Цитаты из книги «Все ведьмы – рыжие»

– Госпожа главнокомандующая Ведьма-Мать-Вашу! Темным кирдык и секир башка! – Отряд ежиков в зеленых банданах и с маскировочной боевой раскраской на мордочках откровенно добил. – Бежать, – повторил Волк, – избушку бросить придется, богатырь в первую очередь по ее следу пойдет. Значит, бег в избушке отменяется. И что теперь делать? – Пошли, Серый Волк, – сказала я, поднимаясь из-за стола, – поговорим с супостатом окаянным, побеседуем… На месте решать будем. Нечисть лесная переглянулась, и Курочка проквохтала: – Да кто ж с тобой говорить будет, коли одета, как пугало лесное? * * *Для моего переодевания выгнали Волка, Кота и Гуся, окно занавесили, после блюдце повернули обратной стороной, чтобы не подглядывало, значит. И только тогда Лиса Патрикеевна сундук открыла, а Курочка Ряба скомандовала: – Малиновый, малиновый бери, чай, щечки зарумянятся сразу. – Малиновому, почитай, триста лет будет, – парировала лисичка, – зеленый ищу, что Царевне-лягушке в приданое шился недалече как зимушкой только и по росту в самую пору будет. Но достали ничуть не сарафан – рубаху белую, по вороту и рукавам расшитую. Потом лапти новые и только после, когда я сняла джинсы, уже не опасаясь раздеваться, протянули сарафан. Сарафан был темно-зеленый, на толстых лямках, с пуговками из жемчуга речного, по подолу да по стыку цветами расшитый. – Ленту на волосы-то какую? – спросила Курочка. – Зеленую атласную подавай, – скомандовала Лиса Патрикеевна. А как повязали, отошла на пару шажков, лапками всплеснула: – Ох ты, красна девица, краса писаная! Так и отправилась на монструозном коне на встречу с богатырем. Коняка клыкастая честно довез до опушки, а там, припав на задние ноги, ссадил меня самым бессовестным образом со словами: – Прощувай, ведьма, может встретимся… Прощувай, я сказал! И затряс тем местом, где хвост. А сидела я на нем без седла и уздечки, так что тактика коня оказалась успешной – я попросту сползала, как ни старалась уцепиться за гриву. – Да стой же ты, я на коне солиднее выгляжу! – упорствовала отчаянно. – А я живым солиднее выгляжу, – вставил резонное замечание коняка. – Трус, – презрительно сказал Серый Волк и стащил меня с коня окончательно, не дав стукнуться попой оземь. В тот же миг монструозная скотина, задрав хвост, умчалась в сказочные леса! Молча Волк поставил меня на ноги да по плечу ободряюще похлопал. Нет, я догадывалась, что волки тоже быстро бегают, так что… – Эх, жизня, – простонала я. Застыдившись, Волк тормознул. Резко оправила сарафан, поняла, что рубашка тоже задралась, а к ней, чтобы подобраться, надо сарафан поднимать. А не оправишь рубашку – неудобно как-то. Я оглянулась – стояли мы на опушке леса, прямо у дороги, что вела с пригорка прямо в лесок дремучий. И никого вокруг – я, Волк, пустая дорога. – Слушай, Серый, отвернись, пожалуйста, – попросила я. – В лес пойду, в засаде буду, – величественно сообщил волчара и гордо удалился. И этот сб

Мы минут пять в шоке стояли! Пока не подвалил народ с донесением: – Бежать, – повторил Волк, – избушку бросить придется, богатырь в первую очередь по ее следу пойдет. Значит, бег в избушке отменяется. И что теперь делать? – Пошли, Серый Волк, – сказала я, поднимаясь из-за стола, – поговорим с супостатом окаянным, побеседуем… На месте решать будем. Нечисть лесная переглянулась, и Курочка проквохтала: – Да кто ж с тобой говорить будет, коли одета, как пугало лесное? * * *Для моего переодевания выгнали Волка, Кота и Гуся, окно занавесили, после блюдце повернули