В книгах серии «Архетипы в сказках» мы часто говорим о базовых потребностях, которые так необходимы для развития психики ребенка. В каких-то сказках видим, как малышу не хватает безопасности, в других – любви, в-третьих – принятия.

А в этой сказке… а девочке со спичками не досталось ничего!

Когда со студентами или клиентами поднимаем тему самоидентификации, я повторяю и повторяю фразу: РЕБЕНОК ЗНАЕТ, ЧТО ОН ЕСТЬ, ТОЛЬКО ОТРАЖАЯСЬ В ГЛАЗАХ МАТЕРИ.

Мама меня видит – значит я существую! Я в этом мире.

Это основа. Это НАЧАЛО. Начало развития личности.

У малышки из сказки нет мамы. И нет замещающей фигуры: бабушки, сестры… нет никого, кто бы ее увидел! Ее словно не существует.

Люди, события, жизнь есть, а ее в ней нет.

Согласитесь, это очень жуткое ощущение, когда ТЕБЯ НЕТ.

Клиенты нередко рассказывают о таком страшном состоянии в момент, когда их бросают. Причем не только близкие, любимые, но и подруги, начальник и даже тренер или домработница.

Они описывают это состояние словами: я словно исчезаю, распадаюсь, как облако в небе, или меня будто затягивает в темноту, откуда нет возврата.

Вы скажете: но клиенты же выжили и даже до психолога дошли. Почему девочка умерла?

Потому что в жизни клиентов было, за что зацепиться. Как минимум крыша над головой. Теплая постель и еда.

Психика готова замереть и подождать того, кто ее пробудит. Того, кто увидит, заметит и положит тем самым начало развития.

Но пока она ждет, очень важно, чтобы физическое тело было обеспечено хоть маломальской безопасностью.

А у малышки из сказки даже крошки этой безопасности не было.

Она не могла вернуться домой без гроша – отец убьет ее! Да и дома холодно так же, как и на улице. Конечно, в доме есть крыша над головой, но холод достает и там, ветер залетает, хотя все щели они заткнули соломой.

Прошел весь день, и ей не удалось продать ни спички. Денег совсем не было.

В свои последние минуты жизни девочка, через видения, говорит о своих потребностях. Таких простых для обычного человека и таких недоступных для нее. Чуточку тепла. Кусочек еды. Это не желания – это потребности. Потребности, категорически необходимые для выживания.

… девочке казалось, что перед нею пылает свеча. Но она была странной: ей почудилось, что она сидит возле огромной железной печи. И пылающий огонь согревал ее!

…Показалась комната с большим столом, украшенным белоснежной скатертью. На нем стояла дорогая фарфоровая посуда, жареный гусь с черносливом и яблоками. Какой же аппетитный запах исходил от него! Вдруг этот гусь с вилкою и ножом в спине поднялся и, переваливаясь, побежал прямо к девочке.

Ах, если бы эти потребности были закрыты… то тогда… тогда появились бы и желания. То, что уже способствует развитию.

…Девочка зажгла вторую спичку и оказалась под украшенной елью, которая была наряднее, чем рождественская елка в окне дома богатого купца. Она светилась тысячью огоньков, среди ветвей висели цветные картинки, какие девочка видела только в витринах магазинов. Но как только она протянула руки к елке, спичка потухла.

…Она вновь зажгла спичку о стену. В освещенном пространстве появилась ее бабушка, ласковая и кроткая.

Ведь все, как у младенцев. О чем они плачут? Что требуют, отчаянно крича?

Сначала о помощи в терморегуляции тела. Им или холодно, или жарко. И то, и то – угроза жизни. Затем еда. Без нее тоже не выжить.

Укутали, накормили. Чего же еще ты требуешь плачем?

А вот теперь, когда физические потребности закрыты, психика требует развития.

Возьми на ручки! Пока я был в животе, то «считал», что я и мама – это единое целое. Потом нас разделили. Физически! И я еще не привык, что самой важной части меня нет рядом постоянно! Так что, пожалуйста, держи меня на руках как можно чаще, чтобы не было так страшно. Чтобы я постепенно привыкал, что мы с тобой – это два человека, и не чувствовал себя отрезанным ломтем.

Посмотри на меня и улыбнись! Тогда я узнаю, что я есть и я любим.

Спой песенку! Тогда я узнаю, что важен – ведь ты поешь только для меня. А еще я буду знакомиться с миром звуков, а значит развивать свой аудиальный канал восприятия.

Поиграй со мной в игрушки! Опять же про мою важность – потому что время и внимание мамы принадлежит мне плюс развитие визуального и кинестетического канала восприятия. Они, хорошо развитые, очень повысят мое качество взаимодействия с другими людьми, миром и помогут в обучении.

Вот, о чем плачут младенцы.

Вот, что отчаянно требуют, ударяя децибелами нам по ушам в борьбе за свое выживание, – это раз, и развитие – это два.

А если плакать некому?

Как в той присказке: «бабушка спрашивает у внучки: Машенька, чего ты плачешь? Машенька: бабушка, отойди. Я не для тебя плачу, а для мамы».

Конечно, если нет мамы, будет в итоге плакать бабушке. Или воспитательнице в детском саду.

Но если нет никого или никто не реагирует (что одно и то же), то со временем плакать перестанет. Замрет в надеже, что кто-нибудь когда-нибудь заметит.

А если так и не заметит – то итог описан в сказке. Да и не сказка это вовсе, а жестокая быль.

В морозное утро в углу за домом так и сидела девочка с красными щеками и застывшей на губах улыбкой. Она умерла в последний день уходящего года. Ее маленький труп освещался новогодним зимним солнцем. В руках ее были спички, одна из пачек почти полностью сгорела.

А знаете, что еще удивительного есть в «Девочке со спичками»…

Удивительно то, что Андерсен, не зная нейрофизиологии мозга и этапов смерти при переохлаждении, описал их с потрясающей точностью.

Вначале, когда холод подкрадывается, происходит спазм мышц шеи и плеч. Мы непроизвольно прячем шею, пытаясь согреть кровь, идущую к мозгу.

Если охлаждение продолжается, то гипоталамус дает команду к сокращению капилляров кожи и конечностей, чтобы уменьшить поверхность, которую необходимо согревать. И тогда руки и ноги начинает ломить от холода, и они синеют.

Потом тело начинает трясти – это попытка согреться с помощью частых сокращений мышц.

Если попытки тщетны – работа сердца, мозга, метаболизм всего тела замедляется. Мозг испытывает кислородное голодание и начинает «плыть».

Приходит состояние апатии и сонливости.

Кровь загущается. Тело бьет крупная дрожь. Появляются галлюцинации.

Финальный аккорд – вся оставшаяся энергия мощным потоком отдается мозгу. Возникает ощущение тепла и даже жара. А чтобы унять страшную боль в отмороженных руках и ногах, выбрасывается эндорфин – ощущение эйфории. Занавес.