Читать книгу «Покров Любви» онлайн полностью📖 — Елены Васильевны Ленёвой — MyBook.
image
cover

– Слушаюсь, – Андрей шутливо поклонился. – Если мы возьмем за основу версию, что покров похищен для собственной коллекции, то, по моим данным, у нас в стране этой реликвией могли бы заинтересоваться три коллекционера. Если говорить о перепродаже, то возникает еще пару имен, которые необходимо проверить. Во всех случаях можно нарваться на неприятности, так как речь идет об очень больших деньгах; и если нам удастся выйти на заказчика… В общем, я бы подстраховался, Макс. Сейчас не девяностые годы, но там, где большие деньги, могут быть и большие сюрпризы. Один из коллекционеров, как принято говорить, особа, приближенная к Президенту.

– Продолжай. Это интересно.

– Итак, первый в моем списке Николай Осипович Лисовский. Собирательством занимался еще его дед. Была некрасивая история во время войны, когда тот скупал драгоценности в осажденном Ленинграде, расплачиваясь хлебом и мукой, и про которую теперешнее поколение старается не вспоминать. Но, в принципе, считается, что его коллекция чистая. Основное в ней – редкие предметы, принадлежащие царской семье и королевским европейским домам, книги, манускрипты. Очень много предметов из Франции.

– Подожди, есть такой исследователь лингвист Виктор Лисовский. Он имеет к Николаю какое-нибудь отношение?

– Имеет. Это его дядя. Но, насколько я знаю, они не общаются. Виктор Аркадьевич воевал, награжден медалями, дошел до Берлина. Он уже совсем старенький, но память у старика великолепная; живет очень скромно в Новосибирске, консультирует. А вот отец нашего коллекционера войны избежал, в советское время был под следствием за скупку краденого. Доказать тогда ничего не смогли, и его благополучно отпустили. К тому же у Осипа было много знакомых из Политбюро, он доставал картины и бриллианты для заинтересованных лиц.

– Понятно.

– Сын продолжил дело отца и деда. Осип Аркадьевич умер два года назад. На похоронах Николай встретился с дядей, с которым не виделись полвека. Так вот, Николай Осипович очень любит всякие реликвии, просто помешан на тайнах (вот и твоя версия о тайне сгодится!). По информации, он недавно приобрел некий трактат Дюрера за несколько миллионов…

– Рублей?

– «У. Е.»

– Понятно.

– Об «у. е.» я знаю от Мишеля. Трактат был куплен официально, только налогов и таможенных пошлин наш коллекционер заплатил больше миллиона. Этот трактат принадлежал одной знаменитой французской семье, а тем был передан в дар, по преданию, самим королем Пруссии Фридрихом Первым. И, самое главное, вроде бы в этом трактате говорится о покрове Богородицы. В каком контексте, я не знаю, но знаю, кого можно спросить. Мой однокашник Саша Гладышев занимается немецкими художниками Возрождения, у него диссертация по Грюневальду. Думаю, что он может дать нам необходимую информацию.

Следующего ты знаешь, вернее, ты о нем слышал: Михаил Петрович Истомин. И мадам Истомина – доктор искусствоведения, ведущий научный сотрудник, специалист по средневековому искусству. Это ее профессия. А еще она – большой специалист по бриллиантам. Это ее хобби. Покупает и коллекционирует ее муж. Но это она визирует все его покупки. Я бы не брал в расчет эту семейную пару, поскольку интересуют их, в основном, живопись и гравюры, но… – Андрей помолчал, – была одна история лет пятнадцать назад (могу поинтересоваться точно, если интересно), в которой мадам фигурирует в качестве заказчицы убийства, ни много ни мало. Все свидетели как-то потихоньку умерли или свалили за бугор, и дело рассыпалось.

– А из-за чего убийство-то?

