Всё ему упаковали в пакеты и принесли в кабинет к самому концу рабочего дня. Артемий Серафимович загрузил подарки грузинскому гостю в багажник своего джипа. Исключительно спешно он заехал в Елисеевский магазин, чтобы удовлетворить каприз жены, заодно купил любимые дочками пирожные – тирамису, чтобы они не критиковали вкус слишком острой кавказской пищи, не обижались, что их обделили и не ссорились в присутствии постороннего человека. Надо было как-то умаслить любимиц, а потом сообщить, что они временно переедут жить к старикам на Рублёвку, о чём они не раз ему намекали, говоря, что дедушка с бабушкой лучше всего понимают запросы молодёжи, когда те дарили им к праздникам крупные суммы на мелкие расходы.

В аэропорт он мчался на максимальной скорости, разрешённой в пригороде. До прилёта лайнера оставались считанные минуты. Директор с комом в горле репетировал, что он скажет первыми словами в оправдание своей спешной продажи недвижимости.

«Я не перебежчик, менять гражданство не собираюсь. Хочу угодить своему давнему приятелю, вот поэтому решил продать свою лучшую контору. Нет, это слишком заумно. Надо просто сказать, бери всё, что у меня есть, как тот часто проявлял свои чувства по отношению к моей собственности. Хорошо, приглашу сразу осмотреть его будущую жилплощадь и выясню все тайны его личной жизни, чтобы быстрее получить компенсацию за это. А завтра закончим сделку в жилищном кооперативе. Пусть знают, какой я щедрый и благородный», – раздумывал лихорадочно Артемий Серафимович, не успев отчётливо представить, какие могут возникнуть осложнения в районной управе, как к нему подошёл высокий кавказский мужчина средних лет в длинном чёрном пальто нараспашку с небольшим чемоданом в руках в сопровождении двух парней крепкой наружности в кожаных куртках тоже кавказцев.

– Привет, Гиви! Рад тебя видеть! Сколько лет, сколько зим! – воскликнул Артемий Серафимович по старой привычке.

– Привет, Кацо! Наконец мы договорились о главном нашем споре. Ты – мне, я – тебе, – Гиви сделал минутную, многозначительную паузу, а затем с придыханием сказал: – Хотел тебя познакомить с моими сыновьями – Дато и Тимур.

– Приятно познакомиться, – Поливанов пожал своей сильной рукой протянутые к нему ладони троих гостей с юга.

– Нам тоже, – согласился каждый из парней.

– Едем сейчас к нам, а там ты мне расскажешь, куда ты перевёл свои деньги, чтобы можно было получить, – пригласил Поливанов своего коллегу – Гиви, понимая, что чем быстрее они провернут продажу, тем легче будет у него на душе.

– Твоим дочкам нужны мужья? – удивил своим вопросом Артемия Серафимовича старший из встреченных гостей.

– Допустим. Мы с женой этот вопрос пока с ними не обсуждали, – остолбенел от изумления отец семейства.

– Тогда прими от меня предложение от имени моих детей жениться на твоих дочках, как можно скорее, чтобы не было осложнений с пропиской и выпиской. Я уже всё продумал: ты с женой переедешь к своим родителям, а мои силачи впишутся на вашу жилплощадь. Тогда никому не будет обидно. Всё по закону. Деньги я дам тебе в долг под небольшие проценты. Ты можешь не торопиться отдавать или мои дети возьмут на себя ответственность управлять ими с твоего разрешения. Вообщем, как скажешь, – быстро развивая свою мысль, сказал Гиви.

– Это оригинальное предложение стоит обсудить в кругу семьи, – парировал будущий родственник.

– Грузинский коньяк уважаешь? – второпях спросил приезжий кавказец, которого не надо было уговаривать, так как он хорошо подготовился к встрече с другом, захватив с собой чековую книжку, по которой они могли получить ту сумму в долларах в государственном банке, о которой договаривались, то есть эквивалент стоимости квартиры семьи Поливановых для вложения взамен утраченных пяти миллионов долларов при ограблении сейфа в кабинете директора в гостинице «Метрополь».

– Уважаю, о чём речь?!

