Когда они вернулись домой, мама приносила ей еду в комнату и почти насильно заставляла есть, потому что Лара не была готова даже на минуту расстаться с долгожданной доченькой. Только уговоры мамы и стремление подольше кормить Олюшку заставляли Ларису положить ребенка в кроватку или передать маме и поесть самой. Ночами она все время прислушивалась к дыханию ребенка, поворачивала ее с одного бочка на другой, следила за дыханием. Доченька была такой хрупкой, беспомощной и беззащитной, что у Ларисы иногда наворачивались слезы. Она боялась лишний раз выйти из комнаты и оставить ее без своего присмотра. Она принимала душ, только когда мама сидела рядом с кроваткой, или сама держала ее на руках, очень быстро мылась и бегом возвращалась к Оле. Сергея оставлять с дочкой без присмотра мамы она опасалась. У него слишком большие руки, может неправильно взять или вообще навредить. Ему разрешалось смотреть на дочку только из рук Ларисы или мамы.

Правда, мама давала ему подержать дочку, если Лара не видела. Спал Сергей теперь только один, потому что ходит на работу, а там могут быть больные люди, и он принесет в дом микробы. Ларисиной маме стало не до зятя, она кормила дочку, следила, чтобы та больше много соков и молока, часто убирала в детской комнате, закончив с домашними делами, сама сидела рядом с кроваткой, держала внучку на руках, обсуждала с Ларисой каждую складочку, каждый всхлип и вздох ребенка.

По выходным приходили родители Сергея. Их встречали рассеяно, Лариса не выходила из детской комнаты, не оставляла Олю одну. Бабушку с дедушкой долго старались рядом с внучкой не держать, зачем лишние контакты и микробы.

Ларисина мама разрывалась между гостями, разговорами с ними и кормлением Ларисы, она ела только в детской, не оставляла дочку.

Когда Ларисина мама освобождалась, она торопливо поила родителей Сергея чаем. Видно было, что ее мысли заняты другим.

По вечерам наступал ритуал купания, заваривание ромашки для ванночки, прогревание ванной, тщательное измерение температуры воды для купания, подогревание детского масла для смазывания складочек, обсуждение каждого пятнышка, потом старательное высушивание кожи.

Пришло время выносить ребенка на улицу, и это было важным событием. Гуляли по вечерам вдвоем с мамой, она помогала выносить коляску, спускала ее на лифте, ждала внизу, пока Лариса с дочкой собирались и выходили. Лариса боялась перегреть одетого ребенка, поэтому одевалась торопливо на бегу, и маме приходилось контролировать саму Ларису, надела ли она шарф и теплые носки, ведь прогулка продолжалась около двух часов.

Когда подошло время прикорма, Ларисиной маме прибавилось забот. Готовые детские пюре Лариса с мамой отвергли сразу, они сами готовили и тщательно перетирали со сливками разрешенные педиатром овощи и фрукты. Потом они с мамой радостно следили, как Олюшка с аппетитом ест пюре серебряной ложечкой, которой мама кормила еще Лару в детстве.

Даже при таком тщательном контроле иногда у ребенка болел животик, Олюшка плакала и сучила ножками.

У Ларисы это вызывало настоящую панику. Она тоже начинала плакать от своей беспомощности, невозможности принять на себя Оленькины страдания. Мама клала на животик внучке пуховую шаль, прижимала к себе, носила по комнате. Они переглядывались тревожными взглядами, отвлекали плачущего ребенка песенками, ласково убаюкивали.

Самые большие страдания начались, когда прорезывались зубки. Лариса с мамой не спали ночами, по очереди носили Оленьку на руках , пели и успокаивали как могли.

Лариса фанатично выполняла все рекомендации педиатра. Она научилась делать легких массаж и делала специальные упражнения с дочкой утром и вечером, для развития ребенка. Она постоянно разговаривала с ней, ловила каждый вздох, радовалась ее улыбке, тому, что Оленька узнает ее и радуется ей.

Ну, до Сергея ли было! Ларисина мама тоже не могла кормить зятя как раньше. Конечно, никаких свежевыглаженных рубашек уже не было. Рубашки стирала мама, а гладить он стал сам.

Сергей начал капризничать, требовать внимания к себе, стал отказываться от некоторых маминых блюд, просил готовить любимую еду. Мама просто махала рукой на его нелепые требования, она спокойно выслушивала его пожелания и занималась привычными делами. Ну что, взрослый мужчина не может погладить себе выстиранную рубашку?

Сергей стал уходить к родителям, чаще по выходным, когда мама специально для него стряпала его любимые блюда. Лариса с мамой воспринимали уход Сергея с облегчением, у них хватало хлопот и забот, было не до его капризов и нелепых требований. Отношения с родителями Сергея стали напряженными, понятно, что он жаловался на жену и тещу, когда был у родителей.

