Цитаты из книги «Лесная ведунья. Книга первая»

– Обе пары, – добавил граф. Очень умна. Она не последовала за охранябушкой, иначе бы он не продвинулся так далеко. Она не стала вмешиваться в мою битву с нежитью, потому что не сочла меня опасностью. Но как только я выдала свою принадлежность к лесным ведуньям – оказалась тут мгновенно. И с единственной целью – уничтожить. Обезумевшая отравленная скверной многовековая озлобленная и крайне умная чаща против одной очень глупой ведьмы, из которой и лесная ведунья тоже вышла не самая умная. Я стояла, сжимая дрожащей ладонью клюку, и понимала – мне не выстоять. Обезумевшая переведенная в боевой режим чаща от меня и клочка не оставит, она меня попросту уничтожит. С особой старательностью уничтожит. Это ее задача – уничтожать тех, кто несет опасность в ее лес. И я просчиталась, сильно просчиталась – я недооценила противника. Не подумала, что чаща Гиблого яра настолько умна. И вот теперь все, что мне оставалось – думать. Волки будут уничтожены, это я понимала. Но себя я спасти могла – а для спасения охранябушки и всего Гиблого яра этого будет достаточно. А потому я использовала запрещенный прием, отлично зная – у Гиблого яра нет хозяйки. Я не ощутила ее ни прикоснувшись к земле, ни даже сейчас, когда против меня открыто выступила вся чаща. А у чащи, особенно брошенной и одинокой, есть одна слабость, всего одна слабость, одна-единственная и… я ведь ничего не теряю. – Чаща Заповедная, – сказала негромко, но в мертвой тишине голос прозвучал оглушающее, – ты уж прости за вторжение, и за визит несогласованный тоже прости, но тут дело такое… Я медленно положила ладонь на живот, которого вообще еще не было, и сообщила: – Ребеночек у меня скоро народится. И замерло войско неуязвимое. Змеи-лианы раскачиваться перестали. Деревья застыли. Кусты шипы втянули. Несколько секунд тишина висела жуткая, а затем прямо передо мной, меж

– Трусы! – прошипел граф, пристально глядя на меня и игнорируя принявшие выражения крайней заинтересованности лица присутствующих. Очень умна. Она не последовала за охранябушкой, иначе бы он не продвинулся так далеко. Она не стала вмешиваться в мою битву с нежитью, потому что не сочла меня опасностью. Но как только я выдала свою принадлежность к лесным ведуньям – оказалась тут мгновенно. И с единственной целью – уничтожить. Обезумевшая отравленная скверной многовековая озлобленная и крайне умная чаща против одной очень глупой ведьмы, из которой и лесная ведунья тоже вышла не самая умная. Я стояла, сжимая дрожащей ладонью клюку, и понимала – мне не выстоять. Обезумевшая переведенная в боевой режим чаща от меня и клочка не оставит, она меня попросту уничтожит. С особой старательностью уничтожит. Это ее задача – уничтожать тех, кто несет опасность в ее лес. И я просчиталась, сильно просчиталась – я недооценила противника. Не подумала, что чаща Гиблого яра настолько умна. И вот теперь все, что мне оставалось – думать. Волки будут уничтожены, это я понимала. Но себя я спасти могла – а для спасения охранябушки и всего Гиблого яра этого будет достаточно. А потому я использовала запрещенный прием, отлично зная – у Гиблого яра нет хозяйки. Я не ощутила ее ни прикоснувшись к земле, ни даже сейчас, когда против меня открыто выступила вся чаща. А у чащи, особенно брошенной и одинокой, есть одна слабость, всего одна слабость, одна-единственная и… я ведь ничего не теряю. – Чаща Заповедная, – сказала негромко, но в мертвой тишине голос прозвучал оглушающее, – ты уж прости за вторжение, и за визит несогласованный тоже прости, но тут дело такое… Я медленно положила ладонь на живот, которого вообще еще не было, и сообщила: – Ребеночек у меня скоро народится. И замерло войско неуязвимое. Змеи-лианы раскачиваться перестали. Деревья застыли. Кусты шипы втянули. Несколько секунд тишина висела жуткая, а затем прямо передо мно

Исподнее я им вообще из жалости оставила, так что оба графеныша мне все еще должны были.

нечего с ведьмами в карты играть, плохое это дело, гиблое.

В первую ночь на меня клюнули вампиры-охранники – пришлось вином откупаться. На вторую – два сына самого графа, гарантировали мне море удовольствия и обещали, что как только я разденусь, мне все понравится. Мне все понравилось, спорить не буду, особенно когда вампиры разделись до исподнего.

Нарядилась в сорочку белую, сняла с себя все охранительные амулеты и принялась гулять вокруг замка с видом невинной несчастной и потерянной девы.

А как дело дошло до подписания ведомости, тут-то я и спохватилась.

Самая паршивая ученица повела себя самым паршивым образом и саботировала всю практику, шлясь по всяким вампирским достопримечательностям.

Я посмотрела на Гыркулу, тот на меня. Я на него, изогнув бровь. Тот на меня. Я улыбнулась. Гыркула улыбаться перестал.

Тот, ехидно осклабившись, протянул кровожадненько: Очень умна. Она не последовала за охранябушкой, иначе бы он не продвинулся так далеко. Она не стала вмешиваться в мою битву с нежитью, потому что не сочла меня опасностью. Но как только я выдала свою принадлежность к лесным ведуньям – оказалась тут мгновенно. И с единственной целью – уничтожить. Обезумевшая отравленная скверной многовековая озлобленная и крайне умная чаща против одной очень глупой ведьмы, из которой и лесная ведунья тоже вышла не самая умная. Я стояла, сжимая дрожащей ладонью клюку, и понимала – мне не выстоять. Обезумевшая переведенная в боевой режим чаща от меня и клочка не оставит, она меня попросту уничтожит. С особой старательностью уничтожит. Это ее задача – уничтожать тех, кто несет опасность в ее лес. И я просчиталась, сильно просчиталась – я недооценила противника. Не подумала, что чаща Гиблого яра настолько умна. И вот теперь все, что мне оставалось – думать. Волки будут уничтожены, это я понимала. Но себя я спасти могла – а для спасения охранябушки и всего Гиблого яра этого будет достаточно. А потому я использовала запрещенный прием, отлично зная – у Гиблого яра нет хозяйки. Я не ощутила ее ни прикоснувшись к земле, ни даже сейчас, когда против меня открыто выступила вся чаща. А у чащи, особенно брошенной и одинокой, есть одна слабость, всего одна слабость, одна-единственная и… я ведь ничего не теряю. – Чаща Заповедная, – сказала негромко, но в мертвой тишине голос прозвучал оглушающее, – ты уж прости за вторжение, и за визит несогласованный тоже прости, но тут дело такое… Я медленно положила ладонь на живот, которого вообще еще не было, и сообщила: – Ребеночек у меня скоро народится. И замерло войско неуязвимое. Змеи-лианы раскачиваться перестали. Деревья застыли. Кусты шипы втянули. Несколько секунд тишина висела жуткая, а затем