Ноябрь

4 ноября, суббота

Утром проверила Мурины знания по химии. Я со школы помню, что в этой химии все очень просто, надо только понять, что кислоты начинаются на H, а спирты оканчиваются на группу OH.

– Ну-ка, Мурка, скажи быстро, на что кончаются спирты?

– Спирты? – переспросила Мура. – Спирты кончаются на «ы».

Некоторые политические деятели тоже не очень-то хорошо учились в нашей школе, а какую сделали карьеру, загляденье! Вот и моя Мура тоже – репетиторы научат её отличать лягушку от старушки, и дело в шляпе! Зато какая профессия – чистенькая, в белом халате, если что, всю семью вылечит! И всегда в руках кусок хлеба.

Что-то я сегодня плохо себя чувствую, тошнит и кружится голова. И горло болит.

– Мура, меня тошнит и кружится голова. Что это со мной? Скажи как будущий врач!

– У тебя кариес, – ответила Мурка и унеслась в школу.

А гулять с Львом Евгеньичем, как всегда, мне… А меня и так тошнит… И тут у меня внутри все похолодело и задрожало, а рука сама потянулась набрать Женькин номер. В Германии семь утра, но моё дело не терпит никаких отлагательств.

– Женька, всё пропало! Меня тошнит, у меня задержка.

– Дура ты, у тебя не задержка, а климакс! – сказала Женька.

– Нет, задержка, задержка! – заверещала я.

Это она со сна просто не разобралась. Какой может быть климакс в тридцать с небольшим?!

Окончательно проснувшись, Женька отреагировала на мое сообщение как заправский гинеколог и принялась задавать мне наводящие вопросы – когда последний раз было то, а когда последний раз было сё…

– Купи тест на беременность, – посоветовала она.

Не понимаю, зачем мне тест? Взрослым опытным женщинам он ни к чему, и так понятно, всё-всё за беременность – тошнит, и болит горло.

Тошнит, кстати, уже совершенно невыносимо, хорошо, что у меня сегодня только вечерние лекции… Надо будет поговорить с деканатом, пусть изменят мне расписание, беременным необходимо больше спать.

– Ни о каких беременностях не может быть и речи. Сделаю аборт, – сказала я.

– Правильно, – одобрила Женька.

– Ни за что не буду делать аборт, – непоследовательно сказала я.

Стыдно признаться врачу, что я в моем возрасте не умею предохраняться, а главное, я принципиальная противница абортов. Это убийство. Раньше все делали аборты, но теперь, когда мы стали как-то ближе ко всем религиям сразу, мы ни за что не хотим, чтобы нас осуждали церкви, к котором мы не принадлежим. Я не считаю, что аборт – это убийство, потому что откуда мне знать? Просто если у кого-то уже есть Мурка или Катька, сделать аборт всё равно, что… В общем, невозможно. Очень-очень боюсь маму.

– Представляю, что скажет твоя мама, – хихикнула Женька.

Я тоже представляю. Ну ладно, я знаю, как решить проблему с мамой, – пусть сама увидит, что я беременна, когда ребёнок уже родится.

Слабым голосом сказала Женьке, что не могу с ней больше разговаривать, – мне нужно перед уходом на лекцию натереть себе морковку.

Тереть морковку поленилась, а решила, что лучше сообщу всем новость.

Ольга брала интервью у кого-то очень важного и даже не смогла со мной толком поговорить. Пообещала приходить гулять два раза в неделю. Врёт, обманет! У самой то просмотры, то пресс-показы.

Я повесила трубку и представила, как иду с коляской по Владимирскому, одна. С озверелым видом поглядываю на часы каждые пять минут, проверяя, не прошли ли положенные для прогулки два часа. Или стою над песочницей со скучающим лицом. Или веду ребёнка за ручку в детский сад, тоже одна. А самое ужасное – в первый класс, и опять всё сначала – палочки, крючочки…

…А Романа что-то нигде не видно, наверное, он на работе.

Алёна сказала, что она очень может сейчас со мной все подробно обсудить и как раз вчера видела чудные кружевные конверты, недорого, всего двести долларов.

Повесила трубку и подумала – Алёна станет ездить за границу, Ольга расти профессионально, все будут ходить на вечеринки, в театры и на боулинг, а я буду радоваться, наблюдая, как растёт малыш. Рожать ребёнка в тридцать шесть лет очень опасно – что, если лет через двадцать меня примут за его бабушку?

Перезвонила Женька и велела настроиться на позитивный лад с помощью аутотренинга. Аутотренинг – это очень просто, надо только лечь, закрыть глаза, расслабить руки, ноги и голову и повторять вслух замогильным голосом, одновременно расслабив челюсти: «Я очень счастлива, просто очень, и Мура тоже очень обрадуется, особенно обрадуется Лев Евгеньевич (обожает отнимать у детей мячики и играть сам)».

Я случайно заснула, а когда проснулась, оказалось, что аутотренинг замечательно помог – я абсолютно счастлива и сейчас позвоню Роману.