Олюшка научилась переворачиваться, было забавно за ней наблюдать. Затем она стала ползать, смешно оттопыривая попку, стала делать первые шаги, начала потихоньку ходить, держась за Ларин указательный палец. Лара теперь гуляла с ней два раза в день, утром и после дневного сна. В ванночке Олюшка любила играть с мыльными пузырями и со своими игрушками, купание продолжалось долго, доставляло всем искреннюю радость.

Несколько раз были простуды. Лара не спала ночами, мерила температуру, поила микстурой и полезными травами, пела песенки.

Сергей во время Олюшкиных простуд уходил к родителям, объяснял это тем, что ему трудно сосредоточиться на работе, когда ребенок кричит и плачет ночами. Его мама приходила побыть с внучкой, но весь уход за больным ребенком ложился на Лару и ее маму.

Постепенно Ларисин страх за дочку уменьшился. Она научилась оставлять ее играть в манеже, опять стала стирать рубашки Сергея. Спала Лариса в детской, но иногда откликалась на просьбы Сергея и спала с ним в их супружеской кровати. Неуклюжие и предсказуемые ласки Сергея для Ларисы определялись одним словом «Тоска».

Пришло время первых сказочек. Лара с мамой рассказывали сказки вдвоем, по очереди, разными голосами, Олюшка слушала с удовольствием. Кушала она теперь за своим столиком, на детском стульчике. Когда мама была на работе, Лара тщательно готовила ей еду, долго мешала кашку, чтобы не было комочков, перетирала фарш и рыбу. Особенно она боялась рыбьих костей, поэтому проверяла рыбную запеканку несколько раз. Да еще прогулки с дочкой, игры с ней, развивающие занятия. Лара иногда не успевала даже расчесать волосы. Она все время старалась разговаривать с дочкой, показывала каждый день ей что- то новое. Потом мама возвращалась с работы, и они вдвоем радовались Олиным успехам и достижениям.

Сергей тоже иногда стал вечером играть с ней, хотя было видно, что некоторые проделки ребенка ставили его в тупик.

Оленька стала с удовольствием играть с игрушками. Особенно она любила плюшевую обезьянку с большими глазами и куклу. Лара показывала, как девочки играют с куклами. Они вместе кормили ее, укладывали спать, пели ей колыбельные песенки, надевали вязаную шапочку перед прогулкой.

Постепенно отношения с родителями Сергея опять вошли в прежнюю колею. Теща по мере взросления Оленьки получила возможность снова готовить любимые блюда зятя, тот в благодарность даже называл ее «мамой». Родители Сергея приглашали в гости по выходным, узнавали привычки и характер внучки.

Несколько раз все вместе выбирались на дачу. Но Лариса быстро прекратила эти поездки, потому что Оленьку кусали комары, и ночами после таких поездок она сильно плакала и чесалась. Не уж, Лариса лучше погуляет с ней в парке или на набережной.

Оле исполнилось три года. Она росла и развивалась. Наблюдать за ней было настоящим удовольствием. Каждый день был как маленький праздник. Они начали учить детские стишки, Оля сама придумывала сказки.

Лариса не сразу заметила, что Сергей начал часто задерживаться на работе, каждые выходные проводил у родителей, или на даче. Он казался рассеянным, отстраненным, переспрашивал вопросы, о чем- то думал. У него появилась странная привычка прогуливаться перед сном. Но Лариса это одобрила, полезнее, чем смотреть телевизор в кресле.

Через полгода Сергей объявил о том, что устал жить на обочине жизни, считает себя лишним здесь и подает на развод.

Сначала Лара с мамой не восприняли его заявление всерьез. Он и раньше капризничал, требовал к себе внимания.

Он собрал вещи и ушел к родителям. Ну, он и раньше ночевал у них, когда Оля болела, или когда считал себя обделенным вниманием и лаской.

Но в этот раз Сергей не возвращался от родителей, вот уже несколько месяцев. Деньги приносила его мама, когда приходила к Оленьке.

Ни Лариса, ни ее мама не заводили разговоры о Сергее. Его мама передавала деньги, играла с Олей, приносила ей подарки, но тоже не обсуждала сложившуюся ситуацию.

Через полгода Сергей подал заявление на развод.

– Господи, да нашел чем пугать, – спокойно сказала Ларисина мама, – толку от него никакого, хлопот без него будет меньше, а то это он не ест, это он не любит, вот пусть мама опять его кормит и обстирывает. А нам всем здесь без него лучше будет.

