Глава 2

Ярмарка была в самом разгаре. Торговцы едва успевали выносить товар из шатров, как лавки их тотчас же пустели. Народцы Межгорья разметали всё – платья, богатые покрывала и полотенца, глиняную утварь, расписные безделушки.

Ярушка с дочерьми неспеша прогуливались, наблюдая за тем, как нечисть торгуется, бранясь, на чём свет стоит. Было забавно смотреть со стороны, как понурыши едва ли не дерутся за рыжих котят, которых торговец благоразумно спрятал под лавку. Ярушке не хотелось и думать, для чего коротышкам могли понадобиться коты. Можно было спросить Миклоша, но она сильно подозревала, что ответ ей не понравится. Поэтому она отвернулась в сторону, как раз вовремя, чтобы увидеть, как начинается драка. Рейна взвизгнула от радости, а Флоризель, как всегда, презрительно хмыкнула, но обе, не сговариваясь, полезли в кошельки, чтобы сделать ставки.

Ярушка пожала плечами и посмотрела на суетящегося рядом торговца. Низенький дородный мужичок широко улыбнулся и, как по волшебству, рядом с ней появилось кресло, застланное богатым покрывалом.

– Может, княгиня желает чего-то особенного? – кланяясь едва ли не до земли, спросил торговец.

– Чего?

– Есть каравай из самой настоящей муки.

– Что ж ты медлишь! – обрадовалась Ярушка, – неси давай!

В Межгорье не выращивали пшеницу, не делали муки и не пекли хлеб. О булках и караваях и речи не шло. Конечно, торговцы могли возить, что угодно, но подобные яства не пользовались спросом. Лишь изредка привозили специально для Ярушки, однако это всё же было не то. Иногда она скучала по запаху свежего, только что из печи, хлеба.

Торговец принёс каравай – красивый, с румяной корочкой, украшенный косичками, цветами и пташками из теста. Аромат шёл – аж слюнки потекли. Ярушка помахала дочерям, приглашая разделить лакомство, но те не обратили на неё внимания, поглощённые дракой. Народу вокруг дерущихся собралось немало. Уши то и дело закладывало от громкого свиста или рёва недовольных зевак. Ярушка в который раз пожалела, что рядом нет мужа. Рядом с ним всегда было тихо. И точно не приходилось скучать.

– А что, хозяйка, нравится зрелище? – смеясь, спросил Себрий, внезапно появившийся за спиной. С самого начала ярмарки он едва поспевал следом, останавливаясь перекинуться словечком с каждым вторым торговцем, а после и вовсе куда-то исчез. Однако Ярушка знала, что он зорко следит за ними, не теряя из виду.

– Вот это – нравится, – она с улыбкой кивнула на каравай.

– Тут такое дело, – Себрий опустился на корточки и приблизил свою пасть прямо к её уху, – народ языками плещет, что изловили давеча недалеко от Залесья двух молодых сатанят. Один, значит, пригожий лицом, как девица. Другой такой же, но синий. Изловили, отлупили и бросили в колодец. А они оттуда – целёхонькие выбрались и как дали стрекача!

– Что ты такое говоришь, Себрий, – Ярушка выпрямилась и схватилась рукой за сердце, – мало ли что молва носит!

– Да уж, врать – не мечи ковать.

– Сурьи пятый день нет. Но он, бывало, и дольше бродил по горам. А Ореста… он ведь третьего дня ящера гонял? Потом улетел куда-то.

– Так и я о том, – кивнул Себрий.

– Ирвальд будет зол, если это правда. Но с чего б они подались в Залесье?

– Говорят, на голых девок посмотреть, – Себрий прокашлялся, отводя взгляд в сторону.

Позади раздался заливистый смех. Ярушка обернулась и увидела дочерей, трясущихся от хохота. Даже Флоризель смеялась и улыбалась одной из тех редких светлых улыбок, которые делали её немного хорошенькой.

– Только отцу не обязательно знать, – пробормотала Ярушка, а в глазах её блеснули озорные искорки, – кто-нибудь знает, где сейчас наши гуляки?

– Я могу позвать Ореста, – сказала Рейна, – только отец тоже услышит. И потребует рассказать, что случилось.

– Не стоит. Есть другой способ?

– Нужно вернуться в замок.

– Мне всё равно уже надоело.

Ярушка поднялась с кресла и велела Себрию расплатиться с торговцем. Толстяк, получив монету, елейно улыбнулся, завернул каравай в белое полотенце и вручил зверолюду. Себрий понюхал хлеб, поморщился и сунул под мышку.

