Глава 1. Одни расстройства

– Я не отдал бы этой истеричке ни одной монеты, а вы говорите о целом парокаре! – раздавался из-за закрытых дверей кабинета шефа громкий голос мистера Уиттена.

– Целый? Ты полагаешь, что после того, как ты с друзьями въехал в витрину магазина, мой парокар можно назвать целым? – не уступала ему в громкости миссис Уиттен. – Да я на его ремонт потрачу все, что получу!

– Твой? Получишь? Ты ничего не получишь, слышишь? Ни-че-го! Я заберу у тебя даже твои бесчисленные тряпки!

– О, теперь они стали тряпками? А раньше тебе нравилось, когда я покупала новое платье для того, чтобы ты мог появиться со мной в свете! Нет, ты даже сам отправлял меня с шофером за ними!

– Да! Отправлял! Я же не знал, что он не только возит тебя в магазин! Изменить мне с этим…

– Я?! – крик миссис Уиттен перешел на секунду в визг, и я даже прикрыла уши, покосившись на дверь кабинета. – Я изменила тебе? Да как твой язык повернулся сказать мне такое?! Это ты, ты таскался всюду с этой вульгарной девкой, мисс Лилли Райс! Театры, модные показы, выставки! Сколько, по-твоему, я должна была все это терпеть?!

– Она мой секретарь, Лаура! В твоей пустой голове с кудряшками не умещается мысль, что мужчина может общаться с женщиной по рабочим вопросам?!

– Ха! Рабочим вопросам! Ты так это называешь? Да ты посмотри на себя! Если бы не моя красота, где были бы твои рабочие вопросы? Если бы не моя репутация, не мое имя, ты бы никогда даже не попал бы на любое мало-мальски важное событие в городе!

– Логика не твой конек, дорогая! Меня принимали в высшем обществе и до женитьбы на тебе! Это я, дурак, выбрал актрису вместо того, чтобы жениться на дочери банкира! Идиот! Сейчас жил бы себе припеваючи, нянчил бы внуков!

– Мистер Уиттен, – услышала я голос шефа и едва разобрала фразу, на фоне криков супругов показавшуюся мне сказанной чуть не шепотом, – при всем моем уважении, так мы ни до чего не договоримся. Миссис Уиттен, не стоит так расстраиваться. Вот, возьмите платок.

– О, ты уже и этого прибрала к своим коготкам! – взревел мистер Уиттен.

– Гектор! Как ты можешь?! Мистер Фокс наш консультант! И он совершенно не в моем вкусе!

Я прыснула. Самомнение шефа явно пострадало, раз он даже не нашел, что сказать.

– Ты не веришь мне! Обвиняешь в чудовищных вещах! А я, я всегда любила только тебя! Только ты… Нет! Нет! Я больше не могу это выносить! – Даже мне через дверь было понятно, что миссис Уиттен в данный момент играет. Я услышала, как она всхлипнула и зарыдала. Прямо как Исадора в недавней постановке «Любовь и ненависть», где миссис Уиттен представляла главную героиню, только во втором составе. Застучали каблучки, и я приготовилась сосредоточенно писать.

– Дорогая! – послышался голос мистера Уиттена.

Дверь распахнулась, и ужасная семейная сцена переместилась в приемную. Миссис Уиттен пронеслась мимо меня, рыдая в платок шефа. Я точно знаю, что это его платок, потому как лично покупала его вкупе с еще пятью штуками такого же светло-коричневого цвета. Семь монет за полдюжины, сплошное расточительство.

Мистер Уиттен догнал супругу за пару шагов до выхода и, развернув к себе, со страдальческим видом посмотрел в ее заплаканное, но все еще прекрасное лицо.

«Вот же, – подумалось мне, – умеют некоторые плакать красиво. У меня выходит всегда просто ужасно. Глаза тут же краснеют, нос, из которого еще и льет, как из ведра, опухает, кожа на лице идет пятнами, и все это не проходит еще с час после окончания самих рыданий. У миссис Уиттен же лишь чуть порозовели щеки и едва увлажнились глаза».

Я опустила взгляд в толстый гроссбух, пока меня не застукали за подсматриванием. Мистер Уиттен покосился в мою сторону, и я хмыкнула про себя.

Мужчины, вообще, и этот, в частности, даже не предполагают, что если женщина не смотрит в их сторону, то это вовсе не значит, что она их не видит. Заблуждаясь, как и все, на этот счет, мистер Уиттен решил, что может поцеловать свою жену прямо у меня перед носом, не то за тем, чтобы окончательно примириться, не то действуя на древних инстинктах. Но та вдруг резко отодвинулась.

– Не путай меня со своей секретаршей, Гектор, – холодно проговорила она и, окончательно вырвавшись из объятий мужа, вышла.

Тот снова покосился на меня, показалось, что с недовольством. Даже его усы зашевелились. Я-то тут при чем?

– Я свяжусь с вами завтра, – вернувшись широкими шагами к кабинету шефа, строго проговорил он и, наконец, покинул нас.

Я облегченно выдохнула. Однако услышав нервные шаги шефа, расхаживающего по кабинету, заскрипела от досады зубами и, расставшись с планами спокойно подбить никак не сходившиеся с моими расчетами итоги прошлой недели, окончательно закрыла бухгалтерию.

