Преступление: место и обстоятельства

«Если идти по шоссе от Смоленска к Витебску, то на расстоянии 14 км от Смоленска расположена деревня и железнодорожная станция Гнёздово… Не доходя 2 км до населенного пункта Катынь, слева, между дорогой и Днепром, расположен сосновый лесок с деревьями 10—20 см толщиной, через который проходит немного зигзагообразная дорога длиной приблизительно 300 м, заканчивающаяся на конце леска, у дачи над Днепром. У дачи стоит гараж и один жилой дом.

В удалении приблизительно 100 м от шоссе, с правой стороны от указанной дороги, было отрыто 7 общих могил, расположенных близко одна от другой, и 4 могилы с левой стороны. В 7 могилах с правой стороны были трупы польских офицеров, в 3 могилах с левой стороны были трупы гражданских лиц и в последней – тоже польские офицеры»^[8].

Это общее описание места преступления дал привезенный немцами в Катынь чешский судмедэксперт Франтишек Гаек. Теперь об обстоятельствах.

В 114-й описи фонда Р-7021 – под этим номером в ГАРФе значится «катынское дело» – есть и подлинные первичные немецкие документы, но, к сожалению, на языке оригинала. Впрочем, в переведенном «Официальном материале» достаточно сведений для анализа.

Из «Официального материала о массовом катынском убийстве».

«Летом 1942 года до некоторых польских рабочих дошли слухи, что их соотечественники привезены русскими в район Катыни и там убиты (см. докум. 8) (непременно посмотрим! – Авт.). Они на свой страх и риск произвели раскопки и действительно нашли трупы, отметили место находки деревянным крестом, но не уделили найденному дальнейшего внимания. Во всяком случае, они не сделали немедленно сообщения. Только в феврале 1943 года тайной полевой полиции стало известно, что в Катынском лесу находится массовая могила. Немедленно произведенным расследованием подозрение подтвердилось».

Имена таинственных польских рабочих и их организационная принадлежность не названы – то ли их привезли в Смоленск на работы, то ли они на свой страх и риск приехали на заработки откуда-нибудь из Варшавы или Лодзи, неведомо как перемещаясь по оккупированной стране. Самих их тоже не разыскали, хотя препятствий к тому никаких не имелось. Ай-ай-ай, какая небрежность! Ведь любой недоброжелательный читатель теперь имеет полное право спросить: а не являются ли «некоторые поляки» родными братьями «старых большевиков», которые кочуют неназванными по российским историческим книжкам, разбрасываясь умопомрачительными сенсациями?

«Но только в начале апреля, насколько позволяла погода, можно было приступить к большим раскопкам, обнаружившим преступление, равное которому можно найти только у монгольских завоевателей мира^[9]. До июля месяца, когда наступил перерыв в производстве раскопок в связи с летней жарой (надо же, какие трепетные! Наши патологоанатомы, разрывавшие оставленные немцами по всей стране могильные рвы, работали круглый год! – Авт.) можно было извлечь и похоронить 4143 жертвы. Из них бесспорно идентифицированы 2805… Для определения общего количества жертв надо выждать окончательных результатов этого ужасного исследования и подсчета: осторожный подсчет позволяет определить по крайней мере 10—12 тысяч жертв большевистской жадности к убийству. Дело идет о целом ряде массовых могил, большего и меньшего размера, частью русских, преимущественно поляков и до 90 % польских офицеров».

Исходя из этих данных, в Козьих Горах похоронено 9—10 тысяч польских офицеров. Правда, большую половину так и не нашли – но когда доктора Геббльса смущали такие пустяки?