***

В замок добрались быстро. Ярушка чувствовала, как веселье в душе сменяется тревогой. Сыновья её с детства привыкли шататься по Межгорью – здесь им ничего не угрожало. А вот человеческий мир был другим. Для людей они были чудовищами, которых непременно следовало убить. Люди бывали смелыми перед лицом напасти. И если Орест вполне мог с ними совладать, то у Сурьи почти не было шансов. Что если его ранили?

Ярушка взбежала по лестнице и бросилась в комнату дочери, волоча её за руку, с такой прытью, что Рейна едва поспевала за ней, изумлённо хлопая ресницами.

– Давай, – потребовала Ярушка.

Рейна достала из сундука блюдце, вылитое из серебра, и небольшое яблочко – красное, с наливными боками. Флоризель, незаметно проследовавшая за ними, хмыкнула.

– И это твоё хвалёное колдовство? Говорящее яблоко?

– Тише, – прикрикнула на неё мать.

Рейна сжала яблочко в кулаке и прикрыла глаза, шепча заклинание, затем бросила его на блюдце. Серебряная гладь задрожала и пошла рябью. Яблоко завертелось, подпрыгивая, и неожиданно исчезло. В центре блюдца показалось белое пятно. Оно становилось шире, пока не закрыло всё серебряную поверхность.

– Что это?

– Облака. Они летят в облаках.

Ярушка склонилась над блюдцем, глядя на сыновей, несущихся по небу, будто два сокола. Пряди волос развивались по ветру, сверкая в лучах полуденного солнца. Ярушка почувствовала, как сердце замерло в груди: какие же славные и пригожие её молодые сыновья.

– Ну, всё, – сказала Рейна, проводя рукой над блюдцем, – долго нельзя, а то яблочко засохнет. А оно ещё пригодится.

Не успела Ярушка и глазом моргнуть, как образ сыновей исчез, а перед ней опять лежало блюдце, а сбоку – яблочко, уже не такое румяное и чуточку сморщенное.

– Всё в порядке, – улыбнулась дочь.

– И, слава Богу.

– А где Флоризель? – насторожилась Рейна, подозрительно оглядываясь вокруг. Сестра исчезла внезапно и явно неспроста. Может, успела что-то стащить? Рейна метнулась по комнате, но не заметила никакой пропажи.

– Может, ей стало скучно?

– Да брось, мама. Она что-то затеяла…

– Почему ты всегда думаешь худшее? – Ярушка огорчённо вздохнула.

– Потому что… – Рейна не договорила. Глаза её полыхнули синим пламенем, а губы скривились в усмешке, – ну конечно! Отец в замке. Побежала ябедничать.

– Но когда он успел?

– Когда мы колдовали. Кстати, Ореста я тоже чую. Он совсем рядом.

– Идём.

Ярушка со всех ног помчалась вниз. Обеденный зал был пуст. В коридорах ей встретились лишь тени. Зельды тоже не было видно. Ярушка выбежала в сад, и тут кто-то схватил её за подол.

– Не знаю, кого ты ищешь, – сказал Миклош, выбираясь из тернового куста, – но хозяин на конюшнях. Он только что прилётел и выглядел не слишком довольным.

– Спасибо.

– Кстати, туда только что пошла Флоризель.

Ярушка охнула и, подобрав юбки, поспешила к конюшням.

***

Ирвальд стоял возле ядокрыла, задумчиво поглаживая его перья. Юрей фыркал и встряхивал головой, наслаждаясь лаской. При виде хозяйки он радостно заклекотал, однако Ирвальд даже не обратил внимания, погружённый в свои мысли.

Лицо его было суровым. На лбу пролегли глубокие складки, нахмуренные брови сошлись в одну линию. Сердце зачастило, а волосы зашевелись, струясь по плечам мелкими блестящими змейками. Он чувствовал, как приближаются сыновья.

Ирвальду вдруг стало так горько, что он невольно сжал ладонь в кулак, захватывая перья. Юрей вскрикнул от боли и попятился назад.

Орест лихо ворвался в конюшни верхом на ядокрыле. Резко остановил Канема, и тот встал на дыбки, бешенно хлопая крыльями. Сено взметнулось в воздух, а по всей конюшне пронёсся возбуждённый клёкот.

Орест сверкнул глазами и соскользнул со спины зверя. Обнажённая грудь сверкала капельками пота. Увидев отца, княжич на мгновение растерялся, но затем улыбнулся и поднял ладони вверх.

– Клянусь, я надел кафтан. Но потом потерял.

– Это правда, – подтвердил Сурья с порога.

В отличие от брата он спешился ещё во дворе и повёл Ярона в конюшню под уздцы.

– Вы оба! – рявкнул на них Ирвальд. Стены конюшни задрожали, а скакуны испуганно притихли. Княжичи замерли в недоумении, не зная, что и сказать. Они часто видели отца в гневе. Но обычно его ярость не была направлена против них.

