Октябрь

2 октября, понедельник

С понедельника всегда начинается новая жизнь, поэтому я очень твеёрдо решила прямо сегодня сказать Лысому, что не собираюсь платить за парковку сто долларов.

Кралась по двору к машине, оглядываясь по сторонам. Поймала неодобрительный взгляд Лысого – он заметил меня из окна и быстро-быстро выбежал во двор.

Но ему меня не победить – сейчас я пущу в ход весь свой профессиональный психологический арсенал. Самое важное для того, чтобы общение было продуктивным, – это правильно войти с человеком в контакт. А то многие люди уже заканчивают общение и даже уже успели поссориться, а в контакт так и не вошли. Совсем не то мы, психологи.

Неотрывно смотрела Лысому в глаза и улыбалась.

– Чего это вы на меня так уставились? – подозрительно спросил Лысый.

Вот дурень, не фига не понимает, что я вхожу с ним в контакт по всем правилам психологической науки. Для хорошего контакта необходимо принять в точности такую же позу, как собеседник, поэтому я широко расставила ноги, втянула голову в плечи, а руку заложила за спину, как будто у меня там пистолет.

– Ты чего, издеваешься? Передразниваешь меня? – заурчал Лысый.

Мы, психологи, как правило, легко можем поймать ощущение неясной угрозы, исходящей от собеседника, поэтому я отступила к подъезду, не переставая улыбаться и преувеличенно радостно помахивая рукой. Очень скоро решу проблему с Лысым раз и навсегда. …Хотя, если проблемы не решать, они как-то решаются сами: или передумают с этой платной парковкой, или вообще ишак сдохнет… Нет, Лысый-то пусть живёт, я в том смысле, что он про меня забудет.

Ровно в двенадцать часов, когда выстрелила пушка на Петропавловке и я, как обычно, испугалась, что неожиданно началась война, всех преподавателей сняли с занятий и срочно собрали на внеочередное заседание кафедры. Завкафедрой пришла без лица, а старенькие преподаватели сидели и боялись, что принято внезапное решение их уволить.

Оказалось, что никого не увольняют, просто у нас ЧП. Трое наших студентов-второкурсников арестованы за распространение наркотиков в особо крупных размерах. Сказали, что срок чуть ли не двадцать лет. Когда назвали фамилии, я громко вскрикнула на всю аудиторию: «Не может быть!» Один из них – мой студент, ужасно симпатичный мальчик с породистым лицом и чистыми глазами, совершенно точно, что из хорошей семьи. Весь семестр сидел на первой парте и задавал умные вопросы. В прошлую сессию он получил у меня на экзамене четыре, расстроился и приходил пересдавать на пятёрку. Неужели для него распространять наркотики в особо крупных размерах такое обыденное дело, вроде как в выходные подработать официантом, что он совсем не волновался и не боялся, и для него, распространителя наркотиков, было важно – четыре или пять по психологии? Теперь его посадят в тюрьму. Как он мог?! Ужас-ужас-ужас! Так расстроена, что чуть не забыла, что мне необходимо очень срочно сделать педикюр и эпиляцию. Завтра я встречаюсь с Романом, а волосы на ногах растут быстро, в отличие от короткой стрижки, которую потом приходится отращивать годами!

Читала лекцию и никак не могла сосредоточиться на психоанализе, потому что внимательно рассматривала студентов и все думала, скольким из этих мальчиков и девочек те трое пытались… распространить… Металась между рядами и подозрительно вглядывалась, не плывут ли у кого глаза.

– Что это с вами, может быть, вам нужно выйти? – сочувственно спросили меня студенты.

Я сказала, что всё в порядке, кроме одного неизвестного им ужасного случая, о котором я не имею права сказать: трое наших студентов распространяли наркотики, и задала встречный вопрос:

– Кто из вас считает, что тяжёлые наркотики – плохо, а лёгкие – ничего страшного?

Половина аудитории подняла руки.