– Встретимся вечером. У меня лекция в восемь, так что давай в Летнем саду в половине седьмого, – сказала я. – Нет-нет, ничего не случилось (зачем пугать человека!), просто нужно ОЧЕНЬ СРОЧНО поговорить об одном ОЧЕНЬ ВАЖНОМ ДЕЛЕ, не волнуйся.

Всегда важно заранее обдумать трудный разговор, и я очень тщательно обдумала, как правильно построить беседу. Существует несколько вариантов, для удобства рассмотрим в списках.

Вариант первый:

1. Якобы случайно встречаем Алёну.

– Ой, ну до чего же вы хорошая пара! Какие же у вас будут красивые дети! – умиленно говорит Алёна как бы между прочим.

Предполагаемая реакция Романа: радуется, немедленно хочет красивых детей.

Примечание. Не забыть подговорить Алёну.

2. Якобы случайно завести Романа в аптеку и посоветоваться с ним, какой тест на беременность лучше выбрать. Купить тест.

Предполагаемая реакция: полон радостного нетерпения поскорей узнать результаты теста.

Примечание. Не забыть зайти в аптеку. И где именно в Летнем саду я смогу использовать тест?

3. После покупки теста кокетливо называть Романа «папочкой».

Предполагаемая реакция: умиление.

Примечание. Можно иногда называть его «папулькой».

Вариант второй (просто разговор):

Краткие тезисы разговора:

1. У меня будет ребёнок.

Предполагаемый ответ Романа: «Не у меня, а у нас!»

2. Я – самостоятельная женщина и выращу ребёнка сама.

Предполагаемый ответ: «Мы будем растить нашего ребёнка вместе».

3. Я не хочу выходить за тебя замуж, потому что ты уже женат.

Предполагаемый ответ: не могу представить, что он скажет. Это очень хорошо, потому что в любом плане должен присутствовать элемент неопределённости.

4. Помоги найти врача!

Примечание. Не забыть надеть чёрненький беретик и присесть на скамейку.

Предполагаемый ответ: «Ну надо же, как в кино, – она ждёт ребёнка, а он не хочет, он подлец, а она святая».

Примечание. Что, если он не знает текста моего любимого фильма «Москва слезам не верит»?

Гуляли в Летнем саду с половины седьмого до без десяти восемь. Был очень грустный разговор. Роман впервые сказал, что он меня любит. (Мужчины стараются избегать этих чудных слов: «Я тебя люблю», и возможно, они правы, потому что после них на душе становится тихо и печально, как будто что-то улетело навсегда.) Сказал, что за лето я стала ему самым близким человеком, что я необыкновенная (ура!) и он ни за что не согласен со мной расстаться. Насчёт расстаться не поняла, вроде бы я ничего об этом не говорила.

– Я буду думать, как теперь быть, – сказал Роман очень мужественно и ответственно.

Но с другой стороны, – подчеркнул Роман, – он ещё не знаком с моей дочерью (это правда, я принципиально не знакомлю Муру, Льва Евгеньича и Савву Игнатьича с теми, с кем у меня романы), и нас впереди ждёт очень много сложностей, а нужны ли нам эти сложности…

Я была такой же благородной, как он, и перечислила ему пункты 1, 2 и 3. По пункту 3 («Я не хочу выходить за тебя замуж, потому что ты уже женат») Роман кивал и говорил: «Да-да, конечно».

Мне его ужасно жалко! Это такая сложная ситуация…

Предположим, Роман меня любит и хочет, чтобы у нас был ребёнок. А жену он не любит, но зато у них уже есть ребёнок. Если бы он и так собирался от них уйти, все бы сошлось, но до сегодняшнего разговора он и не думал никуда уходить. Получается, что интересы его нового ребёнка как бы перечёркивают интересы его старого ребёнка, и это неправильно, так не годится.

Утешала Романа, сказала, пусть не расстраивается, всё как-нибудь образуется, мы должны относиться к этому как к самой большой в мире радости, и эта наша радость ни за что не обернётся гадостью для его жены и ребёнка.

На прощание Роман рассказал мне новости про свой проект. Он хотел пойти к генеральному продюсеру одного канала (там он ещё не был), а знающие люди сказали, что продюсер на грани съёма. Тогда Роман пошёл к его заместителю, но тот ничего не решает, и теперь надо действовать через арт-директора. Роман очень переживает, говорит, пока он будет ходить, кто-нибудь украдёт его идею и выпустит такую же программу.

Уверяла Романа, что этого не произойдёт и всё кончится хорошо.

Роман необыкновенно ласково обнял меня на прощание (испытывал ко мне огромную дополнительную нежность как к матери своего будущего ребёнка) и сказал:

– Пока, скоро увидимся, не раньше пятницы, позвоню!

Пришла на лекцию очень уставшая от проблем и чувств, еле-еле поднялась на третий этаж – беременность даёт себя знать.

