Цитаты из книги «Долина драконов. Магическая Экспедиция»

– И ты входи, студент неизвестного роду племени. Тебе не рады, но, коли тебя не впустить, сам войдешь, да еще и дров наломаешь.

Нет! – И, вспомнив слова Зэрнура, почти обвинительно воскликнула: – Кратковременное? Вы же не отпустите меня! В пристальном взгляде Главнокомандующего Долиной драконов не промелькнуло ни капли раскаяния, а его усмешку я ощутила собственными губами. – Правильно, – прошептал он, уже практически целуя, – не отпущу. Никогда.

Стояла не двигаясь, пока сверху не раздалось подчеркнуто доброжелательное: – Дитя, отойди с дороги, будь так любезна, не провоцируй во мне желание посмотреть, насколько милые и красивые у тебя кишочки и как забавно будет трепыхаться твое милое сердечко на кончике моего кинжала. Смысл сказанного был настолько отличен от тона, которым эльф все это произнес, что до меня даже значение слов дошло не сразу. Но дошло! И я, испуганная, чуть было не дернулась прочь с тропы, лишь каким-то чудом вспомнив, что эта самая тропа и является моей единственной защитой. А потому отшатнулась не к обочине, а просто подальше, но по той же тропе. – Хорошая девочка, и, кажется, даже птенец, – певуче произнес эльф.

«Госпожа Радович, вы вольны делать все, что вам заблагорассудится, но учтите: если вы вляпаетесь в смертельно опасную для жизни ситуацию – я вмешаюсь. О последствиях нашей встречи напоминать нужно?» Я моргнула, в первый момент решив, что мне это почудилось. Но слова исчезли, стоило их прочесть. И появились иные: «Я предупредил – вы вляпались. Игры кончились, Милада. Ступайте к Зэрнуру». С трудом сдерживая рвущееся дыхание, я несколько секунд с ужасом смотрела на висящие в воздухе слова… Я смотрела и думала. Думала, думала, думала. Мысли неслись стремительно и пугающе, мысли падали тяжелыми камнями в душу, мысли рвали сердце и надежды на будущее… Мыслей было так много, но все их перекрывала одна-единственная – мне с отчаянием не по пути. Просто не по пути. Нужно действовать. Нужно… Идею бежать напрочь перечеркивала с трудом угадывающаяся в сумраке фигура Зэрнура у входа. И насколько я знала устройство таких древних капищ, этот вход являлся и единственным выходом. Но еще я смутно подозревала, что силой Зэрнур держать не будет. А вот в чем была абсолютно уверена, так это в том, что гордый Черный дракон из Правящего рода никогда не опустится до того, чтобы на глазах у всех броситься догонять свою предположительно наложницу. А вот мы, сироты безродные, мы не гордые и бежать способны быстро, так, словно от этого зависит наша жизнь… а она и зависит. Один удар сердца, резкий вдох, и, оттолкнувшись от статуи медведя, я рванула к выходу, не оглядываясь и молясь всем богам, и Древуну, и Триединому разом, и надеясь, искренне надеясь, что хватать Зэрнур не станет.

Почему моих, я так и не поняла, но только я тут была «магичка недоученная, мать ее…» и так далее. – Прекрати! – наконец решил снизойти до диалога дракон. – Прекратить конкретно что? – не оборачиваясь и продолжая хлестать змебылл, поинтересовался тролль. – Оскорблять. Мою. Тещу! – четко отделяя каждое слово, пояснил Владыка. Тролль, опустив руку с кнутом и прекратив наконец сыпать ругательствами, обернулся и недоуменно вопросил: – Мужик, ты чего? Это ж теща! Вот скажи мне, кто в здравом уме, угрыц его в… не важно, будет заботиться о теще? Дракон даже не счел нужным пояснить и продолжил держать телегу. – Слушай, а что это за заклинание Вачовски применил? – под шумок осторожненько поинтересовался у меня Никодим. – Понятия не имею, – абсолютно честно ответила я. Между тем тролль душевно, а похоже, он все делал от широкой тролльей души, озаботился проблемой: – Слушай, мужик, ты что, первый год женат? Глянул на меня, скривился и добавил: – И было б еще на ком, страшна аки грхырла грхырв… В следующий момент у тролля выросли уши. Уши были зеленые, всего тона на два темнее естественного оттенка кожи тролля, отличались внушительностью и поджимались от соприкосновения с холодным снежным настилом. – Твою ж угхырца! – расстроенно протянул тролль. После чего спрыгнул с саней и, подхватив своих новых зеленых друзей, направился к Владыке, на ходу пытаясь объяснить ситуацию: – Слушай, мужик, так, а в чем я не прав? Тощая же как… Не договорил по причине того, что и так не маленькие уши увеличились. Тролль печально вздохнул, намотал уши на руку, подошел ко мне, по дуге обойдя Владыку, и, галантно поклонившись, чем заставил оценить широту военнотролльичих плеч, произнес: – Искренне прошу прощения у вас и всех ваших родственников, глубокоуважаемая гхырла! Сказать что-либо еще он не успел – дракон молча взял тролля за могучее троллье плечо и развернул к себе. – Будет бить, – решил Никодим. Я тоже этого опасалась, а потому осторожно заметила: – Змебыллы… Вачовски с занесенным для удара кулаком и тролль, прикрывшийся шипастым щитом, который ловко собирался выудить из-за ухового прикрытия, одновременно посмотрели сначала на меня, затем на бесшумно уносящихся вдаль по дороге лошадок. Змебыллы вообще всегда действуют предельно тихо, когда сбегают. – Гхырла! – от души выругался тролль. И неведомо как вывернувшись из захвата Владыки, припустил за своими санями, на ходу вешая щит за спину и перекрутив уши так, что те болтались позади наподобие плаща. Издали выглядело неплохо. – Это что за скот такой? – хмуро вопросил дракон, поправляя рукава куртки. – Змебыллы? – переспросила я. – Исключительно троллий способ передвижения. Тролли вообще очень гордятся единственной ими выведенной породой, всячески змебылл превозносят и все еще пытаются продать эльфам дета-королевства, аргументируя это тем, что у эльфов с ними много общего. Косо взглянув на меня, Вачовски мрачно заметил: – Вообще-то я имел в виду мужика, но твой рассказ вполне охарактеризовал и его. Тролль, значит. – И дракон, прищурившись, как-то очень зло посмотрел вслед стремительно убегающему представителю подгорного народа. Никодим же, недоуменно почесав пробивающуюся вследствие невозможности бриться в походных условиях бороду, спросил: – А что общего у эльфов со змебыллами? – Понятия не имею. Мы идем?

