При всем уважении к Наде, Ярмака она считала безобразным хлыщом. Короткие белобрысые волосы, водянисто-голубые глаза и круглая голова на индюшиной шее. За три года к общему отталкивающему портрету добавилась редкая бородка. На нем темнели толстовка с черепом над броской надписью: «А ну-ка ша!» и спортивные штаны в кислотных надписях. Главенствующему выбору спортивных костюмов он не изменил. Аня никогда не замечала за братом Лоры увлечения спортом. Худощавый, немного выше ее – рядом со здоровяком Мухой в рубашке и брюках он выглядел нескладным подростком.

– Спасибо, – Ярмак потер кончик красного носа, осоловевшими глазами пялясь на запеченную курицу. Лицо его напоминало слепок. – Надя! – гнусаво всполошил полдома, после чего побрел на приглушенный голос жены.

Аня потянулась за салфетками. Хуже и быть не могло. Она не хотела здесь находиться, не хотела печь торт Ярмаку, готовить на подхвате, – и в целом создавать впечатление заискивающей одиночки.

Муха принялся заполнять посудомоечную машину тарелками.

– Надя рассказывала, ты на повара учишься, – спросил, поглядывая, как Аня задвигает в духовку новый корж.

– Инженера-технолога. Пищевая промышленность и все такое.

– А рыбную солянку умеешь готовить?

– Теоретически, да.

– Круто!

– Сама тащусь!

Они засмеялись.

Торт Аня доделывала под шутливые рассказы Мухи о том, что все дорожки ведут в Сажной. В мореходку он не поступил, подрабатывал на карьере. Потом Сыч позвал в автосервис, где Муха второй год подряд делал хромированный тюнинг «ямским гонщикам». Из всех пятерых одноклассников их компашки – С Мухой болталось о жизни проще простого.

Когда коржи скрыл заварной крем, в кухне появилась Надя с сонной дочкой на руках:

– Какая красота! – она заулыбалась при виде готового торта. – Анюта – ты золото. Ты наше сокровище. – Но забеспокоилась: – И посуду вымыла?

– Это я! – поднял руку Муха. – Ага? Сокровище?

Она приблизилась к нему и обняла свободной рукой:

– Не друзья, а клад. Всё – не выпущу.

Муха просиял ярче зеркала под лучом. Аня впервые за пять лет грустно подумала: «Зря он не признался Наде».

– Муха, отвезем Осю к маме? – планировала Надя, передавая дочь на руки счастливому здоровяку. – Рома выпивший. Где вы были? У Кости?

В гостиной раздался женский хохоток. Муха пожал плечами, оправдываясь:

– Я его подобрал у «Шико».

– Ладно, – отступила она, поправляя рукав мятно-синего платья. – Там Инга, Таня пришли. Нужно встретить.

Надя умчалась, оставляя растерянную Аню в компании улюлюкающего приятеля детства и трехлетнего ребенка, желающего вонзить пальцы в торт. Муха мокнул обрезком коржа в крем.

– М-м? – протянул крохе, и заговорщиком подмигнул. – Мы маме не скажем.

А потом началась суматоха, в которой Ане не позволили уйти дальше порога. Она подыгрывала каламбуру именинника и девушек, не протестуя – и злясь, что, попытки избежать застолья приведут к выяснению отношений и нежелательным воспоминаниям многократных ссор. В гостиной стол накрывался блюдами из холодильника, отнявшими у Нади не один час сна. Всех захватило предчувствие пирушки. С упаковкой фейерверка вернулись Муха и Надя. Ярмак врубил клубную музыку, в низких басах которой тесная комната превратилась в машину времени. Инга рассказывала последние новости поселка, Таня подначивала именинника танцевать пластичнее, а Муха ходил по пятам за суетливой Надей. Аня опустилась на кожаный диван, признавая, что помалкивать мышью в опоясывающей круговерти фраз вполне разумно для спокойствия.

Последними из гостей появились Лора с Костей. Лора в алом платье собрала все комплименты. Она единственная заострила внимание на присутствии в доме Ани, переспросив раза три: «А когда тебя пригласили, милая?» Вместе с Надей они развешивали серебристо-желтые шары на белых стенах, вручали букеты и подарки, декламировали пожелания, приглашали к столу. Ярмак нейтрально воспринимал расцветающее торжество, усиливая впечатление, что именины сегодня у Лоры и Нади.

