канетти»

Паника в театре, как это часто отмечалось, представляет собой массы. Чем сильнее люди объединены представлением и чем изолированнее от улицы помещение театра, тем более бурно протекает распад.

Масса никогда не насыщается – это ее главная черта. сквозит какое-то бессилие. Существует только одно средство, дающее надежду, – образование двойных масс, где одна масса тоскует по другой. Чем ближе они друг другу по интенсивности и мощи, тем дольше живут, соразмеряясь друг с другом.

Но гораздо важнее внутренний процесс, параллельный видимому извержению. Это внезапно возникающее недовольство массы собственной ограниченностью, будящее желание и каждого.

Закрытые массы: лучше надежная церковь, полная верующих, чем ненадежный целый мир.

Открытая велика она могла бы стать. Она не ограничена привычным помещением, которое должна заполнить. Меры ей не положено – она хочет расти до бесконечности; для этого ей нужны только люди, больше и больше людей.

Самое впечатляющее орудие разрушения – Он виден издали и притягателен как ничто другое. Он разрушает окончательно и бесповоротно. Из огня ничто не выйдет таким, как было. Поджигающая масса чувствует себя неотразимой. Все, охватываемое огнем, присоединяется к ней. Все враждебное гибнет в огне. Огонь, как это будет видно далее, – самый могучий символ массы. Как и она, совершив разрушение, он угасает.

Охотней всего масса разрушает дома и предметы. Поскольку речь идет о хрупких предметах – стеклах, зеркалах, картинах, посуде, можно предположить, что именно их хрупкость и рождает в массе жажду разрушения. Верно, конечно, что звуки погрома – грохот бьющейся посуды, звон осколков – важны с точки зрения восторга, порождаемого разрушением: это как мощные звуки жизни нового существа, крики новорожденного. Их легко вызвать, что делает их особо желанными: как будто все кричит вместе с нами, грохот – это аплодисменты вещей.

При разрядке все разделяющее отбрасывается, и все чувствуют себя равными. В тесноте, где ничто не разделяет, где тело прижато к телу, каждый близок другому как самому себе. Это миг облегчения. Ради этого мига счастья, когда каждый не больше и не лучше, чем другой, люди соединяются в массу. Однако этот желанный и счастливый миг разрядки таит в себе одну опасность. В нем заключена фундаментальная иллюзия: почувствовав себя равными, люди не стали равными на самом деле и навсегда. Они вернутся в свои отдельные дома, лягут в свои постели. Они сохранят свое имущество и не откажутся от имен. Они не оттолкнут родных и не уйдут из семей.

Важнейший процесс, протекающий внутри массы, – разрядка. До момента разрядки массы практически не существует, лишь разрядка создает массу в подлинном смысле слова. Это момент, когда все, кто принадлежит к массе, освобождаются от различий и чувствуют себя равными.

масса каждый раз возрождается после распада. Помещение ждет ее, оно вообще ради нее и существует, и, пока оно есть, масса может собраться, как раньше. Это – ее пространство: даже если сейчас отлив, его пустота напоминает о времени прилива.