обратной стороной, чтобы не подглядывало, значит. И только тогда Лиса Патрикеевна сундук открыла, а Курочка Ряба скомандовала: – Малиновый, малиновый бери, чай, щечки зарумянятся сразу. – Малиновому, почитай, триста лет будет, – парировала лисичка, – зеленый ищу, что Царевне-лягушке в приданое шился недалече как зимушкой только и по росту в самую пору будет. Но достали ничуть не сарафан – рубаху белую, по вороту и рукавам расшитую. Потом лапти новые и только после, когда я сняла джинсы, уже не опасаясь раздеваться, протянули сарафан. Сарафан был темно-зеленый, на толстых лямках, с пуговками из жемчуга речного, по подолу да по стыку цветами расшитый. – Ленту на волосы-то какую? – спросила Курочка. – Зеленую атласную подавай, – скомандовала Лиса Патрикеевна. А как повязали, отошла на пару шажков, лапками всплеснула: – Ох ты, красна девица, краса писаная! Так и отправилась на монструозном коне на встречу с богатырем. Коняка клыкастая честно довез до опушки, а там, припав на задние ноги, ссадил меня самым бессовестным образом со словами: – Прощувай, ведьма, может встретимся… Прощувай, я сказал! И затряс тем местом, где хвост. А сидела я на нем без седла и уздечки, так что тактика коня оказалась успешной – я попросту сползала, как ни старалась уцепиться за гриву. – Да стой же ты, я на коне солиднее выгляжу! – упорствовала отчаянно. – А я живым солиднее выгляжу, – вставил резонное замечание коняка. – Трус, – презрительно сказал Серый Волк и стащил меня с коня окончательно, не дав стукнуться попой оземь. В тот же миг монструозная скотина, задрав хвост, умчалась в сказочные леса! Молча Волк поставил меня на ноги да по плечу ободряюще похлопал. Нет, я догадывалась, что волки тоже быстро бегают, так что… – Эх, жизня, – простонала я. Застыдившись, Волк тормознул. Резко оправила сарафан, поняла, что рубашка тоже задралась, а к ней, чтобы подобраться, надо сарафан поднимать. А не оправишь рубашку – неудобно как-то. Я оглянулась – стояли мы на опушке леса, прямо у дороги, что вела с пригорка прямо в лесок дремучий. И никого вокруг – я, Волк, пустая дорога. – Слушай, Серый, отвернись, пожалуйста, – попросила я. – В лес пойду, в засаде буду, – величественно сообщил волчара и гордо удалился. И э

Земля содрогнулась! Затем карточным домиком начал складываться крепостной комплекс… – Бежать, – повторил Волк, – избушку бросить придется, богатырь в первую очередь по ее следу пойдет. Значит, бег в избушке отменяется. И что теперь делать? – Пошли, Серый Волк, – сказала я, поднимаясь из-за стола, – поговорим с супостатом окаянным, побеседуем… На месте решать будем. Нечисть лесная переглянулась, и Курочка проквохтала: – Да кто ж с тобой говорить будет, коли одета, как пугало лесное? * * *Для моего переодевания выгнали Волка, Кота и Гуся, окно занавесили, после блюдце повернули обратной стороной, чтобы не подглядывало, значит. И только тогда Лиса Патрикеевна сундук открыла, а Курочка Ряба скомандовала: – Малиновый, малиновый бери, чай, щечки зарумянятся сразу. – Малиновому, почитай, триста лет будет, – парировала лисичка, – зеленый ищу, что Царевне-лягушке в приданое шился недалече как зимушкой только и по росту в самую пору будет. Но достали ничуть не сарафан – рубаху белую, по вороту и рукавам расшитую. Потом лапти новые и только после, когда я сняла джинсы, уже не опасаясь раздеваться, протянули сарафан. Сарафан был темно-зеленый, на толстых лямках, с пуговками из жемчуга речного, по подолу да по стыку цветами расшитый. – Ленту на волосы-то какую? – спросила