Именно ректор смерил оценивающим взглядом наши тренировочные акеши, обратил внимание на потные лица и затрудненное дыхание (бежали-то мы быстро). Недоверие сменилось удивлением.
– Спасибо! – Я подскочила, звонко чмокнула невозмутимого Исинхая в левую щеку. Мика повторила то же самое, поцеловав в правую. И кто-то смутился, и это были не мы.
– Какие вы честные, – спустя некоторое время с усмешкой сказал Исинхай.
– Это плохо? – удивилась Мика.
– Как сказать, – шеф хитро взглянул на нее, – но мне приятно.
Мы с Микой переглянулись и поняли: Исинхай сейчас делает нам большое одолжение. Потому что при таких масштабах дело приобретет огласку, полиция заинтересуется, и рано или поздно гонки закроют, а организатора посадят. И его прикрывать никто не будет, потому что эти люди стукачей не терпят. Скользкий Ал копал себе могилу и даже не подозревал об этом.
Исинхай протянул руку, похлопал меня по ладошке. Когда-то я от подобного обращения вздрагивала и вообще пугалась, но этот мужчина быстро объяснил, что малолетками не интересуется. Мы были для него источником дополнительных кредитов – и только.