К тому моменту, когда мистер Фокс возник на пороге, на моем столе уже появилась бутылка шерри, маленькая рюмочка и шоколад с сырной начинкой в хрустальной вазочке. Шеф молча подошел, убрал шерри и рюмку в шкаф, достал оттуда бутылку виски и широкий стакан, в который тут же щедро плеснул напиток. Бросив на меня быстрый говорящий взгляд, влил в себя содержимое стакана и, вернув все на место, ушел обратно в кабинет.

Я ждала и считала. Пять-четыре-три-два-один…

– Они сведут меня в могилу, – донесся голос шефа из кабинета.

Он не выходил, а я не лезла с замечаниями и советами, молча ожидая, когда мистер Фокс сам придет ко мне за сочувствием.

– Он еще ничего. Но когда она начинает кричать, клянусь, мне хочется засунуть ей в рот чернильницу, Кис-Кис.

– Это крайне неэстетично выглядит, – пробурчала я, обижаясь, что из двоих скандалистов шефу не понравилась именно миссис Уиттон, хотя ее муж был намного грубее и неотесаннее, на мой взгляд.

– Что? – переспросил шеф, не разобрав моих слов.

– Я только-только достала вам эту чернильницу! – Пришлось повысить голос, но на последних словах осечься, так как мистер Фокс все же решил перебраться ближе. – Пожалейте мои ноги, шеф.

Он задумчиво уставился на стол, закрывавший эту часть моего тела, и я с возмущением воззрилась на него.

– По-моему, мне нужен отдых, – он страдальчески вздохнул и, отойдя к окну, принялся рассматривать хмурый ноябрьский день.

– По-моему, вам нужно сменить клиентов. Эти со своими проблемами разберутся сами. Они приходят сюда сыграть на публике свой очередной спектакль. Видимо, у миссис Уиттен просто потребность играть. Все равно где и перед кем.

Мы помолчали. Я могла поклясться, что шеф меня не слышал, лелея свое ущемленное самолюбие и несчастливую судьбу. Необходима была встряска.

– Шеф, признайтесь. Вы опять играете в карты на деньги?

Тот чуть не подпрыгнул, что немедленно убедило меня в верности версии. Мистер Фокс вдруг сделал вид глубоко задумавшегося человека, а затем развернулся всей своей представительной фигурой и, притворившись, что не услышал меня, направился в свой кабинет, говоря будто самому себе:

– Сейчас придут супруги Беннет. Нужно перечитать записи по прошлому сеансу.

– Шеф, – предостерегающим тоном проговорила я, собираясь развить тему карточных игр.

– Подготовь мне нужные бумаги и отправляйся в чистку за моими перчатками. Я завтра иду в театр, и они могут понадобиться.

Я поднялась и направилась прямиком за ним.

– Шеф! Я, конечно, не ваша жена…

– Защитите, боги, того несчастного, чьей женой ты будешь, – театрально воздел руки к небу мой работодатель.

– …и в случае проигрыша не потеряю состояние, – с нажимом продолжила я, намекая тоном, что мне не нравятся его шуточки, – но потеря места меня тоже не радует. А если вы продолжите в том же духе, – я указала на свое рабочее место, где до недавнего времени лежал гроссбух, – то именно это и произойдет.

Шеф рассмеялся.

– Какие глупые мысли приходят тебе в голову, Кис-Кис. Я, и проиграю.

– С кем вы играли? Это ведь было вчера? Вас не было допоздна.

– Что за допрос?

– Так с кем? Случайно не с вашими бывшими друзьями?

Шеф нахмурился и сел за стол, изображая бурную деятельность. Он рылся в ящике стола, переставлял чернильницу и перо, бумаги переложил на другой угол, после вернул их на место.

– Шах и мат.

Мистер Фокс непонимающе посмотрел на меня.

– Вы же в шахматы тут играете, – кивнула я на чернильницу и, вздохнув, присела на краешек кресла для посетителей. – Это были Экройд и Лайдли?

Поймав все еще недовольный взгляд шефа, я уловила в нем нотки сожаления и закрыла лицо руками.

– Шеф, – протянула я, и опустила руки, – но вы же клялись. Себе клялись, что больше не сядете с ними за один стол. Кто говорил, что не может дышать с ними одним воздухом?

– Я просто был зол в тот момент. А сейчас все по-другому. Я пытался вернуть…

– Вернуть? Мистер Фокс, неужели вы думаете, что Экройд вот так просто возьмет и вернет вам завод вашего отца?

– Но он поставил его на кон! – возмущенно воскликнул шеф, защищая этого мерзавца. – И называй его как положено, будь любезна. Он все же мой друг.

Я покачала головой, понимая, что вступать в этот спор было глупо и упрямца не переубедить.

– Я всегда была высокого мнения о вашей разумности, – проговорила я тихо, поднимаясь, – но сейчас…

– Лучше забери мои перчатки, Кларисса, – с грустью в голосе ответил шеф, – пока мы оба друг в друге не разочаровались. Одни расстройства сегодня.

Я вышла из кабинета в самом мрачном настроении, размышляя о том, как нас ослепляют собственные заблуждения. Собралась, надела пальто, прицепила свою ужасную шляпку и взяла сумочку. Уже сделала было пару шагов к выходу, но, вспомнив, вернулась. Достала из стола бумаги по делу четы Беннет и без слов отнесла мистеру Фоксу.

– Вернусь к вечеру. Нужно еще зайти в книжную лавку за бумагой.

Шеф посмотрел на меня расстроенными глазами. Он тоже не любил ссориться.

– Захвати пакетик с кофе у Ашули, – примирительно проговорил он.