Читать книгу «Тайна проклятого герцога. Книга первая. Леди Ариэлла Уоторби» онлайн полностью📖 — Елены Звездной — MyBook.
image
cover

На лице герцога не отразилось никаких эмоций, разве что глаза как-то странно блеснули. После чего последний представитель военной династии оттон Грэйд демонстративно поднес все ту же креветку к губам, съел и сообщил мне:

– Нет.

И усмехнулся.

– В каком смысле «нет»? – поинтересовалась я, возвращаясь к столу.

Лорд демонстративно взял следующего гада отвратительного вида, открутил ему голову, разломал тело, извлек мясо, повторил все манипуляции с соусом и соком зеленого фрукта и спокойно ответил:

– Или я вас кормлю, или не приобщитесь к изыскам южной приморской кухни.

И внимательно посмотрел на меня, даже не потрудившись скрыть провокационную ухмылку. Несколько секунд я не могла поверить в столь вопиющий шантаж, а после… Он первый начал! Мне просто достаточно было вспомнить, что я одна, далеко от дома, в ужасающем положении, и мои глаза распахнулись чуть шире, подбородок дрогнул, глаза медленно наполнились слезами…

Улыбка мгновенно исчезла с лица герцога.

Стремительно развернувшись, я сжала руки в кулаки и, демонстративно пытаясь сдержаться, выдохнула:

– Прошу меня извинить, лорд оттон Грэйд, всего доброго.

И бросилась прочь из беседки. Как-то даже не сразу осознав, что притворные слезы стали самыми что ни на есть настоящими, а потому, когда на выходе из сада меня настиг окрик «Ариэлла», я практически взбежала вверх по лестнице, меньше всего желая видеть сейчас хоть кого-то, и в особенности, герцога Грэйда.

В галерее, едва не столкнувшись с господином Иреком, я вбежала в комнату, закрыла дверь, задвинула засов, прислонилась спиной к двери и только тогда поняла, что оказалась в той самой комнате, где провела вчерашнюю ночь. Почему именно здесь? Возможно, потому что она была дальше всего от спальни герцога?!

– Ариэлла! – крик последнего представителя династии оттон Грэйд раздался в галерее.

Затем послышались шаги пронесшегося мимо этой двери герцога, а следом раздраженное и немного сконфуженное:

– Ариэлла, послушайте я…

– Она там, – очень некстати вставил поверенный.

Я задержала дыхание. Через минуту герцог стоял уже за нужной дверью.

– Ариэлла, разрешите войти.

Молча стою, все так же прислонившись спиной к двери.

– Леди Уоторби, знаете, слезы были совершенно излишни!

Все так же молча вытерла влажные дорожки со щек.

– И я практически не совершил ничего предосудительного!

Ключевое слово «практически».

– Я понимаю, что вам сложно, – продолжал оттон Грэйд. – Должен признать, и мне не просто!

Истинно мужская позиция – эгоизм называется.

– Леди Уоторби, просто вернитесь за стол!

Даже отвечать не собираюсь.

И тут послышалось сказанное на ассаре:

– Это на приказной тон не реагирует, – поделился горьким опытом господин Ирек.

– Не смей называть мою невесту «это»! – на том же языке прорычал герцог.

О, Пресвятой!

– Но, мой герцог, она…

– Избавь меня от своего присутствия, Ирек! Немедленно!

Звук шагов уходящего поверенного был приглушен ковром. Когда они утихли, оттон Грэйд устало попросил:

– Леди Уоторби, пожалуйста, откройте дверь.

Без приказного тона. Я повернулась, отодвинула засов, приоткрыла дверь, чуть-чуть, так чтобы была видна узкая щель, и смотрела я исключительно в пол.

– Я просил открыть, а не приоткрыть, – заметил герцог.

Молча закрыла дверь и задвинула засов.

С той стороны раздалось взбешенное:

– Потрясающе! Леди Уоторби, пожалуй, в деле переговоров с корсарами вам цены не было бы!

С некоторым удивлением я поинтересовалась:

– Почему?

– У вас потрясающее умение идти на уступки. Редкое очень, и я даже больше скажу – впервые с таким сталкиваюсь!

Я помолчала, разглядывая рисунок на двери, и тихо спросила:

– Вы сейчас издеваетесь?

– Нет, – опроверг мое предположение герцог, – это был сарказм. Леди Уоторби, откройте дверь!