Курочка. – Зеленую атласную подавай, – скомандовала Лиса Патрикеевна. А как повязали, отошла на пару шажков, лапками всплеснула: – Ох ты, красна девица, краса писаная! Так и отправилась на монструозном коне на встречу с богатырем. Коняка клыкастая честно довез до опушки, а там, припав на задние ноги, ссадил меня самым бессовестным образом со словами: – Прощувай, ведьма, может встретимся… Прощувай, я сказал! И затряс тем местом, где хвост. А сидела я на нем без седла и уздечки, так что тактика коня оказалась успешной – я попросту сползала, как ни старалась уцепиться за гриву. – Да стой же ты, я на коне солиднее выгляжу! – упорствовала отчаянно. – А я живым солиднее выгляжу, – вставил резонное замечание коняка. – Трус, – презрительно сказал Серый Волк и стащил меня с коня окончательно, не дав стукнуться попой оземь. В тот же миг монструозная скотина, задрав хвост, умчалась в сказочные леса! Молча Волк поставил меня на ноги да по плечу ободряюще похлопал. Нет, я догадывалась, что волки тоже быстро бегают, так что… – Эх, жизня, – простонала я. Застыдившись, Волк тормознул. Резко оправила сарафан, поняла, что рубашка тоже задралась, а к ней, чтобы подобраться, надо сарафан поднимать. А не оправишь рубашку – неудобно как-то. Я оглянулась – стояли мы на опушке леса, прямо у дороги, что вела с пригорка прямо в лесок дремучий. И никого вокруг – я, Волк, пустая дорога. – Слушай, Серый, отвернись, пожалуйста, – попросила я. – В лес пойду, в засаде буду, – величественно сообщил волчара и гордо удалился.

– Мля-а-а, – простонал Касьян, поднимаясь и придерживаясь за стеночку, – только не резиденция Херардов… – Бежать, – повторил Волк, – избушку бросить придется, богатырь в первую очередь по ее следу пойдет. Значит, бег в избушке отменяется. И что теперь делать? – Пошли, Серый Волк, – сказала я, поднимаясь из-за стола, – поговорим с супостатом окаянным, побеседуем… На месте решать будем. Нечисть лесная переглянулась, и Курочка проквохтала: – Да кто ж с тобой говорить будет, коли одета, как пугало лесное? * * *Для моего переодевания выгнали Волка, Кота и Гуся, окно занавесили, после блюдце повернули обратной стороной, чтобы не подглядывало, значит. И только тогда Лиса Патрикеевна сундук открыла, а Курочка Ряба скомандовала: – Малиновый, малиновый бери, чай, щечки зарумянятся сразу. – Малиновому, почитай, триста лет будет, – парировала лисичка, – зеленый ищу, что Царевне-лягушке в приданое шился недалече как зимушкой только и по росту в самую пору будет. Но достали ничуть не сарафан – рубаху белую, по вороту и рукавам расшитую. Потом лапти новые и только после, когда я сняла джинсы, уже не опасаясь раздеваться, протянули сарафан. Сарафан был темно-зеленый, на толстых лямках, с пуговками из жемчуга речного, по подолу да по стыку цветами расшитый. – Ленту на волосы-то какую? – спросила Курочка. – Зеленую атласную подавай, – скомандовала Лиса Патрикеевна. А как повязали, отошла на пару шажков, лапками всплеснула: – Ох ты, красна девица, краса писаная! Так и отправилась на монструозном коне на встречу с богатырем. Коняка клыкастая честно довез до опушки, а там, припав на задние ноги, ссадил меня самым бессовестным образом со словами: – Прощувай, ведьма, может встретимся… Прощувай, я сказал! И затряс тем местом, где хвост. А сидела я на нем без седла и уздечки, так что тактика коня оказалась успешной – я попросту сползала, как ни старалась уцепиться за гриву. – Да стой же ты, я на коне солиднее выгляжу! – упорствовала отчаянно. – А я живым солиднее выгляжу, – вставил