За ломящимся блюдами столом Аня сидела на углу, по левую руку от нее за обе щеки уплетала холодец Таня. Ярмак плоско шутил о гололеде и «тормозах». Надя сглаживала его высказывания фактами из новостных сводок. Костя и Муха вполголоса обсуждали претензии клиента. Лора скучающе потягивала сок через трубочку, и только Инга сохраняла надменный вид несокрушимого достоинства каждый раз, когда Ярмак рявкал: «Короче, жопа».

Спустя час за окном стемнело до слепоты. Угощений поубавилось, шампанское выпили, и Надя скомандовала убирать со стола. Колонки извергали что-то долбяще-танцевальное, пока Аня с Ингой уносили грязную посуду. Парни и Таня за журнальным столиком распивали коньяк.

– Хватит гипнотизировать зеркало. Ты и так красотка.

Лора крутнулась у зеркала возле холодильника, с вялой улыбкой отвечая Наде:

– После твоих десертов эта красотка прибавит лишние килограммы.

Надя изобразила хихиканье ведьмы:

– Я коварна! У меня еще пряники в шкафу, Грета.

Инга хмыкнула что-то сумбурное, пока Аня искала на упаковке конфет страну-производитель. Лора подошла ближе к обеденному столу.

– Да, женская подлость безгранична. – Она покосилась на ребят за журнальным столиком, где всем вниманием Тани завладел Сыч. – Сейчас ее грудь вывалится из платья, – желчно заметила Лора. – Похабщина.

Все невольно посмотрели на подвыпившую компанию. Перебивая Муху, Ярмак то и дело нервно порывался встать.

– Чего она так набралась? – спросила Надя у Инги.

– Кто? Таня? – Инга обернулась и придирчиво глянула на подругу в обтягивающем трикотаже. – Она вчера с Егором разругалась.

– С Егором?

– Хлеб привозит, – пояснила Лора.

– Они встречались?

– Таня думала – да.

Лора ухмыльнулась:

– Воображать она умеет. – Вновь надзирателем уставилась на парней, проследила за насмешливыми взглядами каждого и немного успокоилась.

На стол в гостиной поставили торт. Ярмак заплетающимся языком спорил о чем-то с Мухой. Сыч игнорировал звонкий рассказ Тани о недавней драке.

– Пора задувать свечи! – громко напомнила Надя собравшимся. – Уже восемь. Всё! Двадцать один! Юху!

Загалдев, гости кучно встали напротив именинника. Аню со всех сторон окружили. Позади навис Сыч. И тут резко выключили свет. На душе стало как-то холодно, в комнате – неуютно. Грянуло хмельное подначивание: «За-ду-вай!» Аня шагнула в сторону, но ее удержали. Выше локтя. Нечто грубое и острое впилось в кожу руки болью. Она вздрогнула, обернулась. За спиной чернела пустота. Справа Сыч обнимал умиротворенную Лору. Муха и Надя аплодировали. Таня водила пустым бокалом по воздуху, Инга протягивала блюдце.

Ореол свечей погас. Легкие до тошноты заполнились едким дымком, а движения окружающих замедлились. Аня мотнула головой, гоня прочь иллюзорный дурман. Люстра над столом вспыхнула ярко, громкие поздравления вновь зазвучали внятно: «С днем рождения! Ромыч лучше всех!»

Потом гости сидели устало, вилками кромсая куски торта. Аня беспокоилась о приторной сладости, но крем получился сливочно-пломбирным.

– …торт испекла Аня! – объясняла Надя Инге.

– Она учится на инженера, – важно сообщил Муха.

Аня, обхватывая локоть рукой, поправила:

– Инженера-технолога.

На лице Лоры отразилось недоумение.

– Пищевое производство, – добавила Аня.

И Таня нахмурилась:

– Типа повар?

Аня открыла было рот рассказать о режимах технологических процессов, о выпуске продукции, о контроле качества и технической документации, но заметив ленивые взгляды, ответила кратко:

– Да.

– Ань, оставь их – иди покажу фотографии, – позвала Надя из кресла, где высился жирафом пятнистый стеллаж. – Свадебные, – размахивала она планшетом со вставленной флешкой-сердцем. – Иди!

– Опять! – Ярмак уронил щеку в ладонь. – Каждый месяц пересматривает, – жаловался пустому стулу рядом.

– Девочкам фото нравятся, – возмутилась Надя, улыбаясь ослепительно. – Да ведь?

Инга закатила глаза, Таня фыркнула.

– Я хочу танцы! Поехали в Ямс… – именинник запнулся, мотнул головой, – в Ямск! В клуб!