– Вы дураки, не понимаете, – горячо начала я, – если человек принимает лёгкие наркотики, это значит, что он уже ПЕРЕСТУПИЛ и дальше ему уже не так страшно сделать следующий шаг. И ещё, самое главное – он уже поймал кайф и теперь никогда не забудет, какое голубое было небо, когда он… ну, сами понимаете…

Рассказывала про то, какие у человека бывают способы защиты, не в смысле что палкой или пистолетом, а психологические. Самый главный – отодвигание от себя неприятных мыслей, как будто картинка становится все меньше и меньше, пока совсем не исчезнет… Ужасно нервничала, хотела, чтобы они поняли – когда один разочек делаешь что-то плохонькое, уже гораздо, гораздо легче сделать что-то очень плохое! Попросила поднять руки тех, кто понял и согласен. Подняли руку два человека. Это очень мало. С другой стороны, если считать на живые души, – две души все же не так плохо.

Въехала во двор, размышляя, как бы хорошенечко припугнуть своих студентов и спасти ещё хотя бы несколько душ, и тут вспомнила: педикюр! эпиляция!

На Пушкинской, если пройти дворами, недалеко обнаружила салон красоты «Нимфа». Салон престижный, и педикюр у них тоже соответствующий, но я решила быть настоящей женщиной, которой для себя никаких денег не жалко. Я всегда делаю педикюр осенью и зимой, потому что меня очень радуют тайные яркие бусинки лака под колготками и ботинками. А маникюр мне почему-то делать не интересно, хотя руки с короткими, как у первоклассницы, ногтями у меня всё время на виду, и за сессию я подписываю ими по сто зачёток в день.

У девушки на груди бейдж «Татьяна – мастер по педикюру и маникюру». Ну почему, почему все Татьяны такие тщательные? Неужели нельзя – раз-раз, и всё?! Мечтала сбежать с одной напедикюренной ногой. Девушка спросила меня, можно ли ей выбрать лак на свой вкус. Лак на её вкус оказался ужасным, ярко-малиновым. Татьяна очень строго велела мне сделать ещё и маникюр и учила меня, как следить за ногтями. Это очень просто, надо только на ночь протирать ногти тоником, бальзамом и эмульсией, мазать кремом (для разных ногтей свои жидкости и свой крем) и пить специальные витамины для роста ногтей. Я постеснялась спросить, зачем растить когти как у коршуна, – ведь мы же ими не защищаемся и не добываем пищу, но вовремя догадалась, что ногти – её заработок, чем больше ногтей, тем ей лучше. Взамен рекомендаций по ногтям я дала мастеру по педикюру и маникюру психологический совет – как ей быть с ребёнком-двоечником. Сказала, пусть не расстраивается, двойки у мальчика – это нормально, даже очень хорошо, пусть радуется, что у неё растет настоящий мужчина – свободный и независимый. Оказалось, у неё девочка.

После педикюра делала эпиляцию, очень-очень больно! Просила косметолога оставить немного волос сзади и сбоку, но она не разрешила, потому что все надо делать как следует, а не шаляй-валяй. Чтобы отвлечь меня от боли, рассказывала про возможные методы омоложения меня. (Неужели я так выгляжу, что?!)

Массаж лица с витаминной масочкой, улучшает цвет лица, подтягивает кожу. Десять сеансов, сеанс 400 рублей. (Уверена, что я этого достойна.)

Микротоки, улучшают и подтягивают лицо. Десять сеансов, вместе с массажем, 950 рублей. (Неужели я этого достойна?)

Мезотерапия, улучшает сразу все, буквально даже на глазах вырастают новые длинные ноги. Оказалось, один укол стоит 2000 рублей, а нужно пять уколов.

Итак, за 10 000 тысяч рублей в мою личность введут какой-то коллаген, и при этом нельзя исключить вероятность, что со мной произойдет то же, что с нашей соседкой Иркой.

Мы с Иркой учились в одной школе. Школа была химическая, и такая её специализация сильно повлияла на Иркино самосознание. Ирка считает себя веществом в пробирке. Взвешивает себя, выпаривает, выпадаёт в осадок, нагревает, сушит и взвешивает сухой остаток. Прошлой осенью Ирке пообещали, что она будет выглядеть как Катрин Денёв, и тогда Ирка вшила золотые нити. Зимой оказалось, что на морозе нити просвечивают и Иркино лицо получается в клеточку. В этом году обещают тёплую зиму, так что Ирка не очень расстраивается. Но по-настоящему слабое место у Ирки – носогубные складки, и не потому, что они у неё отличаются какой-то особенной глубиной, – просто ей так кажется. Ирка – сторонница кардинальных решений, но решить вопрос со складками раз и навсегда ей пока не удалось. Этим летом она залила в них специальный очень дорогой гель и жутко переживала, что гель действует всего полгода. А этот гель взял и протёк дальше в Иркины щеки, преимущественно в правую. Я думала, у неё флюс, а оказалось – гель.

