Цитаты из книги «Урок седьмой: Опасность кровного наследия»

Риан обнял, прижимая к себе. – Рэн, ты с нами? И в мое затуманенное его прикосновениями сознание достучалась мысль, что мы не одни в холле. – Третьим или свечку подержать?

– Говорят об идущих впереди, Дэя, до отстающих никому нет дела. – Леди Тьер вновь обняла за плечи, пытаясь приободрить. – Но кто бы что ни сказал, просто знай – я тобой горжусь, а Риан, когда о твоих успехах рассказывает, просто светится. И когда ты станешь первой леди…

Тангирра разжала пальцы, выпрямилась, мрачно посмотрела на императора и холодно добавила: – Дэя – член моей семьи. Оскорбляя ее, ты оскорбляешь меня. На этом все.

Тангирра милостиво кивнула, после чего, протянув руку, поправила прядь волос царственного брата, пальчики ее скользнули ниже, ладонь ухватила ворот, и, рванув императора на себя, леди Тьер прошипела: – А то заведение, что ты назвал «грязной таверной», принадлежит моему другу, полуорку Бурдусу, с которым мы плечом к плечу воевали на границе все то время, пока ты развлекался со своими девками, вместо того чтобы нормально искать меня! Там идеальная чистота во всем, включая нравы.

– Я ворвалась в его палатку и застигла лорда Тьера сидящим за походным столиком и строчившим послание собственному императору. О, что я себе тут же вообразила! Сорвалась на крик, обвинила его в том, что он на меня доносит, что шпионит, что он как был верным псом, так им и остался, я… много чего наговорила, а он просто встал и молча протянул мне исписанный его твердым почерком лист. И в свете дрожащего пламени я прочла о положении на границе, о сложностях, с которыми сталкиваются служащие, а в самом конце было выведено, что «поиски леди Тангирры Анаргат продолжаются и пока не увенчались успехом». Когда подняла взгляд, полный слез, на Рдаэна, он спокойно произнес: «Я отправлялся на поиски взбалмошной и безголовой девчонки, и я ее не нашел. Передо мной умная, уверенная в себе, заботящаяся о личном составе и достойная доверия леди. И я уважаю ее решение и ее выбор». А я стояла там, перед ним, как громом пораженная. И спросила лишь об одном: «Так вы сразу узнали меня?», на что получила невероятный ответ: «Тангирра, неужели вы действительно поверили, что я мог не узнать девушку, о которой мечтал столько лет? Идите, ваши сослуживцы уже тропинку протоптали, «невзначай» прогуливаясь мимо палатки, особенно усердствует полуорк Бурдус, и что приятно – он искренне за вас переживает. Идите, капитан, завтра у нас сложный день».

Наверное, будь я в обычном состоянии – запротестовала бы, но откат вновь начал отпускать, меня морозило, тело после заплыва по черным водам океана в Мирах Хаоса ослабело, так что я не стала отказываться. Прошла к импровизированной постели, сняла туфельки, легла и не смогла сдержать улыбки, когда леди Тьер заботливо подоткнула одеяло.

– Лорд Шейвр, останетесь здесь. – Я сама свой голос не узнавала. – Леди Тьер, мы к вампирам! На меня удивленно уставились оба. – Между прочим, у меня все еще откат, – решила напомнить, – прокляну ведь, и даже стыдно не будет!

– Силы нет, – продолжил голос. Нет. И в то же время есть – моя внутренняя сила. Она не сверкает рунами и символами, не вспыхивает огнем, не прожигает пространство и не влияет на окружающих, но она есть. Моя внутренняя сила. Именно она не позволила остаться в Загребе, с ужасом ожидая дня, когда лорд Градак предъявит права на меня, именно она заставила бросить все – маму, братьев и сестер, отца, бабушку, дом и Царапку и отправиться в страшную, пугающую неизвестность. Страшно, жутко было, но я все же уехала. И я ехала в почтовой карете, вытирая слезы все дни пути, я боялась, но не отступила и не вернулась домой. Мне было стыдно, страшно и так неловко в измятом деревенском платье предстать перед экзаменационной комиссией – но я поступила в Академию Проклятий. Надо мной смеялась Ригра, меня откровенно презирали одногруппники – ведь я даже читала плохо, а почерк… каким же корявым был мой почерк и грубыми ошибки. Но я писала. Я училась. Я не отступила. А едва получила комнату в общежитии и смогла работать не за кров над головой – пошла к мастеру Бурдусу. Мне и тогда было страшно – да и стыдно очень. В глазах всей академии из глупой нищей деревенщины стать грязной подавальщицей – приятного мало, но я работала. Потому что это для них была грязная работа, а для меня так необходимые деньги. И я плакала, когда никто не видел, но не сдавалась. Даже зная, что и в дальнейшем жизнь принесет мало радости, я не сдавалась. Так что у меня есть сила. Моя внутренняя сила.

– Найтес, в данный конкретный момент я не собираюсь посягать на честь и достоинство конторы частного розыгрыша «ДэЮре». – Частного сыска! – прорычал оскорбленный Юрао.– Частного судебного иска, – издевательски добил Эллохар. – Слушайте, вы, директор убивательно-развлекательного института! – взревел оскорбленный в лучших чувствах Юрао.

Не добавил ему радости и вопль адепта Смерти Ронрга, который обиженно заявил: – Магистр, тут у всех легкие пораженные!– Поддерживаю, – отозвался адепт, контролирующий надувание пиратами парусов. – Уже падают, а норма для людей их возраста как минимум семь минут в режиме перенасыщения кислородом.– И что делать? – возмутился опять же Ронрг.– Изучай влияние алкоголя на печень, – меланхолично предложил Эллохар. – Точно! – вновь охваченный радостным предвкушением, отозвался адепт Смерти.