Лора взъерошила брату волосы:

– Ромыш, не порть праздник.

Ярмак вздыбился от прикосновения.

– Я порчу? Да я просто счастлив. Да? – Исподлобья посмотрел на Сыча.

Тот протянул ему бутылку с минералкой.

– Ой, не. Не, – отмахивался именинник. – Давайте выпьем еще. Че за тухлятина брынчит?

Пока Ярмак по две секунды прослушивал плей-лист, Инга с Аней присели на пуфы рядом с Надей. Таня, расстроенно влипнув в стул, осталась слушать Муху по соседству с Сычом. Лора с досадой оттирала крем от рукава платья.

Июльское солнце на свадебных фото согревало. Повсюду кинематографично раскинулось море зелени. Надя в кружевном платье и воздушной фате, неизменно на первом плане, искрящаяся счастьем, детской непосредственностью сглаживала хмурость жениха. Аня с трудом фокусировалась на кислой физиономии Ярмака, то и дело вонзая взгляд в его пурпурный пиджак. Гости выделялись смелыми красками. Оранжевое платье свекрови, Инга в золотых пайетках, Альбертина в полупрозрачной малиновой блузе. Траурно-черный костюм с белой розой в петлице завершал траурный вид Сыча, пока рядом прижималась Лора, в снежно-шелковом платьице, улыбалась фотографу с обворожительностью невесты.

Надя скользнула пальчиком по фате.

– Лора помогала мне планировать свадьбу.

– Она любит планировать, – съязвила Инга, наблюдая за томным приближением Лоры.

– А работаю бухгалтером, – пожаловалась Лора.

– Начисляешь брату зарплату.

Лора ухмыльнулась:

– Не я, а Костя.

– Он работает в мастерской? – спросила Аня. – Рома?

– Да, – подтвердила Надя. – И Муха. А еще Чаплыгин, помнишь?

– Гитарист из параллельного класса? Брынь?

– Ага. Он на аэрографии помешан.

– Жуть. Сатанизм, а не творчество, – возмутилась Инга. – Черепа, оборотни. Кому это нравится?

Надя отложила планшет.

– Инга, милая, – обратилась насмешливо Лора. – Говоришь занудно, а ты еще даже не учитель.

Девушки хихикнули, но Аня воодушевилась:

– Ты работаешь в школе?

– Да, секретарем. Пока. – Инга презрительно осмотрела подруг. – Я учусь заочно на учителя младших классов.

– В жизни бы в школу не пошла. – Лора закатила глаза под лоб. – Еще и к мелюзге.

– А я бы в торговлю.

Лора достала с полки стеллажа томик с идеями Фрейда.

– Послушаем психоаналитика, – переворачивала листы. – Итак…

Со стороны дивана злобным взглядом впилась в их кружок Таня.

– Тише, – Инга опустила голову. Смешки стихли. – Она нетрезва. Мало ли что послышится.

Аня столкнулась со стеной в мутном взгляде Тани.

– А в чем дело?

– Ее мать упекли в психушку, – проинформировала Лора с отвращением. – Год назад где-то. Вроде как белая горячка, или что-то в этом роде. – Лора скучающе осмотрела стеллаж. – Надь, зачем вам столько книг по психологии?

– Мама дарит.

– А отец Тани? – волновалась Аня.

– У него роман с продавщицей «Шико». Танька себе предоставлена.

– Она ведь поступала?.. – припоминала Аня экзамены. – Она хотела ветеринаром стать.

– Окончила училище. Швея, кажется, – наморщила лоб Инга. – Работает в магазине посменно – отец пристроил за прилавок.

Надя заполошно вскочила с кресла, перекрывая дорогу мужу. Ярмак размахивал над столом бутылкой шампанского, и она запротестовала, указывая на декоративные розочки вокруг горлышка:

– Это со свадьбы!

– И что? Все в сборе, почему его не распить?

– Оно на пятую годовщину. Деревянная свадьба.

– Тьфу, Надь! – Ярмак с хлопком откупорил бутылку и выкрикнул: – Давайте дружно накатим!

Выставив грязные бокалы на стол, Ярмак потребовал тосты за его здоровье. Из-за отказа Тани продолжать застолье, он разразился оскорбительными шуточками.

– Не настаивай, Ром, – заступилась Надя за гостью, краснея от стыда. – И хватит вспоминать школу. Танюш, не грусти.

Ярмак впечатал бутылку в стол, пьяно изрекая: