Из профессии на вырост

Любому работодателю нужно быть готовым: лучшие, скорее всего, уйдут испытывать себя на прочность. А талант и масштаб личности сделают их в итоге конкурентами. Ольга Блох – основательница и мастер салона красоты. Она визажист по образованию, за идеальными бровями к ней выстраивались очереди еще несколько лет назад, когда она работала в корнере Estee Lauder в ГУМе. Вполне логичным развитием событий был сначала свой кабинет при салоне, а потом и свой небольшой моносалон.

«Меня стала поражать метаморфоза, такая сказка-история, которую создает мейкап, – говорит Ольга. – Человек преображается, становится другим, красивым. Когда ты делаешь брови, ты меняешь черты лица. При этом я за индивидуальность. А вот это золотое сечение, которому всех учат, ее убивает. Убивает все, ради чего этим стоит заниматься. Нужно смотреть на лица. То есть ты можешь человека изменить вплоть до врожденных каких-то вещей. Особенно когда смотришь на возрастную женщину: вот у нее опущен внешний уголок брови. Стоит его немного поднять, и ты видишь, как человек теряет десять лет сразу. И это очень благодарная работа».

Когда поток клиентов возрос настолько, что запись пошла на месяц вперед, появилась развилка: либо выключать телефон, либо расширяться. Решили идти дальше, и в какой-то момент все сложилось.

От привычного к хорошему

Они не то чтобы хотели заработать, они просто хотели есть, но правильную еду. Как известно, если хочешь, чтобы что-то было сделано хорошо, то сделай это сам. Сопротивлялись даже профессионалы. «Да вы с ума сошли! Это настоящее безумие – делать сосиски из говядины высшего сорта», – говорили технологи Андрею Куспицу, сооснователю компании Le Bon Gout. Кому, как не им, было знать, что последние сто лет мясные деликатесы – это способ утилизации отходов убоя. А в последние двадцать лет – так и вовсе возможность продавать воду по цене мяса. «Нынешние технологии позволяют произвести вкусную и красивую сосиску, не расходуя ни грамма мяса», – объясняет мне Андрей суть возмущения технологов, воспитанных на идее сокращения издержек.

Марка с французским названием и маленьким ручным производством в центре Москвы выпускает деликатесы из настоящего мяса и специй по старинным рецептам. Правда, не все потребители это понимают, и некоторые реагируют на ценник компании гневно: «Да у вас сосиска дороже килограмма мяса!» Правильно, потому что килограмм мяса нужно еще переработать. Название марки Le Bon Gout означает «хороший вкус», – и это не заигрывание с потребителем в стремлении казаться французским производителем.

Началось же все в 2010 году, когда гастроэнтузиаст, как он сам себя называет, Андрей Куспиц вернулся из французской эмиграции. За чашкой чая с деловым партнером, французом Николя Шавро, обсудили невозможность купить в Москве приличные продукты. И тут компаньоны решили все сделать сами. Выписали колбасника и булочника из Франции, в придачу взяли ветврача – чтобы не ошибиться с выбором сырья. Наняли удаленных консультантов – они проверяют качество, приезжая раз в полгода: один из города Мец, другой из Страсбурга.

«Изначально у нас коммуникация и все производство ориентировались на кормление французского землячества, к которому быстренько примкнули бельгийцы, квебекцы и различные франкоязычные сообщества. Не только частные лица, но и организации, например посольства», – рассказывает Андрей. А потом мы вышли далеко за пределы целевой аудитории, и хотя московские друзья французских эмигрантов не испытывали ностальгии при виде правильных мясных продуктов, но идея есть деликатесы, приготовленные по старинке, им понравилась.

Вполне предсказуемо фирма столкнулась с невозможностью покрыть растущий спрос. Сопротивляясь росту производства, Куспиц и Шавро срочно объявили Le Bon Gout закрытым клубом, что, впрочем, возымело обратный эффект. Окончательно стало понятно, что пришло время двигаться дальше.

Бизнес в узкой нише

Еще в середине 2000-х годов ситуация на рынке обуви нестандартных размеров была катастрофической. Женщинам с размером ноги от 32-го до 35-го и от 42-го до 45-го, а также мужчинам, носящим 34-й – 37-й и от 46-го до 52-го, приходилось нелегко. Выбор был невелик: либо покупать обувь в детском отделе, либо отнимать кроссовки у баскетболистов. Ну, или за большие деньги заказывать индивидуальный пошив.

Причина была ясна: товар не должен залеживаться на полке, а значит, производятся и закупаются только ходовые размеры. При этом, по разным оценкам, выпадает из размерной сетки массовых производителей обуви каждый пятнадцатый – двадцатый взрослый. То есть в России таких людей несколько миллионов. Лето, зима, межсезонье, разные случаи жизни – каждому нужно не по одной паре обуви.

Дефицит продлился лет десять, и к 2008 году предложение в узкой нише начало резко расти – благодаря тем, кто знаком с проблемой на собственном опыте. Санкт-петербургская фабрика нестандартной обуви «Меркурий» в месяц продает до 3 тыс. пар. Ежемесячный оборот – до 4 млн рублей.

Нестандартные клиенты стали стандартом для фабрики «Меркурий» в первую очередь потому, что основатели увидели свободную нишу с практически отсутствующей конкуренцией. «Это производство, с одной стороны, достаточно сложное, а с другой – это слишком мелкий рынок для крупных фабрик. Мелким нишевым проектом им заниматься неинтересно», – говорит партнер Сергей Щербаков. Сам он начинал с маленькой мастерской, изготовлявшей стандартную обувь, а вот успех пришел с нестандартной.

