На мониторе в левом углу светились цифры «01-08-2029 10:12:00», когда высокий мужчина показался в комнате. Позже в кадр попало его лицо в обрамлении вьющихся русых волос, недостаточно длинных, чтобы собрать их в хвост, но и не настолько коротких, чтобы не падать на глаза, которые отстраненно и рассеянно смотрели на мир сквозь очки в тонкой оправе.

В медицинском кабинете уже находились две девушки, но судить о возрасте человека по одному лишь его виду со спины сложно: на кушетке сидела брюнетка с каре, а рядом с ней шатенка с кудрявым высоким хвостом и в медицинской форме. Вновь прибывший слегка прищурился и вгляделся в брюнетку, его губы задвигались бесшумно, будто он что-то читал, затем перевёл взгляд на планшет в своих руках.

– Так Ва-ви-ло-ва… Ты. Не подходишь. Всё. Можешь идти домой. – Мужчина уже поворачивался к выходу, когда его остановил голос девушки.

– Почему? Что можно было узнать за одну минуту обо мне? Прочли фамилию и сразу штамп: «Не годится». Это потому, что я – русская? Потому что в качестве лабораторных крыс годятся только понаехавшие иностранцы? – Брюнетка явно оскорбилась отказом. Голова её при этом всё сильнее вжималась в плечи, как в черепаший панцирь. – Или увидели в анкете, что мой отец сидит в тюрьме?

– Лаборатория оставляет за собой право отказывать кандидатам без объяснения причин, – прозвучал заученный, хотя и бесстрастный ответ мужчины, но смотрел он куда-то в воображаемое окно на стене и всё заправлял прядь волос за ухо.

– Но Вы же даже не испытали меня. Мне сказали, – кандидатка повернула голову к стоящей рядом с ней сотруднице лаборатории, – что будут тесты, потом беседа ещё с несколькими специалистами.

Мужчина быстро зыркнул на девушку с кудрявым хвостом.

– Вам ничего не гарантировали и-и-и… не обещали, – он постоянно стучал пальцем по браслету, затем выключил планшет, демонстрируя, что решение окончательное. – Договор ещё не подписан. Давайте без дра…

Окончание фразы не прозвучало, так как отворилась дверь, и просунулась коротко стриженная голова женщины с внушительного размера золотыми серьгами в виде толстых колец с римскими цифрами. На руке, которой она придерживала дверь, запястье обвивал золотой браслет с таким же дизайном.

– Здравствуйте, – она дежурно улыбнулась только губами. – Осваиваетесь понемногу? Отлично. Заглянула сказать, что меня вызвали, – она указала пальцем наверх, будто её вызвал сам Господь Бог, – поэтому, Леночка, проводите пока кандидата в столовую. Такие беседы лучше проводить на сытый желудок. А потом пообщаемся с Вами, договорились? Сможете часок или полтора подождать меня? – Она выжидающе смотрела на кандидатку.

И та тут же шустро бросилась на этот вопрос, как собака вырывается из слабых хозяйских рук при виде кошки:

– Но мне только что… – голова её дернулась в сторону оппонента.

Мужчина мгновенно громко перебил:

– Лена, можете идти, я сам провожу кандидата в столовую, когда закончим. Ольга Георгиевна, – показывал он рукой в сторону двери, будто экскурсовод на экспонат, – алгопсихолог – по-простому – психолог боли в нашей лаборатории. Ваше собеседование у неё было назначено сразу же после тестирования у меня.

Кудрявая Лена только посмотрела сначала на кандидатку, затем на мужчину, не возразила ни слова, но на прощание вежливо и будто по секрету произнесла:

– Если что, я буду там же, где Вас встретила.

– Так что? – голова из коридора всё ещё ждала ответа от девушки, пропуская «Леночку» в коридор.

– Да, без проблем, – уже без нервозности отозвалась брюнетка, коротко кивнув.

– Отлично! – очередная жабья улыбка, и дверь затворилась.

Мужчина молча придвинул ближе к себе стол на колесиках, на нём задребезжали и зазвенели металлом медицинские инструменты и бутыльки. Изображение на мониторе погасло.

Глава 5

– Что ты чувствуешь?

– Падаю со скалы с бомбой, привязанной к груди.

Из фильма «Ищу друга на конец света».

Одиннадцатое марта 2022 года. Пятьдесят шестой день эксперимента.