резонное замечание коняка. – Трус, – презрительно сказал Серый Волк и стащил меня с коня окончательно, не дав стукнуться попой оземь. В тот же миг монструозная скотина, задрав хвост, умчалась в сказочные леса! Молча Волк поставил меня на ноги да по плечу ободряюще похлопал. Нет, я догадывалась, что волки тоже быстро бегают, так что… – Эх, жизня, – простонала я. Застыдившись, Волк тормознул. Резко оправила сарафан, поняла, что рубашка тоже задралась, а к ней, чтобы подобраться, надо сарафан поднимать. А не оправишь рубашку – неудобно как-то. Я оглянулась – стояли мы на опушке леса, прямо у дороги, что вела с пригорка прямо в лесок дремучий. И никого вокруг – я, Волк, пустая дорога. – Слушай, Серый, отвернись, пожалуйста, – попросила я. – В лес пойду, в засаде буду, – величественно сообщил волчара и гордо удали

Я в диком ужасе смотрела на пылающую в лучах заката крепость. Огромную такую… у-у-у… В огне! А над ней с три десятка драконов… И ладно бы они кружили… – Бежать, – повторил Волк, – избушку бросить придется, богатырь в первую очередь по ее следу пойдет. Значит, бег в избушке отменяется. И что теперь делать? – Пошли, Серый Волк, – сказала я, поднимаясь из-за стола, – поговорим с супостатом окаянным, побеседуем… На месте решать будем. Нечисть лесная переглянулась, и Курочка проквохтала: – Да кто ж с тобой говорить будет, коли одета, как пугало лесное? * * *Для моего переодевания выгнали Волка, Кота и Гуся, окно занавесили, после блюдце повернули обратной стороной, чтобы не подглядывало, значит. И только тогда Лиса Патрикеевна сундук открыла, а Курочка Ряба скомандовала: – Малиновый, малиновый бери, чай, щечки зарумянятся сразу. – Малиновому, почитай, триста лет будет, – парировала лисичка, – зеленый ищу, что Царевне-лягушке в приданое шился недалече как зимушкой только и по росту в самую пору будет. Но достали ничуть не сарафан – рубаху белую, по вороту и рукавам расшитую. Потом лапти новые и только после, когда я сняла джинсы, уже не опасаясь раздеваться, протянули сарафан. Сарафан был темно-зеленый, на толстых лямках, с пуговками из жемчуга речного, по подолу да по стыку цветами расшитый. – Ленту на волосы-то какую? – спросила Курочка. – Зеленую атласную подавай, – скомандовала Лиса Патрикеевна. А как повязали, отошла на пару шажков, лапками всплеснула: – Ох ты, красна девица, краса писаная! Так и отправилась на монструозном коне на встречу с богатырем. Коняка клыкастая честно довез до опушки, а там, припав на задние ноги, ссадил меня самым бессовестным образом со словами: – Прощувай, ведьма, может встретимся… Прощувай, я сказал! И затряс тем местом, где хвост. А сидела я на нем без седла и уздечки, так что тактика коня оказалась успешной – я попросту сползала, как ни старалась уцепиться за гриву. – Да стой же ты, я на коне солиднее выгляжу! – упорствовала отчаянно. – А я живым солиднее выгляжу, – вставил резонное замечание коняка. – Трус, – презрительно сказал Серый Волк и стащил меня с коня окончательно, не дав стукнуться попой оземь. В тот же миг монструозная скотина, задрав хвост, умчалась в сказочные леса! Молча Волк поставил меня на ноги да по плечу ободряюще похлопал. Нет, я догадывалась, что волки тоже быстро бегают, так что… – Эх, жизня, – простонала я. Застыдившись, Волк тормознул. Резко оправила сарафан, поняла, что рубашка тоже задралась, а к ней, чтобы подобраться, надо сарафан поднимать. А не оправишь рубашку – неудобно как-то. Я оглянулась – стояли мы на опушке леса, прямо у дороги, что вела с пригорка прямо в лесок дремучий. И никого вокруг – я, Волк, пустая дорога. – Слушай, Серый, отвернись, пожалуйста, – попросила я. – В лес пойду, в засаде буду, – величественно сообщил волчара и гордо уда