Сложив руки на груди, я спокойно ответила:

– Нет, лорд оттон Грэйд.

Тишина, затем хриплое:

– Вы сейчас издеваетесь?

– Считайте это тонкой иронией, – посоветовала я.

Некоторое время герцог не произносил ничего, затем все же задал, видимо, не дающий ему покоя вопрос:

– Вас этому в лицее Девы Эсмеры обучали, леди Уоторби?

– Чему «этому», лорд оттон Грэйд?

В галерее прозвучало ругательство. Тихое, на ассаре, но очень прочувствованное. А затем герцог соизволил высказать свое мнение о моей персоне в столь завуалированной форме как:

– Леди Уоторби, мне любопытно, вы не мечтали посвятить свою жизнь служению Пресвятому?

Вопрос несколько оскорбительный для леди моего положения.

– Задумалась об этом в момент передачи вам брачного договора, лорд оттон Грэйд, – вежливо ответила я.

Еще одно ругательство, а после сдержанно, вежливо и весьма холодным тоном:

– У вас другие покои, леди Уоторби. Всего доброго.

И последний представитель династии оттон Грэйд покинул галерею, не настаивая более на моем обществе.

Еще немного переждав, я вышла и, никого не обнаружив, вернулась к себе. С единственной целью – отоспаться после полубесонной ночи, потому как больше заняться мне было положительно нечем.

* * *

Я проснулась на закате от странного ощущения чьего-то присутствия. В первые мгновения появилось непреодолимое желание засунуть руку под подушку и спрятать очередную не особо дозволительную книгу, а после пришло понимание – я не в лицее. И тихие неслышные шаги не принадлежат ни одной из сестер-воспитательниц. Но поступила я так, как привыкла – расслабилась, контролируя каждый вздох, следила за тем, чтобы не дрогнули веки, и слушала каждый шорох, пытаясь определить, откуда доносится.

Звук удаляющихся шагов, шелест ткани, скрип дерева… скрежет, непонятный, странный, и все стихло. Я лежала еще некоторое время, затем осторожно открыла глаза – никого. Села, осмотрелась – в спальне я была совершенно одна. Осторожно встала с постели, подошла к окну, на мгновение замерла, любуясь заходящим солнцем, словно окунающимся в морские просторы, затем повернулась и едва сдержала вскрик. Цветок мальвы! Цветок, который сажают на могиле безвременно ушедших, цветок скорби и боли. А еще для всех, кто искренне верит в суеверия – символ смерти! Причем, по существующему с давних пор поверью, если обнаруживший цветок расскажет о нем, смерть приходит быстрее. Еще одно поверье гласило – что прикасаться к растению нельзя по тем же самым причинам!

Меня самым наглейшим образом пытались запугать.

Вновь повернувшись к окну, я подумала, что с гораздо большим удовольствием постояла бы и посмотрела на то, как огромное солнце медленно погружается в воду, но…

– О, Пресвятой! – мой перепуганный вопль должен был прозвучать достаточно правдоподобно. – Только не это!

И я выбежала из спальни, пытаясь изобразить судорожные рыдания. В уборной я некоторое время брызгала водой в зеркало, затем в идеальнейшем порядке раскладывала баночки с кремом и мылами, а после, совершенно нехотя, взбила мыльную пену и умылась, не полностью прикрывая глаза. Веки запекло, слезы хлынули по щекам, глянув на себя в зеркало, я убедилась, что выгляжу испуганной и заплаканной.

Всхлипывая и вытирая слезы, я вернулась в спальню, посмотрела на столик – цветка уже не было!

Мне пришлось вспомнить все неудачи в жизни, бал, на котором я так и не появилась, и ужас перед своей новой жизнью, чтобы разрыдаться максимально достоверно, потому что я совершенно точно знала – за мной следят. А демонстрировать, что их игра не возымела действия, было бы глупо.

* * *

Стук в двери и голос господина Ирека были спасительным светом в беспросветном получасовом представлении с рыданиями в голос. Я вспомнила все, что могла вспомнить, я оплакала даже гибель своей первой куклы, я рыдала над первым наказанием папеньки, лишившего меня сладостей на год за порчу имущества его влиятельного друга, я даже вспомнила единственный низший балл, полученный на домоводстве. Я так еще ни разу не рыдала в своей жизни, а потому была искренне благодарна поверенному за появление.

– Леди Уоторби, – вновь позвал господин Ирек.

– Да-да, сейчас иду.

Накинув халат, я вышла в гостиную, миновав ее, открыла двери.

– Леди Уо… – начал поверенный и осекся.

Всхлипнув, опустила взгляд.

– Леди, ужин и… только не банты. И… Я жду вас, – добавил господин Ирек и сам закрыл двери.

Пожав плечами, я решила, что раз не банты, то не банты. Про бантики поверенный не упоминал.

Мой наряд к ужину состоял из короткого, почти по колено, белого платья, из-под которого ворохом голубых кружев топорщились нижние юбки. Полосатые бело-голубые чулочки, голубые туфельки, в тон к ним голубая лента, обручем придерживающая волосы. А вот в волосах очень, очень и очень много крохотных голубых бантиков, мне их мама на двенадцатилетние подарила, но все пятьдесят штучек я впервые использовала.

Открыв дверь, я, скромно потупившись, вышла в галерею.

– Ну все! – взревел господин Ирек. – Знаете что, леди, это уже переходит все границы!

Естественно, леди на брань не реагируют, промолчала и я. А поверенный продолжал:

– Вы – исчадие преисподней, леди! И знаете что: одно дело издевательства надо мной, но измываться над герцогом я вам не позволю, слышите?!

Вновь реагирую абсолютным молчанием.

– Вы… вы просто…

– Что здесь происходит? – голос лорда Грэйда вынудил господина Ирека мгновенно закрыть рот.

Я же продолжала молча стоять, опустив голову и стараясь быть безучастной к происходящему.

Звук приглушенных шагов, и герцог, подойдя к нам, повторил вопрос:

– Что случилось?

Я молчала, поверенный, как ни странно, тоже. В следующее мгновение случилось странное – сильные пальцы последнего представителя военной династии оттон Грэйд неожиданно сжали мой подбородок и вынудили запрокинуть голову. Это оказалось так неожиданно, что я не сдержала вскрик, попыталась отступить, но удержавший герцог продолжал внимательно разглядывать мое лицо.

– Вы плакали, – вынес вердикт оттон Грэйд.

Я не дышала, в каком-то священном ужасе глядя на его светлость. А он продолжал меня удерживать, сильно, властно и… удерживать!

– Лорд оттон Грэйд! – вновь предприняла попытку вырваться.

– Да-да, я помню, мне требуется священник, – он как-то печально усмехнулся, – но речь не обо мне. Вы плакали. Причина?

– Отпустите меня! – сама не ожидала, что это прозвучит почти истерическим криком.

Темные глаза герцога словно стали еще темнее. Значит, не только леди не реагируют на повышенный тон. И мне вдруг стало по-настоящему страшно – я принадлежала этому мужчине, целиком и полностью. Его замок, его люди вокруг, его желание здесь единственный закон. С утра это обстоятельство было подзабыто, но в сумерках наши страхи оживают, мой ужас продолжал меня удерживать, даже не осознавая, насколько пугает меня.

– Пожалуйста, – тихо попросила я, испуганно глядя на лорда Грэйда.

Герцог медленно коснулся моей щеки. Я вздрогнула всем телом. Отпустил мгновенно. Отшатнувшись на два шага, резко отвернулась к окну, сжимая кулаки до боли, до розовых полумесяцев от врезавшихся в кожу ногтей.

– Леди Уоторби, – начал герцог.

– Лорд оттон Грэйд, для меня и так мало приятного в данной ситуации, и демонстрация вашего физического превосходства была совершенно излишней.

Я обернулась и взглянула в каменное лицо своего страха. Герцога вполне справедливый упрек взбесил, и мне напомнили:

– Леди Уоторби, начнем с того, что я мог и не отпускать!

– Да, – согласилась я, – и вы с нескрываемым наслаждением мне это продемонстрировали.

Лорд оттон Грэйд с холодной яростью смотрел на меня. Молча отступила еще на шаг к окну. Резко выдохнув, герцог тряхнул головой, пробормотал что-то непонятное, затем, сложив руки на груди, с трудом сдерживая раздражение, задал неожиданный вопрос:

– Сколько лет вы провели в лицее Девы Эсмеры?!

Тон не предполагал даже возможность молчания с моей стороны, пришлось ответить.

– Семь лет, лорд оттон Грэйд.

– Семь лет… – задумчиво повторил он. – С десяти?

Это уже напоминало допрос.

– Мне едва исполнилось девять, когда святой отец Фамио принес письмо матери-настоятельницы моему папеньке, в тот же день я покинула поместье.

