Разношерстная компания

Катерина Владимира поразила сразу. Блондинка с огромными, распахнутыми не то зелеными, не то серыми глазами. Все в ней казалось, как нужно: и тонкие пальцы рук, и длинные от ушей ноги, и красивая улыбка. Одета она просто, в полупальто и прорезиненные облегающие джинсы, обувь – непривычные тогда для женщин ботинки по типу мужских. Лицо почти без косметики, только ресницы накрашены и губы блестят модным голубоватым перламутром. В это время друг, не теряясь, вовсю выплясывал перед Татьяной.

Татьяна, будучи из довольно обеспеченной, по понятиям того времени, семьи, папа которой ездил в командировки в Китай и в семье у которой имелась и небольшая дачка в ближнем Подмосковье, и собственная машина – «жигули» четвертой модели, не слишком лояльно отнеслась к черт знает во что одетым молодым людям. Тем более и внешность у них самая заурядная, если не сказать деревенская. Роста среднего, телосложения среднего, вида среднего. У Владимира так вообще лицо круглое и посередине нос картошкой. Если бы не его большие карие глаза с ресницами, которым позавидовала бы любая девчонка, смотреть вообще было бы не на что. Все в них оказалось средним, кроме хорошо подвешенных языков.

Младшая сестренка не оценила кавалеров и не стесняясь начала тянуть Катерину домой.

– Кать, пойдем, я замерзла, – упорно повторяла она, наверное, в пятый раз, оттягивая Кате рукав полупальто.

Владимир с другом уговаривали девушек остаться и пройтись немного по краю лесопарка. Он начинался сразу же за домом, у которого они встретились. Там есть и облюбованные детворой овраги-горки, и лавочки со столами, и детские площадки. Катерина не знала, как ей поступить. Ей стало неловко перед самой собой, что она судит о людях по одежде, когда сама же у других подобное поведение яростно осуждала. И в глаза развернуться и уйти, заранее зная, что обижаешь человека, ей было совсем невмоготу. Хорошо, если б кто-то принял желанное решение за нее. Вот сестренка молодец, тащит ее, но тащить нужно посильней, поактивней. Чтобы она сдалась на уговоры. А Таня что? Она посмотрела на подругу. Та разговаривала с другом Владимира в паре метров от нее, и потихоньку обменяться ни взглядами, ни словечками не представлялось возможным. Нужно решать самой. Ничего оправдывающего уход она не нащупала. Ну да, не красавец, и видно, что небогат, а если, он человек хороший? Катерина – идеалистка, она отвергала дружбу за выгоду. Но уж очень диссонировала одежда и внешность дворового хулигана с приятным голосом по телефону. И если бы сейчас ее музыкальный слух не говорил ей, что она слышит тот самый голос, она бы никогда не поверила своим глазам. Пока она так сомневалась, не говоря ни да, ни нет, друг за пару минут, показавшихся Катерине вечностью, почти уболтал Татьяну познакомиться поближе.

– Ну что, Катюнь, пойдем пройдемся? – спросила Татьяна, явно ожидая поддержки с Катиной стороны.

Все взгляды были обращены в ее сторону. И Катя кивнула, тем более что подругу сюда притащила она, и раз той хочется пойти, то нужно пойти, оправдывала она свою трусость. Василий, так звали друга Владимира, изящно протянул Татьяне руку со словами:

– Облокачивайтесь на мою руку, мадмуазель, а то сегодня неимоверно скользко.

Этот жест окончательно подкупил не привыкшую к галантности девушку. Она взяла Васю под руку, и их пара первой шагнула в сторону местного лесопарка. Остальным ничего не оставалось, как последовать за ними. «Хвостик» упорно ныла, что ей холодно и голодно, но на все предложения пойти вместе с подружкой домой упорно оставалась на своем посту и вертелась между идущих. Владимир и Катерина пошли рядом, но на расстоянии. Вася и Таня во всю над чем-то смеялись.

– Поделитесь юмором, – обратился к ним Владимир.

Василий рассказал остроумный, непошлый анекдот. Смешно показалось всем, обстановка разрядилась, и беседа потекла как по маслу. Они обсуждали фильмы, их героев, ситуации. Все чувствовали себя расковано и комфортно.

Прохожие оглядывались на их весьма странную, разношерстную компанию, состоящую из двух девочек-подростков, двух юных девушек, одна из которых еле шла на каблуках по скользкой дороге и расфуфырена и накрашена так, словно бы собралась «на выход», и двух совсем взрослых молодых мужчин, дворовой наружности и в такой же одежде. Все шестеро шли и, как дети, толкались, смеялись, кидались друг в друга снежками абсолютно на равных.

В лесу снега лежало много. Компания поиграла в догонялки снежками, все, кроме Татьяны, покатались кубарем со снежной горки, поиграли в «съедобное – несъедобное». Разницу в возрасте девочки с ребятами не почувствовали. «Здоровые лбы» так искренне играли и веселились вместе с ними, как будто сами были двенадцатилетними подростками.

