Инструктора звали Стас, он коротко рассказал нам о нашем путешествии, что увидим на маршруте, где будут остановки, какой распорядок дня и техника безопасности. А еще Стас сказал, что завтра будем знакомиться с лошадьми. Каждому будет подобрана пара, поэтому лучше сразу сказать, был ли опыт езды на лошадях. И чему было удивляться? Только я оказалась такой лохушкой, которая никогда не ездила на лошади, даже близко к ним не подходила. Остальные чуть ли не кандидаты спорта. Вот тут я поняла, что сунула свою голову совсем не туда, вот не надо было пороть горячку и подписываться на первый попавшийся тур.

Спать нам пришлось в палатке, подстилкой были тюфяки с соломой, да тонкие спальники, ворочаясь на неудобном ложе очень жалела, что не купила себе хороший спальник в Москве. Долго не могла уснуть, то что-то кололо в боку, было непривычно жестко, вспоминалась наша супружеская мягкая постель…

Ну, вот зачем было это вспоминать, сразу в голову полезли ненужные воспоминания, запершило в носу, из глаз закапали слезы, тихонько, чтобы никого не разбудить, хлюпнула носом, украдкой вытерла слезу. Приеду, выкину к чертовой матери эту постель!

Сон подкрался незаметно…

Утром нас разбудили с первыми петухами, я еще осталась немного полежать, а девчонки все быстро побежали в душ, а потом долго наводили марафет. В результате только я к завтраку вышла кое-как причёсанная, сонная, в мятой одежде. Все остальные сидели при параде и даже с макияжем. Ой, держите меня семеро…

После завтрака Стас и еще одни инструктор, который назвался Витя, повели нас к конюшням. Лошади действительно были холеные, хорошо кормленные, но такие высокие. Я с ужасом смотрела на этих здоровых скакунов и даже не представляла, как на них можно взгромоздиться, а если и залезешь, то, как спуститься на землю: Подайте трап, пожалуйста, я хочу сойти….

В результате всем девушкам выбрали по красивому скакуну, а мне достался огромных размеров конь по имени Геркулес, просто богатырской наружности, как мне объяснили инструкторы, он самый спокойный, и новичку с ним будет проще.

Затем всем помогли оседлать их коней. Ко мне подошли последней, Витя подержал стремя, а Стас попытался подсадить меня, но я неуклюжая, замахала руками, и чуть было не шлепнулась, вторая попытка не удалась тоже, конь уже косился на меня и ржал, видимо говорил: Не садите на меня эту дуру…

Наконец с третьей попытке я села в седло. И чуть было не заорала от страха, конь оказался очень высоким, это как сидеть на табуретке в почти двух метрах от земли, а эта табуретка еще под тобой шевелится. А когда конь решил куда-то пойти, я на всю ивановскую заблажила: Снимите меня немедленно…

В общем, намучились со мной инструкторы, но к вечеру более или менее я поняла, как управлять этой ходячей табуреткой. Когда закончилась тренировка, я еле сползла с Геркулеса, между ног все болело и саднило, даже идти было тяжело, как у кавалериста после двухдневного конного перехода. И только теперь я взглянула правде в глаза, на что я себя обрекла.

Тихонько вздохнув, утеряв внезапную слезу, пошла на ужин.

Впереди была последняя ночь в лагере, отступать было поздно.

Глава 4

На следующий день, почти на рассвете мы вышли на маршрут. Впереди на черном рысаке шел Стас, гуськом за ним выстроилась конница наездниц, в этой цепочке я шла самая последняя, замыкал процессию Витя. С нами ехали еще два мужика, этакие дедки, везли поклажу, помогали распрягать и запрягать лошадей.

Виды Алтая конечно потрясающие, просто сражают на повал, чувствуется в этом месте сила, горный Алтай прекрасен. Наш маршрут пролегал через красивые зеленые долины, с густой травой, в окружении высоких горных вершин. Можно было любоваться сей красотой бесконечно. Но я так устаю за день перехода, что сил любоваться красотами не остается. А утром опять встаю уставшая, не отдохнувшая, и сажусь на своего скакуна. Через три дня пути мышцы между ног так болят, что ходить можно только в раскорячку, ноги свести вместе просто нет никаких возможностей, спина отваливается, голова тяжелая.

Мне во всем старается помогать Витя. Все девчонки из группы решили, что он за мной приударил, и теперь мне завидуют. Ну не знаю радоваться мне или печалиться. Вот только Виктор блондин с кучерявой головой, а у меня после мужа аллергия на кучерявых блондинов, поэтому я не отвечаю ему взаимностью.

Да и что он во мне нашел, не понятно, вон весь наш отряд каждый день при параде, в новых футболках, ярких свитерах, при макияже, я как старая кобыла, с плохо чесаной головой, даже зубы иногда забываю чистить, майку меняю, когда от меня уже запах идет не хуже, чем от кобылы. Хожу, как старый драгун, на раскоряку от не проходящей боли в мышцах ног и спине, прокляла себя десять раз, за то, что выбрала этот тур. Уж лучше бы на катамаране, но дело в том, что я катастрофически боюсь воды, в детстве чуть не утонула, ходить долго пешком тоже не могу, поэтому мой пальчик завис и ткнул на конный тур. Вот сейчас я расплачиваюсь за эту поспешность.

Сегодня жарко, обдувает мягкий ветерок, девчонки сняли с себя свитера и дефилируют в легких футболках и топах. Процессия движется медленно, до обеда еще часа два, с меня уже течет пот, мокрые пряди волос прилипли к лицу, нещадно болит спина, я с утра раздражена, наверно ПМС. А тут еще Виктор крутиться, то с одного бока заедет, то с другого, подпругу проверит, то коня под узды возьмет и поможет трудный участок пройти, все меня раздражает…

–Витя, ты бы шел другим помогать, нечего возле меня вертеться,– шиплю я на него рассерженной кошкой.

– Леночка, я ведь по доброте душевной, вижу, тебе переход трудно дается.

– Сама справлюсь.

– Как хочешь, – и Виктор быстро исчез, видимо пошел следующую дуру охмурять.

Я осталась в конце процессии одна, мужички, что везли груз, отстали. В тишине и одиночестве мне было легче, можно было поплакать и пожалеть себя без свидетелей. Пока жалела себя, сама не заметила, как мой конь сбился с маршрута, я оглянулась и поняла, что осталась совсем одна. На меня накатила паника. Я встаю в стременах и пытаюсь оглядеться по сторонам. Не понимаю, толи я отстала от своих, толи мой конь ушел в другую сторону, но вокруг тишина.

Пытаюсь развернуть эту глупую скотину в другую сторону, но конь ржет, сопротивляется, за эти несколько дней я так и не научилась управлять этой скотиной. Я в панике пришпориваю его, и тут он встает на дыбы, и мы с ним несемся вскачь, куда, один бог знает.

Конь подо мной не слушается команд, летит с огромной скоростью вперед, я даже не предполагала, что он может так быстро передвигаться. И вот я скачу с выпученными глазами на нем, а эта дурмашина несется на всех парах вниз. Вижу впереди нас реку. Это препятствие для коня, он должен притормозить, но мой конь влетает на всей скорости в нее. Я последний раз пытаюсь его притормозить, но конь вновь встает на дыбы, и я вылетаю из седла, как ракета из шахты…

Полет мой был короткий, я падаю в воду и бьюсь затылком о камень. Все…

Это конец…

Сначала наступила темнота…Темно и холодно…

Потом я увидела себя, мое тело плывет в холодной прозрачной воде, а возле головы расплывается алое пятно, мне не страшно, просто как-то странно видеть себя со стороны…

Вот я, мои волосы красиво скользят по волнам, образуя корону, кровь обрамляет их алым. Почему я всегда считала себя серой мышкой? Оказывается я красивая, мои глаза цвета голубого неба, и волосы вполне даже ничего, русые с рыжиной, и фигура у меня точеная….

И тут что-то вокруг меня происходит, словно что-то засасывает меня в какую-то черную трубу…

Я лечу, но мне не страшно, в конце тоннеля свет, я лечу на свет…

Все…

А нет, не все…

Вот я в большом таком зале, меня встречают люди, их много, они все в белом и улыбаются друг другу, вижу среди них мои папа и мама. Я бегу к ним на встречу, обнимаю, целую. Радуюсь встрече.