– Да одна старушка не хотела продавать вещичку, принадлежащую, по легенде, Генриху Четвертому Наваррскому или его жене Марии Медичи, и старушечку убили. Вещь эта, а с ней и пара гравюр исчезли. Доказать ничего не удалось. Да и время, сам знаешь, какое было: не до этого. А Генрих Четвертый короновался, где ты думаешь? Правильно, в Шартрском соборе, в тысяча пятьсот девяносто четвертом году. Связь слабая, я понимаю, но все же в качестве зацепки нужно проверить. И еще. Слушай внимательно. Недавно, на приеме у австрийского посла мадам Истомину запечатлели на фото. И на ней была та самая вещичка – брошь в виде розы.

– И что, никто из органов не поинтересовался, откуда у госпожи Истоминой эта брошь?

– Поинтересовались. Мадам, конечно, придумала целую историю и без всяких проблем отдала брошь на экспертизу. Оказалось, искусно выполненная подделка. Но у меня (и не только у меня) есть подозрение, что у мадам не одна брошь. Одна для выхода в свет, а другая для предоставления милиции, то бишь полиции.

– Думаю, ты прав, нужно проверить нашу семейную пару. Хотя… зачем им покров? Какая связь? Пока не понимаю. Где логика?

– Твоя логика и их логика – две большие логические разницы.

– Закрутил. «Большая логическая разница» – это надо запомнить. Так, и кто еще?

– Еще советник президента Хаджибеков Тимур Ильич. Он же – бизнесмен и собиратель раритетов. Это самый маловероятный вариант, но… Здесь возникает одно «но»… У него есть страсть.

– Ну, не тяни.

– Говорят, что он интересуется мусульманскими святынями; якобы у него есть бесценные изделия, принадлежащие Тамерлану. Его вообще назвали Тимуром в честь Тамерлана и он, как считают, является потомком этого древнего рода. Так вот, начав собирать древние мусульманские предметы, он так увлекся, что теперь ищет по всему миру любые религиозные реликвии. У него есть и буддистские и христианские святыни. У него целый штат профессиональных искателей. Надо отдать ему должное – он очень много тратит на благотворительность, особенно на различные культовые организации: церкви, мечети, буддистские храмы. Он, кстати, тратит и на детские дома и никогда не афиширует эту свою деятельность. Но как восточный человек, у которого есть страсть, он отдается ей полностью. Я могу представить, что кто-то пообещал ему покров, и Тимур Ильич заинтересовался. В таком случае должен быть человек, который ему это предложил. И искать надо его.

– Я все же считаю, это немного притянуто за уши. Давай, если получится, начнем с него, чтобы или исключить его и не тратить время, или заняться серьезно этой версией. Вопрос: как на него выйти? На него или на его окружение, которое бы нам помогло?

– Пока не знаю.

– Ладно, подумаем. А кто у тебя фигурирует как продавец? Ты мне обещал сообщить пару фамилий.

– Наш незабвенный Марк Иосифович Гершвин.

– Да что ты, старик все еще не успокоился? Я давно о нем не слышал.

– Он никогда не успокоится. Это в генах, – улыбнулся Андрей.

– А почему ты думаешь, что на него нужно обратить внимание? Откуда инфа?

– Мишель мне назвал его имя. А знаешь ли ты, что Марк Иосифович имеет французский паспорт? Но вот не нравится ему жить во Франции, не развернуться. Поэтому основное время он проводит в России. К тому же если он живет здесь больше ста восьмидесяти дней, то и налоги он платит здесь. А декларацию заполняет и здесь, и там. Кстати, многие из так называемой французской элиты предпочитают жить в Швейцарии, чтобы не платить налоги. А нашему российскому гражданину Марку Иосифовичу сам бог велел. Налоги для нашего антиквара – это существенно, – засмеялся Андрей. – Экономить он умеет и очень любит.

– Да, знаменитая личность. Я с ним пересекался пару раз, когда работал опером. Удивительный человек. Он в курсе всех похищений, всех продаж и подмен. Я не знаю, как ему это удается, но это факт. У него целая картотека покупателей и продавцов, он каким-то особым чутьем улавливает, кому какой товар нужен. И имеет на этом свои немаленькие комиссионные. Я думаю, если покров будет продаваться, то без Гершвина не обойтись. И вот тут нам надо подсуетиться. Хотя, как мне кажется, его уже давно потрясли наши доблестные органы. Кто еще?

