Глава 3

– Господин Шортан оборотень? – озадаченно спросил отец.

– Угу, – кивнула я.

Волк сидел и с осуждением смотрел на меня. Теперь за неожиданное обращение извиняться придется. Длинный список с моими косяками пополнялся слишком быстро. Подошла и присела рядом со зверем, протянула руку и замерла. Волк опасливо покосился на нее. Впрочем, неудивительно. Столько всего натворила, даже его зверь не доверяет.

Немного времени спустя мне удалось погладить серый лоб, хотя смотрел волк насторожено. Своими действиями я старалась извиниться за сегодняшние ляпы, совершенные мной. Сначала за уроненный кусок камня на ногу учителя, за неожиданный оборот. Вздохнула удрученно, сколько всего до конца обучения может произойти.

Волк решил довериться и подошел ближе. Я сидела перед ним на корточках. Он уверенно положил голову мне на колени и искренне заглянул в глаза, отчего сердце невольно сжалось. Его взгляд напоминал человеческий, на миг показалось, что сейчас заговорит.

– Рея, – на всякий случай тихо позвал отец.

– Что? – оглянулась на него.

– Теперь делать-то чего? – спросила папа, косясь на зверя.

– Не знаю. Вроде господин Шортан всегда сам обратно оборачивался, – ответила отцу, пожав плечами. Потом повернулась к волку и потрепала за щеки. – Что делать с тобой?

За последними событиями не заметила, как перешла с куратором на «ты», хотя раньше подобных вольностей себе не позволяла.

Волк еще раз проникновенно посмотрел в глаза и повернулся на выход, потом оглянулся, словно подзывая, и потрусил к двери.

– Пап, кажется, просит, чтобы его проводили, – не очень уверенно произнесла я.

– Хорошо, – кивнул отец.

Маг храма увлеченно осматривал обновленный алтарь. Протирал его рукавом и даже подышал, чтоб блестело. Оторвать мужчину от благоговейного ощупывания не представлялось возможным, пришлось махнуть на него рукой и отправится на выход.

На улице ветер немного утих, прекратив заметать снегом город. Волк трусил в сторону постоялого двора. Мы с отцом, закутавшись в плащи, торопливо последовали за ним. Узкий проход в калитке преодолели по очереди. Лошади стояли в занесенной конюшне, почуяв зверя они настороженно всхрапывали, выдувая на морозе клубы пара. Сколько ни осматривалась, дорожный возок на заснеженном дворе не увидела.

Войдя в помещение, я осталась в общей комнате, поприветствовав хозяина нашего давнего знакомого. Отец поднялся в комнату к куратору. Через некоторое время родитель мой спустился.

– Пап, ты главное скажи. Ты догнал моего … ммм … мужа? – запинаясь, спросила отца, когда он спустился вниз.

– Нет. Когда я выскочил на улицу и побежал к постоялому двору, лошади как раз вылетели и помчались по дороге. Я кричал, но кучер лишь погонял сильней лошадей, – сокрушенно сообщил отец.

– Как господина Шортана встретил? – продолжала допытываться.

Задавать вопросы в присутствии самого куратора неудобно, а потому я поспешила воспользоваться моментом.

– Он выбежал следом за повозкой. Как оказалось, не успел твой учитель сесть в нее. Он очень торопился. Когда его узнал, так обрадовался, мелькнула надежда, вдруг поможет с алтарем. И ведь помог! – радостно закончил отец.

– С алтарем разобрались. Осталось решить вопрос с моим замужеством, – угрюмо проговорила вслух.

– Может учителю рассказать? Вдруг посоветует чего? – сходу предложил отец.

Представила на секунду, как начнут выпытывать формулу заклинания замужества и почему не предусмотрела заранее, мне дурно стало, жаром пробило. Во-первых, чрезвычайно не хотелось признаваться в серьезном упущении. Во-вторых, после того, как куратор доложит в академии о моем проступке, стану посмешищем. Так по-дурацки выйти замуж могла одна Рея Варас.

Вскоре к нам спустился господин Шортан. Он оделся в другую одежду, и я где-то вдалеке своей памяти вспомнила обрывки его дорожного костюма, лежащего на полу в храме. «Когда он обращается, остается без одежды?» – мелькнула мысль, и щеки вспыхнули. Я поспешила списать перепады моего организма на жар от огромного камина, у которого сидела в ожидании.

– Господин Шортан, как вы? – спросил заботливо отец.

– Благодарю. Все нормально, – кивнул учитель и устроился рядом за столом, – не подскажите, когда следующая повозка будет?

– Керт, когда будет повозка? – громогласно спросил отец.

Его услужливость и рвение хорошо понимала. Учитель помог собрать алтарь, и теперь семье не придется выплачивать за новый ритуальный камень баснословные деньги.

– Должна скоро быть. Если погода уляжется, то придет без задержек, – отозвался хозяин постоялого двора.

– Вы куда направлялись? – вежливо поинтересовался отец.

– В Хартин, – односложно ответил господин Шортан.

– По делам или, как Рея, на каникулы? – вежливо расспрашивал отец, но явно любопытствовал.

– К невесте, – коротко ответил куратор.

– Женитьба – это хорошо! – радостно подхватил отец.

– Пап, – оборвала словоохотливого отца, – нам к Лане пора. Наверное, заждались нас.

Встала и пыталась вытолкнуть из-за стола своего родителя. Не хватало, чтобы он про мою женитьбу рассказал.

– Господин Шортан, повозка прибыла, – вынырнул из кухни господин Керт.

– Поторопись. Идем, – толкала отца. – Господин Шортан сейчас уедет, а у нас гости, – шептала ему на ухо.