Похожая ситуация случилась у меня в десятом классе на уроке химии. Надо было капнуть в пробирку одну маленькую капельку («Только одну!» – кричала химичка), а я случайно или нарочно бухнула сразу много, и из пробирки полезла страшная чёрная пена, а я все продолжала лить как заворожённая, пока химичка не схватила меня за руку и не поставила в угол. Постой, говорит, тут в углу, отдохни от эксперимента, а то ты что-то слишком перевозбудилась. И там, в углу, я поняла, что за этой химией нужен глаз да глаз.

Но у Ирки нет времени постоять в углу и подумать, поэтому теперь ей приходится откликаться на Мурино: «Ира-клетчатый хомяк» (сокращенно Ирка-хомяк). Мура состоит с ней в чересчур коротких отношениях. Ирка сама её распустила и позволяет фамильярничать, и теперь тут ничего нельзя поделать. У меня этот коллаген тоже может поплыть, куда ему захочется. В глаза?! Буду как свинья с заплывшими глазками. А если в нос – нос отвиснет как белый гриб-переросток… Может быть, мне повезёт и гель поплывёт в уши. Буду тогда носить свитер с высоким горлом.

Косметологу я тоже дала психологический совет. Её друг хочет отдыхать осенью в Турции, а она зимой кататься на лыжах. Посоветовала им ехать в Турцию зимой: открыли горнолыжный курорт со склонами прямо на пляже. Я почти уверена, что где-то об этом слышала.

Нет, мне никогда не расстаться с Татьяной – мастером по педикюру-маникюру! Я забыла у неё кольцо. Искали всем салоном, вызвали уборщицу, администратора, и некоторые клиенты в предвкушении скандала тоже с удовольствием присоединились. Кольца нигде не оказалось. Администратор салона хотела вызывать милицию, а я её отговаривала ленивым голосом:

– Да бросьте вы, девочки! Из-за стекляшки милицию вызывать!.. Хотя… всё-таки память, в пятом классе с подружкой в галантерейке купили… Может, милиция и найдёт…

Кольцо молниеносно, как в мультфильме, обнаружилось на полу. Бриллиант в потемневшем серебре. Бриллианты старой огранки – вылитые стекляшки, потому что раньше их не умели обрабатывать. Это кольцо мама Дениса подарила мне на рождение Муры.

Объяснила директору и девочкам про психологический подход к пропаже кольца и к жизни в целом, дала им свою визитку, сказала – если будут психологические проблемы, всегда могут мне звонить.

7 октября, суббота

Только мы с Муркой к восьми часам вечера уже почти что совсем пропали без пищи, как пришла мама. Принесла голубцы в томатном соусе и шарлотку. Самое большое счастье, какое только может выпасть человеку, – это жить в пределах досягаемости мамы и голубцов в томатном соусе!

Я съела три голубца, потом ещё один маленький, и незначительный кусок шарлотки (диета начнётся, когда пойду на шейпинг), Мурка – два голубца и половину шарлотки. В половине девятого пришла Ирка-клетчатый хомяк с мужем Петром Иванычем. У него просто нюх на мамины голубцы! Мы знакомы сто лет, и совершенно свои люди, поэтому Пётр Иваныч решил рассказать маме о том, как устроится Иркина жизнь, если с ним что-нибудь случится. Петру Иванычу сорок лет, он не болен и не является представителем криминального бизнеса, просто он старше Ирки на три года и считает, что ровно на эти три года Ирка его переживёт.

Пётр Иваныч уверял нас с мамой и Мурой, что необходимо вкладывать деньги в банк и в недвижимость, и «если что», Ирка сможет легко получить, справиться, осмотреться и так далее.

Мама сидела вся красная и смотрела на меня с выражением «ты неправильно живёшь», «посмотри на кого ты похожа» и «надо больше думать о будущем». Во мне зашевелился маленький неприятный червячок, который появляется, когда кажется, что у других людей все есть, а ты на обочине жизни. Где, кстати, моя банковская карточка? Ну, то есть карточки у меня нет, но если бы я нашла свой паспорт, я могла бы её завести и перечислять на неё зарплату.

