Читать книгу «Криминальный театр» онлайн полностью📖 — Елены Ворон — MyBook.
image

Вернувшись, я обошел вокруг дома. Из окон бального зала на втором этаже несется музыка и голоса – прием в разгаре. На третьем этаже окна закрыты, жалюзи опущены, балконов нет. Не подберешься. Тогда я зашел внутрь и двинулся наверх по главной лестнице, мимо кадок с цветущими растениями. Миновал второй этаж и оказался на площадке, где сидел охранник. Стол с телефоном и компьютером, мягкое кресло, диван, который загораживает ход наверх, столик с кофейным прибором и кофеваркой, два куста белой азалии, камера на стене. Охранник поднялся из-за стола мне навстречу.

– Сюда нельзя.

Кроме дивана, лестница ничем не перегорожена; ни решеток, ни бронированных дверей. На третьем этаже – холл со светильниками, две скульптуры, изображающие пастуха и пастушку, красная азалия, из холла в обе стороны уходит коридор.

– Сюда нельзя, – повторил охранник.

Я плюхнулся на диван. Заморочить охране голову не так уж трудно.

– Посижу здесь, ладно? Наверно, скучно одному? Кофе дашь?

– Не дам. – Парень ткнул на столе клавишу интеркома: – Валье говорит. Заберите от меня Эстебана.

Я прикинул свои возможности. В запасе – минута-две, охранник не вооружен.

– Где Макнамара? – спросил я, подымаясь.

– Понятия не имею. Шел бы ты…

– Где Макнамара?! – заорал я. Эстебан сроду так не голосил, он тихий и смирный, но здесь этого не знают. – Где?!

Одним прыжком я взлетел на стол и ногой двинул опешившего охранника в челюсть. Не смертельно – кроссовки мягкие, да и рухнул парень не на каменные ступени, а на диван. Пока он там барахтался, я взмыл по лестнице, завернул в правый коридор и с воплями «Где Макнамара?!» заметался от стены к стене, распахивая двери. Комнаты оказались пусты, даже без мебели. Но Макнамару окликали из правого крыла, неизвестный был именно здесь. Где же?

Меня настиг охранник; по коридору мчались еще двое. Я кинулся на пол, с воем покатился по ковру; зацепил парня за щиколотки и чуть не уронил. Далеко-далеко, в левом крыле заметил две женские фигурки – они бежали к нам.

– Макнамара!!! – заорал я, срывая голос, и получил ногой под ребра. Видел бы Пьятта! Он бы объяснил, что так усердствовать негоже.

Подмога была уже совсем рядом. Я откатился к стене и замер, прикрывая голову руками.

– Оставьте его! Не бейте! – раздался женский крик.

Меня и не били. Подняли, влепили пару оплеух и поволокли в холл. Я висел мешком, изображая упадок сил после приступа, и пытался разглядеть тех женщин. Они скрылись за дверью, и я рассмотрел только, что одна из них – брюнетка, а у другой волосы светлые.

На площадке между третьим и вторым этажом меня встретил врач с чемоданчиком и Рафаэль Пьятта. Начальник охраны свирепо кусал губу. Меня усадили на диван, врач раскрыл чемоданчик, достал ампулу-шприц.

– Это что? – резко спросил Пьятта.

– Снотворное.

– Не надо, – Пьятта отодвинул врача. – Сейчас сам придет в чувство. – Горящие черные глаза не сулили мне ничего хорошего. – Ребята, свободны. Эстебан, пошли.

Я поднялся. Кажется, маленько переиграл.

Начальник охраны увел меня вниз, в свою комнату, запер дверь на ключ и прислонился к ней спиной.

– Итак, сеньор Тео Вальдес, я жду ваших объяснений.

Мадонна! И он тоже знает! Губы Пьятты дернулись в холодной усмешке.

– Ты кого вздумал обдурить? У меня что, телефона нет? Один звонок твоей тетке – и эта клуша призналась во всем.

Я прошелся по скудно обставленной комнате. Семья начальника охраны живет в Альба-Лонге; как я слышал, у него сын и две дочери. Без приглашения усевшись в кресло, я начал:

– Рафаэль, губернатору не нужен Эстебан сам по себе. Ему требуется сын, о котором газеты будут писать сентиментальную чушь. С ролью СЫНА ДЛЯ ПУБЛИКИ я справлюсь, а большего от меня не ждут. И поверь: я в этой роли гораздо удобней, чем Эстебан. Со мной легко договориться, я могу помолчать, если надо; могу не петь при гостях. И даже, представь себе, обхожусь без памперсов. Где Тоски найдет себе сына получше?

– Тебе это надо?

Я подумал. Роль незавидная, однако…

– Это трамплин для прыжка в большой мир. Я не хочу всю жизнь пасти туристов на пляже.

Пьятта бросил на меня острый взгляд.

– Трамплин для прыжка бывает разный. Да и что это даст? Предположим, ты успешно отыграешь полоумного – до выборов. Тоски либо станет губернатором на второй срок, либо нет, но ты в любом случае ему больше не нужен. Значит, прощаешься с ним, но остаешься со славой придурка, и твоя физиономия знакома всей провинции.

– А я за службу попрошу оплату. И смогу уехать.

– Оплату? – Пьятта насмешливо приподнял брови. – Господин губернатор еще с тебя высчитает за хлеб, который ты у него съел, и за воду, которую выпил.

– Посмотрим.

– Увидишь. Как бы то ни было, я сообщу Тоски, что ты – его племянник.

– Сообщай, – я с деланным равнодушием пожал плечами. – Рафаэль, Макнамара сказал тебе, что за скандал у него вышел с губернатором?

– Нет. – Пьятта подтянул себе второе кресло и уселся. – Джен четыре дня назад вернулся из Америки; с этими шрамами на лице. И что-то произошло уже здесь, после его возвращения. Зачем-то явился к Тоски на прием. Пресвятая дева! Чего он добивался? Ума не приложу.

– А что значит «они обошлись своими силами»? – повторил я слова губернатора, сказанные начальнику охраны.

– Это значит, – нахмурился Пьятта, – что некто подслушивает по углам и будет выставлен за ворота сейчас же.

– Я не подслушивал. Тоски знал, что я в кабинете. Рафаэль, что там было с Макнамарой?

– Похоже на то, что Джен вспылил, а Тоски струсил. Вызвал охрану. Парни скрутили Джена и вытащили вон через запасной вход. Поэтому обошлось без шума, журналисты не пронюхали. Разумеется, знай я раньше, не брал бы его на работу. Жаль парня; куда он денется? Не посуду ж ему мыть в кафе…

– А ты не говори про меня губернатору. Тогда за Дженом останется место телохранителя.

– Шустрый ты больно. – Пьятта прищурился. – Ну-ка выкладывай: что искал на третьем этаже?

– Человека, который звал Макнамару. Кто там живет?

– Не знаю и знать не хочу, – отозвался Пьятта с гадливой гримасой.

По-моему, он знал довольно, чтобы морщиться. Он продолжал:

– А ты туда больше ни ногой, ясно? Я еще не решил, докладывать ли Тоски, что ты везде суешься…

– Не докладывай! – Здорово, что начальник охраны на стороне моей и Макнамары. – Я тебя не подведу.

На столе звякнул телефон; Пьятта снял трубку:

– Пьятта слушает. А! Что узнал? – Последовала долгая пауза. – Четвертого марта? Так… Так. Все понял, спасибо. – Он положил трубку на рычаг. – Проклятье…

Он посидел, уставясь в одну точку, затем встряхнулся, глянул на меня.

– Деньги есть?

– Н-немного, – заикнулся я от изумления.

Пьятта полез в бумажник и отсчитал несколько купюр.

– Держи. Сейчас идешь собирать манатки, и тебя отвезут в город. Переночуешь в гостинице, а завтра отправишься домой. Все понял?

– Рафаэль, что случилось?

У него сверкнули глаза.

– Не выношу жадность и глупость. Через пять минут садишься в машину – и до свиданья.

– Да что тебе наплели?! Я ничего не сделал.

– Марш за вещами. И забирай деньги, кому сказано!

Я ушел, как оплеванный; деньги оставил на столе. Жадность и глупость! При чем тут я? Почему он выставляет меня с виллы, и что произошло четвертого марта?

В моей комнате ждал новый сюрприз: на краю постели, сложив руки на коленях, сидела молодая брюнетка. Короткая стрижка, великолепная фигура, светлый костюм, подмышкой кобура. Не иначе как телохранитель.

– Привет, – улыбнулась гостья. У нее был красивый рисунок губ и низкий, но приятный голос. – Я – Луиза.

Несколько мгновений я соображал, быть мне Эстебаном или собой; остановился на роли кузена и спросил:

– Ты живешь на третьем этаже?

– Да. Эстебан, – проговорила она вкрадчиво, – у меня к тебе важное дело. Пожалуйста, подумай и…

– Как зовут клиентку? – перебил я.

Луиза снова улыбнулась и продолжала о своем:

– Ты виделся с Генералом Макнамарой. Расскажи про него. – Ее темные глаза были блестящие и холодные, как стекло.

– Что произошло четвертого марта?

У нее на лице промелькнула тень. Попал: дата ей знакома.

– Эстебан, я прошу рассказать о Макнамаре. У меня мало времени.

– У меня тоже. – Я подхватил сумку с пожитками и повесил на плечо. – Машина ждет.

– Погоди! – Луиза вскочила. – Скажи: Макнамара – каков он собой?

Я расхохотался.

– Джен – американская суперзвезда. Женщины должны любить его без памяти.

Луиза фыркнула, как рассерженная кошка.

– Эстебан, я серьезно спрашиваю. У него лицо обезображено – это верно?