– Рад был встрече, – искренне заверил отец и вцепился в руку полуоборотня.

– Счастливо оставаться, – произнес куратор и поспешил подняться за дорожными вещами.

– Может, пригласить его на свадьбу? – в порыве благодарности предложил папа.

– Господин Шортан спешит к невесте, – постаралась урезонить безмерную признательность радушного родителя. – Лучше расспроси, куда предыдущая повозка с моим мужем отправилась.

Меня интересовал факт женитьбы, в отличие от моего папы, который сиял счастьем, избежав долговой ямы. Однако последняя фраза дошла до родителя, и он направился к хозяину постоялого двора.

На улице слышались разговоры, бренчала упряжь. Из-за непогоды время прибытия и отправки повозок сбилось. Лошадей торопливо перепрягали, готовясь отправляться.

Люди забегали в помещение, толкались, спрашивая горячего чая, пытаясь отогреться, а потом спешили вернуться к почтовой повозке. Прибывшие в город, подхватив багаж, быстро расходились по домам.

Вскоре господин Шортан спустился в общую комнату, держа в руках саквояж. Обычно в поездку берут вещи попроще, но кожаная сумка коричневого цвета с небольшой ручкой притягивала взгляд. Впрочем, куратор направлялся к невесте, наверное, хотел произвести хорошее впечатление.

Заметив приближающегося куратора, поспешила смешаться с толпой, но не получилось. В момент, когда куратор подошел к дверям, у которых стояла я, ожидая возвращения отца, толпа пассажиров устремилась на выход, оставляя мою одинокую фигуру на обозрение господина Шортана. Не очень успешно постаралась слиться со стеной, даже дыхание задержала, но учитель меня опознал и подошел попрощаться. Между прочим, я бы не посчитала его невежливым, если бы мы обошлись без этого.

– Рея, постарайтесь больше не попадать в глупые ситуации, – улыбнувшись, проговорил Шортан.

– Я не нарочно, – виновато захлопала ресницами. – Случайно получилось. И с шариком-липучкой не моя вина. А за слова, что вас нельзя полюбить, простите, пожалуйста. Я не то имела ввиду. Вы привлекательный мужчина, в вас легко влюбиться, – с жаром принялась извиняться.

По округлившимся глазам полуоборотня я поняла, что меня понесло совсем не туда. Понять, что опять говорю неправильно, не успела, а потому старательно закивала головой в подтверждение своих слов.

– Рея, ты понимаешь, что сейчас говоришь? – постарался остановить пылкую речь куратор.

Вообще-то не очень, но в голове засела мысль, что извиняться все равно придется, а потому какая разница, где и когда.

– Конечно, понимаю. Вы очень привлекательный мужчина. Я бы сразу в вас влюбилась, – закончила говорить.

– Студентка Варас, кажется, метель вам совсем мозги выдула. Прекратите чушь нести, – с этими словами куратор вышел и громко хлопнул входной дверью.

– Фух! – облегченно произнесла и опустилась на лавку. – Вот и извинилась.

Не отпускало ощущение, будто снова что-то учудила. Обычно я девушка рассудительная и нормальная, но не всегда могу совладать со своими эмоциями, из-за чего случаются казусы в моей жизни.

Например, сейчас. Что сделала неправильно? Почему куратор странно отреагировал на извинения?

Перед мысленным взором предстало худое лицо куратора и его округлившиеся глаза. Что я сказала? «Вы очень привлекательный мужчина. Я бы сразу в вас влюбилась» – словно со стороны услышала собственные слова. Мамочки! Что я натворила?! Я только что в любви призналась! Мысленно застонала на свою импульсивность. Вот за что мне все это? Не иначе Хранимая Дестиэль на меня за что-то осерчала. Или Хариш забавляется с моей судьбой. Выдали боги магию, а теперь потешаются над моими мучениями.

Повезло Лане, у нее магических способностей хватает только для бытовых заклинаний. Зато очень удобно! Не нужно уборку самой делать и домашку перо само писало. Мне же приходится все делать своими руками, потому что магией до сих пор толком управлять не могу. Как оказалось, и языком своим.

Куратора Шортана никогда привлекательным не считала. Худой, почти все время хмурый мужчина не производил на меня впечатления. Мне всегда одногруппник Дарис нравился. Блондин с длинными волосами, которые элегантно рассыпались по плечам. Кажется, из-за них и влюбилась.

Впервые увидела Дариса на занятиях. Я засмотрелась на роскошные блондинистые локоны. Нас попросили передать тетради куратору, а я, уверенная, что передо мной сидит девушка, постучала по плечу и попросила: «Девушка, передайте, пожалуйста». Когда меня прожгли взглядом карих с золотой магией глаз, опешила и не смогла нормально извиниться. В ответ Дарис недовольно высказался о моем уме и внимательности. Потом все стало еще хуже. Парни начали поддразнивать Дариса с моей легкой руки, а тот естественно возненавидел причину.

Именно его швыряла о стены академии, не совладав с магией. Причем не всегда Дарис виноват в этом. В самом начале он пытался со мной побороться, дать отпор, но умные учителя в кабинете директора взяли с нас слово о прекращении поединков. Наше обещание магически скрепил господин ди Рив. В том, что Дарис несколько раз был приложен мною о стены нашей альма-матер, были виноваты чувства, испытываемые к кареглазому блондину.

– Повозка уехала в Хартин, а потом в Астрею, – прервал мои мрачные размышления отец.

– Что? – похлопала глазами, чтобы вернуться в настоящее.

– Благоверный, говорю, твой в Хартин уехал, – повторил папа.