– Еще пару человек я отмел сразу. Есть, очевидно, люди, о которых мы не знаем, может быть, к этому причастен какой-нибудь тайный коллекционер. Если так, то нам будет сложно, если вообще возможно. Но тогда нам могут помочь эти трое.

– Как помочь? Ты думаешь, они поделятся информацией?

– Конечно, так просто помогать не будут, но, может, в процессе беседы, глядишь, чего-нибудь и выяснится. Или кого подскажут, подбросят версию, мало ли что…

– У тебя все?

– Пока все. И… я есть хочу. Накормят меня в этом доме обедом?

– Накормят, Андрюха. Ты молодец. Для начала неплохо.

– Для нача-ала? Да я землю рыл. А сколько деталей собрал. Я ж тебе только в общих чертах обрисовал, а сколько я…

– Да понял я, понял. И очень тобой доволен. Пойдем, поедим.

Макс разогрел полуфабрикаты: бабуля вот уже две недели на даче и из съедобного в доме – увы, только полуфабрикаты в морозильнике. Они пообедали и решили, что пора действовать.

– В общем, план таков.

***

Он вернулся за полночь. С покровом Богородицы. И остался собой доволен. Правда, пришлось стукнуть старика и, видит бог, Он этого не хотел. Но тот сам виноват: зачем нужно было так поздно гулять по собору? Лежал бы себе в теплой постели, был бы жив и здоров. Он не знал наверняка, жив ли викарий. Да и, честно говоря, ему было все равно. Почти все равно. Нет, Он этого не хотел, тут он не лукавил, но выбора у него не было. Нельзя было становиться на его пути. Он с таким трудом принял решение, и никто, никто не должен был ему помешать.

Когда старик упал, Он спокойно подменил ткань, закрыл решетки, вышел через потайной вход, известный только избранным. Пять минут и он дома. Дом его рядом, в двух шагах от собора.

Он понимал, что у него мало времени. Какая досада, что викарий пришел именно в момент, когда он только-только снял покров. Почему так случилось? И зачем отец Антуан начал звонить в полицию? Если бы не это, у Него, как минимум, оставалась неделя, вряд ли кто-то заметил бы подмену раньше. А сейчас нужно торопиться. У него есть один день, чтобы срочно избавиться от реликвии. Завтра рано утром надо связаться со своими заказчиками и отдать им покрывало. Внезапно Он разволновался: а если они не придут завтра? А если полиция выйдет на его след раньше? Нужно срочно уехать. Об этой квартире знал не только викарий. Знали некоторые служители и его родные.

Срочно надо отдать покров, получить оставшиеся деньги и забыть. Все забыть. Завтра с утра он придет в собор как ни в чем не бывало и будет смотреть и слушать, как идет расследование. Может, он зря паникует, пропажу никто не заметит. А если викарий жив? Эх, почему он не проверил, надо было бить наверняка…

Он ощутил, что заболевает. Слишком много мыслей, появился страх. Что случилось? Он ведь все продумал. Нет, нельзя паниковать. Совсем скоро у него будет все, о чем он мечтал. Скоро… Скоро…

Они объявились рано утром. Их было двое. Один был совершенно обычный, ничем не привлекательный мужчина, с залысинами и хмурым взглядом. Второй… Второй был невероятно красив, невозможно отвести взгляд: шатен, с сине-зелеными глазами, хорошей улыбкой, невысокий, но сложен, как Давид. Говорили с акцентом, но лексика правильная. Кто они? Второй похож на славянина, а вот первый – явно есть что-то восточное в его внешности. Говорить им или нет, что он убил (или не убил?) викария? Лучше пока не говорить. К тому же ему ведь не выдвигали никаких условий, их не интересовало, как он будет добывать покров, им нужен был только этот кусок шелка, будь он проклят…

Они предъявили распечатку с банковского счета на его имя. Все правильно: полмиллиона евро. Сказали, что он может позвонить и уточнить, все ли в порядке. Он позвонил, но было слишком рано. Он перезвонил через тридцать минут, но никто не ответил: рано. Что же делать? Они ждали, не торопили, даже попросили приготовить кофе. Он приготовил кофе и выпил с ними, сказал, что можно сходить за круассанами – булочная уже открыта, но они просили не беспокоиться и очень хотели увидеть покров. Он не дурак, нужно дождаться девяти утра, когда будет открыт банк, сначала позвонить, удостовериться. Но парни были спокойны, сказали, что подождут, если он не верит, что все по-честному, они могут ждать столько, сколько нужно: pas de problème3. Ему хотелось скорее остаться одному. Звонок в банк, снова автоответчик: перезвоните позже. Он устал, хотел отдохнуть. Хотел спать, остаться один. Bien4. Решился.

Он спустился в подвал, достал сверток: забирайте. Они долго разглядывали покров, остались довольны, бережно сложили ткань, еще раз поблагодарили за работу, сказали, что он очень-очень славный малый и замечательно поработал. Ушли.

Боже мой, неужели ушли?! Теперь спать… Спать. Последнее, о чем он подумал, прежде чем уснуть, что за всеми этими делами он забыл вчера поздравить сестру с днем рождения… В первый раз за столько лет он забыл позвонить Николь. Она обидится…

***

Когда Красавчик и Хмурый вышли на улицу, они услышали шум полицейской машины и непривычную в это время суету вокруг собора.

– Неужели они обнаружили пропажу?

– Так быстро? Это невозможно.

– Там что-то случилось. Надо сматываться.

– Стоп, ты иди к машине, а я задержусь. Зайду в булочную и расспрошу.

Красавчик зашел в булочную, попросил deux petits pains au chocolat5, поинтересовался, что случилось, почему столько полицейских.

– О, monsieur, они пока молчат, но мы узнали от служителей собора, что случилось несчастье: вчера вечером убили викария. Представляете, нашего доброго отца Антуана убили!

– Боже мой, какая жалость. И как же это произошло?

– Неизвестно. Кто-то был в соборе ночью. Должно быть, преступник пробрался внутрь, чтобы что-то украсть. Или это было спланированное нападение на отца Антуана. Говорят, что совсем недавно он имел жесткий разговор с иммигрантами, которые пытались спровоцировать драку прямо на площади перед собором. Возможно, кто-то из них захотел отомстить. Знаете, эти люди ничего не хотят делать, не хотят работать, но ведь им нужны деньги, чтобы жить, вот они и занимаются воровством и торговлей наркотиками. Жаль викария, хороший был человек.

Они еще поговорили несколько минут о том, что все труднее и труднее зарабатывать себе на жизнь, посетовали на иммигрантов, которые «живут на пособия и не хотят работать», и разошлись.

Красавчик сел в машину и сказал: «Наш славный малый убил викария. Надо было его расспросить поподробнее. Но сейчас возвращаться к нему слишком рискованно. Выставляй навигатор и едем в Брюссель. Нужно как можно быстрее уехать из Франции. Давай сразу на автостраду, езжай осторожно, старайся не превышать скорость. Нам сейчас не нужно никаких проблем с жандармами».

Через три с половиной часа они пересекли французско-бельгийскую границу.

***

– Омский Максим Максимыч, – представился Макс по телефону. Вот уже несколько минут он пытался уговорить эту совершенно неуговариваемую особу на встречу с Лисовским. – Мне рекомендовали господина Лисовского как специалиста по загадкам средневековья и христианским святыням.

Макс пытался прорваться сквозь невозмутимость секретарши Лисовского и уже потерял надежду на встречу с коллекционером. Неужели не получится? Тогда нужно будет задействовать свои милицейские связи. А милиция уже, наверное, потрясла его. Или еще нет? Во всяком случае, он хотел бы для начала познакомиться лично с Лисовским, сделать выводы о нем как о человеке, а уж потом, если нужно, договориться о негласных оперативных мероприятиях. Но чтобы в управлении на это решились, нужны доказательства. В общем, как ни крути, встреча с Лисовским ему просто необходима.

– Передайте, пожалуйста, Николаю Осиповичу, что это очень важно.

– Для кого важно? Для него или для вас? – не деликатничая особо, спросила секретарша.

– Скорее, для меня, но, надеюсь, заинтересует и вашего шефа.

«Вот старая мымра», – подумал Макс и добавил:

– Послушайте, вы можете хотя бы спросить у Николая Осиповича, возможно, ему интересно как специалисту узнать новую информацию о покрове Девы Марии из шартрского собора?

– Хорошо, подождите, я узнаю…

Макс успел выкурить сигарету, прежде чем мымра снова взяла трубку.

– Кто вас рекомендовал? – спросила она.

– Саша Гладышев, – не моргнув глазом, соврал Макс. Фамилия одноклассника Андрея всплыла как нельзя кстати. Надо будет срочно предупредить его, чтобы позвонил своему другу. – У него диссертация по Грюневальду…

– Я знаю, кто такой Гладышев. Подождите…

Вот как, она знает Гладышева. Надо быть осторожнее. Она ответила сразу.

– Хорошо. Николай Осипович встретится с вами завтра, в здании Архива на Бауманской в десять часов утра, внизу в центральном холле. У него намечена встреча, поэтому у вас будет тридцать минут.

– Но мне хотелось бы…

– У вас будет тридцать минут, – прервала она. – И, если ваша история заинтересует моего шефа, он вам назначит другую встречу, и вы сможете более обстоятельно поговорить. Постарайтесь не опаздывать, он этого не любит.

Гудки… Фу, получилось. Макс позвонил Андрею, предупредил насчет Гладышева и поинтересовался, что у того нового.

– А нового у меня, мой друг, немало. Например, я узнал, что господа Истомины через три дня летят в Париж. Еще звонил Мишель…

– Не тяни, любишь ты паузы.

– Нашли того, кто украл покров.

– Да ты что? И что он рассказал? – Макс был нетерпелив, – может, мы тут зря работаем?

– Его нашли и выстроили цепочку, как все произошло. Только вот сказать он ничего не может. Помер.

– Сам помер?

– А ты как думаешь?

– Думаю, что помогли.

– Неправильно. Самоубийство. Он оставил предсмертную записку.

– И что там?

– К сожалению, очень мало.

– А подробнее?

– Мишель позвонит вечером и все расскажет.

– Окей. Занимайся Истомиными, а я подготовлюсь ко встрече с Лисовским. И хочу навестить Гершвина.

Только он положил трубку, как телефон вновь зазвонил: да, Омский слушает.

Звонил Алексей Витальевич Красавин, старший оперуполномоченный МУРа. Они не были друзьями, но всегда очень тепло относились друг к другу. Когда Макс работал опером в одном из районных отделов, ему приходилось часто встречаться с Красавиным. Алексей был очень хорошим аналитиком и, главное, он был нормальным человеком, без завихрений, мании величия и комплексов. Очевидно, это привлекало к нему людей. Всякая нечисть отскакивала от него, и как-то само собой получалось, что с ним работали нормальные ребята. Истинные профессионалы своего дела.

– Мне тут сорока на хвосте принесла, что тебя наняли на поиск покрова Богородицы, а, Омский?

– Ну, наняли – это громко сказано… Попросили помочь. А вы, как вижу, уже работаете вовсю. Может, мне и делать ничего не придется.

– И кто ж тебя попросил?

– Один знакомый частный детектив из Парижа.

– Из Пари-и-жа, – протянул Красавин, – тебя и во Франции знают… Завидуем твоей популярности.

– Да ладно, Леш, нет никакой популярности.

– И как, что-нибудь нашел? Может, поделишься информацией?

– Я бы поделился, Леша, ты меня знаешь, но пока ничего. А я как раз тебя хотел попросить поделиться. Вы же, наверное, Гершвина уже потрясли.

...
7