– Папа, мама, я так рада, что мы снова вместе!

– Нет, милая, тебе сюда рано…

Миг и все исчезает.

Вокруг облака, голубое небо, и яркий, яркий свет, в этом свете я вижу женщину, она прекрасна, в ее золотых волосах птички, по ее плечам скачут белки, у ног разлеглись тигры и волки. В одной руку прекрасная богиня держит кубок, из него льется вода и образуются реки, в другой – блюдо, с него сыпется разные овощи и фрукты. Она смотрит на меня и улыбается, а потом тихо говорит: Иди с богом…

Глава 5

Очнулась, я в пещере или в темном гроте, сумрачно, горят какие-то свечи, чадят, пахнет травами. Поворачиваю голову, рядом на соломе лежит старик, настолько древний, что его кожа как пергамент, он похож на мумию, лицо высохшее, глаза впавшие. Он при смерти, дыхание учащено и поверхностно. На его теле страшные раны, засохшая кровь, руки и ноги неестественно вывернуты, словно его кости переломали.

Рядом сидит такой же древний старец и причитает, я не совсем понимаю, о чем он говорит, но душей чувствую, что человек оплакивает старика и молится за него. Изредка он вскидывает руки, словно взывая к небу, из его уст течет молитва, в последний раз он вскинул руки и поднял глаза к небу, и изо рта раненого вышло маленькое облачко, больше похожее на пар.

Над нами стоит шаман. Он камлает… Заунывный звук музыкального инструмента и постукивание в бубен, шаман плетет какую-то вязь из слов и звуков, мое сознание тонет в этом…Где-то уголком своего сознания пытаюсь удержаться в реальности, но нет…звуки топят остатки сознания….все…Темнота…

Просыпаюсь утром, светит солнце, я подскакиваю на своей лежанке. Ощупываю голову, на ней повязка, но голова не болит, и крови нет. Испуганно оглядываюсь. Мне что, это все приснилось?

Я лежу в добротной избе. Этакая инсталляция девятнадцатого века, горница, вся мебель сделана из дерева, стол, лавки, что-то похожее на буфет в углу, в правом углу образа, накрытые сверху кружевным белым рушником. На каждой полочке в буфете такая же кружевная салфетка, вязанная крючком. Меня, видимо, уложили на широкую скамейку, на тюфячке, сверху белая простыня с кружевным краем и мягкая подушка. Сразу видно, что хозяйка в этом доме имеется.

Не прошло и минуты, как в горницу заглянуло круглое румяное личико с голубыми глазенками, испугано пискнуло и скрылось за занавеской, что отделяла горницу от остальных помещений. И сразу на пороге появилась дородная молодая женщина, румяная, как тот ребенок, что выглядывал из занавески, голубоглазая, русые волосы ее, убранные в косы, были уложены вокруг ее головы. Статная, красивая женщина в платье до пола словно и не ходила, а плыла по воздуху.

– Добро пожаловать в наш дом, как вы себя чувствуете,– голос ее оказался мелодичным и удивительно красивым.

– Хорошо, а как я здесь оказалась?

– Так шаман тебя в реке нашел, ударилась ты видимо сильно, без сознания была, вот он нам тебя и принес, Иван – то мой фельдшер.

В голове у меня еще мутилось, но ее слова меня успокоили, значит, что родители, пещера, старик мне просто померещились, это плод моего воображения. Уф, сразу стало легче. Вот чего только не придумает воспаленный мозг.

– А где мои вещи?

– Так мы твой рюкзачок из воды достали, сушатся вещи то. А откуда ты, девушка? И как тебя зовут?

– Леной меня зовут, из Москвы я.

– Оооооо, – округлив красивые губы, пропела женщина. – А меня – Оксаной, из Москвы к нам ни разу еще люди не приезжали.

Странно, к ним не приезжали, меня что, далеко по реке отнесло, тут вообще-то на туристическом маршруте куча москвичей.

– А где я сейчас?

– Так в тайге, милая, до ближайшего города верст четыреста будет, у нас тут станция метеорологическая, вот живем, тебе еще повезло, что шаман рядом был, а так бы волки сожрали.