– Хороший сбор, – произнес подошедший ко мне ближе и вставший на место Вереса Никодим, – только в нем еще и травки от беременности есть. – Не пей! – мгновенно скомандовал Владыка. – Никодим, шубу возьми, а то мне в ней дышать тяжело даже, – попросила я. И едва парень шубейку забрал, шагнула в деревню, делая первый глоток чая. Он, конечно, был горячий, но, учитывая обстоятельства, пила я его демонстративно и с удовольствием. Позади раздалось злое: – Так, Шкодим, а у этих противопузатых травок противоядие какое? – Не, они действенные очень, на год точно. И это, Никодим я. – Заткнись, Шкодим. Или противоядие находишь мне к вечеру, или ты труп! Не оборачиваясь, заметила: – Если это ежин-трава, то противоядия нет, и ни Никодим, выучите, к слову, его имя, давно пора, ни кто-либо еще ее действие снять не сможет. Идемте.

– Сейчас, – почему-то сказал Владыка. – Сейчас – что? – осторожно спросила я. – Сейчас… я тебя поцелую, – все так же вглядываясь вдаль, насмешливо ответил дракон. Меня передернуло. – Или Вереса, – продолжил все так же издевательски Владыка. Верес только насмешливо хмыкнул и произнес: – Сделаем вид, что я испугался. – А почему только вид? – мягко, истинно по-драконьему поинтересовался Гаррат и плавно повернул голову к парню. Резко отшатнувшись, Верес отступил назад, чтобы не упасть, и вдруг исчез. Мы как стояли… так и продолжали стоять! А из пространства перед нами, причем абсолютно пустого пространства, раздалось: – Молодой человек, а не могли бы вы не препятствовать нашему стремлению пообщаться с господином Вересом лично? – Не-а, не мог бы, – нагло ответил Владыка, затем добавил: – У меня тут девушка в перспективе беременная на морозе стоит, а вы, значит, портал только для Вереса выстраиваете? Непорядок! И не по справедливости! – Послушайте, юноша! – Кто-то в пространстве откровенно разозлился. – Перспективы – дело, конечно, хорошее, но в данный момент ваша девушка не беременна, а посему извольте не приводить как довод в споре ваши мечты и надежды на будущее! Вачовски помрачнел, перестал ухмыляться и мрачно выдал: – Если Милада простынет, разнесу у вас тут все к проклятой чешуе! Секундная пауза, и прямо из пространства мне в руки сунули большую деревянную чашу с травяным отваром, в котором я по запаху мгновенно определила противопростудный сбор. А в следующий миг я едва эту самую чашу удержала, потому что мне на плечи не то чтобы накинули, а скорее навалили медвежью шубу громадного размера. – Что-нибудь еще? – раздался ехидный голос из пустоты. – Мм-м, вина бы, – ничуть не смутившись, произнес Владыка. – Таверна дальше по дороге, первый поворот налево, – ответили ему.

