Глава 2

Когда Юле было восемь, Зинаиде Трофимовне уже перевалило за семьдесят. Глупо было надеяться, что старуха всё ещё жива, но Юля надеялась, потому что у неё имелись вопросы, ответить на которые могла только эта жуткая женщина.

Покосившийся забор, неухоженный двор, прогнившие доски крыльца – ничего не изменилось с тех пор, как восьмилетняя Юлька уезжала из этого дома почти двадцать лет назад. Разве что гнилых и перекошенных деталей стало больше, да дровяной сарай наконец-то рухнул. Дом выглядел совершенно заброшенным, и только узенькая тропинка в густой траве свидетельствовала о том, что сюда кто-то регулярно ходит.

– Есть кто живой? – крикнула Юля в темноту прихожей, осторожно приоткрыв тяжёлую дверь, болтающуюся на одной только верхней петле.

– Да что ж такое-то? Помереть не дадут спокойно… – донеслось из глубины дома, пахнущего плесенью и мышами. – Ну входи, коль пришла. Я сама не встану уже.

Девушка опасливо покосилась на хлипкую дверь и провисшие балки потолка, но всё же осторожно проскользнула внутрь дома. Зинаида Трофимовна лежала на старой широкой лавке, которая когда-то давно служила Юле постелью. Осунувшееся морщинистое лицо, глубоко запавшие глаза, неприятный запах давно немытого тела – старуха, похоже, действительно собиралась наконец-то отойти к праотцам и явно была не слишком довольна тем, что ей помешали.

– А, это ты… – тяжело вздохнула она, отвернулась от гостьи и закрыла глаза.

– Вы меня узнали? – удивилась Юля.

– Колдовство своё узнала, потому и тебя помню, – пробормотала старуха. – Говори, зачем пришла, и уходи, покуда крыша не провалилась.

– Вам, может, в больницу надо? – девушка бросила короткий взгляд на покрытый пятнами плесени потолок и предложила: – Давайте я «скорую» вызову?

– Нет, я здесь помереть хочу, в своём доме, – отозвалась Зинаида Трофимовна, не открывая глаз. – Ну говори уже, не томи.

– Да я, если честно, даже не знаю, с чего начать…

Начала Юля с рассказа о том, как они с Сашей ездили знакомиться с его родителями. Всё-всё вспомнила о событиях последних месяцев – и про забитые магической литературой шкафы в доме несостоявшейся свекрови, и про то, как поведение жениха менялось буквально на глазах, и про пустой взгляд Олеси, которой теперь уже не было в живых. Про пожар рассказала. Про угрозы.

– Кишка у ней тонка моё слово обойти, – спокойно сообщила старуха в ответ на Юлины жалобы. – Перед законом отвечать будешь тогда только, когда в самом деле его нарушишь, а наветов не бойся. Парня твоего жалко. Погубит она его.

– Как это? – нахмурилась Юля.

– А вот так. Если бы он под пятой у ней ходил, то от тебя сразу бы отказался, а вы год вместе прожили. Не маменькин он сынок, другое тут. Поглядеть бы на него, да сам он сюда не явится, а мне встать сил не хватит уже.

– У меня фотография есть, – Юля принялась рыться в сумочке, но Зинаида Трофимовна тихо хмыкнула и сообщила:

– Да не так поглядеть, дурында. Я уж лет пять как ослепла на оба глаза. Почувствовать мне его надо, ясно?

– А-а, – поняла Юля. – Ну тогда ничего не получится, да.

– Вот и я говорю, что не получится, – вздохнула старуха. – А парня всё равно жалко. М-да…

Зинаида Трофимовна не то задумалась, не то уснула. Юля стояла посреди полутёмной комнаты, прислушиваясь к её медленному дыханию, но уйти не решалась.

– Любишь его? – неожиданно спросила старуха.

– Люблю, – честно призналась Юля.

– Сильно любишь?

– Сильно.

– А ручка и бумага у тебя с собой есть?

– Да, конечно, – кивнула девушка и снова полезла в сумочку.

– Ну тогда записывай, что я скажу, а потом решишь, готова ты такую цену за его независимость платить или нет. Моих сил на это колдовство не хватит уже, всё тебе самой делать придётся.

Юля вынула из сумки записную книжку и ручку, но всё же уточнила, прежде чем начать записывать:

– А о какой цене идёт речь?

– Детей у вас не будет никогда. У тебя от другого мужика или у него от другой бабы – да. А общих не будет.

– Почему?

– А ты в магазине когда хлеб покупаешь, тоже у продавца спрашиваешь, из чего цена складывается? Колдовство всегда так устроено, что от чего-то отказаться надо, чтобы что-то получить. А уж соглашаться или нет – это дело твоё. Ну? Пишешь? А то устала я.

Юлька записала каждое слово и проговорила записанное вслух, чтобы удостовериться, что ничего не упустила. Предложила Зинаиде Трофимовне какую-нибудь помощь по дому или всё-таки врача вызвать, но старуха её прогнала. А в качестве благодарности за помощь попросила только на похороны прийти, в последний путь проводить, потому что из родных людей у колдуньи никого не осталось.

* * *

Юля долго ломала голову над тем, как ей поступить с инструкцией, полученной от умирающей ведьмы. Трудный выбор, если хорошенько подумать. Предложенное колдовство и на колдовство-то было не очень похоже – травы какие-то над водой сжечь, слова нужные сказать, а потом воду эту в новолуние под порог Сашкиного дома вылить. Больше на шарлатанство какое-то смахивало. И результатом всего этого должна была стать примерно такая же защита для Сашки, какая имелась у Юли и её родителей. Теоретически Светлана Борисовна после всех этих манипуляций утратит магический контроль над сыном, а Саша прозреет, одумается и к брошенной невесте вернётся. Если любит, конечно.

Но Саша всегда хотел детей. Даже если бы у Юли всё получилось, и колдовство сработало, как бы она потом объясняла ему, почему не может от него забеременеть? Оба здоровы, генетически совместимы, а дети не получаются – долго они так протянут? О приёмных даже речи быть не может – Сашка сроду на это не согласится. Зачем мужику чужой ребёнок, если он вполне способен собственного сделать? Только вот «делать» ему на стороне придётся, и Юля подозревала, что не сможет с этим смириться. Да и сама она тоже всегда хотела ребёнка – своего, не чужого.

Защитить любимого от его собственной матери ценой возможного совместного счастья или оставить всё, как есть – вот тебе и выбор. И ответственность за принятое решение целиком и полностью ложилась на Юлины плечи. К тому же, это колдовство. Оно могло не сработать, могло сработать неправильно, и тогда предсказать последствия было бы просто невозможно. Это если верить. А если не верить? Но ведь никто же не заставляет принимать решение немедленно, правда? Всё и так уже настолько плохо, что хуже точно не станет.

* * *

О том, что Зинаида Трофимовна умерла, Юля узнала… во сне. Точнее, в изнуряющей полудрёме, когда ты вроде бы уже и не спишь, но окончательно проснуться не можешь. Девушке привиделось, что старуха склонилась над её кроватью, долго так стояла молча, а потом напомнила: «Ты обещала». Позже, за завтраком, Юля вяло ковырялась в тарелке с кашей и задумчиво хмурилась, пока наконец-то не решилась выговориться.

– Мам, я несколько дней назад в деревню ездила, к Зинаиде Трофимовне.

– Она ещё жива? – удивилась Роза Антоновна.

– Кажется, уже нет. Она просила на похороны к ней приехать, в последний путь проводить. Поедешь со мной?

Больничный у Юли тогда ещё не закончился, а Роза Антоновна без долгих раздумий отпросилась с работы, и они вместе поехали в деревню. Отец Юли Павел Петрович хоть и демонстрировал всегда своё недоверие ко всему сверхъестественному, но за давнее спасение Юльки тоже был старухе благодарен. В этот день у него был выходной, поэтому поехали не автобусом, а в машине.

Зинаида Трофимовна действительно умерла этой ночью. Крыша её ветхого дома всё-таки обвалилась, похоронив под собой хозяйку, и Юлина семья прибыла на место как раз к тому времени, когда спасатели извлекли тело покойницы из-под руин. На дороге стояли карета «скорой помощи», полицейский автомобиль и ещё какие-то машины. Пространство перед рухнувшим домом огородили колышками с сигнальной лентой, и соседи стайками топтались по периметру, болтая о случившемся всякую чушь. Чего только Юля не наслушалась, пока ждала хоть какой-нибудь официальной информации – ей почему-то хотелось верить, что Зинаида Трофимовна перед смертью не страдала.

– Нет, крыша здесь ни при чём. Бабуля к моменту обрушения уже окоченеть успела, – наконец-то различила она голос прибывшего на место происшествия эксперта.

– Результаты вскрытия когда будут готовы? – спросил кто-то из полицейских.

– Завтра, если вскрытие вообще потребуется, – равнодушно отозвался эксперт. – Ей девяносто шесть лет было, тут и так всё понятно. Но если скажут «надо»…

Оказалось, что никому не надо. Тело забрали в районный морг до решения о необходимости вскрытия, но уже через пару часов глава сельсовета сообщила не в меру любопытным жителям деревни, что хоронить Зинаиду Трофимовну будут завтра в десять часов утра. У Юли как раз на это время был назначен визит к врачу, поэтому пришлось звонить в поликлинику и переносить запись на понедельник.

Оставаться в деревне на ночь было незачем, да и негде. К тому же, утром отец и мать Юли должны были пойти на работу, и ехать на похороны предстояло ей самой. Приятного в этом было мало, но куда деваться – обещала же.

– А зачем ты к ней ездила-то? – наконец-то вспомнила Роза Антоновна вопрос, который хотела задать дочери весь день.

– За советом, – пожала плечами Юля.

Не рассказывать же маме о том, в какую историю она вляпалась. Во-первых, Роза Антоновна непременно поделится своими переживаниями с отцом, а тот из врождённого чувства справедливости помчится выяснять, с какой это стати Светлана Борисовна имеет наглость угрожать его дочери. Только хуже сделает. А во-вторых, что может посоветовать мать в ответ на Юлины переживания? «Забудь Сашу, других парней предостаточно». Нетрудно же догадаться. Роза Антоновна всегда выбирала самый простой из возможных путей, если это могло решить её проблемы. А у Юли простого пути нет, и объяснять это матери – только время тратить.

* * *

На похороны Зинаиды Трофимовны Юля опоздала. Рейсовый автобус сломался, а другой на замену дали только через полчаса – вроде бы и небольшая задержка, но местная администрация, кажется, стремилась решить вопрос с погребением как можно скорее. Юля прибежала с автобусной остановки на кладбище в начале одиннадцатого, но застала там только двух мужчин, ровняющих лопатами свежий могильный холмик, и худенькую женщину лет сорока пяти, поправляющую траурную ленту на единственной корзинке с живыми белыми лилиями.

– Что, уже всё? – растерянно поинтересовалась Юля, переводя дух.

– А кого ждать? – грустно усмехнулась женщина. – С одинокими стариками церемониться не принято. Из морга забрали, отпели, закопали и забыли. Вы родственница?

– Нет, – покачала Юля головой. – Зинаида Трофимовна говорила, что у неё нет родни.

– Детей и внуков нет, но у неё брат был старший, и внучатые племянники всё-таки где-то имеются, – сообщила незнакомка и повернулась к рабочим, которые уже собирались уходить. – Спасибо, ребята.

– Не за что, – проворчал один из мужчин. – Соболезную.

Рабочие ушли, и женщины остались у могилы одни. Юля положила на холмик перевязанные чёрной ленточкой гвоздики и вздохнула.

– Не по-человечески как-то. Неужели совсем никто не пришёл?

– Ну почему же никто? Я пришла. Вы пришли… – женщина натянуто улыбнулась Юле, вынула из кармана куртки телефон и посмотрела на экран. – Пора мне, извините.

Незнакомка бросила на могилу прощальный взгляд и ушла, не сказав больше ни слова. Оставаться на кладбище смысла не имело – день выдался прохладный, с неба накрапывал мелкий дождик, а подхватить простуду в Юлины планы не входило. Она вернулась в деревню и немного постояла перед руинами домика Зинаиды Трофимовны, вспоминая, как старуха когда-то будила её по ночам и заставляла читать молитвы. А теперь вот так вышло, что на смену прежним страхам и ненависти пришла горечь за человека, которого и похоронить-то оказалось некому.

Судя по табличке с расписанием, следующего автобуса в город ей нужно было ждать сорок пять минут. Зябко ёжась, Юля накинула на голову капюшон куртки и подумала о том, что можно, конечно, вызвать такси, но и этот транспорт тоже приедет нескоро. Спасибо доброму водителю старенького «жигулёнка», который не смог проехать мимо мёрзнущей на остановке девушки.

– Вы в город? Могу подвезти.

«Спасибо, не надо», – чуть было не ляпнула Юля, но сдержалась. Зачем отказываться-то? Приличный на вид мужчина пенсионного возраста. Одет неплохо, выбрит гладко. На маньяка не похож вроде, хотя у преступников обычно на лбу и не написано, чем они живут.

– Ну так что? Поедете или принципиально будете мокнуть? – усмехнулся незнакомец.

– Принципиально поеду, спасибо, – проворчала Юля в ответ и забралась на заднее сиденье автомобиля.

К счастью, мужчина оказался не болтливым и не пытался завязать знакомство. Молча довёз пассажирку до первой автобусной остановки в черте города, как она и просила, и уехал. Случайный человек, который появился в её жизни только для того, чтобы не дать простудиться в ожидании автобуса. «Из таких вот случайностей и состоит жизнь», – думала Юля, садясь в первую же подъехавшую к остановке маршрутку. А больше ни о чём думать не хотелось. Проводить Зинаиду Трофимовну в последний путь она опоздала, но хотя бы попрощалась. Обещание вроде бы выполнила. Старухи, воспоминания о которой с детства вызывали панический ужас, больше нет. Легче от этой мысли почему-то не стало, зато можно было наконец-то вернуться к своей прежней жизни и другим проблемам.

* * *