Она помнила, как однажды оно вздумало помирать, не спросивши саму Капитолину. Ей было чуть больше пятидесяти – для замужества, может, поздновато, но для прощания с этим миром преждевременно. Капитолина со своим телом тогда серьезно поговорила. Объяснила, что она даже до пенсии не дотянула. И в вечный сон погружать того, кто за всю жизнь ни разу не выспался, – это не по-человечески. Так и сказала: мол, не будь свиньей, я тебя, горбатое, всю жизнь берегла, а ты мне чем платишь? Вырастило внутри себя какую-то дрянь и предъявляешь мне, значит, как аргумент! Знаешь куда засунь такие аргументы? А впрочем, и туда не надо, мне это место по два раза на дню пригождается.