«В самой большой польской могиле, длиной 28 м и шириной 16 м, в верхнем слое было найдено 250 трупов, ниже – 11 слоев трупов, стало быть, только одна эта могила содержит приблизительно 3000 жертв…

Трупы лежали лицом вниз и, по имеющимся до сих пор данным, все они обнаруживали признаки выстрела в затылок. У одной части офицеров, найденных в могиле на расстоянии нескольких метров, руки были связаны на спине; у некоторых на голове был завязан мешок или мундир…

Итак, речь идет о массовом убийстве польских офицеров всех рангов, от лейтенанта до генерала, причем у поразительно большой части их – традиционные петлицы полка Пилсудского^[10]. Среди остальных жертв – целый ряд лиц духовного звания».

Дальше идет длинный рассказ о советско-польских отношениях, о том, как офицеры попали в плен, – в свое время мы к нему обратимся, но пока пропустим, поскольку всему свое время. Нам нужна конкретика: что, где и когда произошло, какие есть доказательства и улики? Так что оторвемся пока от вводной части и почитаем первый документ – рапорт секретаря полевой полиции (ГФП) Фосса, 31 года, служащего группы тайной полиции 570.

Из рапорта Фосса, группа ГФП^[11] 570, 26 апреля 1943 г.

«В начале февраля 1943 г. впервые были получены сведения из окружающих местностей о том, что в Катынском лесу (дорога Смоленск – Витебск, между Гнёздово и Катынью) находятся массовые могилы убитых польских офицеров от 1940 года. Следствие установило правильность заявлений.

В лесистой местности к северо-востоку от Катыни было несколько насыпанных холмов, протяжением от 15 до 30 м. По растительности было видно, что холмы насыпаны человеческой рукой и засажены молодыми соснами. Пробные раскопки одного из холмов во время мороза в феврале 1943 г. подтвердили наличие массовой могилы. На глубине 2 метров были найдены трупы, тесно прилегавшие друг к другу. Состояние гниения этих изолированных трупов доказывало, что к тому моменту они уже лежали под холмом в течение нескольких лет. Странное положение трупов позволило заключить, что они не были похоронены обычным образом, а зарыты как трупы животных. По одежде было видно, что это поляки; так, например, была найдена пуговица с изображением польского орла.

Из-за промерзания почвы нельзя было тут же предпринять раскопки большого масштаба, так что судить о количестве лежащих здесь трупов не представлялось возможным».

Раскопки начались чуть позже

«По приказу главного командования, 29 марта 1943 г. была начата изоляция холма, первого из известных к тому времени, размерами 8 × 28 м. На глубине 2 м были заметны первые трупы. Все они без исключения лежали лицом вниз. Погребение было беспорядочным, напротив, с первого взгляда можно было определить, что эти жертвы были брошены в массовую могилу без разбора.

По одежде и бывшим в карманах документам были точно установлены национальность трупов и бывшая должность…

Так, на сегодняшний день изолировано около 600 трупов, большая часть их идентифицированы.

Все трупы обнаруживают в качестве причины смерти выстрел в затылок: входное отверстие расположено под затылочным бугром, выходное – под носом или левым глазом.

В одной из массовых могил, позднее обнаруженной и сегодня частью изолированной, были исключительно связанные трупы. Руки у них связаны шнурком за спиной, в отдельных случаях над головой был завязан собственный мундир».

И, наконец, о месте преступления:

Из рапорта Фосса, группа ГФП 570, 26 апреля 1943 г.

«Для выяснения деталей были допрошены жители соседних мест. Так, русский, 72 лет показал, что в этой лесистой местности примерно лет десять как был санаторий для высших должностных лиц НВКД. Доступ без разрешения был запрещен, лес был окружен колючей проволокой и охранялся часовыми».

