Впрочем, о своей горячности я пожалела гораздо раньше. Ветер хватался за юбку, как попрошайка на базарной площади. От пепла горело лицо, а очки приходилось протирать едва ли не поминутно. В противном случае их залепляло пылью так, что я переставала видеть вовсе. Поскольку доставать каждый раз платок мне надоело почти сразу, перчатки быстро пришли в негодность, и я обреченно разглядывала серо-коричневые разводы на плотной черной ткани, прикидывая, не стоит ли оставить их до отъезда. Вряд ли это последний раз, когда лорд асессор ставит меня в такое положение…

Я резко остановилась.

А не ждал ли он, что этот раз действительно станет последним? Впрочем, нет, скорее на подобный исход надеялся Его Высочество. Рино, при всех его недостатках, всегда ставил на мое здравомыслие и благополучный исход.

Я оглядела крошечный кружок пространства, просматривающийся из-за взвеси пепла и пыли, и пришла к выводу, что вот на этот раз начальство однозначно продуло. Но возвращаться не стала: до «Святого источника» теперь было ближе.

Лесная чаща постепенно расступалась. В ясный день уже показались бы крутые склоны Кальдеры, но пока я видела только занесенную пеплом дорогу и островки припорошенного стланика. Я упрямо шла наверх. Из-за слепоты казалось, что за мной кто-то крадется, но, когда я оборачивалась, картина не менялась совершенно – до последнего самого дорожного указателя на вершине склона.

Ни одна леди не произнесла бы тех слов, что сказала я, обнаружив у себя за спиной темный силуэт, слишком рослый и угловатый для женщины. Настоящий кальдерец после подобной тирады немедля принял бы меня за свою; путник же покачнулся, как оглушенный, и слабым, но вполне узнаваемым голосом уточнил:

– Подкрадываюсь – как кто?

Я любезно повторила подслушанный у начальства пассаж, вздохнула, успокаиваясь, и добавила:

– Добрый день, лорд Аидан. Вы меня напугали. Из-за бурана совершенно не видно, что происходит вокруг.

– Простите, миледи, – уже нормальным голосом повинился лорд Аидан ри Джинринн. – Мы были представлены? На Лиданге каждый день, что маскарад…

– Да, – подтвердила я. – Жаль только, что праздничную музыку не играют на каждом перекрестке. Я леди Вега ди Альгринн, лорд Аидан.

И, глядя, как он, встрепенувшись, распрямляет и без того напряженные плечи, почувствовала воистину охотничий азарт.

– Воистину неожиданная встреча, – с чувством сказал лорд и, кажется, глухо фыркнул, но свист ветра успешно прикрыл это отступление от этикета. – Но очень своевременная. Признаться, я не знал, как с вами связаться. Похороны Шаридана назначены на завтрашнее утро, церемонию прощания любезно согласились отслужить в главном зале Храма… я подумал, что вы захотите попрощаться.

– Да… – голос у меня внезапно (но очень кстати) сел так, что я запнулась. – Да, благодарю.

Раз похороны уже назначены, значит, экспертиза тела завершена. Но Рино и Третий и словом не обмолвились о результатах. И если молчание принца я еще могла объяснить и даже отчасти понять, то асессора – никак. Неужели решил, что от меня не будет толку?

От обиды у меня земля ушла из-под ног, и понадобилось еще с полминуты – до следующего толчка – чтобы я поняла, что это было несколько более буквально, чем хотелось бы.

Лорд Аидан застыл столбом. До него, похоже, доходило и того дольше.

– Что это?

– Сердитая Русалочка. Вулкан, – обреченно пояснила я. Тряска внезапно прекратилась, из-за пепельной бури не было видно, что происходит в заливе, и от этого становилось еще страшнее. – Похоже, со временем извержения маги ошиблись… вы знаете, где ближайшее убежище?

Старший из Джинриннов встряхнулся и наконец-то начал соображать, как и положено, – за себя и за леди.

– Если бы маги ошиблись со временем извержения, я вряд ли успел бы сообщить вам о похоронах, – заметил он и вежливо предложил опереться на его локоть, сглаживая впечатление от излишне резкого ответа. – Это всего лишь эхо подземных толчков. Склоны зачарованы от обрушения, и здесь нам ничего не грозит. Впрочем, в убежище действительно стоит поспешить, до извержения осталось очень мало времени. Позволите проводить вас, леди Альгринн?

