Глава 2

Дни, когда на «Каскад» приходила регулярная почта, вдруг стали менее радостными и светлыми, чем прежде – по крайней мере, для командира корабля Айвена Торсона. Нет, жена Иринка была вовсе ни при чем, на нее было бы грех жаловаться. И все же, за командирские грехи, появилась у него эта головная боль: придет гипнокристалл или не придет? Не самому Торсону, разумеется, а Таури Берку, лучшему другу, с которым отучились в Академии три года до специализации, вместе выдержали экзамен на будущих спасателей и вместе же с отличием окончили престижный факультет. Век бы не видать того престижу. Что ни говори, собачья у спасателей жизнь: самые уважаемые, самые высокооплачиваемые, элита космофлота, неделями маются они в глубоком космосе, бьют баклуши и жиреют на казенных харчах, потому что – слава Богу! – редко-редко произойдет что-нибудь, к чему они могли бы себя приложить. Но это к слову, а вот Берк… Да нет же, офицер он прекрасный, по службе никаких претензий. Однако в личной жизни – угораздило его!

Из отпуска, видите ли, вернулся. Отдохнул. Весь экипаж, сто тридцать человек, чуть в обморок не упали, когда он явился. Перешел с борта челнока на корабль – а с ним это чудо: черноокая, чернокудрая, ослепительная, сумасбродная Диана. Впорхнула, улыбнулась и защебетала, будто уже век на «Каскаде» отжила, будто все ей тут добрые знакомые и лучшие друзья:

– Посмотрим, посмотрим, как вы здесь живете. Всем здравствуйте, господа блестящие офицеры. Вы – Айвен Торсон? Не хмурьтесь, я же к вам не служить, я только на минутку заскочила. Тау, скажи, что я на минутку.

– На минутку, – подтвердил Берк, глядя на командира ясными глазами. Впрочем, какими там ясными – сумасшедшие у него были глаза, право слово. – Мы оплатили челнок, он будет стоять ровно час. Диана пока посмотрит…

Каперанг дара речи лишился. Он покрутил пальцем у виска, погрозил Берку кулаком, потом безнадежно махнул рукой.

Диана засмеялась, точно колокольчики зазвенели.

– Веди! Показывай свою берлогу.

И взявшись за руки, они убежали.

Смерч, натуральный смерч. За полчаса облазили корабль, побывав везде, где только можно; хорошо хоть, Берку хватило ума не водить ее туда, куда нельзя.

Шальной чертенок. За это время она успела перекинуться словцом чуть не с сотней человек, всех очаровала, покорила, самых достойных перецеловала и твердила без конца, что лучше Таури Берка никого на белом свете нет.

Затем он привел ее к себе в каюту. Ничего подобного, они там не заперлись. Диана огляделась, объявила, что ей тут безумно нравится, но надо внести кой-какие улучшения – и выставила Берка за дверь, велев не подсматривать. Так он и стоял, подпирая стену, когда его навестил Айвен Торсон. То есть, каперанг просто мимо проходил, по своим делам, но остановился потолковать. Из каюты доносился звонкий голос – Диана пела.

– Ну?

Берк виновато развел руками.

– Ну видишь же. – А глаза по-прежнему сумасшедшие, и сам как хмельной. Потом глянул вокруг, точно впервые все увидел – и коридор этот длинный, и сливающийся вдалеке ряд дверей, и лампы матовые – в лице переменился. – Айвен… – и смолк.

– Хочешь подать рапорт?

Вопрос командира повис в воздухе.

Дверь каюты распахнулась, и сияющая Диана встала на пороге.

– Можешь войти и посмотреть. И увидеть. Но, – выдержала она паузу, – увидишь далеко не все, потому что некоторые подарки я так припрятала, что ты их до следующего отпуска будешь находить.

И впрямь: он еще долго на них натыкался. Как ей удалось попрятать такую уйму сувениров и любовных записочек в обыкновенной каюте? Женский секрет.