Возможно, в 1943 году в Европе это и катило, ибо представление европейцев об СССР было сформировано бульварной прессой, а ей чем страшнее, тем выше тираж. Но в реальном Советском Союзе так не охранялась даже сталинская дача, а не то что какой-то там санаторий областного управления НКВД. Максимум могли обнести дом отдыха забором и не пускать никого на территорию, отдавая дань секретности, окружавшей данную контору. И то не факт – отдыхающие в подобных домах, как правило, вступали в отношения с местным населением на предмет молока, яиц, меда, смородины, так что КПП здесь неуместен. Не будет же жена офицера госбезопасности по часу торчать в лесу перед воротами, ожидая, пока местная крестьянка принесет ей кринку молока…

Трудно даже представить себе, что должно было располагаться в лесу, чтобы его обнесли по периметру (!) дефицитной и дорогостоящей колючей проволокой, да еще поставили часовых. Атомных объектов тогда не существовало… Артиллерийский полигон? Но и то, судя по рассказу Гайдара «Четвертый блиндаж», охрана полигона обеспечивалась оцеплением в день стрельб, и только.

Это не говоря уже о такой мелочи, что для русского человека наличие ограды уже само по себе является причиной для того, чтобы за оную ограду пролезть. И таки что – часовые НКВД стреляли на поражение в деревенских мальчишек?

Кстати, имея полную возможность, немцы почему-то не опросили несколько десятков окрестных крестьян, охранялись ли Козьи Горы в 1940 году, упустив очень важное косвенное доказательство. Точнее, спрашивать-то они спрашивали, но ответов получили очень мало, и сами ответы странные…

«Русские могилы»

В ходе следствия немцы выяснили один очень интересный факт – в массовых катынских могилах лежали не только немцы.

Из рапорта Фосса, группа ГФП 570, 26 апреля 1943 г.

«Следует упомянуть, что весь лес годами служил местом казни исполнительного органа коммунистической партии, “Тройки НКВД”, имевшей своим местопребыванием Смоленск. Прошлые раскопки в разных точках этой лесистой местности показали, что кроме изолированных польских офицерских могил имеются и массовые русские могилы».

Как видим, все еще больше запутывается. По логике вещей, «тридцать седьмой год» не должен был обойти Смоленск – но как-то с этим городом все странно. В нем почему-то нет отделения общества «Мемориал». Запрос во всероссийский «Мемориал» дал лишь отсылку на сайт «Памятники жертвам политических репрессий», где говорится, что в катынском лесу похоронено около 10 тысяч человек, репрессированных в 1930—1940 гг. Откуда такая уверенность в количестве и датах смерти, если могилы эти никто не изучал?

А вот по данным немецких исследователей Юнге и Биннера, работавших с московскими архивами, в 1937—1938 гг. в Смоленской области было расстреляно 4300 человек, а не 10 тысяч^[12]. Это не говоря уже о том, что в тридцать седьмом году старались выбирать для приведения приговоров в исполнение глухие места, а не дачную местность возле шоссе, да еще в двух шагах от собственного дома отдыха. Что за извращение – проводить массовые расстрелы рядом с местом семейного досуга?

Конечно, самое простое объяснение – что русские могилы наполнили трупами сами немцы, но мы пока об этом не говорим…

Из промежуточного рапорта полевой полиции. 10 апреля 1943 г.

«В ходе дознания были выявлены деревенские жители, подтвердившие, что действительно уже за год до войны лесистая местность Козьих Гор служила большевикам местом казни; здесь посредством выстрела в затылок уничтожались свои собственные деревенские жители, подозрительные в политическом отношении… Остатки одежды с несомненностью доказывают их русское происхождение. Свидетельские показания… не оставляют в этом никаких сомнений. Русские трупы частично связаны, т.е. руки связаны у них за спиной. У одного трупа на голове был мундир, наполненный опилками, завязанный на шее; и здесь можно было установить обычный выстрел в затылок (Запомните этот мундир, наполненный опилками, он еще появится. – Авт.). Степень гнилостных изменений на трупах и свойства растительности на этой почве доказывают, что эти массовые могилы закопаны уже за несколько лет до войны. Число загубленных здесь русских не поддается даже приблизительному подсчету. Однако следует с уверенность допустить, что эта местность, ограниченная тремя дорогами, служила исключительно местом казни русских».