В тот момент я бы еще и не то позволила, но предпочла сдержанно согласиться и опереться о предложенную руку.

Лорд Аидан кивнул и решительно свернул вниз, к заливу. Рука не была простым жестом вежливости, он действительно поддерживал меня, но от выбранного направления меня замутило. Я тоже помнила, что за санаторием на берегу есть подземный бункер, зачарованный от жара и давления не хуже Храма, только спокойнее от этого не становилось.

Сердитая Русалочка располагалась всего лишь в полукилометре от берега на глубине пятидесяти метров. Вздумай она «рассердиться» раньше названного в прогнозе срока, ни расстояние, ни толща воды не станут достаточной преградой, чтобы защитить двух самоуверенных идиотов, вздумавших прогуляться по Кальдере накануне извержения.

Минуточку. Это я – просто идиотка, у которой в жизни не осталось ничего, кроме работы, но он-то что делал в Кальдере?

– Вы остановились в «Хвое», лорд Аидан? – осторожно поинтересовалась я. Голос подрагивал.

– Нет, – механически откликнулся Джинринн-старший – и только потом сообразил, что ляпнул. Но менять показания было поздно, и оставалось только художественно врать. – Я… посещал «Хвою», чтобы поинтересоваться условиями поминального ужина, но, по всей видимости, будет гораздо удобнее провести его непосредственно в Храме.

Ну, или не особо художественно.

Хотя нужно признать: даже маркизе неоткуда знать, каково финансовое положение барона Джинринн. Это Рино мог бесцеремонно сунуть нос в налоговые ведомости и потом просветить подчиненную в порядке повседневного трепа о текущих делах. Если бы не он, я бы не знала ни о ссуде на ремонт особняка, ни о продаже аметистового комплекта покойной леди Джинринн и известие о возможной аренде ресторана «Хвои» восприняла спокойно.

Но с чего барону лично идти в Кальдеру, да еще за день до похорон – это отличный вопрос. Жаль только, что леди не должна интересоваться такими вещами.

Я чувствовала себя, как гончая, взявшая след, и была вынуждена признать, что привычка коренных жителей архипелага именовать сотрудников Сыска ищейками не лишена некоторой обывательски-цепкой наблюдательности. Азарт почти заглушал чувство страха, наступающее на пятки, и я постаралась сконцентрироваться на разговоре.

– Должно быть, вам очень тяжело, – я опустила глаза. – Похороны пришлось организовывать в такой ужасной спешке… Но вы справляетесь, как и подобает наследнику героев Последнего Переворота. Ваши предки гордились бы вами.

Дорогу под ногами засыпал черный вулканический песок. Мысли в моей голове роились, будто пыльные воронки вдоль обочины, такие же темные и беспорядочные.

До сих пор я была уверена, что чувства Шаридана ко мне – великолепно отточенная актерская игра, и, если он получил благословение старшего брата, значит, Аидан попросту одурачен. Как, впрочем, и половина высшего общества, твердо уверенная в скорой помолвке. Но барон Джинринн действительно хотел со мной связаться – и вовсе не ради похорон. Никто не пытается улыбнуться под маской и встать так, чтобы выгоднее выглядеть, когда нужно сообщить о погребении близкого родственника. В такие моменты хорошее впечатление – последнее, о чем беспокоятся.

А Аидан старательно втягивал живот и расправлял плечи, хотя сама я, закутанная в пыльный тюрбан и маску, вряд ли могла претендовать на звание светской – да и какой-либо вообще – красавицы.

Что ему нужно от меня?

– Надеюсь на это, – глухо сказал барон и чуть напряг руку, вынудив меня держаться ближе. – Леди Альгринн, сейчас, наверное, не лучший момент, но я…

Что «но он», я уже не услышала. Сердитая Русалочка определенно не была согласна с бароном касательно лучшего момента.

От грохота заложило уши. Земля задрожала, как будто хотела убраться подальше едва ли не больше, чем я сама. Пыльные воронки вдоль обочины вытянулись в размытые черные полосы, хватающиеся за платье и больно бьющие в лицо, а потом мне окончательно залепило очки, и дорога опрокинулась под ноги.

Кажется, маги все-таки облажались с прогнозом – хоть и не так сильно, как я предполагала поначалу.

– …житесь!..

– Держусь, – неохотно призналась я и наконец-то рискнула вздохнуть.