Катерина чувствовала себя в их обществе легко, не нужно из себя что-то «выделывать», думать, как сказать, что сказать, чтобы соответствовать их уровню, переживать, что как-то не так одета. И пусть их новые знакомые и «не хватали звезд с небес», но они не ругались матом, не рассказывали скабрезных анекдотов, в общем, не делали всего того, что ей так не нравилось в сверстниках, желающих такими способами казаться старше. Их открытое и доброжелательное поведение очень приятно поразило. Набесившись, компания собралась по домам. Вечерело, но на улице находилось довольно много людей, и дорога хорошо освещалась фонарями. Владимир произнес:

– Ну все, светло, дойдете. Пока, тогда на созвоне.

– Конечно, – одновременно подтвердили девушки.

Они договорились, что будут время от времени созваниваться по-дружески. Девчонки пошли в свою сторону, а пацаны в свою, не предлагая проводить их до дома. Такой подход задел Катерину. Как так-то? Ее и не проводили до дома? Татьяна, как более старшая подруга, прокомментировала Катеринины сомнения так:

– А чего ты хотела? Мы для них малолетки, так побесились и ладно. Но если позовут еще, ты мне свистни, я пойду, – добавила она, – с ними весело.

Следующие полтора-два месяца они продолжали встречаться на пару часов такой же компанией, раз в неделю по воскресеньям. По району поползли слухи. Катерина решила быть выше этих разговоров.

Семечки будешь?

В один из дней Катерина вышла из школы и услышала, как ее окликает знакомый голос. Владимир стоял около школьного забора и вальяжно щелкал семечки, сплевывая шелуху на землю. Буквально все – и ученики, и родители, и учителя – обернулись в его сторону. Катерина чувствовала, как неотвратимо заливается краской ее лицо. Под любопытными взглядами окружающих она пошла в его сторону.

«Что он здесь делает с этими дурацкими семечками? – все более смущаясь, думала она. – Что теперь обо мне подумают? И так сплетни пошли, что он мой парень». Но внутренний голос начал ее стыдить, ведь она дружит с ним не за что-то, а за качества его личности. Она не слишком уверенно подошла к нему, а Владимир по-простецки, хлопнув ее по плечу, как старинного приятеля, первым делом спросил:

– Привет, семечки будешь? – Катерина кивнула.

Он отсыпал ей семечек и, развернувшись к группке так застывших с открытыми ртами одноклассников Катерины, дернулся в их сторону и громко сказал:

– Бу!

Ребята отпрянули, и в их рядах пошли смешки и шепот. Кате сразу полегчало.

– Ты чего пришел, случилось что? – заинтересованно спросила она.

– Да так, у меня отгул, скучаю один, все ж друганы на работе, вот и подумал, дай, что ли, пройдусь, тебя встречу.

– А-а-а, – понимающе протянула Катерина, – только я спешу, мне на музыку ехать.

– А ты что, никогда не прогуливаешь? – поинтересовался Владимир.

– Нет конечно, а зачем? Мне нравится заниматься.

– И школу? – удивлялся он.

– Нет, ты что… школу запросто. Мы с подружками то в кино, то на рынок едем и там все перепробуем, то пельменей нажарим, да куча всего, – гордо отвечала Катерина.

– Ну будешь прогуливать – звони, я посменно работаю, буду дома – пересечемся. Так, болтая и уже на пару грызя семечки, они дошли до Катиного подъезда.

– Тут значит обитаешь? – полувопросительно заключил Владимир.

– Угу, – подтвердила Катерина и открыла дверь подъезда.

– Ну пока, – попрощалась она.

– Пока, – ответил Владимир, развернулся и пошел прочь.

«Зачем приходил? – раздумывала Катерина. – А если бы они разминулись? И что теперь о ней подумают одноклассницы, да и вообще все?»

Катерина не хотела, чтобы окружающие уверовали в ее встречи с Владимиром, одно дело предполагать, а другое – не сомневаться, что так и есть. Как кандидат в ухажеры он ее не устраивал, уж очень заурядная у него внешность, да и манеры не самые интеллигентные. За время общения с ним она поняла, что парень он добрый, хороший, но уровень притязаний на эту жизнь у них разный, как и уровень интересов и образования. «Так встретиться в свободное время как с приятелем – это одно, а встречаться как с парнем… это совсем другое», – рассуждала она.

На следующий день вся школа бурлила свежей новостью. Катерина устала отвечать на вопросы:

– Что за мужик к тебе приходил?

– А ты не мала для такого хахаля?

– А мама знает?

И так далее, и тому подобное. Ее ответ, что они друзья, вызывал у всех дикий хохот. Но она видела так же, с какой завистью на нее смотрят девчонки, а это не могло не греть ей душу. А вскоре на место подколкам пришли заинтересованные вопросы с доверительными придыханиями:

– А как ты с ним познакомилась?

– А давно вы встречаетесь?

– А о чем вы разговариваете?

– А вы целовались?

– Ну как?

– С языком?

– Он же взрослый, что вы вместе делаете?

И про другие пикантные подробности, которые дико интересовали приятельниц. Катерина снисходительно улыбалась и таинственно отговаривалась общими фразами, чем нагоняла еще больший ажиотаж. Сестренка оказалась права, что Владимир поможет ей забыть Костей-Шмостей.