– Шрамы его не портят. И передай клиентке вот что. – Ничего с ходу не придумав, я повторил слова Рафаэля Пьятты: – Не выношу жадность и глупость.

Луизу передернуло. Неужели опять в точку? Вот не ожидал.

Довольный собой, я сбежал вниз; не стал прощаться с Тоски, а прямиком сел в ожидавший меня белый «фиат». Поехали. Прощай, губернаторская вилла. Разгадывать твои загадки я буду в другом месте.

Теперь я знаю, что Макнамару окликнула Луиза – то был ее низкий голос. Добавила хрипотцы, и получился мужской крик. Пловец обернулся, а Луиза стала его разглядывать. Очевидно, плохо рассмотрела – и прибежала с расспросами ко мне. Что ей за дело до шрамов Макнамары?

Через десять минут мы въехали в Альба-Лонгу. Темнело, на фасадах загоралась реклама, в кронах деревьев зажглись гирлянды фонариков, точно хороводы золотых светлячков. Белели столики открытых кафе; центральная улица, по которой мы ехали, была полна людей. Я поначалу решил, что в городе праздник, но шофер сказал: по вечерам здесь всегда так. Веселые, жизнерадостные альбалонгцы, нарядившись в лучшие одежды, прогуливались парами либо вместе с детьми, встречали друзей и знакомых, шумно радовались встречам, пели, танцевали. Машин в Альба-Лонге не так уж много; но сейчас они, казалось, катили по виа Ливиа все, и все разом сигналили и нарушали дорожные правила.

Наш «фиат» ухитрился избежать десятка столкновений и причалил на площади перед отелем «Эксельсиор». Фасад отеля был подсвечен сине-зеленым, стеклянные двери мерцали таинственным светом морских глубин, а перед зданием тянулся ряд стройных, изысканных пиний. Их кроны были скупыми штрихами обозначены на фоне густо-синего неба.

– Приехали. – Шофер вытащил из кармана деньги, которые я оставил на столе у Пьятты, и сунул мне: – Бери, нечего ломаться. «Эксельсиор» стоит недешево. Счастливо.

Швейцар открыл передо мной дверь, и я вошел в холл гостиницы. Красиво. Дорого. Неясно, как буду здесь жить.

Из кресла поднялся Макнамара, по-прежнему в коричневых очках. Теперь на нем был костюм защитной окраски, со множеством карманов. Карманы эти были не пусты: в них явно находился целый склад, от шариковой ручки до ножа.

– Привет «тюленям»! – обрадовался я. – Ты откуда?

– Позвонил Рафаэль, попросил приглядеть за тобой этой ночью. Что стряслось?

– Много разного. Снимаем номер на двоих? У меня есть деньги.

– Пойдем отсюда. Негоже останавливаться в отеле, о котором известно, что тебя в него привезли.

Логика Макнамары показалась мне убедительной. Мы прошли через холл, затем по коридору мимо ресторана, где играл оркестр, и через запасной выход оказались на тихой улочке позади гостиницы. Здесь стояло несколько машин с потушенными фарами.

– Ты на колесах? – осведомился я.

– Нет. Идти близко – на виа Монта. Что произошло на вилле?

– Во-первых, Пьятта меня разоблачил и грозился довести до губернатора, что я – племянник, а не сын.

– Не удивляюсь. У Рафаэля глаз острый, а ты притворялся не ахти. Дальше.

– Но он сперва не собирался меня выгонять. Мы сидели и мирно беседовали. Затем позвонил какой-то гад, чего-то наврал, и тут Пьятта взбеленился. Швырнул мне деньги и велел убираться вон.

– А что сказал Тоски?

– Пьятта ему не доложился.

Макнамара присвистнул.

– Рафаэль меня изумляет. Расскажи-ка снова, по порядку и в подробностях.

Я рассказал, стараясь ничего не упустить. И разведку боем на третьем этаже описал, и появление Луизы. Макнамара задал еще парочку вопросов и примолк, помрачнел.

Мы свернули на виа Монта. По обеим ее сторонам тянулись окруженные зеленью одноэтажные домики, и стояли фонари с желтыми, как дыни, плафонами. Играла музыка, в одном из садов запускали шутихи, и они кувыркались в небе, рассыпая алые и золотые искры.

Макнамара привел меня к дому с номером шестьдесят девять. Из-за ограды свешивались ветви кустов с белыми пахучими цветами, на крыльце горел свет, поблескивала стеклянная дверь.

– Я уверен в одном. – Пловец толкнул легкую калитку и зашагал по дорожке меж кустов. – Рафаэль тебя выставил не потому, что ему чего-то наврали. Либо на вилле тебе грозит опасность, либо ты сам кому-то неудобен.

– Наверно, – согласился я. – И скорей всего, собака зарыта на третьем этаже.

Макнамара поднялся на крыльцо, отпер дверь.

– Проходи. – Он зажег свет в крошечном холле и в гостиной. – Только не пугайся.