Воздух был неприятно горячим; он обжигал нос и царапался в легких, как раскаленная стеклянная пыль. Перед глазами царила пугающая серо-коричневая темнота, а земля под спиной мелко дрожала.

С нездоровой тишиной вокруг это вязалось мало.

– Лорд Аидан?..

– Я здесь, – отозвался он и чуть сжал пальцы на моем запястье.

Наплевав на приличия, я протерла очки перчаткой, и за мутной пепельной пеленой проступило неожиданно яркое серебряное сияние. Мужской профиль на его фоне был будто нарисован углем на плотной бумаге для акварели.

Лорд Аидан снял маску и размотал тюрбан, и его слегка взъерошенный затылок в серебряных отблесках защитного заклинания выглядел так по-домашнему, что творящийся вокруг сюр казался неуместным.

– Где мы? – я осторожно села, прислушиваясь к своим ощущениям, и мысленно возблагодарила пышные юбки и жесткий корсет: похоже, я почти не пострадала – в основном из-за того, что была одета по последней моде.

– Скатились в кювет, – несколько неуверенно отозвался лорд Аидан. – Я сплел что-то вроде того заклинания, что обычно возводила вокруг себя леди Адриана, чтобы защититься от пыли, но, признаться… леди Альгринн, вы не сочтете оскорбительной просьбу сесть ближе ко мне? Я не уверен, что сумею долго держать щит большого радиуса. Это… выматывает.

Я неуверенно изучила сантиметров десять свободного пространства между нами и подавила смешок. Сама леди Адриана, наверное, в такой момент ввернула бы что-нибудь о пережитках ирейского воспитания и их совместимостью с принципами выживания. Впрочем, у нее-то не возникло бы проблем с подпиткой щита…

Чистокровная хеллька, сформировавшая первое заклинание прежде, чем сказала первое слово. Их планета всегда могла похвастаться одаренными магами, а уж кому, как не единственной принцессе, бить все возможные рекорды по силе?..

Ирейцам приходилось обходиться малым, и оттого – быть куда изощреннее.

– Вы сможете двигать заклинание? – спросила я, пододвигаясь вплотную и притягивая колени к груди. Аидан с облегчением сжал защитную сферу так, что свечение подступало к его ботинкам. – Неизвестно, сколько продлится извержение. Нужно добраться до убежища.

– Это будет несколько затруднительно, – скованно сознался барон. – То есть… не двигать заклинание, а добраться до убежища.

Я выглянула из-за его плеча, но ничего толком рассмотреть не смогла.

– Почему?

– Пирокластический поток изволил цивилизованно пройтись по дороге, – сказал Аидан и нервно расхохотался. Я тоже невольно фыркнула, хотя ситуация к веселью явно не располагала. Но если он смеется – значит, все не так уж плохо? – Мы… мы живы потому, что ему предшествовал сильный толчок. Вас сбило с ног, а меня… – он снова расхохотался и спрятал лицо в ладонях. – А меня зацепил каркас вашей юбки, когда вы уже летели в кювет. Кажется, я обязан жизнью вашему чувству стиля, леди Альгринн.

– Что ж, а я обязана жизнью вашей скорости реакции и магическому дару, лорд Аидан, – признала я. – Но, боюсь, все три фактора не будут иметь никакого значения, если мы немедленно не отправимся в убежище.

– Да, конечно… – он поднял голову – и вдруг схватил меня за запястья, уткнулся лицом в чашу моих ладоней, мгновенно наполнив ее теплым дыханием, и снова заговорил, сбивчиво и быстро. – Только позвольте мне сказать, леди Альгринн. Клянусь, я ни за что не заговорил бы, хотя бы из уважения к покойному брату. Но сегодня… мы встретились на пустой дороге, и вы… вы ведь спасли меня, Вега. Может, это знак, что я не должен молчать?

– Молчать… о чем, лорд Аидан? – спросила я и затаила дыхание, охваченная азартом, как пепельным бураном, и столь же ослепленная.

Барон жарко прижался губами к моим ладоням – сначала к левой, затем к правой – и повернул голову, касаясь их щекой, умиротворенно закрыв глаза. Вокруг нас бушевала пепельная буря, в километре извергался подводный вулкан, а пирокластический поток прошел так близко, что не верилось, что мы до сих пор живы. А мы – сидели в крошечной серебряной сфере, в невозможном, противоестественном островке спокойствия, в невозможной, противоестественной тишине, которую нарушал только его голос.