– Тогда забирай меня со всеми потрохами и вези, куда скажешь, – расслабился грузин – правопреемник московской пятикомнатной квартиры Поливанова, расположенной в самом центре столицы.

Они сели в машину и через сорок минут уже входили в подъезд высотки. Жена Артемия Серафимовича не торопилась возвращаться с работы. Она сделала витаминную маску лица и гидромассаж всего тела. Видеть друга своего мужа ей не хотелось, но пришлось сделать над собой усилие, чтобы казаться беззаботной и радостной, когда в квартире появились четверо мужчин с продуктами и блюдами из ресторана Savva гостиницы «Метрополь».

– Дорогая, хочу познакомить тебя с ребятами: сыновья Гиви – Дато и Тимур, – представил по очереди отец семейства своих сопровождающих. – Они прилетели с намерениями жениться на наших красавицах, – как можно мягче сказал он, надеясь на громоотвод после такой яркой и колоритной речи.

– Очень приятно, – любезно, с лисьим выражением лица, сказала Светлана Михайловна, принимая от мужа сумки и пакеты с продуктами в просторном холле, затем, оставив гостей в прихожей прихорашиваться у зеркала, прошла на кухню и, складывая всё принесённые блюда и припасы на кухонном столе, чтобы следом накрыть самой лучшей, вышитой, с кружевными вставками скатертью и расставить в нужной последовательности все деликатесы на столовом, австрийском, белом, фаянсовом сервизе с квадратными тарелками, не до конца понимая что происходит.

– Проходите, чувствуйте себя как дома, – без тени кокетства пригласила она, передвигаясь по квартире как по льду.

Гости прошли на кухню и расселись за столом по возрасту.

Артемий Серафимович с помощью жены разложил все блюда, не забыв положить приборы и салфетки.

– Надо пригласить девочек за стол, – предложила Светлана Михайловна. – Пусть они сами решают, что им делать. Они уже взрослые.

– За встречу надо выпить бутылку шампанского, – сгорая от нетерпения, заполучить обещанные деньги, Артемий Серафимович громко и торжественно продекламировал, обращаясь к присутствующим, доставая из холодильника и откупоривая шипучий напиток.

– Кажется нас здесь ждали, – подсказала старшая из дочерей – Ольга – студентка третьего курса, когда с удивлением заглянула на кухню в джинсах и спортивной майке, только что вернувшаяся со спортивной тренировки, пропуская вперед свою младшую сестру – Ксению.

– Хочу представить – Ксюша и Оля, – как-то по особому, мелодично произнесла Светлана Михайловна, наконец, чётко осознавая, что её супруг отнюдь не шутит относительно помолвки дочерей и переезда к родителям в просторный коттедж.

– Очень приятно, – сказали гости с кавказским акцентом, принимаясь за дегустацию блюд.

– Будем дружить.

Парни встали со своих мест, элегантно представились, пригласили девушек за стол, легко отодвинув стулья с гнутыми ножками от подобного стола.

Девушки сели напротив родителей между незнакомцами, которые немедленно стали ухаживать за ними, предлагая то одно блюдо, то другое, не забывая нахваливать чистоту и величие женской красоты как олицетворение материнства и достоинства природы.

– Вы здесь посидите, поговорите, а мы пройдём с Гиви в кабинет, обсудить наши дела, – круто повернувшись за столом к парням, Артемий Серафимович убедительно приглашал к диалогу, чувствуя, что настал подходящий, долгожданный момент.

– Оформим сделку и вернёмся. Вы без нас не скучайте, – продолжил главный менеджер отеля Marriott, с оттенком жалости вставая из-за стола, кидая салфетку прямо на пол от волнения и желания не показаться простофилей.

Кацо с Гиви ужасно довольные, что так удачно состоялась встреча и помолвка, вспоминая грузинский эпос, прошли в тёмный кабинет в стиле позднего классицизма, завешанный картинами и тяжёлыми зелёно-бордовыми гардинами с кистями. Соблюдая все правила этикета, они расположились в громоздких креслах напротив друг друга. Поливанов включил настольную лампу, предоставляя гостю рассмотреть более отчётливо весь его антиквариат, чтобы тот не разочаровался в покупке.