Теперь же Ирвальд глядел на сыновей с невиданной злостью, искрами сыпавшейся из глаз. Губы его стянулись в тонкую полоску, а клыки зловеще поблёскивали.

– Ирвальд, – ласково позвала Ярушка, однако он отмахнулся от неё и шагнул в сторону.

– Я больше не стану терпеть ваши выходки. Ваши глупости и безрассудство. Пора бы вам повзрослеть. У каждого есть долг. Особенно у владык.

– Но ты же сам велел…

– Молчать! Владыка не должен метаться по бабам, как оголтелый. И если уж тебе так неймётся, сын, то возьми себе жену.

– Сдалась мне жена, – хмыкнул Орест, однако улыбка сползла с его лица, когда он понял: отец не шутит.

– На неделе устроим тебе смотрины. И ты женишься, Орест. Вот моё слово.

– Ты хочешь, чтобы я взял одну из небесных страхолюдин?

– Они уж получше твоих ведьм.

– Да где уж там.

– Ты женишься, Орест, – отрезал Ирвальд и повернулся к Сурье, – а тебя я отправлю на обучение к чёрным владыкам. Нечего шастать по Горам. И отпусти на волю эту тварь.

Ирвальд указал подбородком на двуглавого орла, привязанного к стойлу. Каменный птах испуганно вращал глазом, повёрнутым в их сторону. Сурья послушно опустился рядом с орлом и перерезал верёвку. Хищник вскрикнул, но, сообразив, что ему ничего не угрожает, сорвался с места и вылетел через распахнутую дверь.

Орест клацнул зубами и в бешенстве выскочил из конюшни. Сурья неловко извинился и последовал за братом.

Ярушка стояла ни жива ни мертва – напрочь огорошенная столь непонятными решениями мужа. Это было так непохоже на Ирвальда, что она не сразу нашлась, что сказать. А оправившись от удивления, схватила его за локоть.

– Тебе не кажется, что это слишком жестоко?

– Нет! Они уже вполне себе мужчины. Пора и честь знать.

– Мужчины, но не мужья.

– Что бы ты ни говорила, решение я уже принял, – отрезал Ирвальд, сбрасывая её руку.

– Как так? И мне ни слова не сказал? – губы Ярушки обиженно задрожали. Она прикрыла их ладонями, изо всех сил стараясь не заплакать. Муж терпеть не мог слёз, да и не помогло бы это – хоть с ведро наплачь. Ярушка редко видела его таким суровым. И по взгляду поняла – спорить не имело смысла.

В конюшню неожиданно влетела Рейна – сияющая, растрёпанная, с улыбкой до ушей.

– Мурья вернулась! Слышите? И, кажется, она понесла.

Где-то вдалеке действительно слышался знакомый рёв. В иной день Ярушка и обрадовалась бы, но не сейчас, когда привычный уклад рушился буквально на глазах. Она вздохнула и покачала головой. Ирвальд мрачно усмехнулся и ушёл, даже не взглянув на дочь.

– Значит, скоро свадьба? – раздался насмешливый голос Флоризель, – надо же, Ореста женят. А тебя, Рейна, что-то никто и замуж не зовёт.

Она выбралась из-за кучи сена, за которой просидела всё это время, незамеченная матерью, и отряхнула платье.

– Как женят? – удивлённо спросила Рейна.

– Вот так. Отец сказал…

– Замолчи!

Глаза Ярушки налились злостью. Она сжала кулачки, с трудом сдерживаясь, чтобы не залепить младшей дочери пощёчину.

– Пошла вон отсюда, мерзавка.

***

Ирвальд поднялся наверх и торопливо прошёл к пещере. Сбросив одежду, он нырнул в озеро и опустился на самое дно. Через несколько минут тело его покрылось сверкающим сорусом. Ирвальд смотрел на свои ноги, причудливо переливающиеся самоцветами от малейшего движения, а во рту было горько, как от прокисшего зелья.

Сыновья совсем выросли. Пора было их отпустить. Только вот как?

Скрепя сердце, разрывая душу…

Орест славный владыка, но бесшабашный потаскун. И всё ж он лучший муж, чем Сурья. Тот совсем ещё юнец.

Не человек, не владыка. Единственный княжич Синих гор. Его ярости пора было пробуждаться, а здесь, своей заботой он лишь делает сыну хуже, не выпуская из-под отцовского крыла.

Конечно, можно было родить ещё сыновей. Хоть с десяток. Но это будут другие дети. Не Орест, не Сурья, а какие-то новые незнакомые ему существа.

Ирвальд не хотел других детей.

Будь он проклят, Малис Яр…