– Мля-а-а… Ритка! – Бежать, – повторил Волк, – избушку бросить придется, богатырь в первую очередь по ее следу пойдет. Значит, бег в избушке отменяется. И что теперь делать? – Пошли, Серый Волк, – сказала я, поднимаясь из-за стола, – поговорим с супостатом окаянным, побеседуем… На месте решать будем. Нечисть лесная переглянулась, и Курочка проквохтала: – Да кто ж с тобой говорить будет, коли одета, как пугало лесное? * * *Для моего переодевания выгнали Волка, Кота и Гуся, окно занавесили, после блюдце повернули обратной стороной, чтобы не подглядывало, значит. И только тогда Лиса Патрикеевна сундук открыла, а Курочка Ряба скомандовала: – Малиновый, малиновый бери, чай, щечки зарумянятся сразу. – Малиновому, почитай, триста лет будет, – парировала лисичка, – зеленый ищу, что Царевне-лягушке в приданое шился недалече как зимушкой только и по росту в самую пору будет. Но достали ничуть не сарафан – рубаху белую, по вороту и рукавам расшитую. Потом лапти новые и только после, когда я сняла джинсы, уже не опасаясь раздеваться, протянули сарафан. Сарафан был темно-зеленый, на толстых лямках, с пуговками из жемчуга речного, по подолу да по стыку цветами расшитый. – Ленту на волосы-то какую? – спросила Курочка. – Зеленую атласную подавай, – скомандовала Лиса Патрикеевна. А как повязали, отошла на пару шажков, лапками всплеснула: – Ох ты, красна девица, краса писаная! Так и отправилась на монструозном коне на встречу с богатырем. Коняка клыкастая честно довез до опушки, а там, припав на задние ноги, ссадил меня самым бессовестным образом со словами: – Прощувай, ведьма, может встретимся… Прощувай, я сказал! И затряс тем местом, где хвост. А сидела я на нем без седла и уздечки, так что тактика коня оказалась успешной – я попросту сползала, как ни старалась уцепиться за гриву. – Да стой же ты, я на коне солиднее выгляжу! – упорствовала отчаянно. – А я живым солиднее выгляжу, – вставил резонное замечание коняка. – Трус, – презрительно сказал Серый Волк и стащил меня с коня окончательно, не дав стукнуться попой оземь. В тот же миг монструозная скотина, задрав хвост, умчалась в сказочные леса! Молча Волк поставил меня на ноги да по плечу ободряюще похлопал. Нет, я догадывалась, что волки тоже быстро бегают, так что… – Эх, жизня, – простонала я. Застыдившись, Волк тормознул. Резко оправила сарафан, поняла, что рубашка тоже задралась, а к ней, чтобы подобраться, надо сарафан поднимать. А не оправишь рубашку – неудобно как-то. Я оглянулась – стояли мы на опушке леса, прямо у дороги, что вела с пригорка прямо в лесок дремучий. И никого вокруг – я, Волк, пустая дорога. – Слушай, Серый, отвернись, пожалуйста, – попросила я. – В лес пойду, в засаде буду, – величественно сообщил волчара и гордо у

– Валим! – Бежать, – повторил Волк, – избушку бросить придется, богатырь в первую очередь по ее следу пойдет. Значит, бег в избушке отменяется. И что теперь делать? – Пошли, Серый Волк, – сказала я, поднимаясь из-за стола, – поговорим с супостатом окаянным, побеседуем… На месте решать будем. Нечисть лесная переглянулась, и Курочка проквохтала: – Да кто ж с тобой говорить будет, коли одета, как пугало лесное? * * *Для моего переодевания выгнали Волка, Кота и Гуся, окно занавесили, после блюдце повернули обратной стороной, чтобы не подглядывало, значит. И только тогда Лиса Патрикеевна сундук открыла, а Курочка Ряба скомандовала: – Малиновый, малиновый бери, чай, щечки зарумянятся сразу. – Малиновому, почитай, триста лет будет, – парировала лисичка, – зеленый ищу, что Царевне-лягушке в приданое шился недалече как зимушкой только и по росту в самую пору будет. Но достали ничуть не сарафан – рубаху белую, по вороту и рукавам расшитую. Потом лапти новые и только после, когда я сняла джинсы, уже не опасаясь раздеваться, протянули сарафан. Сарафан был темно-зеленый, на толстых лямках, с пуговками из жемчуга речного, по подолу да по стыку цветами расшитый. – Ленту на волосы-то какую? – спросила Курочка. – Зеленую атласную подавай, – скомандовала Лиса Патрикеевна. А как повязали, отошла на пару шажков, лапками всплеснула: – Ох ты, красна девица, краса писаная! Так и отправилась на монструозном коне на встречу с богатырем. Коняка клыкастая честно довез до опушки, а там, припав на задние ноги, ссадил меня самым бессовестным образом со словами: – Прощувай, ведьма, может встретимся… Прощувай, я сказал! И затряс тем местом, где хвост. А сидела я на нем без седла и уздечки, так что тактика коня оказалась успешной – я попросту сползала, как ни старалась уцепиться за гриву. – Да стой же ты, я на коне солиднее выгляжу! – упорствовала отчаянно. – А я живым солиднее выгляжу, – вставил резонное замечание коняка. – Трус, – презрительно сказал Серый Волк и стащил меня с коня окончательно, не дав стукнуться попой оземь. В тот же миг монструозная скотина, задрав хвост, умчалась в сказочные леса! Молча Волк поставил меня на ноги да по плечу ободряюще похлопал. Нет, я догадывалась, что волки тоже быстро бегают, так что… – Эх, жизня, – простонала я. Застыдившись, Волк тормознул. Резко оправила сарафан, поняла, что рубашка тоже задралась, а к ней, чтобы подобраться, надо сарафан поднимать. А не оправишь рубашку – неудобно как-то. Я оглянулась – стояли мы на опушке леса, прямо у дороги, что вела с пригорка прямо в лесок дремучий. И никого вокруг – я, Волк, пустая дорога. – Слушай, Серый, отвернись, пожалуйста, – попросила я. – В лес пойду, в засаде буду, – величественно сообщил волчара и

Нам со Стужевым весело почему-то не было. А дракон наверху ждал указаний. – Бежать, – повторил Волк, – избушку бросить придется, богатырь в первую очередь по ее следу пойдет. Значит, бег в избушке отменяется. И что теперь делать? – Пошли, Серый Волк, – сказала я, поднимаясь из-за стола, – поговорим с супостатом окаянным, побеседуем… На месте решать будем. Нечисть лесная переглянулась, и Курочка проквохтала: – Да кто ж с тобой говорить будет, коли одета, как пугало лесное? * * *Для моего переодевания выгнали Волка, Кота и Гуся, окно занавесили, после блюдце повернули обратной стороной, чтобы не подглядывало, значит. И только тогда Лиса Патрикеевна сундук открыла, а Курочка Ряба скомандовала: – Малиновый, малиновый бери, чай, щечки зарумянятся сразу. – Малиновому, почитай, триста лет будет, – парировала лисичка, – зеленый ищу, что Царевне-лягушке в приданое шился недалече как зимушкой только и по росту в самую пору будет. Но достали ничуть не сарафан – рубаху белую, по вороту и рукавам расшитую. Потом лапти новые и только после, когда я сняла джинсы, уже не опасаясь раздеваться, протянули сарафан. Сарафан был темно-зеленый, на толстых лямках, с пуговками из жемчуга речного, по подолу да по стыку цветами расшитый. – Ленту на волосы-то какую? – спросила Курочка. – Зеленую атласную подавай, – скомандовала Лиса Патрикеевна. А как повязали, отошла на пару шажков, лапками