– Вот как…

Герцог щелкнул пальцами, свет в галерее стал ярче, и теперь было отчетливо видно, что на его белой рубашке имелся странный рисунок из серебристых переплетенных рун. Собственно камзолом лорд не озаботился.

– Простите мне мое любопытство, – как-то ядовито это прозвучало, да и взгляд, коим окинул меня оттон Грэйд, был далек от доброго, – а вы… покидали стены монасты… лицея на каникулах?

Я с трудом подавила улыбку, мгновенно догадавшись, на что намекал герцог, но не подыграть ему в этом было бы глупо.

– Никогда! – с жаром ответила мгновенно скривившемуся лорду. – Мир, оскверненный грехом, никогда не привлекал меня, и все каникулы я проводила в святых стенах, истово молясь о спасении душ, погрязших во лжи и разврате!

На лице герцога появилась смесь досады, отчаяния и чего-то очень печального, и совсем несчастный взгляд он бросил на побелевшего господина Ирека. О, Пресвятой, надеюсь, лорду Грэйду никогда не доведется прочесть мою далекую от образа праведницы характеристику, ибо тот единственный раз, когда во время каникул я осталась, сестры-воспитательницы не забудут никогда.

– Что-нибудь еще, лорд оттон Грэйд? – вежливо спросила я.

Предполагалось, что упустивший нить разговора герцог ответит отрицательно, однако он сумел собраться, и я услышала поднадоевшее:

– Вы плакали. Почему?

Спрашивал, все еще глядя на Ирека, а господин поверенный выглядел недоуменно ровно до тех пор, пока не поймал мой мстительный взгляд, после чего побелел и уже понял – мы перешли к военным действиям.

– От осознания окружающей действительности, – спокойно ответила я.

Я даже не ожидала, что вопрос последует мгновенно:

– И чем же вас не устраивает окружающая действительность, леди?!

Развернувшись, в упор посмотрела на герцога. Он, пристально глядя на меня, отчеканил:

– Если бы не данная весьма печальная действительность, леди вашего положения никогда бы не удостоилась чести стать герцогиней оттон Грэйд. Следует это помнить, леди Уоторби.

Кровь прилила к щекам! Мгновенно и стремительно! Дыхание перехватило… Да, в юности мы редко осознаем реалии высшего света.

– Что ж, – я улыбнулась будущему супругу, – вам осталось еще припомнить весьма значительную сумму, переданную за эту сделку моему отцу, чтобы я окончательно оценила вашу вызванную печальной действительностью щедрость.

Лорд оттон Грэйд сузил черные глаза и зло ответил:

– Мне не хотелось прибегать к данным аргументам.

– Но вы все же… опустились до них, – ядовито вставила я.

Герцог дернулся как от удара. Взгляд его, казалось, был способен убить на месте. Но я выдержала и даже глаз не отвела.

– Так значит, «опустился», – мрачно повторил он. – Ирек, ступайте в каминный зал, мы вас… догоним.

Я вздрогнула и беспомощно оглянулась на поверенного, но тот, не глядя в мою сторону, покинул нас. Я не рискнула ни попросить его остаться, ни поднять глаза на герцога, едва шаги господина Ирека стихли.

– А у вас весьма острый язычок, леди Уоторби, – голос оттон Грэйда звучал угрожающе. – Соизвольте смотреть на меня, когда я с вами разговариваю!

Пришлось вновь взглянуть в глаза своему страху. Но едва герцог поймал мой взгляд, медленно сделал шаг ко мне, и еще один, и еще – пока не подошел вплотную. Он мне казался громадным и суровым, как эта крепость на вершине горы, таким же неприступным, жутким и безжалостным ко всему живому. Последний представитель прославленной династии оттон Грэйд, герой Сернской кампании, полностью уничтожившей повстанцев в западных районах Даэмры, глава Военного совета ТрансЭрии – я знала о нем слишком много, чтобы не бояться. И я не знала ничего, чтобы чувствовать себя рядом с герцогом в безопасности.

– Чего вы добиваетесь, леди Уоторби?! – вопрос прозвучал неожиданно.

Я резко опустила голову, привычно скрывая в этом жесте смирения истинные чувства, но герцог не мать-настоятельница и не папенька – сжав подбородок, заставил смотреть на себя.

– Я слушаю, – ледяной тон, аристократично-презрительный взгляд и решимость истинного представителя военной династии, чья кровь веками брала штурмом неприступные крепости.