– Я влюбился в вас с первого мгновения, как только увидел. Вы пришли на премьеру «Семнадцатой строфы», все еще в трауре, печальная и молчаливая. Королева сожалений… Шаридан говорил, что вы согласились только потому, что маркиз Альгринн был дружен с хозяином театра. Шаридан… о, Равновесие, если бы вы только знали, как я завидовал ему в тот вечер!.. Это было низко и подло – мечтать о леди, которую сопровождал брат. Вы благоволили ему… и я молчал. И благословил его, когда он заговорил о помолвке… но если бы вы только знали, Вега!.. – он прижался щекой еще сильнее, будто хотел стать частью меня, и зажмурился. – Прошу, не отвечайте мне ничего сейчас. Над Шариданом еще даже не отслужили церемонию, я не должен даже думать… но разве можно не думать о вас? О, будьте милосердны, молчите. Я возьму себя в руки, мы пойдем к убежищу, и я буду вести себя, как подобает джентльмену. Клянусь.

Я молчала. О милосердии речи не шло.

Я просто не знала, что сказать.

***

К чести лорда Аидана, обещание он сдержал: взял себя в руки и дисциплинированно проводил меня до санаторского бункера, ни словом, ни жестом не напоминая о своем безумном признании. Мне это пошло на пользу: я, наконец, начала соображать и пришла к выводу, что либо в последние дни необычайно расцвела, либо всем троим – и покойному Шаридану, и временно безымянному рыжему сэру, и лорду Аидану что-то внезапно от меня понадобилось. В последний вариант, увы, отчего-то верилось больше.

О неожиданном интересе следовало доложить начальству. Рино виднее, как поступить. А я, пожалуй, исчерпала лимит горячих порывов на пару лет вперед.

Основной вход в бункер, к нашему бурному восторгу, оказался завален. Я с тоской оглядела остатки своего платья, уже не радуясь его конструкции: запасной вход был совмещен с водозаборной скважиной, защищенной надземной будкой высотой в половину человеческого роста. Как пролезть в люк для технического обслуживания, я представляла с трудом, но времени на размышления не оставалось. Защитное плетение сжалось так, что приходилось идти маленькими-маленькими шажками, а лорд Аидан потихоньку зеленел от перенапряжения. Сердитая Русалочка притихла, но подземные толчки все не прекращались, намекая, что самое страшное еще впереди.

«Кажется, Сестра неспроста так прохладно отнеслась к столичной моде», – осознала я.

Со времени моего последнего визита в санаторий люк ни разу не чинили, и открывался он с душераздирающим скрежетом; нам повезло, что его не заперли изнутри – не иначе, в расчете на самоуверенных растяп, разгуливающих по острову накануне извержения.

А лично мне не повезло, что люк так и не расширили.

– Юбка не пролезет, – севшим голосом сказала я, глядя в вожделенную темноту лаза.

Лорд Аидан, все еще готовый вежливо пропустить даму вперед, заметно пошатнулся. Земля, как по заказу, мелко затряслась, и откуда-то послышался слабый, но неуклонно, неумолимо усиливающийся гул.

Рино в таких случаях говорил что-то про закон подлости.

Мне тоже хотелось воспроизвести что-нибудь из его репертуара, но я ограничилась тем, что повернулась спиной к спутнику и, зажмурившись, скомандовала:

– Расшнуруйте платье.

Защитная сфера сжалась так, что серебристое марево висело перед самым носом, а край треклятой юбки и вовсе торчал наружу, постепенно превращаясь в полнейшее непотребство. Барон Джинринн держался уже на чистом упрямстве, и его мало интересовало то, что скрывалось под платьем; но со смущением я ничего поделать не могла.

К счастью, сил на разговоры у Аидана уже не осталось, а раздеть женщину он, кажется, мог и на автопилоте. По крайней мере, со шнуровкой верхнего платья проблем не возникло, несмотря на то, что руки у барона дрожали. С демоновым каркасом пришлось повозиться, потому как мой спутник не мог сообразить, где крепятся обручи, а я не дотягивалась до застежек.

Над заливом поднималось тяжелое облако пара, когда я, наконец, с иррациональной мстительностью отшвырнула каркас, схватила верхнее платье и сунулась в лаз, нащупывая ногой ступеньки приставной лестницы. Лорд Аидан еще сумел прикрыть за нами люк – а потом бесславно сверзился с середины лестницы прямиком на меня.