Дело как мода

Да-да, в некоторых кругах делать что-то сейчас в моде. Не будем говорить о мальчиках и девочках с планшетниками и умным видом, расхаживающих по конференциям и стартаперским тусовкам. Сегодня у них один гениальный бизнес, завтра – другой. Бабочки, стрекозы. Они абсолютно безвредны, их легко вычислить. И если поначалу казалось, будто взмахом своих беспечных крылышек они способны что-то обрушить в сфере не слов, но дел, то быстро выяснилось – нет. Массовка навредить не может. Скорее напротив. Они создают ощущение вибрирующего пространства и этим могут даже привлечь людей действительно полезных.

Эксперты советуют на старте придумать себе ориентир – соперника. Работайте так, будто кто-то где-то работает 24 часа в сутки в надежде вас обставить. Но в жизни этого и придумывать не надо – все так и есть. Вот, например, Елена Шифрина – бывшая модель, выпускница лондонской Regent's Business School и сколковского MBA, а теперь еще и молодая мама. Во время стажировки в Массачусетском технологическом институте (MIT) она обратила внимание на рацион студентов и профессоров. Почти все они подсели на батончики «для перекуса» из орехов, сухофруктов и мюсли. Именно их Елена и решила делать в России под маркой Bite. Правда, пошла дальше: в ее батончиках нет никаких консервантов, а в описании – сложных для потребителя «шифровок».

На первый взгляд бизнес-идея Bite напоминает школьный проект ученицы из класса с экономическим уклоном. Вот только цифры у Елены совсем не детские: за полтора года ей удалось выйти на продажи 70 тыс. снеков в месяц, а за восемь месяцев – на операционную самоокупаемость. В остальном же все верно. Начинался проект как дипломный во время учебы в СКОЛКОВО, получила за него Шифрина тройку и, закончив бизнес-школу, ушла в «Райффайзенбанк».

Однако идея не отпускала, и в феврале 2012 года, воодушевившись в том числе успехами сокурсников по СКОЛКОВО, открывавших собственные фирмы, Елена уволилась и зарегистрировала компанию BioFoodLab. Наняла технолога, собрала команду и вложила в бизнес 7 млн рублей собственных накоплений.

«В наших Bite все ингредиенты полезны. Арахис в традиционных шоколадках – хорошо, но глазурь и сахар убивают всю пользу. Состав должен быть понятен даже ребенку. Чем короче перечень продуктов на упаковке, тем полезнее продукт», – объясняет Елена.

Сразу возникает вопрос: если начинающей компании удалось вывести «формулу здоровья» всего за полгода работы, почему в России такими производствами занимаются единицы? Причин несколько: во-первых, у натурального продукта короче срок хранения; во-вторых, для производства необходимо закупать специальное оборудование; в-третьих, с учетом стоимости закупаемых ингредиентов и особенностей производства конечный продукт получается дороже в несколько раз. Но все эти очевидные причины не стали препятствием для Шифриной; ее бизнес работает, потому что нашел правильную аудиторию.

Сначала характер

Если долго и много читать книги по бизнесу – открыть бизнес не хватит решимости. По моим наблюдениям, в любом деле срабатывает формулировка Марка Твена: «Они не знали, что это невозможно, поэтому просто сделали это». Пока одни строят модели и схемы, талантливые дилетанты обходят их прямо на старте. Некоторые своим примером доказывают, что полезно встать на краю пропасти и отращивать крылья, падая вниз. Иногда успех больше зависит от характера, чем от удачи.

Сейчас Романа Аранина знают как производителя уникальных колясок для инвалидов. Хотя, по правде говоря, то, что он делает, больше напоминает персональный компактный вездеход. Легко идет по песку, по лесу с его травой и «сучками и задоринками», не замечает спуски и подъемы, вызывая зависть у пешеходов. А самое главное, транспорт этот безопасен для пассажира-инвалида.

Помимо собственных колясок Observer, Роман является дистрибьютором еще и других приспособлений, облегчающих жизнь прикованного к креслу человека. Оборот его компании – около 20 млн рублей в год. Но прежде была трагедия.

В августе 2004 года бывший военный летчик, спортсмен и бизнесмен упал на параплане. Перелом позвоночника в шейном отделе и полный паралич. Потом сорок дней в реанимации; полгода Роман мог только моргать и шевелить губами.

Месяцы специальной физкультуры – и он заново научился двигать головой и немного руками. В борьбе за подвижную жизнь он столкнулся с «гостеприимной» в больших кавычках средой, которая ждет инвалида за дверями больницы. Речь даже не об убогом состоянии инфраструктуры. Оказалось, что стандартные электроколяски для людей с его видом травмы вообще небезопасны. Однажды при спуске к морю он выпал из коляски и упал вниз лицом. Предприниматель понял: проблему нужно решать кардинально – ведь хочется жить, а не доживать.

В 2009 году при помощи своего бизнес-партнера Бориса Ефимова (а «по совместительству» инженера, специализирующегося на ремонте медоборудования), Роман доработал средство передвижения. Прорывной идеей стала установка на электроколяску гироскопа – устройство регулирует перенос центра тяжести. Комплектующие собрали «с миру по нитке»: электроника из Англии, двигатели – из Германии, джойстики – с Тайваня. Полная сборка – на заводе в Китае.

Едва успела первая полноприводная коляска покинуть завод, как Роман уже встречал клиентов. Аранин рассказал (рассказал в прямом смысле слова – руки пока не слушаются, и текст Аранин наговаривает на компьютер) в своем блоге на Disability.ru – ресурсе для общения людей с ограниченными возможностями – о том, какой транспорт себе построил, и другие пользователи захотели иметь такой же.