Морковь из бутылок на подоконнике мы с Ваней уже всю сточили. Одно название, баловство на один укус, а не еда – верхушка всего полтора – два сантиметра в диаметре, дольше скоблить, чем есть, но сла-а-адкая.

Семена томатов и огурцов взошли меньше, чем через неделю, хотя пришлось повозиться – высаживала сначала в торфяные стаканчики, сооружала что-то типа тепличных условий, прикрыв верх пленкой, потом в большие горшки. Дезинфицировала грунт марганцовым раствором, протравила сами семена. По одному, двум семечкам в каждый, каждый стаканчик. С ума сойти. Ногти не отмывались, пришлось стричь под корень. Вылитая Золушка теперь, а не математик.

Стоило обрадоваться первым листочкам на огуречной рассаде, как в методичке прочла, что нужно общипать верхушки, чтобы куст вырос шире. А дальше начались танцы с бубном: опрыскивание, подкормка, ежедневное поворачивание горшков то одной, то другой стороной, подвязка плетей. Казалось, что высиживаю капризные яйца волшебного дракона. Хорошо, хоть выбрала самоопыляемый сорт, а то пришлось бы вместо пчелы орудовать ваткой или кисточкой.

Столько возни, а первый огурец съела не я. И ни Ваня. И нет, даже не его чокнутый профессор или какая там у него ученая степень. Его методичка приказала оборвать плод еще на стадии завязи, иначе куст не наберется силы. И хотя ранней весной тепличные огурцы в магазинах по космической цене, всё же выращивать их в квартире по доброй воле я не стала бы. Обещали два десятка с одного куста. Но они такие малюсенькие – всего-то восемь сантиметров в длину, и это ещё самые крупные. Жутко любопытно, какой длины плоды выросли у Ваниных одногруппников, будто мы вовсе и не огурцами меряемся.

Про помидоры вообще молчу. Мало того, что и так таскала все-все лотки и горшки с рассадой из одной комнаты в другую, ведь с утра солнце светит в зале и на кухне, а после обеда в спальне, а в пасмурные дни и после заката досвечивала их фитолампами, так томаты ещё и на ночь убирала на застекленный балкон с обогревателем. В комнатах им жарко, до конца апреля шпарит отопление во всю, а оптимальная температура для рассады томатов в темное время суток – не выше восемнадцати градусов. Носилась с единственным термометром то на балкон, то в спальню, то в кухню. Один куст какой-то уж очень бледный, боюсь, что начнёт желтеть. Но у меня ещё пять попыток – пять кустов. Не могут же они все одновременно откинуться. До первого урожая в середине мая осталось недолго. Надеюсь, не подведу Ваню, потому что до зачета вырастить новые кусты не успею, придется ждать ещё четыре месяца. Схитрить и купить готовые кусты с рассадой не выйдет, Герыч требует от студентов еженедельный фотоотчет и записи из дневника наблюдений с замерами.

Перебралась спать в зал на диван. Всё время казалось, что из влажного грунта ночью выберется какой-нибудь жук, червяк или мокрица и заползет ко мне в кровать. Да и постельное бельё там постоянно сырое.

Быстрее всех у меня взошел зеленый горошек. И всего семь недель ждали от посева до урожая. Предварительно замачивала семена на двенадцать часов, потом еще несколько дней держала в мокрой марле. Навтыкала их в узкий прямоугольный ящик с грунтом через каждые пять сантиметров, отмеряла расстояние четко – линейкой. Близкое соседство друг с другом придаёт стеблям устойчивость. Сделала несколько посадок с разницей в десять дней для подстраховки.

Никаких капризов. Поливай раз в неделю до цветения и каждые три дня во время него и будет тебе урожай. Хрумкать сахарный горошек начали с Ваней еще с начала марта. Кто не работает, тот есть – это про Чудика и его студенческий проект. Стебли горошка вымахали на метр в высоту и приглушили свет в спальне. Пришлось переставить ящик на кухонный подоконник. С карниза для занавесок пустила проволочные опоры для стеблей.

Вот тогда-то и случилось моё жуткое открытие. Понадобилась проволока и плоскогубцы. Подумала, что у прадеда они точно были. В связке нашла ключи от подвала, но решалась спуститься туда долго. Мелькала мысль позвать на помощь Ваню, но разрушать образ независимой и крутой девчонки в его глазах не хотелось. Постояла-постояла снаружи и всё-таки пошла одна. Сыро, грязно, где-то что-то капало, а прадедушкина коморка, в которой он когда-то зимой держал кур, была далеко от входа – налево по узкому коридору, потом направо. Меня что-то больно куснуло за голую ногу. Блохи? Бр-р-р.

В поисках проволоки брезгливо копалась в пыльных пакетах, в деревянных ящиках из-под привозных с юга овощей, затянутых паутиной, боялась, что выползет паук или выскочит крыса. И в коробке из-под обуви нашла их. Нет, не инструменты и проволоку. О них в тот момент вообще забыла. Как и о своей инсектофобии. Боже, иногда жалею, что мои глаза работают, как скоростной калькулятор.

Глава 6

Хэ Цзянькуй понял, что редактирование генов может

принести ему хорошую прибыль, и в погоне за личной славой

и выгодой еще в 2016 году на собственные средства привлек

сообщников и использовал технику, уровень безопасности

и эффективности которой до сих пор неясны,

и намеренно избегая какого-либо надзора и контроля,

осуществил официально запрещенный в стране

эксперимент по модификации ДНК эмбрионов.

РИА Новости от 30.12.2019

– Вот знаешь, не вижу смысла в этой пустой трате времени, – говорит мужчина кандидатке, усаживаясь в кресло на колёсиках возле её кушетки и складывая руки в замок. – Не хочу колоть, обжигать и-и-и… – он каждый раз произносил это длинное «и», словно доказывал теорему у доски и язык дожидался, пока рука с мелом выведет следующую строку с силлогизмом, – пропускать электрический ток через тебя, чтобы сказать то, что сказал в самом начале. Ты не подходишь. Жутко боишься боли. По протоколу тест придётся повторить через два часа, потом через день и-и-и… через девять дней. Оно тебе надо?

– Вы не можете знать, – девушка дёрнулась в словесную атаку с прежним жаром.

Он даже не остановился, а продолжал говорить одновременно с кандидаткой, просто чуть громче, но с той же невозмутимой интонацией. Ни его выступающий нос, ни заостренные скулы никак не участвовали в передаче эмоций. Казалось, он даже не моргал, пока говорил.

– Постоянно запускала свои зубы настолько, что лечить их было уже невозможно. Шла в кабинет стоматолога с флюсом. Не один, не два, а каждый раз. Из-за избегания боли сопротивлялась физиотерапии и-и-и… в итоге дольше обычного восстанавливалась после перелома берцовой кости, – мужчина разгибал по одному длинному пальцу на кулаке, считая собственные аргументы. – Дело даже не в болевом пороге – нам нужны люди с разными болевыми порогами – дело в страхе боли. Через день, максимум, неделю испытаний, ты просто не придёшь сюда, не сможешь терпеть и думать, что вдруг завтра сделают ещё больнее, будешь плакать, умолять разорвать договор, чтобы прекратить это всё. Ты отказалась даже от крошечной операции на подъязычную уздечку и-и-и… потому едва слышно шепелявишь. Одинокая, незамужняя – значит, боишься ещё и эмоциональной боли. Медицинская карта в Vmetr’е кандидатов – в умелых руках круче любого досье из шпионских фильмов. Конечно, ты можешь пойти после меня к Ольге Георгиевне, потом в службе безопасности пройти сканирование на мошенничество и промышленный шпионаж. А можешь просто сэкономить всем нам время и деньги лаборатории и-и-и… уйти прямо сейчас. Ладно бы ещё спортом каким занималась, можно было бы попробовать. Хотя бы выносливость какая-никакая была. А потом… представь, что придется работать со мной и только со мной. Не с улыбчивой Леночкой, не с Ольгой. Ты уже ненавидишь меня. Не сработаемся. Убедилась?

Брюнетка лишь настырно помотала головой из стороны в сторону.

Мужчина картинно выдохнул.

– Я должен пристегнуть тебя, потому что боль делает людей непредсказуемыми, изобретательными и-и-и… агрессивными. Естественная реакция. Но ведь мне жить-то не надоело, – он начал затягивать ремешки на запястьях своей испытуемой, – Ох ты ж, блин, таких худых рук у нас тут ещё не было. – Он потянулся за иглой, отчего ладонь девушки резко обхватила подлокотник, но врач лишь с циничным смешком проделал новое отверстие в ремешке. – Что с отцом?

Кандидатка начинает говорить, но от страха слова выходят неслышно, как при фарингите, так что приходится прочистить горло, прокашляться, а голова ещё неотрывно следует за каждым действием мужских рук.