– Всё оставляю тебе в полное распоряжение. Здесь есть картины Фламандской школы и Голландская живопись, купленные на аукционе в Нидерландах. Эти полотна мне особенно жалко дарить, – похвалился с гордостью и оттенком грусти Артемий Серафимович, произнося эти реликтовые слова, как будто стеснялся своего богатства, включая верхнее освещение, не теряя деловой хватки светского льва.

– Говори честно, понравились тебе мои сыновья? – спросил самоуверенно Гиви, стряхивая с колен, как ему показалось, крошки.

– Здоровые парни, богатыри. Хочешь открывать свой бизнес с ними? – заинтересовался хозяин квартиры как заботливый отец.

– Можно тебя попросить, Кацо, устроить моих сыновей к себе в отель «Метрополь» кем угодно, лишь бы не болтались без дела, – закрывая рукой на минуту глаза, предложил гость без зазрения совести, решая свои творческие задачи относительно личной жизни дочерей Артемия Серафимовича.

– Возьму, Гиви, без вопросов. Надо только расписаться им как семейным людям в ЗАГСе и поставить печать в паспорте, что у них московская прописка, – цепко и безыскусно, разъяснил хозяин квартиры, желающий немедленно съехать куда угодно из ада собственных мыслей, чтобы зарыться, нырнуть поглубже, а потом сразу рискнуть и родиться заново…

– Хорошо, дорогой! Вот за прописку детей плачу тебе долларами. Такой я бескорыстный биджо! – грузин воскликнул с жаром, представляя себя всё ещё молодым и беззаботным парнем, гуляющим по улицам Батуми с беременной женой в сопровождении родителей.

Он должен был сделать всё так, как завещали ему предки, соблюдая все обычаи и традиции кавказских народов, поэтому достал чековую книжку из внутреннего кармана шикарного пиджака, разложил на столе, перелистал, обнаружил заранее написанную сумму, когда год назад предлагал совершить сделку, о чём так яростно мечтал сейчас потерпевший фиаско директор. Гиви оставалось только расписаться, вырвать листок и вручить Артемию Серафимовичу, как будущему родственнику, возможно, дедушке его будущих внуков.

На столе красовался малахитовый, письменный прибор, которым никто никогда не пользовался, но жена изредка, в тайне от мужа, протирала его салфеткой. Домработница появлялась у них крайне редко, только перед большими праздниками, чтобы облегчить жене вращаться среди гостей.

– Для такого случая можно распить коньяк, – безотчётно стал говорить Артемий Серафимович, доставая из малахитового прибора обычную шариковую ручку с мраморным орнаментом, передавая Гиви для проставления неразборчивой подписи в важном документе, а затем ставя на письменный стол две небольшие рюмки с мельхиоровым ободком, наливая туда, из захваченной с кухни бутылки, дагестанского коньяка, привезённого из Тбилиси.

Гиви черкнул яркую подпись, вырвал из книжки листок с голубым оттенком из-за множества тонких линий, пересекающих чек, передал, наконец, своему другу то, что стоило восьмидесяти трёх миллионов рублей. Они разом выпили содержимое, примерно в пятьдесят миллилитров.

Артемий Серафимович с радостью положил вожделенный чек в свой внутренний карман, чуть не плача от катаклизма, полученного от благодеяния Гиви, благодаря про себя бога, благословляя свою семью, дочерей, жену за несказанное терпение, благосостояние и благоприятное стечение обстоятельств. Передал своему бизнес партнёру расписку в получении чека, которую составил только что, дабы доказать своему коллеге честность и порядочность своих намерений.