– Тау, скорей. Челнок уйдет, а твой командир не позволит мне остаться на борту и выбросит в открытый космос. – Она потянула его за руку.

– Так хочешь или нет? – повторил Торсон.

– О чем вы? – Диана распахнула свои черные очи. – Что ты хочешь, милый?

– Подать рапорт об увольнении, – проговорил Берк отрывисто, чужим голосом, а сам на нее глядит во все глаза.

– Глупости. Зачем увольняться? – отвечала она рассудительно. – Ты будешь приезжать ко мне в отпуск. Знаешь, когда люди подолгу живут рядом, они забывают про достоинства друг дружки и видят одни недостатки. У тебя недостатков нет – но появятся. Зачем нам это надо? Ты по мне соскучишься, я тоже по тебе вся иссохну – а потом приедешь, и весь твой отпуск проведем как во сне. А я тебя буду ждать, очень-очень. Веришь? – Диана положила ладошки Берку на грудь, заглядывая в лицо. – И не разлюблю: я же знаю, что лучше тебя никого нет и быть не может.

Она его убила.

Однако, на удивление, сдержала слово – она ждала. С каждой почтой исправно приходили гипнокристаллы, и Берк после этого ходил шальной от счастья.

Вот только каперанг Торсон опасался, что однажды вскроет почтовый контейнер, а для Берка там ничего не найдется. Мудрый каперанг: он оказался почти прав.

Раздав, как обычно, почту, Торсон отложил Иринкин кристалл – на сладкое, побаловаться перед сном – и занялся своими делами. Сходил к штурманам, где распек одного из них за нерадивость; затем посетил камбуз, имея в виду заказать на ужин шоколадный торт, но кок его отговорил, сказав, что испечет для офицеров торт-сюрприз – из ржаной муки, с перцем, горчицей и едким луком. Каперанг одобрил идею. Потом к нему заглянул главный врач, потолковать о том, о сем, затем и время ужина подоспело.

Берк на ужин не пришел. Торсон посмотрел на пустое место за столом, спросил, не видел ли кто первого помощника.

– Гипнотики свои смотрит, с девушкой милуется – что ему наша скромная трапеза?

Каперанг хмыкнул: это звучала откровенная зависть. Ну да ладно, пусть их.

Торжественно поданный торт, по виду шоколадный из шоколадных, украшенный белыми и желтыми, якобы из крема, цветами, имел потрясающий успех. Офицеры от смеха буквально рыдали. Кто от смеха, кто от торта. Очень довольный ужином, каперанг встал из-за стола и снова подумал о Берке. Надо бы его навестить, пожалуй.

Торсон постучался, постоял у запертой двери. Ничего не стоило повернуть запирающую рукоять до упора, открыть дверь да посмотреть, и каперанг имел полное право это сделать. Однако на «Каскаде» не принято было ломиться в чужие каюты, поэтому он просто вернулся к себе.

– А, вот ты где. Жаль, ужин пропустил – такого представления не видел! И такого торта не ел! Я едва-едва отпился, до сих пор во рту свежи воспоминания. – Торсон достал из холодильника бутылку вишневого сока, разлил по бокалам: – На, со мной за компанию. Отличный сок.

Берк пригубил, поставил на стол. Командир вгляделся. Удивительные глаза первого помощника, обычно темно-серые, с проблесками небесной лазури, сейчас были просто серыми, словно кто-то выпил из них голубизну, и почти прозрачными. Торсон уселся в кресло.

– Ну, что у тебя?

– Подпиши мне рапорт об увольнении.

– Грехи мои тяжкие… Что стряслось?

Берк сжал подлокотники, страдальчески сдвинул брови.

– Диана… говорит, что больше не станет ждать. Что не может одна и не хочет меня обманывать.

Маленькая дрянь, рассердился Торсон. Честная какая выискалась! Ей-богу, не переломилась бы кристаллы посылать, а о своих амурах помалкивать. У ней же на лбу не написано, что она с другим развлекается, и намурлыкать маленькую запись – труд невеликий. А то она развлекается, а человек тут на стенку лезет.

