Флажок «Снегурочка»

Кажется, нет на свете девочки, которая бы не мечтала быть Снегурочкой на празднике.

Но мне вот не довелось. Ни в школе, ни даже в детском саду.

…В старшей группе детского сада готовились к празднику. Воспитательницы раздавали роли. Несколько снежинок, несколько зайчиков, один медведь, еще снеговик и разбойник.

Снегурочкой выбрали мою светленькую подружку – Лару Коваленко.

Мне досталась роль Лисы. Я тяжело вздохнула от разочарования, но сильного горя не испытала. Наверное, подумала: «Буду еще я Снегурочкой. В другой раз.»

Утренник в честь Нового года прошел. Родители насладились то ли детской непосредственностью, то ли отрепетированной самодеятельностью. Дед Мороз включил лампочки на елке и стал доставать из своего мешка подарочки.

Детишки получили кулечки из целлофана, в которых содержались: красное яблочко, пачка вафель «Артек», пара конфет «Ласточка» местного производства, небольшая шоколадка «Аленка», пяток ирисок «Золотой ключик», чуток леденцовой карамели «Дюшес» и «Взлетная», по одной конфете «Красная шапочка», «Золотой петушок», «А ну-ка, отними!» и «Мишка на Севере».

Вот, пожалуй, и всё. Но мы, ребятишки того времени, дети простых работников заводов и фабрик, не были избалованы. Наши родители не были богаты. В начале шестидесятых вся страна досыта еще не наелась, едва восстановившись после военной разрухи. Дорогих подарков на Новый год, да и вообще, не дарили. Детских клубов с «анимашками» вроде «Трамполино» или «Джоки Джой» не было и в помине.

Сложно стало нынешним родителям доставить радость, подарить праздник своему ребенку. Простым новогодним набором с шоколадным Дедом Морозом не отделаешься!

А полвека назад было можно. Дети не то что конфетам рады были, но и «немодное» нынче варенье любили. В художественной детской литературе иногда обыгрывался сюжет о том, как дети украдкой из буфета съедали варенье и потом боялись разоблачения. Но те дети давно уже выросли, варенье из буфетов потихоньку ушло, а сами буфеты канули в Лету.

Мои внуки любят сладкое, но не всё подряд. Любят мою домашнюю выпечку и хороший шоколад. Конфеты только определенных марок.

Ребятишки шестидесятых любили, кажется, всё, что имело сладкий вкус. Зефир, пастилу, мармелад, леденцы, даже повидло коричневого цвета из огромной железной бочки.

Кусок белого хлеба, присыпанный сахарным песком, был самым распространенным дворовым деликатесом. Соперничать с ним мог разве что такой же ломтик хлеба, густо смазанный томатной пастой. Но это, конечно же, дело вкуса.

Хотя кондитерские фабрики работали день и ночь во всех больших городах, самые лучшие конфеты и подарочные сладкие наборы привозились из Москвы. В нашем городе обо всех продуктах говорили, что и они в Москве гораздо лучше. Всё объяснялось одним словом: «Воруют!» Наверное, в Москве контроль был строже, туда поставлялись более качественные продукты, но как итог – с московскими конфетами могли конкурировать разве что киевские и ленинградские.

Москва – столица нашей Родины. И Родина хотела на примере Москвы всему остальному миру показать, как замечательно живется простому советскому человеку. Ведь кроме Москвы, иностранцев пускали только в крупные города. Работала машина пропаганды. Мы искренне верили, что живем в самой лучшей стране, пели песни: «Я другой такой страны не знаю, где так вольно дышит человек!» Отсюда и слоганы той эпохи: «Москва – город образцовой коммунистической культуры», «Москвой— столицей весь народ гордится».

В Москву шло всё самое лучшее со всей огромной страны. «В Москве хлеб не молотят, а больше нашего едят.» Агитация населения работала, все воспринимали такое положение как вполне естественное и нормальное.

Все те, кто ехал в Москву, не только осматривали ее достопримечательности и ходили в театры, но не забывали и про ГУМ, ЦУМ, универмаги Калининского проспекта. Стояли в очередях, покупали себе одежду, белье, обувь, даже мебельные гарнитуры. И обязательно привозили гостинцы – большой мешочек конфет и непременно – копченую колбасу.

Однажды в декабре выпала командировка в столицу маминому начальнику. И он, по ее просьбе, привез такой новогодний набор.

Это было чудо как вкусно и увлекательно! Сначала разглядеть красивые конфетные обертки. Они сразу переводили твою коллекцию фантиков в новый, более высокий статус. (Каждая маленькая девочка в те времена имела такое хобби). Затем можно было выбрать, какие конфеты продегустировать самой, а какими – угостить бабушку с дедушкой. Потом тщательно разгладить фантики на коленке, и вот ты уже владелица почти что банковских ассигнаций, разменной валюты для обмена с подружками.

Как-то раз к нам в город приехал настоящий балет на льду. Наш жаркий южный город и лед? Это вещи несовместимые!!!

И это просто чудо, что мама смогла достать нам два билета на сказку «Снегурочка». Гастроли проходили под крышей единственного в городе небольшого стадиона с искусственным льдом. Так я познакомилась с волшебным миром балета на льду. Это не спектакль в районном Доме культуры для детей. Это было красочное шоу по мотивам пьесы-сказки А. Н. Островского в сопровождении живого оркестра.

Увидев этот божественный музыкальный спектакль, я не могла отстать от мамы, завалив ее вопросами по сюжету «Снегурочки». Все эти любовные хитросплетения, пары-перевертыши были непонятны девятилетней девочке: Мизгирь – Купава, Снегурочка – Лель, а потом Купава – Лель, Снегурочка – Мизгирь.

Потрясли и запомнились не только романтичные линии сюжета, но и предательство, равнодушие, обиды, приведшие к печальному исходу: ледяная девушка Снегурочка превратилась в жидкую водицу. В общем, жестокая сказка.

Как итог, мне стало предельно ясно, что Снегурочка – не мой идеал! Больше я не хотела играть эту роль хоть на празднике, хоть в жизни.

С ледяной, хрупкой и бесчувственной девочкой было навеки покончено!

Флажок «Бенгальские огни»

До нового 1973 года я не знала, что такое «встреча Нового года». Одиннадцать лет подряд в новогоднюю ночь 31 декабря я сладко засыпала в своей кроватке, добросовестно поставив вечером под елку собственные вымытые сапожки. Одновременно гадая и предвкушая подарок от Деда Мороза, а чуть позже – от мамы.

Обычно это были прекрасные книги, набор цветных карандашей по 36 или даже по 48 штук, диковинка того времени – фломастеры. В ту пору дефицита книг мама умудрялась находить для меня увлекательные книги. Они были превосходны не только содержанием, но и оформлением. В твердом переплете, с суперобложкой, с цветными иллюстрациями, с печатью на белой мелованной бумаге. Даже держать в руках такую книгу – истинный праздник, не говоря о чтении.

Сам праздник начинался в доме с утра 1 января. Еще днем к обеду к нам приходили гости – дядя с женой и моим двоюродным братом. Бабушка с мамой накрывали на стол, выставляя то, что заранее выпекалось, мариновалось, нарезалось в течение двух предыдущих дней. Обычно на новогоднем столе были всем известные домашние холодец, буженина, паштет в виде рулета из говяжьей печени, селедка или скумбрия под шубой, салат «Оливье», рыба (хек, судак) в маринаде. Не обходилось без овощей домашней консервации. Дефициты – колбаса твердого копчения, шпроты, сайра в масле – приберегались к этому дню. На горячее лепили пельмени и обязательно в один из них заворачивали крупную бельевую пуговицу «на счастье». На сладкое был домашний торт «Пражский» или «Нежность», бабушкины пироги из сдобного дрожжевого теста с курагой, яблоками, ореховые рулеты.