– Вот получи на всякий случай для памяти, чтобы знать и документально зафиксировать наш разговор. Для порядка лучше заверить эту расписку у нотариуса, – урезонил Поливанов. – Пусть хранится у тебя. Копия у меня есть, – он вспомнил, как ночью, в состоянии стресса, лихорадочно, до переутомления составлял перечень всех картин, рамок, икон, синтезатора, предметов мебели: спального гарнитура, жилой комнаты, постельного белья, одеял, перин, подушек, покрывал, немецкого столового сервиза «Мадонна», кофейного сервиза, алюминиевой и керамической посуды, статуэток, ковров, паласов, дорожек, кухонных принадлежностей, набора ножей и вилок с перламутровыми ручками, дверных латунных ручек, оргтехники, вентиляторов, гардин, тюля, хрустальных люстр, торшеров, бра, подсвечников, письменного прибора, подаренного сотрудниками в честь пятидесятилетнего юбилея, игрушек для детей, книг, альбомов, сувениров, старой, потертой, антикварной тумбочки с пасторальным рисунком на выгнутых дверцах, рюмок, бокалов, чашек и много того, о существовании чего он никогда не знал – медицинских инструментов жены, фото аппаратуры и так далее.

– Ну, это не обязательно. Мы же знаем друг друга давно, – упрекнул Гиви хриплым голосом, снова изучая поданный ему лист бумаги, написанный в соответствии с условиями устного договора.

– Мой дед был хлебопашцем, а вот я стал бизнесменом, – растрогался Поливанов не на шутку, что поведал об истории своей семьи.

– Меня устраивает твоя квартира, – по-дружески оценил Гиви, делясь своими свежими впечатлениями.

– Ремонта не требует, – пояснил Артемий Серафимович, обводя взглядом потолок и пол, где лежал светлый, шерстяной, пушистый, венгерский ковер с цветочным рисунком.

Гиви без обиды посмотрел на стены кабинета, где не было ни чеканок по металлу, ни его фото, ни портрета его святых родителей, ни засушенных букетов цветов, ни огромного веера, как было у него в собственном доме в Тбилиси. Он тут же захотел спеть свою самую любимую песню «Сулико», но почему-то не решился, а поспешил снова на кухню продолжить знакомство с дочерьми Поливанова, понимая, что они как раз соответствуют по всем параметрам, необходимым для современных специалистов в семейных делах, его взрослым сыновьям.

«Молодежь сегодня такая отчаянная», – вспомнил Артемий Серафимович слова своего отца, повторяемые неоднократно в присутствии матери, наблюдая за девушками и замечая, что Оля и Ксюша значительно выросли на его глазах. Они скромно сидели за столом, поглощая свои любимые пирожные – тирамису, запивая индийским чаем из пакетиков.

Гиви и Кацо отсутствовали минут пятнадцать. Застолье не приобрело для девушек оттенка наказания. Они не сплетничали, не выворачивались наизнанку, чтобы понравиться и сразу надоесть, не гримасничали, как обычно делали в детстве в присутствии посторонних, не галдели, не спорили наперебой и даже не критиковали родителей за устарелые вкусы и непонимание некоторых слов студенческого жаргона. Напротив, они любезно улыбались, помалкивали, поглядывая с любопытством на незнакомцев, которых видели только однажды в детстве, когда отдыхали с родителями в Сочи.

– Вот мы обо всём с Гиви уже договорились, – торжествующе сказал Артемий Серафимович, садясь снова за стол на своё законное место, рядом с Гиви, претенциозно обращаясь к присутствующим, как на собрании в коллективе сотрудников, где собирались все служащие, чтобы узнать о намеченной квартальной премии.

– Так, что мы должны узнать? – немедленно спросила Светлана Михайловна, всеми силами борющаяся за продление своей молодости, долголетия и красоты. – Вы можете сказать вслух, или мы так и будем только догадываться и гадать на кофейной гуще? – спросила она, когда сварила чёрный кофе в турке, демонстративно перевернула миниатюрную кофейную чашечку на блюдце, выдумывая и выискивая какие-то изображения фантастических чудовищ, чтобы найти им разъяснение в своём неуёмном воображении.

– Мы решили переехать временно к вам на недельку, другую, чтобы Оля и Ксюша не переживали, что у них личная жизнь не ладится. Пусть успокоятся. Дато и Тимур сделают всё возможное, чтобы они были счастливыми, – Гиви многозначительно ответил за Артемия Серафимовича, никогда ни в одной ситуации не теряясь. – Хотя мне самому надо будет завтра срочно улететь домой. Дела понимаете…

– Да, а мы с вашей мамой будем жить у дедушки с бабушкой в коттедже, – объяснил отец дочерей после небольшой паузы. – Парни будут работать в гостинице по заготовке и доставке фруктов из Грузии. Завтра мы с ними в районной управе обговорим все детали прописки, а трудоустройства – в отделе кадров.