– Пришлось сменить фамилию на девичью фамилию матери, чтобы от меня отстали после шумихи с отцом. Но как видите, это не спасло от безработицы. Мне очень нужна эта работа, Вы не понимаете?

– За что его посадили? – мужчина подошёл к металлической мойке, поднял рукава халата до локтей и тщательно намыливал руки.

– За попытку захвата здания мэрии, – она сказала это даже с гордостью.

Врач обернулся к девушке, но больше ничего не спросил, ожидая продолжения.

– Пять лет на зоне. Помните тот референдум, после которого нетерпимость к бракам с несовершеннолетними приравняли к расизму и фашизму? Эти лозунги «браки всех для всех»? Сразу же после него отец собрал единомышленников и вышел на площадь перед зданием Госдумы в Новосибирске. Журналисты вели прямое включение с митинга, когда полетели самодельные снаряды в окна. Лицо отца попало в кадр.

Со стороны казалось, что врач забыл, что уже вымыл руки, потому что начал процедуру по второму кругу. А Вавилова всё продолжала, её прорвало, будто слишком рано вынули вату из кровоточащего носа:

– Ловко они промыли мозги. Помню, как бомбило от первых выпусков передач на эту тему, как плевалась мама от сериалов о несчастной любви учителей и их учеников. Потом пошли ток-шоу, экспертные интервью Ваших коллег, медиков. Типа природа не ошибается, раз половое созревание начинается задолго до совершеннолетия, приводили пруфы из животного мира. И они такие говорят типа, ну камон, мы же не осуждаем брак тридцатилетнего мужчины и двадцатилетки, а ведь когда-то ему было двадцать пять, а ей исполнилось только пятнадцать. Короче, те же люди, только пять лет назад. И вот этот их миленький аргумент: «Разве каждый из нас не влюблялся в свои пятнадцать лет?» Какой-то сексолог сказал, что сексуальность дана нам от рождения, а законы ограничивают права детей выражать её. Типа нет ничего дурного в интимных отношениях с детьми старшего возраста, если без принуждения. А ещё книги всяких дурочек, романтический бред про беззащитных девочек из семей алкоголиков и спасающих их мужиков-соседей, учителей и т.д. МБ, я не должна так говорить, если хочу получить эту работу. Но реально, не понимаю, как 68% процентов жителей одной из самых консервативных стран могли проголосовать за такое.

– Окно Овертона, – мужчина уже сидел рядом с кандидаткой пару минут без дела, успел обработать руки раствором и надел резиновые перчатки.

– Что? – спросила Вавилова тем же раздраженным тоном.

– Идея о том, как общественное мнение под определенным влиянием постепенно сдвигается по шкале от «немыслимо» до «приемлемо», а затем и-и-и… «популярно». То, что считалось смертным грехом несколько веков назад, становится мейнстримом.

– Уже? Начинаем? – Видимо, только сейчас Вавилова поняла, что увлеклась рассказом, а врач выжидает паузу, чтобы приступить к тестовому испытанию.

– Сколько тебе было, когда всё началось? – мужчина начал растирать ватным тампоном участки кожи между пальцами рук Вавиловой.

– Меня типа к пыткам готовят? Под ногти иглы загонять не будете? – спросила она, а врач лишь неопределенно пожал плечами, но слабая улыбка его выдала.

– Сейчас температура будет подниматься выше и выше. Предельного значения нет. Здесь между пальцами – самая чувствительная кожа. Когда почувствуешь боль – дай знать, но отключим алгезиметр¹⁹, только когда станет невыносимо, прямо совсем невмоготу терпеть. Кричи, подавай любой сигнал. Так мы поймём, в какую группу испытуемых по болевому порогу тебя включить, – мужчина наблюдал за меняющимися цифрами на дисплее датчика, соединенного проводами с металлическими зажимами между пальцами кандидатки.

– Как мне получить эту работу?

Мужчина не ответил на вопрос:

– Знаешь, когда-то в студенчестве я проделывал это с крысами. Вот уж не думал, что придётся повторять на людях. Дергаешь пальцами. А-га-а, уже началось, принцесса на горошине?

Девушка помотала головой.

– Говорить-то слабо. Вон челюсти как сжимаешь. Vmetr вибрирует, пульс зашкаливает. А я предупрежда-а-ал, – врач упивался своей правотой.

– Всё-ё, – завизжала Вавилова.

– Угу… всего-то сорок пять градусов было, – врач начал водить пальцем по планшету, фиксируя результат теста.

2 3 4

...

Стандарт

(6 оценок)