К такому сытному столу подавались компоты из вишни с абрикосами, груш, яблок с терном или кизилом, которые закрывались летом в трехлитровые банки в несметном количестве. Алкогольные напитки у взрослых – это сначала «Советское шампанское» из белого и красного винограда местного производства, сухие и полусладкие вина «Матраса», «Чинар», «Шахдаг» и «Садыллы». Дедушка с дядей обычно пили водку или коньяк.

Вечером обязательно включался телевизор, и весь десерт поедался под звуки фестиваля «Песня года».

По-настоящему, по-взрослому, встречать Новый год у елки под бой курантов я начала с двенадцати лет.

Было девять вечера 31 декабря. Через час я должна была быть в кровати. Несколько дней до этого я температурила и сидела дома с больным горлом. Вдруг к нам в квартиру ввалился мой дядя, мамин родной брат: «Собирайтесь, едем. У нас Новый год встречаем!» Дедушка с бабушкой, понятно, никуда не поехали. Мама начала отнекиваться – мол, поздно, уже спать собирались, но дядя не уступил. Чуть ли не в охапку нас с мамой сгреб, и мы быстренько отправились к автобусной остановке. Я ожидала увидеть безлюдные темные улицы и даже была уверена, что часть пути нам придется тащиться пешком.

На удивление транспорт работал нормально, и народу было кругом довольно много. Это было необычное ощущение – ехать в гости ночью, на общественном транспорте. Глядя на людей и в автобусе, и на улицах, я чувствовала какое-то всеобщее возбуждение. Люди доброжелательно улыбались. Везде было много света. На привокзальной площади была установлена большая натуральная елка – сосна, подсвеченная гирляндой из лампочек.

Начинался новый этап моей жизни – встреча Нового года под бой кремлевских курантов!

Это было очень весело! Мы смотрели телевизор, вначале шла премьера комедии «Иван Васильевич меняет профессию», затем показывали «Кабачок 13 стульев». Женщины сновали между комнатой и кухней, нарезая между делом салаты, слушали дядины анекдоты. Он их знал превеликое множество. Все анекдоты, которые я могу до сих пор рассказать – его! Остальные, новые, просто не запоминаю.

Дядя Юра был шутник, остряк, душа компании. Он всем мог поднять настроение. Жаль, рано ушел от нас.

А около 12 часов мы вышли во двор и зажгли бенгальские огни. Тогда еще не было китайской пиротехники. Всё, что было доступно, это армейские запасенные или выменянные взрывпакеты и ракетницы.

Яркие фейерверки по праздникам или по значительным поводам (свадьбы, юбилеи и т.п.) стали доступными для частных лиц или для небольших организаций лишь после развала СССР, в конце 1991 года. До той поры салюты в стране проводились по государственным праздникам, связанным с вооруженными силами. В День Победы самый главный салют проводился во всех столицах союзных республик и городах-героях. Его производили из самых настоящих пушек. От грохота орудий закладывало уши, едкий дым разъедал глаза. Обычно огромная толпа людей к вечеру скапливалась на Бульваре у моря (так бакинцы называли и до сих пор называют Приморский парк). Там недалеко от парашютной вышки выставляли несколько орудий. И ровно в 21 час начинались первые залпы.

Погрохотать даже с риском членовредительства мальчишки и парни всегда любили. Чего они только не предпринимали! Самодельные хлопушки, «бомбочки» из карбида, пистоны. Изощрялись кто как мог. Лишь бы рвануло, взорвалось. Но химией увлекались единицы, поэтому решали проблему иными путями. Предел мечтаний в те времена – иметь армейскую ракетницу, которая стреляла в воздух одним зеленым, красным или белым глазом и некоторое время с шипеньем падала.