– Долгих лет тебе, говорящий! – Встань, дитя леса, – и не взглянув на него, а продолжая изучать нас, ответил жрец. Главный жрец храма! Потому что «говорящий» – это малая форма обращения «Говорящий об истинной жизни», а это значит, нас вышло встречать высокое начальство. И это подтвердил вскинувшийся и ошалело посмотревший на меня Верес. «Главный», – одними губами сказал он. Я кивнула, показывая, что поняла. И тихо скомандовала ребятам: – Встали, быстро. Попыталась осуществить свой же приказ. Но стоило мне предпринять попытку сместить голову Владыки, как дракон, повернувшись на бок, обнял меня уже двумя руками и, засопев в мой живот, хрипло пробормотал: – Мое, не отдам! Нервно выдохнув, я потребовала: – Вачовски, мы уже прибыли, соизвольте проснуться! Не соизволив, Владыка прижал меня к себе сильнее и хрипло, но вовсе не тихо, продолжил сонно высказываться: – Сладенькая, вкусненькая, аппетитненькая и моя. Не пущу! Повисла немая неловкая пауза. Верес застыл в полупоклоне, Славен, Тихомир и Никодим – возле саней, из которых выбрались и теперь с трудом могли ходить по причине затекших ног. Владыка же продолжал в том же духе: – Съем, вот как тока поженимся, сразу и съем… Это он мог! Именно по этой причине я, уже собирающаяся закрыть его сильно говорливый рот ладонью, поостереглась столь опрометчивых действий. В ту же секунду дракон открыл глаза и совсем иначе, вполне серьезно и уже без всякой сонливости, спросил: – Все же напугал? И рывком, вообще неведомо как, но из лежачего в телеге положения Владыка исхитрился, оттолкнувшись и совершив прыжок, мгновенно перейти в стоячее рядом с телегой, да еще и руку мне протянуть. Очень осторожно я сложила карту, засунула ее в карман и встала, оправив плащ и ощущая, как вообще с трудом стою на затекших ногах. Что-либо дальнейшее предпринять дракон мне не дал – ухватив за талию, по-простецки переставил на дорогу и, взяв за руку, легко шагая, направился к старцу, умудрившись еще и насвистывать при этом что-то. В итоге все мы подошли к жрецу, все, кроме Вачовски, низко, до земли, поклонились и замерли, ожидая, когда заговорит старец. Жрец молчал долго, последовательно изучая нас всех, рука его крепко сжимала посох, в глазах отражалось небо и почему-то Вачовски. А затем старец сказал: – Здравствуй, Верес, сын Травига, входи, рады тебе. Верес с огромным почтением склонился вновь. Жрец же перевел свой взгляд на меня и сказал: – Здравствуй дева, Милада Радович, слухами о тебе земля полнится, шпионами лорда Энроэ загрязняется. И ты входи, и тебе рады. Я, следуя примеру Вереса, тоже низко поклонилась. Следующим был Владыка. Жрец поморщился, глядя на него, и произнес: – И ты входи, студент неизвестного роду племени. Тебе не рады, но, коли тебя не впустить, сам войдешь, да еще и дров наломаешь. Владыка вместо почтительно поклона хмыкнул и нагло ответил: – Ладно, войду, ежели так просите. Да и старость уважать надо бы… начать уже хоть когда-нибудь, с вас и начну. Главный жрец храма Древуна посмотрел на него так, что любой другой на месте Вачовски сгорел бы на месте, но этот нет, усмехнулся только. А старец уже вглядывался в Никодима: – И ты проходи, тебе рады, – просто сказал он. А вот Тихомиру и Славену слова были сказаны иные: – Предавший раз, предаст и повторно, – произнес жрец, глядя на Славена. Тихомиру сказал худшее: – В Медведково подлости места нет. Ванко, сани отцепи, студенты тут ждать будут.

Лошадки у купца Ванко были резвые, кормил он их явно хорошо, не перетруждал, а потому бежали кони скоро и весело, на загляденье. Владыка спал, не только устроив голову на моих коленях, но и умудрившись приобнять меня одной рукой, от чего блаженно улыбался вот уже второй час

– Слушайте, – спросил, пристально вглядываясь в каждого из нас, – вы случаем студентку Радович не знаете? Видели ее? И невзначай руку с кольцом положил на перекладину телеги. Кольцо было с черным камнем, и ни у кого, в смысле, лично у меня, не возникло сомнений в том, каковы свойства этого кольца. – Знаем, – совершенно искренне ответила я на выше озвученный вопрос. – Видели. «Козел» прищурил свои светло-ореховые глазки и поинтересовался: – Когда? – Недавно, – ответила я, припоминая, когда последний раз видела себя. Вспомнила, что последний раз дело было в уже сгоревшей таверне, когда Владыка порекомендовал посмотреть на себя, собственно, в зеркало. – Дня три назад, в таверне «Земец», если не ошибаюсь. Маг глянул на свое кольцо: оно подтвердило правдивость моих слов. – Ясно, – мрачно сказал маг. – А «Земец» – это где? – На юг, – подсказала я. – Прямо на юг. Но по тракту-то будет дня на три дольше, а так на юг, да. Маг сильно скривился, после чего, даже не поблагодарив, а впрочем, и не за что было, развернулся и ушагал. Вскоре он уже мчал на красивой гнедой лошади по тракту прочь, видимо, намереваясь добраться до ныне уже не существующей таверны.