Цитаты из книги «След лисицы на камнях»

– Хозяин наш – чокнутый, – сказал Бабкин Илюшину, когда тот вернулся и они остались одни. – У него мания! Идея фикс! Макар как-то странно покосился на него. – Чего это ты зыркаешь? – Серега, да ведь ты точно такой же. Красильщиков терем восстанавливает, ты преступников ловишь. Просто тебе повезло: ты раньше нашел свое призвание. А он позже, зато теперь – видишь, как нагоняет упущенное время! – Что ты несешь? – Тебя куда ни помести, ты будешь ловить преступников. А Красильщиков везде будет из старого делать новое. Он жизнь вдыхает в почти умершее, а ты упорядочиваешь частицы этой жизни согласно закону, который у тебя в голове.

На улице уже стемнело, и свет от редких зернышек фонарей, брошенных в землистый сумрак, рассеивал его едва-едва. К тому же повалил совершенно зимний, огромными лохмотьями снег, словно кто-то там, наверху, вычесывал очень большую собаку.

Быть жертвой необременительно и приятно; к тому же это была знакомая, многократно отыгранная роль.

Поначалу ветер мешал, но в лесу совершенно угомонился, притих, как испуганный ребенок, забившись Сергею в рукав. Хотя под ногами похрустывала промерзшая земля, лес отсырел, воздух был тяжелый, густой, пахший прелой листвой и смолистой древесиной. Казалось, если выжать его, скрутив в жгут, можно набрать с полведра воды.

Каторжник это, – легкомысленно сказал Макар. – Гримпенская трясина… Кто это так страшно воет на болотах? Это сэра Генри кормят овсянкой!

Лариса Яковлева, местная жительница Бабушка неопределенного возраста, в очках, пухлая, с короткими седыми волосами. Сидит на расстеленной кровати, встает и передвигается с трудо

Нина Ивановна Худякова, местная жительница Высокая старуха с голубыми глазами. Ходит с клюкой, не хромает. Одета в юбку и телогрейку, голова покрыта платком.

Григорий, сосед Бакшаевой, охотник Очень высокий и крепкий человек лет шестидесяти, по-видимому, огромной физической силы. Плоское желтушное лицо, вывернутые толстые губы, черная борода без единого седого волоса.

Большинство страхов оставались за пределами его понимания. «Вот, скажем, умрешь…» – иногда задумывался он, но на этом мысль тормозила, столкнувшись с очевидным препятствием: Сергей не знал, что такое смерть. Понятно, что отсюда ты ушел. Но куда вышел? А если не вышел, то все еще проще: кого нет, тому не страшно.

Вульгарная? Да кто вульгарен в двадцать лет! Хороший вкус – удел старости.