– Замечательно! – воскликнула Ксюша, переводя взгляд на сестру.

– Это как сказать?! – изумилась Оля, придавая своим словам некоторый неподдельный, неформальный шарм, придвигаясь ближе к своему соседу по столу – Тимуру, чувствуя его горячее дыхание, понимая, что уже сможет сказать своим подругам по университету о готовящемся двойном бракосочетании и намеченной весёлой вечеринке в студенческом кафе.

– Ну, тогда можно сейчас развлечься, потанцевать для более тесного контакта, – предложил Дато, завороженный внешними данными Ксюши. – Если никто не возражает?

– Мы с Тимуром не против. Правда, Тимур? – спросила наставительно Ольга, снова придвигаясь на стуле ещё ближе, оказываясь прямо совсем рядом с тем, у кого спрашивала о его мнении.

– От такого предложения я не откажусь, – искренне ответил парень, умеющий и петь, и танцевать народные танцы, и даже галантно ухаживать за девушками.

Артемий Серафимович включил переносной, японский, кассетный магнитофон, стоящий на подоконнике, чтобы сразу поддержать инициативу Дато, который ему понравился своими хорошими манерами, упорством и спокойным характером, так как тот смог преодолеть возрастной барьер, найти общий язык с ним и его младшей дочерью. Тимур был полностью согласен с братом, чтобы без предисловий вызвать положительную реакцию у родителей его будущей невесты – Ольги, понимая, что танцевать девушки, конечно, любят и умеют. Гиви пригласил на танец Светлану Михайловну из вежливости, а парни – своих соседок по столу. Артемий Серафимович, отлично зная латинское изречение – fames est optimus Magister – голод – лучший учитель, был занят поглощением шашлыка, так как ему ничего не хотелось есть до тех пор, пока он не добудет вожделенной суммы в долларах, чтобы завтра покрыть недостачу в банк и закрыть дело в милиции, пока не будет найден грабитель.

Пары под музыку прошли в холл, умиротворённые пленительной мелодией Джо Дассена, той самой, что была на концерте в гостинице «Метрополь». Директору принёс запись всего концерта его заместитель – Творогов, чтобы вызвать у директора похвалу в свой адрес. Поэтому Артемий Серафимович, гордый тем, что сумел почти уладить неотложное дело, жадно поглощал шашлык и весь кавказский рацион с хлебом, макая в кетчуп, налитый в белый соусник.

– Чудесный вечер, не правда ли? – с какими-то английскими интонациями сказала Светлана Михайловна, по профессии врач-стоматолог и пластический хирург, после очередного медленного танца. – Мы французский язык знаем слабо, но чувствуется шарм.

– Там есть и быстрые танцы, но на другом диске, – убедительно сказала Ксюша – великий знаток популярной музыки, которая была на концерте по специальному билету, но полностью забыла эти песни, так как ей не терпелось попрыгать в такт зажигательных афро-американских ритмов ламбады.

– Подожди, дослушаем до конца. Не зря на концерте милиция арестовала двоих подозреваемых в бесчинствах, – дополнил красочный рассказ её отец, всегда восхищаясь способностями своих детей.

– Думаю, что это были происки сторонников и ярых почитателей певца. У них, на Западе, так принято, чтобы было «с изюминкой», – разъяснил на пальцах Гиви.

– Сыщики быстро сработали, – воодушевленно сказал Артемий Серафимович, чуть не раскрыв семье истинную причину крупной сделки.

– Чтобы обязательно перевели мне все песни на русский язык, понятно? – с жаром спросила Светлана Михайловна, обращаясь к Оле, которая решила перекрутить плёнку назад, чтобы серьёзно вникнуть в содержание первой песни, дабы похвалиться перед подругами из группы, что продвинулась в изучении французского языка ещё на одну ступень.

– Переведу, но не сейчас.

– Правильно, а сейчас давайте сами споём, – взял инициативу в свои руки Гиви. – Например, «Катюшу». Эту песню все знают.