Казалось – солгать равносильно как минимум порке, и я не сумела подавить страх, не смогла сопротивляться, я тихо ответила:

– Расторжения этой нелепой помолвки.

Герцог оттон Грэйд усмехнулся. Жестоко, хищно, презрительно, как водой окатив этим отношением свысока. Впрочем, в тот момент он жесток не был, истинная жестокость прозвучала в его словах:

– Леди Ариэлла Уоторби, вы еще ребенок, но не настолько дитя, чтобы ваша честь находилась вне пределов досягаемости известного светского злословия. Теперь рассмотрим факты – вы прибыли в мою крепость накануне, вы… – усмешка, – провели ночь под одной крышей с мужчиной.

Кровь мгновенно прилила к щекам, я хотела ответить, но оттон Грэйд не позволил, продолжив растаптывать меня:

– При вас не было камеристки, гувернантки или компаньонки, вы лишены дуэньи, следовательно, для всего высшего света империи в вашей ситуации выражения «ночь под одной крышей» и «ночь в постели с мужчиной» тождественны.

Ноги неожиданно ослабли, свет начал меркнуть.

– Вижу, вы окончательно осознали «окружающую действительность», – ядовито заметил герцог, продолжая сжимать мой подбородок и не позволяя даже отвернуться, чтобы скрыть обуревающие после его слов эмоции. – Приятно видеть проблеск осознания в ваших в высшей степени наглых глазах. И я искренне надеюсь, что вы достаточно умны, а ум вы уже проявили, Ариэлла, чтобы начать соответствовать статусу моей невесты и будущей жены, ибо должен напомнить – лично у меня достаточно средств для покупки еще сотни невест, а вот вам не хватит жизни, чтобы смыть подобный позор со своего гипотетически честного имени.

Удар, удар, удар, один болезненнее другого. Я уже давно не смотрела в жестокие глаза герцога Грэйда, глядя исключительно на ворот его рубашки. Но сейчас на мгновение опустила ресницы, чувствуя, как по щекам потекли слезы, однако тут же вновь подняла взгляд и нанесла свой удар.

– По крайней мере, у меня останется жизнь, лорд оттон Грэйд, а вот в том, что, став вашей женой, я сохраню ее, вверив в якобы достойные руки, сильно сомневаюсь, учитывая печальный опыт моих предшественниц.

Меня отпустили мгновенно.

Едва обретя свободу, я решительно обошла герцога, вошла в собственные покои и захлопнула дверь. Засов прочно вошел в паз, и только после этого я позволила себе сгорбить до этого неестественно прямую спину.

– Ариэлла! – от окрика лорда Грэйда, казалось, дрогнули стены.

– Прошу прощения, я плохо себя чувствую и не спущусь к ужину, – произнесла, стараясь, чтобы мой голос звучал ровно.

А по лицу текли слезы, и на этот раз не притворные.

– Леди Уоторби… а к демонам!

Его удаляющиеся шаги я слышала как в тумане, медленно сползая по двери на пол. О, Пресвятой, за что мне все это? Я должна была танцевать на балах! Я должна была посещать театры, парады, музеи и выставки, я должна была наслаждаться всей радугой чувств, эмоций и развлечений, что дает юность, а вместо этого сижу на полу в холодном каменном замке и упиваюсь жалостью к себе…

* * *

Я не знаю, сколько времени просидела вот так, обняв колени и продолжая плакать над своей незавидной судьбой. За окном уже было темно, из замка не доносилось ни звука, и, судя по всему, все уже спали. Медленно стянула все заколки с волос, бросила на пол, и они россыпью смешных бантиков разлетелись по ковру.

А потом я поняла, что хочу есть. Очень хочу. На обед я практически ничего не съела, ужина как такового не было, а ложиться спать голодной не… Ко всему прочему, я была уверена – госпожа Винслоу непременно согласится накормить меня, да и трапеза пройдет в максимально приятной компании – в смысле в отсутствие герцога!

И поднявшись, я отодвинула засов, а затем осторожно выглянула за дверь – в галерее было пусто, мерцающие магические шары дарили мягкий тусклый свет, едва разгоняя полумрак. Выскользнув из комнаты, я сняла туфельки и босиком, чтобы не дай Пресвятой не разбудить герцога, торопливо прокралась по галерее. Спустилась по лестнице, свернула вправо, прошла немного и… заблудилась.

1
...