всплеснула: – Ох ты, красна девица, краса писаная! Так и отправилась на монструозном коне на встречу с богатырем. Коняка клыкастая честно довез до опушки, а там, припав на задние ноги, ссадил меня самым бессовестным образом со словами: – Прощувай, ведьма, может встретимся… Прощувай, я сказал! И затряс тем местом, где хвост. А сидела я на нем без седла и уздечки, так что тактика коня оказалась успешной – я попросту сползала, как ни старалась уцепиться за гриву. – Да стой же ты, я на коне солиднее выгляжу! – упорствовала отчаянно. – А я живым солиднее выгляжу, – вставил резонное замечание коняка. – Трус, – презрительно сказал Серый Волк и стащил меня с коня окончательно, не дав стукнуться попой оземь. В тот же миг монструозная скотина, задрав хвост, умчалась в сказочные леса! Молча Волк поставил меня на ноги да по плечу ободряюще похлопал. Нет, я догадывалась, что волки тоже быстро бегают, так что… – Эх, жизня, – простонала я. Застыдившись, Волк тормознул. Резко оправила сарафан, поняла, что рубашка тоже задралась, а к ней, чтобы подобраться, надо сарафан поднимать. А не оправишь рубашку – неудобно как-то. Я оглянулась – стояли мы на опушке леса, прямо у дороги, что вела с пригорка прямо в лесок дремучий. И никого вокруг – я, Волк, пустая дорога. – Слушай, Серый, отвернись, пожалуйста, – попросила я. – В лес пойду, в засаде буду, – величественно сообщил вол

– Ну не скажи, Коша, боевые ежики у нас были центром атакующей армии… Народ, запомните меня трезвым… я сдохну… ы-ы-ы… ха-ха-ха! – Бежать, – повторил Волк, – избушку бросить придется, богатырь в первую очередь по ее следу пойдет. Значит, бег в избушке отменяется. И что теперь делать? – Пошли, Серый Волк, – сказала я, поднимаясь из-за стола, – поговорим с супостатом окаянным, побеседуем… На месте решать будем. Нечисть лесная переглянулась, и Курочка проквохтала: – Да кто ж с тобой говорить будет, коли одета, как пугало лесное? * * *Для моего переодевания выгнали Волка, Кота и Гуся, окно занавесили, после блюдце повернули обратной стороной, чтобы не подглядывало, значит. И только тогда Лиса Патрикеевна сундук открыла, а Курочка Ряба скомандовала: – Малиновый, малиновый бери, чай, щечки зарумянятся сразу. – Малиновому, почитай, триста лет будет, – парировала лисичка, – зеленый ищу, что Царевне-лягушке в приданое шился недалече как зимушкой только и по росту в самую пору будет. Но достали ничуть не сарафан – рубаху белую, по вороту и рукавам расшитую. Потом лапти новые и только после, когда я сняла джинсы, уже не опасаясь раздеваться, протянули сарафан. Сарафан был темно-зеленый, на толстых лямках, с пуговками из жемчуга речного, по подолу да по стыку цветами расшитый. – Ленту на волосы-то какую? – спросила Курочка. – Зеленую атласную подавай, – скомандовала Лиса Патрикеевна. А как повязали, отошла на пару шажков, лапками всплеснула: – Ох ты, красна девица, краса писаная! Так и отправилась на монструозном коне на встречу с богатырем. Коняка клыкастая честно довез до опушки, а там, припав на задние ноги, ссадил меня самым бессовестным образом со словами: – Прощувай, ведьма, может встретимся… Прощувай, я сказал! И затряс тем местом, где хвост. А сидела я на нем без седла и уздечки, так что тактика коня оказалась успешной – я попросту сползала, как ни старалась уцепиться за гриву. – Да стой же ты, я на коне солиднее выгляжу! – упорствовала отчаянно. – А я живым солиднее выгляжу, – вставил резонное замечание коняка. – Трус, – презрительно сказал Серый Волк и стащил меня с коня окончательно, не