Лариса кивнула головой, соглашаясь с мамой. Вес объятия и прикосновения Сергея стали ей не просто безразличны, а вызывали смутное раздражение. Она чувствовала, что отношения мужчины и женщины должны быть не такими, объятия не такими, поцелуи. Но вот какими они должны быть, она не знала, не могла объяснить мужу, что ее раздражает в его предсказуемых неуклюжих ласках. Во всяком случае, одной Ларисе было гораздо спокойнее и уютнее, чем когда он рядом с ней в кровати шумно вздыхал, суетливо переворачивался, вытягивал одеяло, задевал коленками. Да, хорошо, что теперь его здесь не будет.

Разговаривать им стало особенно не о чем, скучные визиты к его родителям давно были тяжелой обязанностью, общих друзей не было, ни на какие мероприятия и концерты они вместе давно не ходили. Лариса ходила с дочкой в кукольный театр и на детские представления в цирк.

Так подумать, они с самого начала жили каждый своей жизнью, ни в чем не пересекались. Чужие, в общем- то, люди.

Но вот денег стало катастрофически не хватать. Лариса вышла на работу. Они не сразу с мамой пришли к такому решению. Пытались экономить, аккуратно тратить алименты, рассчитывать траты.

Не получилось. Хотелось кормить Олюшку полезными продуктами, которые приходилось покупать на базаре, одевать ее, баловать игрушками.

Пришлось Ларе выйти на работу, в ту школу, где она работала до декрета.

Она просила составлять расписание уроков так, чтобы один день в неделю был свободным, это был отдых для Олюшки от сада.

Она так капризничала по утрам, зарывалась в подушку, пряталась под одеяло, поджимала ножки, когда ее вынимали из теплой постельки, что у Ларисы щемило сердце. Она могла и заплакать тоненько, похоже на комариный писк. У Ларисы сердце обливалось кровью. Она бессчетное количество раз целовала Олюшку, обещала пораньше забрать, купить ей игрушку по пути домой из садика. Заплаканная Олюшка наконец соглашалась встать и одеваться. Уже с вечера Лариса была в напряжении от предстоящих сборов в садик. Она приходила на работу расстроенная, было уже не до викторин с учениками.

Иногда в садик Оленьку отводила мама. Это зависело от расписания обеих. С бабушкой Оля вставала почти без слез и капризов, молча начинала одеваться. Бабушка не ругала ее, спокойно ждала рядом с кроваткой. Когда Оле надоедало прятаться под одеялом, она потихоньку высовывала голову, наблюдала за бабушкой, начинала вставать.

Она долго привыкала в саду кушать сама, дома они с мамой кормили кукол, мишек, собачек. Сажали любимые Олины игрушки на столе, Оля кормила их, а Лариса Олю. Было весело и непринужденно. В саду Оля долго не хотела есть без кукол, сама, ложкой, хотя умела, конечно. Но постепенно привыкла, даже полюбила музыкальные занятия.

После сада они с мамой долго шли домой, заходили по пути в разные магазины, Лариса всегда держала слово и покупала то, что обещала утром при сборах в садик. Один день в неделю Оленька не ходила в садик, она проводила его с мамой за разными играми и забавами. В воскресенье Лариса старалась побыть с дочкой подольше на воздухе, чтобы Оля «отдышалась». Они бродили по набережной, ездили в загородный парк, иногда в хорошую погоду выезжали за город на электричке, брали с собой термос и бутерброды. Оля возвращалась после таких прогулок розовая, румяная, с блестящими глазами, с аппетитом ела и сама просилась спать.

Когда Оля пошла в школу, в их жизни мало что изменилось. Олю из школы чаще забирала бабушка. Но по выходным они с мамой так же подолгу гуляли, иногда ездили за город.

Оля не особо дружила с девочками, даже в саду. Она играла с ними, ни с кем не ссорилась, но близких подружек не было.

По- настоящему увлекательные игры были у нее только с мамой. Они шили разные красивые платья куклам, мастерили шляпки, потом ходили друг к другу в гости, угощали кукол из игрушечной посуды. Оля хотела научить девочек в саду таким интересным играм, там не было такой красивой посуды и кукольного домика.

Лариса освободила свой письменный стол и они устроили в нем домик для Олиных кукол, с удовольствием играли вместе.

Когда дочка пошла в школу, Лариса вместе с ней учила уроки, заучивала стихотворения, проверяла дневник, тетради.

Она помнила, как обижалась на маму за то, что та требовала у нее самой следить за собственными вещами, тетрадями, учебниками, складывать их, самой помнить о заданных уроках, самой проверять выученное стихотворение. Помнить о том, что тетрадь закончилась и нужно положить в портфель новую, и не забыть цветные карандаши перед уроком рисования. Если Лариса что- то забывала, то мама сердито ей выговаривала. Это было обидно. Обида еще была жива. Поэтому Лариса постарается сделать все для того, чтобы Оля не испытала таких горьких чувств. Она будет контролировать и опекать ее, помогать ей, чем только может. У нее должно быть безоблачное детство, не омраченное никакими обидами.

