Поднявшись по резной лестнице, Астарот задержался у комнаты Ани. За стеной было тихо, два охранника снаружи шутя отдали честь. Постучав костяшками пальцев, он открыл тяжелую дверь и остолбенел от увиденного. На кресле возле кровати сидела Мамона. Это была женщина 45 лет, тучная, но ухоженная. Все уважали её точный ум, поэтому к её появлению возле пленницы Астарот не был готов.

– Здравствуйте, – он одёрнул жилет как школьник и нехотя встал прямо. – Не думал, что вы…

– Конечно нет! Оставим её одну как барыню, пусть творит, что хочет, – женщина ехидно посмотрела на девушку, недовольно мучившую наручники. – Мы тут не в куклы играем, как бы. На кону большие барыши и это наш способ получить их, – рельефный пистолет с гравировкой «CARPE DIEM» был подарен ей Люци после очередного подъема их финансового положения. – А ты что тут делаешь, а? Пришел пригласить ее на обед?

– Ну что вы! – Астарот обиженно надул губы, зная, что Мамона испытывала к нему материнскую слабость и прощала многие огрехи. – Люци сказал, что я за ней присматриваю, я зашёл проверить.

– Я не допущу к этой лисе ни одного мужчину, так и знай! – она не очень-то изящно закинула ногу на ногу. – Оставить её одну, не связанную. Какая глупость!

– Люци сказал…

– Я сама с ним поговорю.

Аня тоже не была рада её появлению. Она надеялась на охранника-мужчину, с которым можно будет сблизиться и получить всё, что угодно за счёт своего милого личика. Но Мамона не стала с ней церемониться и сразу же дала понять, что на её женскую солидарность рассчитывать не придётся.

– Мне нужно поговорить с главным. Люци, да? Я не согласна на такое! Мне обещали комфорт! – Аня собрала в кулак всю свою серьезность и даже сдвинула на лбу модные толстенные брови.

– Вот интересно, – начала Мамона наигранно заинтересовано. – Почему у тебя брови стоят дыбом?

– Это модно, – блондинка вскинула голову и поставила самолюбие выше инстинкта самосохранения. – Вам бы стоило иногда смотреть что-то о трендах.

– О, нет! Я предпочитаю классику, – Мамона указала стволом на свой идеальный брючный костюм, который будет стильным и через 200 лет. – Такие люди как я ничего не делают в угоду обществу. А вот ты я думаю, подрабатываешь моделью, да? Собираешь подписчиков, фотографируешься с куском пиццы, который никогда не съешь, в позе, в которой никогда не сидишь, так ведь? О, дорогая, какая же жалкая у тебя жизнь!

Астарот всё ещё стоял на входе, очарованный своей старшей коллегой. Иногда он представлял, что она его мать. Как тогда бы сложилась его судьба? Где бы он был, воспитываясь при такой сильной женщине?

– Хорошо, что вы довольны своей жизнью в грабеже и убийстве! – Аня, глубоко задетая сказанным, смотрела прямо в глаза Мамоне, ожидая пулю в лоб.

Но та лишь улыбнулась и продолжила легко качать носком своей туфли-лодочки телесного цвета.

– Из-за таких как ты маленькая девочка Лена из Липецка будет думать, что всё в жизни решают килограммы и банковский счет любовника…

– А это разве не так?

– Я не договорила, – Мамона сохраняла спокойный тон, что выбешивало Аню и восхищало Астарота. – А потом эта девочка Лена запытает себя голодными диетами и, возможно, встретит владельца автосервиса Гену, у которого водятся деньги. Он, как и 99 % мужчин при небольшом бабле, будет считать себя пупом земли, и будет относиться к ней потребительски. Потом она, всё ещё смотря на таких как ты, решит родить ему ребенка, чтобы удержать и заслужить уважения. Есть два пути развития: её диеты аукнуться ей бесплодием, что будет благом для человечества, скажу откровенно, или она забеременеет и родит ребёнка ненужного никому. Потому что Гена не поменяется. И она не поменяется. И вот из этого вырастет бесконечно несчастный человек, который потом сделает несчастными всех вокруг себя. Вот так ты распускаешь вирус, дорогая моя.