Меня от ее слов холод пробил до костей, значит, по реке меня отнесло далеко. Вроде речушка маленькая была, мелкая, каменистая. Как же мне отсюда выбраться?

Как я доберусь до Москвы?

– Ты лежи пока, сейчас кушать подам, тебя мой муж осмотрит, когда поправишься, тогда и поедешь домой.

Она словно услышала вопросы, что были в моей голове, а может я сказала их вслух?

Иван пришел только к вечеру, это был богатырь, роста под два метра, шириной в плечах со шкаф, его дородная жена на фоне мужа смотрелась тоненькой тростиночка. Огромными ручищами он потрогал мою голову, чем-то блестящим посвятил в глаза, поспрашивал, как себя чувствую и вынес вердикт, что я почти здорова, вот только лучше всего мне полежать день или два, чтобы не было осложнений.

Но лежать никак не хотелось. Было скучно, солнце светило в окна, зазывая на улицу, лежать и смотреть в окно на густой куст сирени и деревянный забор, или как сонная толстая муха бьется в стекло, не очень то интересное развлечение. Но по настоянию хозяина я пролежала в постели еще день. Моя одежда высохла, и вечером следующего дня я решила выйти на улицу.

Окружающее меня порядком удивило. Оказалась метеорологическая станция не такая уж маленькая. Это была довольно большая деревня, все дома которой были деревянными, и не просто избушками, а – теремами с резными ставнями, кружево деревянной резьбы свисало с крыш, обрамляло окна, и крыльцо, терема словно вышли из-под резца древних зодчих. Через всю деревню шла довольно неплохая асфальтовая дорога, по обеим сторонам которой были тротуары, выложенные плиткой. Возле каждого дома цветочные клумбы, в глубине дворов постройки и беседки, все засажено цветами, декоративным кустарником, везде перголы увитые плющом. Не каждый московский двор может похвастаться такой красотой.

Был вечер, солнце шло на закат, по нагретым тротуарам прогуливался народ. И вот тут до меня дошло, что же здесь не так. Все женщины были в длинных платьях, головы их покрывали шелковые, цветные платки. Мужчины же просто приверженцы парижской моды, все в широких льняных брюках и таких же рубашках навыпуск, наверное, на Лазурном берегу это смотрелось гармонично, но в глубинке, в тайге…

Первая моя мысль была: Может я к сектантам попала? Что-то странное было в этих нарядах. Может они старообрядцы, говорят таких много в Сибири. Среди гуляющих бегало много детей, они играли в догонялки, прятались за мамины длинные юбки, радостно смеялись. Все друг другу улыбались. Проходя мимо меня, женщины здоровались, улыбаясь во все тридцать два зуба, мужчины приветствовали меня кивком головы, сдержано и солидно.

А я стояла, как соляной столб с открытым ртом, разглядывая необычный поселок.

Немного потоптавшись на пяточке перед домом, я решила осмотреть необычную деревню. Наверное, рот мой был раскрыт так широко, что пробегающие мимо мальчишки засмеялись, тыча в меня пальцем, вежливые взрослые одернули их, призывая к учтивости.

Это привело меня в чувства, и мой рот, наконец, то захлопнулся, дальше я шла, стараясь не удивляться тому, что вижу.

Было интересно разглядывать быт в деревне, удивляло отсутствие огородов, домашних животных, и какая-то уж кристальная чистота вокруг, ну не бывает в наших поселках так чисто. Возле каждого дома стоял фонарь, видимо в ночное время, освещая крыльцо, но нигде не было проводов, поэтому я сделала вывод, что здесь проложен подземный кабель, что очень странно для деревни в глубинке. Построена хорошая дорога, значит, сюда ходит транспорт, и смогу выбраться в город, но за все время, что гуляла по поселку, я не увидела ни одной машины. Так и ходила, разглядывая все вокруг. Наконец вопросов накопилось так много, что я не удержалась и остановила мимо пробегающего подростка, чтобы расспросить его.

– Ей, мальчик, скажи мне, а автобусы в город у вас часто ходят?

– Авто…что?

– Ну, транспорт до города.

– Дак дядька Федор на своем драндулете каждый день в край летает.

– А дядька Федор – это кто?

– Так механик наш, он все здесь чинит.

– А где я могу увидеть этого Федора.

– Так он к закату прилетит, жди на площади,– и мальчишка махнул рукой в противоположную сторону.

Ни слова не поняв из разговора с мальчишкой, я развернулась и пошла в сторону площади.

Идти пришлось долго, я уже выдохлась, когда услышала слабый шум, словно сзади меня что-то зашелестело. Только успела повернуть голову, как из-за поворота показался «драндулет». Вот мальчик точно сказал! Это что-то среднее между лодкой и автомобилем. Низ машины был похож на плоскую резиновую лодку, этакая раздутая резиновая лепешка, а верх – часть кузова машины, колес не было, машина просто висела в воздухе. Когда-то в одном научном журнале я читала, что уже изобрели машины на воздушной подушке, но видеть ее в действии мне еще не приходилось.

Машина тихо прошуршала мимо меня, в конце улицы вдруг зависнув в воздухе, из-под днища машины показались колеса. Авто плавно опустилось на них, и покатилось дальше по дороге.

Я поспешила вслед за машиной. Повернув за угол и ахнула.

Передо мной открылась площадь. Ну, чуть поменьше, чем главная площадь страны, у нас автовокзалы меньше будут. Площадь одним концом упиралась в реку, на другом конце стоял огромный одноэтажный дом, выполненный из камня, вокруг него была ограда, за которой виднелись разные приборы. Видимо это и была сама метеостанция. Вдоль реки стояли скамейки, были разбиты клумбы, народ гулял вдоль реки.

А по центру площади расположились машины, все они были необычной конструкции, по косвенным признакам я поняла, что они все на воздушной подушке.

Жители продолжали дефилировать по берегу, не обращая внимание на необычные машины. Механик возился под капотом одной из них, вокруг него толклось десяток мальчишек, двое из этой толпы с важными лицами помогали механику. Один из них подавал ключ, другой держал емкость с какой-то жидкостью, остальные мальчишки с завистью смотрели на счастливчиков. Мне пришлось пробиваться через толпу, чтобы приблизиться к авто.

– Простите, а автомобиль чей, ну в смысле кто производитель, немецкий, американский?– более глупого вопроса я не нашла, не знала с чего начать разговор.

Механик вынырнул из-под капота и с удивлением посмотрел на меня.

– Так я сам сконструировал, здесь запрещено на других машинах ездить.

Лес, наверное, вокруг какой-то заповедный и дороги плохие, – про себя подумала я. – Вот и передвигаются на машинах на воздушной подушке.

– Здорово, вам надо в передачу «Главная дорога» написать, – подхватила я тему для разговора. – Они сюжет о вас снимут, подарки за такие разработки дарят.

И тут вижу, что Федор на меня смотрит, как на умалишенную, как будто я с дуба рухнула и прямо макушечкой ударилась, и с тех пор несу чушь несусветную. И закралась мне мысль в голову, а телевизоров то я не видела у своих гостеприимных хозяев, может им запрещено смотреть передачи, может религию какую-то исповедуют, что нельзя использовать средства массовой информации. Странные они все тут. А я тут со своей колокольни с советами лезу.

– А вы кто, девушка будете? – вдруг спросил меня Федор.

– Так это шаман нам очередную потеряшку притащил,– с уверенностью ответил пацан лет двенадцати, по осанке сразу было видно, что он здесь за главного.

– Интересно, а откуда родом, девушка, и как кличут? – Федор с интересом оглядел меня с ног до головы.

– Из Москвы я, Леной зовут.

– Ооооооо, – глаза механика округлились. – Из Москвы, ну надо же, не было в наших краях еще людей из Москвы.

– Вот, вернуться хочу, может, вы поможете добраться?

– До Москвыыыыыыы?– глаза Федора округлились, как и его рот.

– Да нет, мне бы до города, а там, на поезд и до Москвы.

При этих моих словах глаза Федора еще больше округлились, он даже руки перестал вытирать тряпкой и замер.

– Так в городе поезд не ходит, вам на станцию надо.