дав стукнуться попой оземь. В тот же миг монструозная скотина, задрав хвост, умчалась в сказочные леса! Молча Волк поставил меня на ноги да по плечу ободряюще похлопал. Нет, я догадывалась, что волки тоже быстро бегают, так что… – Эх, жизня, – простонала я. Застыдившись, Волк тормознул. Резко оправила сарафан, поняла, что рубашка тоже задралась, а к ней, чтобы подобраться, надо сарафан поднимать. А не оправишь рубашку – неудобно как-то. Я оглянулась – стояли мы на опушке леса, прямо у дороги, что вела с пригорка прямо в лесок дремучий. И никого вокруг – я, Волк, пустая дорога. – Слушай, Серый, отвернись, пожалуйста, – попросила я. – В лес пойду, в засаде буду, – величественно сообщ

– Рита, а вот на хрена нам нужны были ежики, это у тебя спросить надо! – рявкнул он в ответ, и мы оба скривились от головной боли. – Бежать, – повторил Волк, – избушку бросить придется, богатырь в первую очередь по ее следу пойдет. Значит, бег в избушке отменяется. И что теперь делать? – Пошли, Серый Волк, – сказала я, поднимаясь из-за стола, – поговорим с супостатом окаянным, побеседуем… На месте решать будем. Нечисть лесная переглянулась, и Курочка проквохтала: – Да кто ж с тобой говорить будет, коли одета, как пугало лесное? * * *Для моего переодевания выгнали Волка, Кота и Гуся, окно занавесили, после блюдце повернули обратной стороной, чтобы не подглядывало, значит. И только тогда Лиса Патрикеевна сундук открыла, а Курочка Ряба скомандовала: – Малиновый, малиновый бери, чай, щечки зарумянятся сразу. – Малиновому, почитай, триста лет будет, – парировала лисичка, – зеленый ищу, что Царевне-лягушке в приданое шился недалече как зимушкой только и по росту в самую пору будет. Но достали ничуть не сарафан – рубаху белую, по вороту и рукавам расшитую. Потом лапти новые и только после, когда я сняла джинсы, уже не опасаясь раздеваться, протянули сарафан. Сарафан был темно-зеленый, на толстых лямках, с пуговками из жемчуга речного, по подолу да по стыку цветами расшитый. – Ленту на волосы-то какую? – спросила Курочка. – Зеленую атласную подавай, – скомандовала Лиса Патрикеевна. А как повязали, отошла на пару шажков, лапками всплеснула: – Ох ты, красна девица, краса писаная! Так и отправилась на монструозном коне на встречу с богатырем. Коняка клыкастая честно довез до опушки, а там, припав на задние ноги, ссадил меня самым бессовестным образом со словами: – Прощувай, ведьма, может встретимся… Прощувай, я сказал! И затряс тем местом, где хвост. А сидела я на нем без седла и уздечки, так что тактика коня оказалась успешной – я попросту сползала, как ни старалась уцепиться за гриву. – Да стой же ты, я на коне солиднее выгляжу! – упорствовала отчаянно. – А я живым солиднее выгляжу, – вставил резонное замечание коняка. – Трус, – презрительно сказал Серый Волк и стащил меня с коня окончательно, не дав стукнуться попой оземь. В тот же миг монструозная скотина, задрав хвост, умчалась в сказочные леса! Молча Волк поставил меня на ноги да по плечу ободряюще похлопал. Нет, я догадывалась, что волки тоже быстро бегают, так что… – Эх, жизня, – простонала я. Застыдившись, Волк тормознул. Резко оправила сарафан, поняла, что рубашка тоже задралась, а к ней, чтобы подобраться, надо сарафан поднимать. А не оправишь рубашку – неудобно как-то. Я оглянулась – стояли мы на опушке леса, прямо у дороги, что вела с пригорка прямо в лесок дремучий. И никого вокруг – я, Волк, пустая дорога. – Слушай, Серый, отвернись, пожалуйста, – попросила я. – В лес пойду, в засаде буду, – величественно с