Хотя… В мировой литературе столько примеров, когда огромные состояния улетучивались в момент, да я и на собственном опыте знаю, что с денежными вложениями все не так просто… Однажды у меня уже была хорошенькая синяя банковская карточка. Я положила на неё деньги и представила, как буду везде расплачиваться карточкой – небрежно и чуть устало, с видом человека, давно привыкшего к банковским операциям. С этой карточкой мы с Мурой поехали к Женьке в Германию, и только вставив свою чудную карточку в автомат, я вспомнила, что этого кусочка пластика недостаточно, чтобы посыпались деньги, – нужен код. А вот код я как раз забыла, – думала, что запомню, и не записала, а сама забыла, с каждым может случиться. И вот мы с Мурой без копейки денег за границей, зато с карточкой. Не буду сейчас вспоминать все унижения, которые нам пришлось вынести, выпрашивая деньги сначала у питерского банка по телефону (банк решил, что я сумасшедшая попрошайка, откуда-то узнавшая их телефон), а потом у Женькиных соседей. Самое неприятное было уже в Питере, когда мне пришлось объяснять в банке, что я одновременно забыла код и потеряла саму карточку, да и паспорт тоже куда-то делся… Я не могла получить свои деньги долго, очень долго, да ещё банковский менеджер по работе с клиентами предложил мне за счёт банка проверить вменяемость…

…Так что лучше вообще не думать о будущем в смысле денежных вложений, потому что не всегда удаётся их так легко получить. Гораздо важнее думать о будущем своих детей, и я решила – начну думать о Мурином будущем прямо сейчас.

– Давайте обсудим Мурину судьбу, – предложила я. – Куда Муре поступать, если у неё нет никаких наклонностей, кроме как врать, что у всех двойки, и её личная двойка на этом фоне смотрится почти как тройка?

– Муре ещё год учиться в школе, почему именно сейчас? – удивилась Ирка.

– А когда?! – удивилась я, и мы стали обсуждать Мурину судьбу.

– Куда тебя тянет, Мурочка? – спросила мама.

– Меня тянет в «Бенетон», в «Манго» и в «Мехх», – честно ответила Мура.

– Нечего тут даже обсуждать, – мама махнула рукой. – Наша Мурочка пойдет на филфак.

И правда, это самое простое решение. Куда же ещё можно отдать девочку из интеллигентной семьи? В моё время (звучит ужасно, как будто мне лет двести-двести двадцать) таких, безо всяких склонностей, девочек родители сдавали в технические институты, как бутылки в ларёк. Отдавали девочку без диплома, взамен получали девочку с дипломом. И эти девочки там как-то даже прилично учились. Любой человек средних способностей в состоянии учиться везде, хоть на металлургическом, хоть на театроведческом. Потом, конечно, могут возникнуть проблемы. Сейчас, например, из этих девочек образовалось целое поколение сорокалетних тётенек вообще без всякого места в жизни…

Да, на филфак. К тому же Мурка учится в самой престижной гуманитарной гимназии города. Там учились дети всех-всех-всех – Собчака и Гребёнщикова, консулов, артистов и т. д. И наша Мура также получает там глубокие знания по всем предметам.

– Конечно, на филфак. Сейчас мы все вместе проверим Мурины знания, – предложила мама. – Мурочка, детка, кто написал «Грозу»?

– Не помню.

Мама нервно почесала за ухом Льва Евгеньича (обычно они в холодных отношениях, потому что мама не любит воров), неловко озираясь по сторонам, хотя никого, кроме нас с Иркой и Петра Иваныча, не было.

– А «Вишнёвый сад», кто написал «Вишнёвый сад», Мурочка?

– Грибоедов, – ответила Мура, но, увидев наши лица, моментально сдала назад: – Не Грибоедов? А кто?

– Что написал Достоевский, Мура?! – спросила мама, бессильно откинувшись на спинку кресла и закрыв глаза.

Мура – добрая девочка и всегда хочет порадовать бабушку.

– Знаю! «Бесы» и «Отцы и дети»… – с готовностью сказала она. – Нет, ну только не надо меня уверять, что не Достоевский! Лягушку в «Отцах и детях» резали?! И старушку резали там же! Что, нет? Зато я знаю, Чехов написал «Ваньку Жукова» и продолжение, ну, когда он вырос. – «Дядя Ваня».