Испугалась, дурочка?

После просьбы Катиной сестренки не звонить, Константин пропустил одно воскресенье и неожиданно позвонил Кате в пятницу. Катерина не ожидала звонка во внеурочное время, да и вообще уже не ждала, и спокойно сняла трубку.

– Але, – только успела произнести она, как посыпались настоятельные уговоры Константина о встрече.

Хорошо, что дома никого не было. Катерина не положила трубку сразу, так как Костины уговоры утешали ее задетое самолюбие и давали ей возможность думать, что все-таки не она виновата в таком исходе дела. К тому же она считала, что человеку всегда нужно дать шанс исправить ситуацию. Но сегодня она занята, у нее занятия музыкой.

– Я подумаю, – ответила она на предложение о немедленной встрече, – но точно, что не сегодня. В воскресенье, может быть. Позвони, тогда и решим, – внутренне воспрянув, сказала Катя.

До воскресенья Константин ждать отказался категорически. Он куда-то уезжает и хочет иметь ясное представление о ситуации. Катя упиралась, у нее сегодня занятия, а потом нужно сразу домой. Тогда Константин перешел к угрозам, что, если она не придет, он будет дозваниваться к ней до тех пор, пока трубку не снимет ее мама, и тогда он лично принесет ей извинения. А еще лучше – лично подъедет с извинениями, и он назвал Катин домашний адрес. Чего-чего, а вовлекать в выяснение отношений маму Катерине совсем не хотелось – звонок, а тем более приезд нежеланного кавалера, мог грозить ей полным запретом на прогулки, карманные деньги и прочие радости жизни.

– Хорошо, пять минут, говори где, только не раньше девяти, у меня занятия, и к десяти я должна быть дома.

Константин назвал их обычное место в метро, недалеко от музыкалки.

– Договорились, – сказала Катя и повесила трубку.

Сердце радостно прыгало в груди. Он позвонил, он извиняется! Значит, она нормальная! Чего точно она ожидала от встречи с Константином, Катя не знала, но очень хотела, чтобы он извинился, а возможно, и снова начал за ней ухаживать, но безо всяких условий, а там видно будет.

Катерина отпросилась у учительницы музыки, приврав, что ей нужно к врачу. И в двадцать один ноль пять приехала в условленное место.

Константин – красавец, одетый, как всегда, с иголочки, – встретил ее очередным роскошным букетом и извинениями. Они отошли немного в сторону от основного потока людей. Константин предложил выйти на улицу, но Катя отказалась, ей нужно спешить домой. Константин с воодушевлением заговорил.

На станцию периодически прибывали и убывали поезда, в эти моменты становилось очень шумно. Катя морщилась, пытаясь расслышать слова. Константин говорил все громче, окружающие начали на них поглядывать. Катя занервничала. Постепенно Константин все ниже и ниже наклонялся над ней, и наконец он говорил ей прямо в ухо.

Он называл свое предложение досадным недоразумением, нелепицей, не стоящей внимания. Конечно, он поступил глупо, и ему следовало подумать, что она, юная девушка, не поймет его эгоистичных требований, но он не хотел ее обидеть, все, что он ей предлагал, – это сама жизнь, и со временем она это поймет, и прочее, и прочее, и прочее… Катерина слушала не без удовольствия. Они стояли вполоборота к друг другу, облокотившись на колонну, Константин приобнял ее за плечо. И вдруг развернул Катю лицом к себе. Катерина растерялась. Сердце подпрыгнуло. Константин очень ей нравился. Но он обещал, что пальцем ее не тронет, а сейчас, на глазах у стольких людей, лихорадочно прижимал ее к себе, разве это нормально? Раздался сигнал приближающегося к станции поезда, громкий звук вывел ее из ступора. Резко подняв букет к лицу, Катя помешала поцелую, одновременно вывернувшись из-под руки Константина.

Потом она не раз сомневалась в правильности своего поступка и долго не могла однозначно решить, верно ли себя повела, но в тот момент юная максималистка была уверена, что верно. Катерина еще немного отстранилась.

Константин имел вид голодного и злого кота. Образ принца, который только-только стал к ней возвращаться, снова разрушился. Она встала напротив него, выставив руку ладонью вперед, показывая, что не нужно к ней приближаться. Было видно, как Константин досадует на свой промах.

– Ты чего, Кать, испугалась? Дурочка… – продолжение потонуло в шуме приближающегося поезда.

Фраза «испугалась дурочка» крайне неприятно резанула Катин слух. Стоящие рядом подростки смотрели на них с интересом и о чем-то переговаривались и пересмеивались. Впечатлительной Катерине показалось, что смеются непременно над ней. Сработал ее защитный механизм, и глядя на Константина, она подчеркнуто вежливо произнесла:

– Я благодарю вас за потраченное на меня время и деньги, но прошу вас больше себя так не утруждать.

Он собрался сделать шаг в ее сторону, но Катерина со словами: «Подарок», – уже совала букет в руки какой-то проходящей мимо девчонке. Та на секунду остановилась, но Катя вновь повторила:

– Подарок.