– Конечно, она одна не может, сразу было видно. И даже лучше, что прямо сказала, чем втихаря изменять, а потом встречать с распростертыми объятьями: ты мой единственный, я тебя ждала – дождаться не могла, все глаза выплакала. Согласен?

– Да.

– Тогда чего ты хочешь? Уехать к ней? Ты ей не нужен.

– Знаю, – с тоской ответил Берк. – Дело в другом. У меня… украли кристалл. – Он взял бокал, отпил, прикрыв глаза. – Я смотрел его через гипноскоп. В каюте. Кто-то вошел, вынул и смылся. Пока еще я проснулся – его уж и след простыл. Айвен, – Берк подался вперед, – я не могу служить с людьми, о которых буду думать, что… Подпиши мне рапорт.

Вот это уже серьезно. Если тебя оставляет женщина – все понятно, объяснимо и вполне закономерно, но когда предают свои…

Торсон покачал головой.

– Это не причина, чтобы давать деру с корабля. Помолчи, – повысил он голос, – и послушай меня. Мы с тобой сами набирали в экипаж молодых, ты помнишь. Кроме того, не забыл, как мы списали четверых стариков. Командующий нас чуть не повесил, но мы отбились. Ты помнишь?

– Еще бы. Ты стал командиром корабля, и тебя чуть не повесили.

– Обоих, потому что лично ты стал первым помощником. Это наш корабль, наши люди. И хоть режь, я не поверю, что кто-то из них мог стырить кристалл.

– Айвен, я не сумасшедший. Гипнокристаллы не отращивают собственных ног…

– Не знаю! – отрезал каперанг. – Я скорей поверю в ноги, чем в кражу. Ты хорошо искал?

– Я не сумасшедший, – повторил Берк.

– Допустим. Но люди-то у нас тоже все в своем уме. Зачем человеку чужой кристалл?

– Объяснить? Гипнофильмы опротивели, потому что гипнотик – всего лишь гипнотик, эрзац. А человек хочет настоящего. Всамделишного. Желает слышать непридуманные слова, видеть настоящую девушку, а не актрису. Тем более Диану. Она… да ты сам ее видел. Задавил бы ублюдка, – добавил Берк глухо.

– Любовался я на нее, имел счастье. И уж не стану говорить, как умно было с твоей стороны привозить ее сюда, но сам посуди: если человеку все обрыдло, хочется живого-настоящего, неужели он станет ломиться к тебе и тянуть кристалл? Смешно. Он пойдет к любому из наших психологов или даже прямо ко мне и скажет: «Командир, не могу больше, дай отпуск». И я дам, не пожадничаю.

Каперанг посмотрел, какое впечатление произвели его слова. Никакого. Лицо у Берка было серое, глаза погасшие. Вот кому первому нужен отпуск, решил Торсон. Удивительный: почти десять лет в космофлоте, а по существу – все тот же наивный и трогательный романтик, каким в семнадцать лет пришел в Академию. И куда мог подеваться кристалл, черт его побери? Вообще-то гипнотики – штука еще та, на психику действуют ой-ой как; может, этот лунатик, лежа под гипноскопом, достал кристалл да и спрятал себе в карман?

– Поищи по карманам, а?

Берк поперхнулся.

– Искал я! Нет ее нигде, понимаешь ты? Нет!

– Не кричи, – осадил его Торсон. – В таком случае единственное, что я могу кое-как допустить – кто-то идиотски пошутил. Шутил же сегодня наш кок со своим тортом.

– Ты так считаешь? – вскинулся Берк. – Вот и подпиши мне рапорт – я не хочу служить с такими шутниками. Не хочу. И не стану!

– Прекрати истерику! – рявкнул каперанг.

В каюте повисла тишина. Первый помощник поглядел на своего командира и друга с недоумением, словно тот его ударил, затем отвернулся, провел рукой по лицу.