– Мурочка! Теперь мы поговорим о поэзии! Каких ты знаешь русских поэтов? – вкрадчиво произнесла мама, и у меня вдруг возникло ощущение агрессии с её стороны.

– Маяковский! Маяковский написал «Человек в штанах». Ещё русских поэтов знаю – Пушкин, Лермонтов, Блок, Евтушенок.

– Кто раньше жил, Блок или «Евтушенок»? – подозрительно спросила мама.

Но Муру сбить было трудно.

– Одновременно.

Мама думает, что Мурка придуривается, но я-то знаю – ничего подобного. Разве что совсем чуть-чуть, для увеселения публики. Вся мировая культура просвистала мимо нашей Муры. Трудно сказать, кто виноват, – семья или школа, но ведь не я же, и не моя Мура! Значит, остаётся школа! Эта элитарная школа полностью отбила у Муры охоту к процессу познания.

Для меня не читать – то же самое, что не есть, не пить и вообще не жить. Я читаю всегда – утром, до того, как встать, за едой, в машине в пробках… Однажды, когда я стояла в пробке на Фонтанке и читала, из соседней машины высунулся водитель и говорит: «Вам-то хорошо, у вас автопилот!»

Только один раз в жизни я не читала целый месяц. Когда умер мой папа. Я тогда была ещё очень маленькая. Мне было тридцать два года. Папа тоже был ещё не окончательно взрослый, ему было всего пятьдесят четыре. Вечером мы все вместе, с мамой, Муркой и Денисом, пили чай и пели наши любимые песни: «Стоял я раз на Невском, держался за карман…», потом «Цыплёнок жареный», и ещё «Крутится-вертится шар голубой». И было как-то особенно тепло, а может, это я потом придумала, а на самом деле было обычно, и я бы ни за что не запомнила этот вечер, если бы той ночью папа не умер. И когда я стояла над ним, уже неживым, мне было как будто лет пять, так я чувствовала. И если кто-то спрашивает меня про родителей, я говорю: «Мой папа умер» и тут же у меня внутри всё наполняется слезами, как будто это было вчера и мне всё ещё очень мало лет, пять-шесть, не больше. Вот тогда я целый месяц не могла читать, брала книгу и тут же начинала плакать. А вообще я всё время читаю. И не понимаю, как у меня выросла такая грандиозная невежда как Мура.

Мурка заметила выражение моего лица и решила оправдаться.

– А зато я знаю, кто написал «Дневник Бриджит Джонс», первый том… и второй тоже, – похвасталась она и затихла в предвкушении похвалы.

– Молодец, Мурочка. – Мама улыбнулась печальной улыбкой обитателя последнего островка культуры в нашем мире. – Твоя мать – кандидат психологических наук – вырастила очень продвинутую девочку!

Откуда мама знает слово «продвинутая»? Читает журнал «Афиша»?

Мама ушла домой, а Ирка-хомяк всё сидела и сидела, просто какой-то каменный гость! Я наврала ей, что мне нужно готовиться к лекциям, но Ирка сказала, лекции – это ерунда.

Тогда я придумала, что сейчас ко мне с любовными намерениями зайдёт Роман. И тут Ирка уселась поудобнее и сказала, что она только одним глазком и вообще не помешает…

Я не сдалась и сообщила, что мне необходимо срочно с ног до головы обернуться морскими водорослями для улучшения цвета кожи лица и тела. Это Ирка-хомяк посчитала за уважительную причину и наконец-то убралась, а я собралась читать «Постижение истории», а вовсе не новый детектив Акунина. Противная Мурища спрятала нового Акунина от меня в своей комнате. Но мы с Львом Евгеньичем прокрались в её комнату, как следует порылись в Куче и нашли всё, что хотели, – я Акунина, а Лев Евгеньевич недоеденный бутерброд с сыром.

Поздно вечером, почти ночью, мне в голову пришла блестящая, совершенно новая революционная идея насчёт Муры. Факультет международных отношений! Не могла дождаться утра, растолкала Мурку и спросила, не хочет ли она стать послом?

– Лучше я выйду замуж за посла и буду послихой, – ответила Мура.

Значит, не против! Очень хорошо, профессия должна нравиться! Вот только не помню, ориентируется ли Мура в политике… Мура сказала, что как раз очень хорошо ориентируется, что президент Франции Як Цидрак, и мгновенно заснула.

Як Цидрак? Президент Франции? А что, может, она и права, мне это имя тоже знакомо…