Исследовали немцы русские могилы или нет – непонятно. Вроде раскапывали, но ходу этих раскопок во всем материале уделено всего несколько строчек… в разделе исследования почвы. Это что – демонстративное приравнивание русских к насекомым или просто авторам лень было сочинять подробности?

Ладно, обратимся к деревенским жителям, подтвердившим, что лес Козьи Горы еще до войны использовался для приведения приговоров в исполнение. Они-то должны знать если не кто и в кого стрелял, то хотя бы когда в том лесу стреляли…

Из протокола допроса Кузьмы Годонова, 1877 г. р., жителя дер. Ново-Батеки.

«С 1918 года я был конюхом в Ново-Батеки. Всем окружающим жителям было известно, что “Козьи Горы” служили местом казни Чека. Я вспоминаю, что в Козьих Горах были расстреляны двое сыновей Ивана Курчанова из деревни Сатылки, Касплянского округа, в конце мая или начале июня 1921 года. Когда я в этот день вышел из дому около 3 часов, чтобы покормить лошадей, я встретил на железной дороге открытый грузовик, с 10—15 мужчинами. Проезжая мимо, двое из мужчин крикнули мне: “Прощай, дядя”. Я тут же узнал обоих сыновей Ивана Курчанова. Когда спустя около 2 недель я встретил родителей расстрелянных, мое предположение подтвердилось. Они сообщили, что им известно о расстреле их обоих сыновей в Козьих Горах.

Приблизительно в середине июня 1921 года в деревне Зарубинки Касплянского округа также был арестован Чека Федор Иванченков и в Смоленске приговорен “тройкой" к смертной казни. Как рассказали мне родители Иванченкова, их сын также был расстрелян в Козьих Горах.

Почему они был расстреляны, мне неизвестно. По словам родителей и знакомых, расстрелянные были настроены антикоммунистически.

До 1931 года лесистая местность “Козьи Горы” была доступна для всех. Дети, ходившие туда за грибами, потом рассказывали о свежих могильных холмах».

Они бы еще 1610 год вспомнили – тогда разнообразные правоохранительные органы в окрестностях Смоленска тоже много кого порешили…

Из протокола допроса Ивана Кривозерцева, 1915 г. р., жителя дер. Новые Батеки.

«От своих родителей… я слыхал, что местность Козьи Горы используется с 1918 года в качестве места казни Чека, позднее ГПУ, ОГПУ и, наконец, НКВД.

До 1931 года нам, деревенским жителям, можно было ходить в эту местность за грибами и ягодами, и я мальчиком ходил за грибами в Козьи Горы. При этом родители нередко указывали мне на свежие могилы.

В 1931 году местность Козьи Горы была огорожена, доступ в нее воспрещен путем предостережения на досках, подписанных ОГПУ. В 1934 г., как я слышал, в этой местности был построен дом отдыха для работников НКВД. В Козьих Горах исполнялись приговоры в 1918—1929 гг. и в 1940 г., в промежуточные годы не было видно перевозок в эту местность».

Все хорошо, но опять же есть проблемы. Во-первых, чем, кроме деревенского забора из жердей, могли огородить лес в 1931 году? Во-вторых, ОГПУ могло сколько угодно писать и подписывать свои доски – толку от них при более чем наполовину неграмотном населении? В 1931 году программа под названием «ликбез» еще только набирала ход. Не говоря уже о той незначительной мелочи, что после окончания войны и до 1937 года в СССР не производилось массовых казней, а стало быть, не могло появиться и массовых могил. Отдельные приговоры к ВМН, конечно, были, и их где-то приводили в исполнение, но ради этого огораживать лес? А тридцать седьмой год свидетель не упоминает.

Из показаний Михаила Жигулева, 1915 г. р., крестьянина дер. Ново-Батеки.

«Еще будучи ребенком, я слышал, что из тюрьмы в Смоленске людей отправляют в лес при Козьих Горах и там расстреливают.