Все молчали, переваривая услышанное. Мамона все еще безразлично качала ногой. В комнату вошёл Люци. В новом костюме, но со вчерашним недосыпом. После звонка Шилову, он так и не смог уснуть. На часах было около 9.

– Мы идём завтракать? – Мамона встала с кресла, обращаясь к мужчинам.

– Я бы не отказалась, – Аня мечтала избавиться от наручников и этой комнаты. И сделать это можно не через женщину.

– Кусок в горло полезет рядом с преступниками? – Мамона ехидно покачала головой.

– Не стоит переходить границы. Гусь свинье не товарищ. Тебе принесут еду с доставкой, – Люци шагнул в сторону, но наманикюренная рука Мамоны схватила его за рукав, мягко, по-женски ласково.

– Да ладно тебе, Люци. Пусть девочка поест с нами, посмотрит, как живет настоящий преступный синдикат. Ты же не против человечины? – Мамона громко рассмеялась, взяла под руку Астарота и вышла из комнаты. – Мальчики, проводите даму.

Асмодей и Велиал уже сидели за столом. Аня с удивлением отметила, что узнала второго, только когда его окликнули по имени. Безликий человек о чём-то жарко спорил с борадачом.

– Ты не слышишь меня! Из-за твоей беспечности у нас будут проблемы! – Велиал кивком поздоровался с входящими, не отрывая глаз от своего соседа.

– Это я беспечный? – Асмодей поставил стакан колы, он так и не сумел отпить и глотка. – Представь только, если кто-то войдет в Замок, кто-то посторонний.

– Бред!

– Нет, не бред! – мужчина запалисто вскинул руку, но тут же вернулся к своему обычному положению. Он не выносил эмоций. – Произойти может что угодно. И вот к нам заваливается ОМОН, а у нас тут местная камера пыток!

– Ахаха, – Велиал закрыл руками неузнаваемое лицо, не обращая внимания на то, как все рассаживаются. – Ты просто смешён! Заявится сюда ОМОН, надо же такое придумать! Уж быстрее в твоих лесах-полях найдут какой-нибудь след.

– Нельзя найти то, чего нет!

– Мальчики, ну перестаньте! – Мамона снисходительно улыбнулась, кивая в сторону Анны. – Что о нас подумает гостья?

– Как будто мне есть дело, – Асмодей буркнул эту фразу себе под нос и посмотрел на Люци. Тот о чём-то увлеённо шептался с Астаротом, не замечая происходящего.

Как только вынесли закуски, за столом началась бесполезная болтовня. Они делали так каждый день, потому что Люци не говорил о делах за едой и не давал это делать другим.

– Аня, может, ты расскажешь нам, по душе ли тебе пришлось наше общество? – Мамона очаровательно улыбнулась. Она пила вино вместе с Велиалом, все остальные к алкоголю не прикасались. – Как я понимаю, ты не замужем, а у нас тут целая гвардия холостых мужчин.

– Мамона, – Люци одарил её ласковой улыбкой.

– Я не стану развивать тему. Мне глубоко безразличен каждый за этим столом.

– Это правильно, – Люци впервые посмотрел прямо на Аню, отчего её холодность дрогнула. – Не стоит привыкать ни к чему. Ничто невечно под луной.

– Да уж, – женщина кивнула в сторону бутылки и увлечённый соседкой Велиал всколыхнулся в благородном порыве. – Помню, был у меня один поклонник. Паренёк лет 20-ти, смешной такой, хорошенький. Больше походил на щеночка, чем на любовника. Я, честно говоря, привязалась к его наивной преданности.

– Представляю, что с ним сделал твой муж, – Люци улыбнулся, отчего на его щеках появились ямочки.

– Ой, не представляешь!

Они дружно рассмеялись, но Аня осталась серьезной. Она смотрела на Люци во главе стола и думала, сколько ещё выдержит это общество. Нет, семейный обед в поместье Шиловых был пыткой куда большей, чем этот завтрак. Но ей нельзя быть в неволе.

Стол наполнялся разными блюдами: крок-месье, омлет с вяленными томатами, какая-то фасоль. Всё было вкусно, это Аня поняла по довольным лицам своих соседей. Сама она не притронулась к вилке. Как же мерзко.

Она вспомнила себя в 11 лет, когда впервые поняла, что её папа вовсе не супергерой или добрый волшебник. Он обманщик, лгун и преступник. Сейчас ей было также противно.

– Я хочу к себе, – Аня встала и двинулась в сторону выхода.

Люци жестом согласился на такой исход и продолжил приятельскую болтовню за столом. Но Астарот хотел вмешаться. С позволения начальства он догнал Аню и двух охранников в багровом коридоре.

– Я распоряжусь, чтобы тебе принесли что-нибудь в комнату, – его дружеский тон не получил должного результата, девушка ровными шагами преодолевала шаг за шагом. – Ты можешь сказать, что хочешь. Наш повар готовит любые блюда. Просто мастер своего дела! Недавно предложил нам какое-то африканское лакомство из мозгов обезьяны на обед…

– Я ничего не хочу.

– Решила заморить себя голодом?

Астарот дружески пихнул её плечём, но бледное лицо стёрло улыбку с его губ. Да, эта мегера явно не настроена на приятное знакомство.

– Я подумал, что мы можем нормально общаться, раз уж оказались в ситуации, где вынуждены контактировать…

– Слушай, это всё очень мило, правда, но я не из тех женщин, с которыми можно хорошо провести время, – лифт дёрнулся, они приехали. Охранники вышли первыми, старательно делая вид, что не слышат происходящего и абсолютно этим не интересуются. – Если не хочет возиться с моей депрессией, развей мою скуку морфием. Это 100% способ. Я стану гораздо приятнее.

– Не знал, что ты наркоманка.

– Это такое же средство от стресса, как алкоголь, сигареты или трава. Я не то, чтобы часто употребляю, но сейчас сам понимаешь, ситуация такая, мне нужно расслабиться.

Они замерли у массивных дверей Аниной комнаты. Она гадала, есть ли на его лице тень сомнения, которая поможет ей получить своё успокоение. Как же на хотела забыться!

– Ну так что? – её модельная пластика была доведена до автомата, Аня едва заметно вытянула ровные губки и посмотрела исподлобья на своего будущего спасителя.

Всё-таки он был хорош собой. Встреть она его где-нибудь в кофейне на Тверской, может быть, у них бы получилось знакомство. С такой внешностью нужно играть в марвеловских фильмах какого-нибудь Супермена.

Момент повис между ними звонкой струной электрогитары. Астарот рассуждал, каковы риски такого поступка. Некоторые его коллеги не чурались вредных привычек и были свободны в выборе средств релаксации. В правилах ничего не говорилось про запрет на препараты в доме. Сам Люци никогда не был замечен в подобном, а ведь за столько лет Астарот не мог вспомнить хоть одного скандала на этой почве. Значит, можно.

Но Аня ведь не член их сообщества, она пленница. Вдруг закидается до смерти.

В хорошенькой голове Астарота вращались мысли самого разного посола. Ему был нужен друг не из этого круга, он нуждался в общении с человеком из реального мира. Но Люци… Если бы он точно знал, что Люци этого не одобрит, никогда бы не сделал.

– Увидимся, – он махнул охранникам на дверь, и растерянная Аня вошла внутрь.

Глава 4.

            Пустая бутылка красного вина скатилась на дорогущий паркет. Виктория Шилова, всё в том же халате из китайского шелка, пила бокал за бокалом и думала, как вообще докатилась до такой жизни.

      Владимир Сергеевич обронил пару фраз, что с Аней всё будет нормально и вышел из их грёбанного поместья тем же неторопливым шагом, что и всегда. Но сегодня было кое-что необычное. Страх. В его пустых карие глазах был страх.

      Она бы всё отдала, чтобы вернуть время вспять и никогда не встречаться с этим ублюдком.

21 год, ровесница Ане. Ей был 21 год. Что вообще можно решить в таком возрасте?

Он был старше на 12 лет. Успешный, самодостаточный, умный. Тогда ещё просто Вика, дочь солидного банкира, чья профессия открыто не светилась в СССР, училась в РУДН и собиралась бежать заграницу сразу после окончания ВУЗа. Они познакомились в именитом кафе «Пироги» на Маросейке, где вся студенческая молодежь набиралась сил до и после пар. Владимир Сергеевич пришёл туда совершенно случайно, как тогда сказал. Теперь Виктория знает, что её муж никогда и ничего не делает спонтанно.