– Прекрасно, – сказала я непроглядной темноте под потолком, когда снова смогла дышать.

Голова кружилась. В лазе было жарко; в незапертый люк поддувало, и вездесущий пепел оседал на влажных бетонных стенах, окрашивая их в коричневый и черный. Мое верхнее платье, смягчившее наше падение, наверняка отсырело; поразмыслив, я оставила лорда Аидана лежать на нем и отправилась стучаться в следующий люк: его, в отличие от наружного, заперли и не открывали – похоже, никак не могли поверить, что до лаза мог дойти кто-то живой.

Пришлось, отдуваясь и шипя себе под нос, тащить бессознательного барона поближе к внутреннему люку. Здесь, по крайней мере, не так сильно дуло и почти не чувствовались подземные толчки – и, что немаловажно, хлипкая будка, заменяющая выход, осталась в трех метрах южнее. Если и обрушится, то хоть не нам на головы.

«Надеюсь, землю вокруг бункера тоже зачаровали», – подумала я и прикусила губу. Непреодолимо тянуло испуганно заскулить и начать ломиться в люк – но, наверное, если бы внутри было слышно, что происходит в шахте, мне бы уже давно открыли…

Спокойно. Леди не пристало паниковать – особенно безрезультатно.

Начинать первой мысленное общение с посторонним мужчиной не пристало тем более, но этикет в принципе поражал скудостью сведений о ситуациях, когда дама оказывалась перед запертым убежищем посреди вулканического извержения. Я втянула в себя невыносимо горячий воздух и разблокировала сенсоры. Дражайшее начальство откликнулось мгновенно, будто только и ждало вызова.

– Вега! – мысли лорда Рино насквозь пропитало такое беспокойство, что я всхлипнула и до крови вцепилась зубами в собственную губу, чтобы не разреветься. – Я уж думал… где ты?

– Водозаборная скважина, – невпопад отозвалась я, но асессор, проживший на острове не один год, понял и так.

– Санаторий? Сейчас свяжусь с начальством, чтобы открыли люк. Ты цела? Звать врача?

Я покосилась на почти неразличимого в темноте барона Джинринн. Дышал он страшно, с хрипами и невыносимыми паузами, но снимать с него маску я побоялась: не сделать бы еще хуже.

– Я цела, но врача звать. Лорд Аидан ри Джинринн изволил обсудить со мной дальнейшие планы, и наша беседа несколько затянулась. Я расскажу подробности позже. У него магическое истощение и, кажется, легкое удушье.

Ответа не последовало, но через несколько бесконечно долгих минут люк за моей спиной натужно заскрипел засовами. Я безразлично подумала, что если не найду в себе сил встать, то рухну спиной назад, на пол тамбура, и тут же смирилась с таким вариантом развития событий.

Но не учла некоторых особенностей защиты убежищ на архипелаге.

Из-за открывшегося люка внезапно плеснуло таким упругим потоком восхитительно прохладного воздуха, что рухнула я вперед, точнехонько лицом лорду Аидану под дых. Несчастный барон дернулся, но так и не пришел в себя, а я не успела даже устыдиться: меня деловито подхватили поперек туловища и занесли в тамбур, аккуратно прислонили к стеночке и так и оставили. Удаляющиеся шаги подсказали, что старшего из Джинриннов притащили во второй заход.

К этому моменту я, наконец, сняла защитные очки и обнаружила, что в тамбуре светло, я одета в нижнюю сорочку и заляпанные пеплом и грязью сапоги в стиле младшей принцессы Ариэни, а мой спаситель с прежней молчаливой деловитостью герметизирует люк.

Как только раздался характерный щелчок, бешеный ветер мгновенно улегся. Прищурившись, я разглядела под потолком здоровенную вентиляционную решетку. «Подпор, – вяло сообразила я, – чтобы пепел в тамбур не надуло».

А потом моргнула – и проснулась уже от какого-то звериного, безнадежного, болезненного крика. Не знаю, что было страшнее – когда кричали или когда крик внезапно оборвался.

От неожиданности я едва не присоединилась к нему, но вовремя вспомнила, что обещанного Рино врача в бункере могло и не найтись, а вот чтобы в санатории не было дежурной жрицы Равновесия – нонсенс.

– Очнулась? – устало спросил кто-то.

– Да, благодарю вас, – машинально откликнулась я. В горле першило.