Один раз они с мамой поссорились очень серьезно. Лара вернулась домой как раз в тот момент, когда мама убеждала Олю помыть за собой тарелку. Конечно, Олюшка предсказуемо капризничала и отказывалась. Бабушка спокойно настаивала и аргументировала это тем, что Оле уже восемь лет.

Лариса ворвалась на кухню как разъяренная фурия, строгим голосом отправила Олю к себе в комнату и резко высказала маме, как она терроризировала ее в детстве своими требованиями убирать все за собой, мыть тарелки, складывать портфель и самой контролировать выполнение заданий.

– У всех девочек из нашего класса родители сами проверяли уроки и помогали их делать, всем помогали собирать портфель!– в запале кричала Лариса. – Только ты не могла найти для меня времени, хотя я тоже твой единственный ребенок! Только у тебя всегда были дела важнее, чем твоя дочка! Так вот, со своей дочерью я уж сама буду разбираться. А ты не вмешивайся в наши правила и порядки. Если будешь вмешиваться в наши с Олей дела, то мы разъедемся и разменяем квартиру.

Мама грузно села на стул, побледнела, хотела что- то сказать и не смогла.

У Ларисы сразу пропал весь обличительный запал.

– Мама, ну что с тобой? Что тебе дать? Может, накапать корвалола?

Да никуда мы не уедем от тебя, только ты не вмешивайся в наши с Олей дела и в мое воспитание. Я тоже педагог, как и ты. Давай, я тебя в комнату провожу, уложу. Капли твои принесу.

Мама кивнула, с помощью Ларисы прошла в свою комнату, выпила резко пахнущие капли.

Угроза лишиться дочери и внучки оказала свое действие. Она больше не вмешивалась ни во что. Молча убирала разбросанные игрушки, тетради, сама мыла посуду. Лариса считала, что этот скандал мама раздула сама на пустом месте. Подумаешь, одна тарелочка! Успеет еще Олюшка в своей жизни намыть и наубирать. Хоть детство ей не портить. Если Ларисе не давали в полной мере насладиться детской беззаботностью, пусть хоть Оленька детству порадуется.

Когда Оля училась в восьмом классе. Ларисина мама умерла. Сердце. Она в последние годы уже не могла работать. Готовила еду дочке с внучкой, ходила за продуктами. Гуляла по набережной с подругами. Вечерами читала у себя в комнате.

Лариса тосковала, плакала, Олюшка тоже страдала. Она была уже большая, но далеко не взрослая. Лариса возвращалась с работы поздно, Оле теперь приходилось самой разогревать еду и убирать со стола.

Лариса переживала, что мало разговаривала с мамой в последнее время, мало интересовалась ее жизнью.

Но этому было объяснение. Ей приходилось много работать, она уставала. Дома надо было убирать, приносить из магазина тяжелые сетки с продуктами, мама не могла носить сумки сама. По выходным по традиции они гуляли с дочкой по набережной или ездили в лес на электричке. Вечерами Лариса проверяла домашние задания, готовилась к урокам.

Да, надо было уделять маме больше времени, чаще разговаривать с ней. Ну, да что теперь об этом говорить.

Лариса закрывалась в маминой комнате и тихо плакала. Слезы приносили облегчение. Она чувствовала себя виноватой. Постепенно чувство вины и горечь потери притупились. Лариса и Оля свыклись с потерей.

Через полгода Лариса смогла убрать из дома мамины вещи. В ее комнате переклеили обои, поменяли мебель. Это теперь стала Олина комната. Она могла приводить сюда подружек, громко слушать музыку.

Оле не нравилось находиться одной в пустой квартире, пока мать была на работе. Она не привыкла быть одна. Она стала просить купить ей собаку. У девочки из ее класса была самоедская лайка, белоснежная красавица с раскосыми лукавыми глазами. Тяжелые нижние губы самоеда создают иллюзию постоянной улыбки. Самоедов так и называют «Собака- улыбака». Оля стала просить у мамы именно такую собаку.

– Оленька, ее ведь выводить нужно по часам, а у тебя уроки, как ты же ты будешь с ней гулять?

– Буду, буду гулять, и сама заодно воздухом подышу,– Оля знала все мамины пунктики и слабые места.

– С собакой нужно гулять в любую погоду, и в дождь, и в пургу,– сомневалась Лариса.

–Ой, да вместе с Наташей будем гулять, собаки вместе играть будут,– убеждала Оля. – Как раз после прогулки спать буду лучше, и отдохну после школы.

–А кормить? Ты не будешь забывать ее кормить? – уточняла Лара.

Оленька засмеялась.