Но ей был 21 год, и она влюбилась с первого взгляда. Разве кто-то из окружающих её парнишек мог сравниться с взрослым мужчиной с идеальной улыбкой? Так у них завязался роман. Недолгий, поскольку Владимир Сергеевич не видел смысла в многолетних ухаживаниях. Он сделал ей предложение спустя месяц знакомства. Какой же наивной дурой она была! Скакала от счастья. Если бы только знать…

Вторая бутылка красного зашла куда быстрее. Дурманный хмель помогал Виктории не думать о том, как по-другому могла пройти её жизнь, как она могла быть счастлива. Или наоборот?

Сколько тайных возможностей хранит судьба. Юрий, её поклонник и однокурсник, стал дипломатом и тратить деньги в Шенгенской стране. Она могла быть с ним вместо расфуфыренной рыжухи, которую он представил своей женой. Это была её жизнь. Европа, деньги и любящий, скромный мужчина.

Странно, но мысли об Ани пришли спустя долгие часы в паутинах саможаления. Конечно, она могла заявит в полицию, начат поиски, заплатить СМИ и сделать это новостью года, но раз Шилов сказал, что всё будет нормально, значит будет. Он же не бросит в беде собственную дочь. Наверняка уже охрана президента в курсе дела. Да, точно, так и есть. Её муж редкий козёл, но никому не позволит собой управлять. Это она по себе знала.

С этими мыслями и недопитым бокалом вина, который упадёт на ковёр и станет головной болью для домработницы Наташи, Виктория уснула на кушетке с кристальной совестью и гордостью за свои высокие материнские чувства.

В это время Шилов в своём кабинете пил вторую чашку эспрессо, как и было заведено его графиком, и дочитывал новости, которые ускользнули от него этим утром. Воскресенье всегда было отличным временем поработать без назойливого вмешательства остальных.

Проверка показала, что Григория нигде нет, а значит Люци не врал о случившемся. Владимир Сергеевич и не думал так, но привычка – вторая натура, как известно.

Кабинет Шилова под бронированными окнами ещё с лихих 90-х отдавал стилем и интерьером, несвойственным людям его возраста. Он любил минимализм и функциональность. Серый цвет успокаивал сознание, а с учётом того, что всего в жизни этот человек добился умом и зияющей дырой вместо стыда, это было самое практичное решение.

К большому сожалению, коллеги Шилова не разделяли такого подхода. Они сохраняли здание городского совета в убитом совковом стиле, а их кабинеты пестрили вычурной роскошью, как бы это не претило 21 веку.

Ах да. Основная работа Шилова – должность слуги народа, приносила заоблачный официальный доход, о котором большинство россиян жадно мечтает по ночам. Но этого было недостаточно. Взятки, или как гласит суровый термин – коррупция, тоже являлись стабильной прибылью, о чём знал каждый и тактично молчал. Честный чиновник как вынужденный убийца – существо редкое и не долгосрочное в условиях свободы существо.

Если ты хочешь добиться успеха, ты продаёшь свою совесть. Да-да, иного пути нет. И это касается не только бизнеса. Такие же правила игры в творческом полёте, если кто-то наивно полагал, что мастер руководствуется только вдохновением, не озираясь на коммерческую часть.

Шилов узнал об этом слишком рано, но, если ты сын простого работника и с детства видишь, что честный труд ничего не стоит, учишься быстрее. Каждый человек сам выбирает свой путь, Владимир Сергеевич был доволен.

Он ещё раз перечитал мейл и слегка прикрыл глаза. Ему ничего не угрожает, пока он нужен этому бандиту. Ха, какая досада! Казалось, что всё в 10-х дышит интеллигентно культурой. Все криминальные авторитеты повымерли, а кто похитрее, подался в бизнес и плавает на яхтах в Тихом океане. И тут этот Люци, напыщенный и слишком умный для своего рода деятельности, сумасшедший, которого обходит стороной и Гос. Дума и Совет Федерации. Как только ему удается остаться в живых?

За окном на проспекте образовалась жуткая пробка. Владимир Сергеевич смотрел на кряхтящие машинки внизу и невольно усмехался, как же ничтожно всё человечество.

– Тук-тук, – Таточка со своей яркой розовой гривой (тренд сезона) заглянула в кабинет, нерешительно топчась за приоткрытой дверью. – Можно?

– Да, – Шилов оторвался от вида и взглянул на впорхнувшую любовницу-секретаря. Клише на клише клише погоняет. Вот и всё, что стоило о ней сказать.

– Вы просили найти Пугина. Так вот, он вернулся из командировки, спит сейчас. Разные часовые пояса и всё такое…

– Тата!

– Да, извините, – она смущенно улыбнулась и продолжила фактами. – Он перезвонит сам ближе к вечеру.

– Тогда не отвлекай меня ненужной информацией!

Девушка выбежала за дверь, зная, что сейчас Шилов не в настроении. Какими только средствами она не пользовалась, чтобы смягчить его грозный нрав, но он был таким, каким был. За время их отношений выработалась чёткая система взаимодействия. Тата лишний раз не дёргала его на работе, была приличной секретаршей и одевалась по-монашески, как считала в своей голове. А вот на снятой им квартире на Мясницкой она развлекалась от души. Почти всегда ходила голая на шпильках, при полном параде и вела себя как кошечка. Но это только в те часы, что у неё проводил Шилов, как вы понимаете.

Женщина остается женщиной и в 40 кг, и в 120. Поэтому у Таты был уродливый халат, набор масок «не приведи Господь увидеть», удобный трусы для тех самых дней. В общем-то, обычный набор любой женской особи.

А ещё её секреты от Шилова не ограничивались наборчиком в шкафу.

Владимир Сергеевич провёл 3 бесполезных встречи прежде чем позвонил Пугин.

– Кто ж звонит в такую рань в воскресенье, Шилов? – голос в трубке казался скрипящем под часами недавнего сна. Послышался глоток.

– И вам не хворать, Семён Карлович.

– Давай сразу по делу, у меня времени мало.

Так было всегда. Пугин не столько обладал дефицитом времени, сколько ненавидел формальности. Он сидел за столом, завтракал и был намерен продолжать сие мероприятие в тишине и покое, отчего Шилов казался ему назойливой мухой перед самым приятным сном.

– Как скажешь, Семён Карлович. Тут у меня проблемка возникла, – ни типичных для нужных людей вздохов, ни напряжения. На другом конце трубки была тишина и Шилов продолжил. – Люци объявился. Дочь мою взял в заложницы и ждёт, чтобы потребовать выкуп.

– Деньги-то ему зачем?

– Нет, не деньги, – он стушевался, потому что всё ещё не выяснил, чего хочет злодей.

– Ты, как я понял, не знаешь, что ему надо, – Пугин сделал нетерпеливый глоток, этот разговор неприятно затягивался и начинал приносить существенный дискомфорт.

– Не знаю…

– Я посмотрю, что можно сделать и свяжусь с тобой.

– Спасибо, Семён Карлович! Знаешь же, я не забуду…

– Да, да. Будь здоров.

Пугин положил телефон и с улыбкой посмотрел на Клаву. Женщина поправила массивные очки старого образца и растянула тонкие губы в ответ. От тостов всё ещё шёл приятный мягкий пар.

Глава 5.

При свете дня Замок казался куда менее готичным. Под присмотром охраны Ане разрешили прогуляться по окрестностям. Она прошла несколько залов, но быстро соскучилась и вышла на воздух. Природная загородная красота, как она и предполагала. В Москве не выстроишь такой особняк, а царские палаты не дадут использовать даже Люци.

Сладкое томление перед приемом морфина сводило ей скулы, она трепетала. Нет, никто и никогда не докажет ей, что вредно быть счастливой.

В отличие от представлений о криминальном мире, реальность оказалась почти обычной. Никаких высоких стен с камерами наблюдения и колючими проволоками, никаких видимых постов охраны с собаками или медведями на привязи. Более того, её собственная охрана шла на расстоянии беззаботно болтая, но почему-то она знала, что бежать не стоит.

Снаружи Замок выглядел немного вычурно, но вполне обычно для богатой части населения. Здание было старым, с башнями и каменными балконами, широкие лестницы с двух сторон от входа с множеством ступеней, клумбы в виде красивых ваз с неё ростом, из которых нависали над головой причудливые бутоны. У парадного входа виднелся лес, окружающий постройку, и множество аллей с родными деревьями, кустиками, клумбами.