Не понимаю, почему студентки первых парт изо всех сил корчат мне страшные рожи. После лекции они окружили меня, молчали и молча страдали. Я думала, у них случилось что-то ужасное.

– Простите, пожалуйста, у вас… – наконец решилась одна девочка и стрельнула глазками вниз и в сторону, в мою.

Я попыталась рассмотреть себя сзади. О боже! Красное пятно!

Чуть не умерла от стыда.

Объяснила девочкам, что, если вдруг с ними на людях произойдёт что-нибудь ужасное, неприятное, пусть ни в коем случае не паникуют, не извиняются, относятся к себе с юмором – мол, с кем не бывает.

Из туалета позвонила маме. Я всегда сразу же звоню маме, когда у меня неприятности, если только это не касается Муры и не связано с деньгами, работой, моими романами и др.

– Случилось ужасное, – шептала я в воротник свитера, чтобы никто не услышал. – Самое ужасное, что может случиться с человеком, стоящим у доски на виду у ста человек. Нет, не угадала, я не описалась. Намекаю: если этот человек – женщина в светлых брюках…

Решила, теперь в критические дни буду надевать на лекции что-нибудь непромокаемое, например, купленный в Диснейленде красный длинный дождевик с капюшоном…

Вечером звонила Женька. Она купила специальные витамины для пожилых беременных (это не очень обидно, так как пожилыми беременными считаются все, кто старше двадцати пяти) и хорошенький слюнявчик с обезьянкой. Пришлось признаться, что я перепутала даты.

– Я же говорю, климакс, – совершенно нелогично отозвалась Женька. – Ничего, слюнявчик с обезьянкой тебе ещё пригодится. У тебя полная потеря памяти и маразм.

Роман не позвонил. Странно, он же не знает, что особые нежности по случаю беременности могут быть отменены, но не позвонил. Почему?

8 ноября, среда

УРА-УРА, очень счастливый день! Всё по порядку.

Рано утром Лысый попытался поругаться со мной навсегда.

– Ваша кошка спит на моем «мерседесе». А если она на него…? (Не могу произнести это слово, написать тоже не могу.) Я потом машину от вони не отмою!

– Савва Игнатьич? Спит? Я ему скажу, он больше не будет…

Лысый посмотрел на меня диким взглядом и сказал, что поскольку он лично заинтересован в новом фонтане, то предлагает подвезти меня на этом… как его… ну, в общем, на верёвке приволочь меня на станцию техобслуживания! Как мило с его стороны!!!

…А что если у Лысого коварный план – заманить и бросить меня вместе с моей машиной, а самому овладеть наконец местом моего старикана во дворе? Возвести там дозорную башню?

– А собаку зачем берёте с собой? – спросил Лысый.

– Лев Евгеньич большой любитель долгих путешествий. К тому же хочу, чтобы он подождал на станции, пока сделают машину, и сам прирулил домой. А то он очень избаловался и не приносит никакой пользы…

Кажется, Лысый твердо решил, что я сумасшедшая, потому что больше вопросов задавать не стал, а молча привязал меня к себе верёвкой, и мы порулили в сервис.

Ехали долго, очень долго, потому что я очень боялась:

1. Потеряться от «мерседеса».

2. Въехать «мерседесу» в зад.

3. Всего.

Лысый высовывался из окна и орал: «Ты что там, уже умерла, давай быстрей!».

Провела три незабываемых часа на станции техобслуживания в чистом поле. Там не было даже кафе, всё-таки одинокая женская доля стра-ашно тяжела… а Лысый зачем-то сидел со мной. Лысого зовут Марат.

Посоветовала ему вместо возведения фонтана заняться благотворительностью, но он сказал, что благотворительность ни к чему, потому что очень скоро в нашей стране вообще не будет бедных.

Как это не будет бедных? Ведь у всех маленькие пенсии, а учителя и врачи получают крошечные зарплаты!

Я сначала испугалась, что Лысый знает секретный план правительства: полностью избавиться от бедных, например, вывезти куда-нибудь всех пенсионеров, учителей и врачей, но оказалось, что это я не поняла, а у правительства есть совсем другой план. Оказывается, все хорошее для бедных возьмётся из какого-то ВВП. Лысый сказал, ВВП – это валовой национальный продукт. Не поняла, что это, но постеснялась спросить, чтобы Лысый не подумал, что я экономически неграмотная дура. Очень обрадовалась, что у правительства много этого ВВП, надеюсь, хватит на всех.

В отличие от меня, Лев Евгеньич не беседовал на темы экономики и финансов, а упоительно провёл время – носился по всей станции, выпрашивая еду. Мастера орали – уберите собаку, она у вас очень страшная (это боксёр-то страшный, вот трусы!), и на всякий случай угощали Льва Евгеньича бутербродами.

Роман не звонил, наверное, решается с программой.

10 ноября, пятница

Ещё один очень счастливый день!!! Потому что всегда все хорошее бывает сразу!!! Или почти сразу, быстро.