Глава 14

Вот уж к чему Голубевой было действительно не привыкать, так это начинать новую жизнь. Интересно, это было ее проклятием или хобби? Она довольно часто меняла обстановку, друзей, а порой даже любимых. За плечами уже были: один неудачный брак и один удачный развод, парочка «романов века», Виктор (который шел отдельной строкой) и незаконченное высшее образование, закончить которое у Елены почему-то постоянно не хватало ни времени, ни денег.

– Значит, делаем мне рыжие волосы, просто огненные, – Голубева пристально рассматривала свое отражение в зеркале салона красоты. – Да, и еще я хочу длинные волосы. Просто до лопаток. Это можно?

– Естественно, – мастер улыбнулась. – Сейчас нарастим сантиметров двадцать – двадцать пять – и делу край.

Впервые за последнюю неделю Голубева искреннее улыбнулась:

– Это замечательно!

Кризис миновал, и хотя у нее на душе до сих пор скребли кошки, да и говорить она начала по собственной инициативе, проигнорировав предупреждения врачей, зато настроение заметно улучшилось. И еще Голубева точно знала, что самое надежное средство начать новую жизнь – это изменить собственную внешность до неузнаваемости. Конечно, можно реветь в подушку – тоже вариант, только жизненный опыт ей подсказывал, что можно уреветься до колик, а все равно ничего не изменится.

В сумочке у нее лежала путевка в приличный санаторий, два чемодана с вещами ожидали в камере хранения. Поезд отходил через четыре часа.

Когда мастер закончила, Голубева даже присвистнула от удивления – она и не знала, что ей так пойдут длинные рыжие волосы.

– Красотища! – восхищенно выдохнула парикмахер и всплеснула руками. – Обалдеть!

– Я тоже так думаю, – созналась Лена и поднялась с кресла.

…А в купе их оказалось трое. Голубева, мужчина «чуть за сорок» и его юная спутница. Слишком юная, если уж быть откровенной до конца. Пигалице было лет 16, она постоянно висла на мужике и целовала его в щеку. Елену передернуло. Все ясно, «богатенький Буратино» и его «зеленая» потаскушка.

– Ой, Дима, смотри какая красивая собачка! – то и дело верещала девочка, тыча пальцем в окно на какую-нибудь облезлую дворнягу, снующую возле железнодорожного полотна. А у Голубевой скулы сводило и от ее визга, и от внешнего вида, и даже от ее запаха. Полная, с дурацким «мышиным» хвостиком на голове, слишком много косметики и мало одежды – так, коротенькая юбочка и обтягивающий (было бы что обтягивать!) топ. И на зубах украшения, Голубева никак не могла вспомнить, как они сейчас называются, а раньше это уродство именовалось «скобы» для выправления зубов.

Елена мрачно уткнулась в детектив, который купила в привокзальном киоске.

– Разрешите?

Дима, или как там его, присел напротив и выставил на столик два стакана и бутылку вина.

Елена безразлично дернула плечом и снова углубилась в чтение. «Сейчас еще мне оргию здесь устроят», – мрачно подумала она, пристально вглядываясь в знакомые буквы. Вот именно, «вглядываясь». Она еще не прочитала ни слова, а в голову снова полезли грустные мысли и рассуждения. «Ну почему мне так не везет? Как Виктор мог забыть меня всего за два месяца! Он не только выкинул из квартиры все мои вещи, но уже водит в нее разных девиц. Как будто меня и не было никогда…»

Голубева шмыгнула носом, поправила прическу и решительно отогнала от себя липкие депрессивные мысли.

Между тем сладкая парочка опрокинула по стаканчику, затем бутылку спрятала и принялась за беседу, видимо, слишком давно не разговаривали. Елена исподтишка разглядывала девчонку и ужасно злилась, как будто эта юная жрица любви виновата в том, что ее не дождался с того света любимый человек и грандиозно быстро нашел ей замену на всех фронтах.

– Давайте знакомиться! – Дмитрий прервал ее печальные размышления и протянул руку. – Меня зовут Дима, это Юля.

– Лена, – Голубева выдавила из себя подобие улыбки. – Очень приятно!

– Нам тоже, – пропищала пигалица. – Все-таки Новый год вместе будем встречать!

А ведь точно! Голубева мысленно стукнула себя кулаком по лбу – ведь им придется вместе встречать Новый год!

– Леночка… – Дмитрий пододвинул к ней открытую коробку конфет. – Можно я буду вас так называть?

«Куда тебе вторая?» – усмехнулась про себя Голубева, но вслух ответила:

– Конечно, Димочка.

Мужчина несколько оторопел, но взял себя в руки:

– Вот и отлично! Что будем пить в новогоднюю ночь?

Эта Юля тоже загалдела, засмеялась, а потом вдруг выдала:

– Лена, а вы очень красивая, правда, Дима?

Теперь уже опешила Голубева. Вот те раз, точно, извращенцы!

– Спасибо, – ответила Елена напряженно.

Дима куда-то сбегал и принес бутылку коньяка и бутылку газировки.

– Мы с Леной – коньяк, ты, – он поцеловал девчонку в шею, – газводу.

Голубева подумала, что девчонка сейчас возмутится, устроит скандал, но вместо этого Юлька просто кивнула. Надо же, пить коньяк мы, оказывается, еще маленькие, а спать с мужиком втрое старше себя – это нормально!

«Прекрати! – одернула саму себя Голубева. – Ворчишь, словно старуха! Да кому-кому, но не тебе читать лекции о морали! У самой сколько мужчин было? Ага. Вот и молчи в тряпочку». Мысленный диалог с совестью был проигран, и Елена, наконец, немного расслабилась.

На закуску у них были только конфеты и гора фруктов. Опять-таки полигамный Дима постарался. Пили они быстро, словно куда-то торопились, и поэтому к заветным двенадцати часам Голубева была сильно «хорошая».

– За Новый год! – Дима поднял очередной бокал.

– За Новый год! Осторожно, Лена! – Юлька придержала ее одной рукой, когда поезд резко рванул вперед, и пьяная Елена чуть было не приложилась лбом о полку.

– Ага, – пробормотала Лена и вышла в коридор.

Дима вышел следом.

– У тебя что-то случилось? – он приобнял Голубеву за плечи и заглянул в глаза.

– А тебе-то что? – зло прошипела Лена, пытаясь удержать «плывущую» голову.

И тогда Дима поцеловал ее в губы. Они довольно долго целовались в тамбуре, потом Дима закурил, а совершенно пьяная Голубева начала рассказывать ему все свои беды.

– Так ты попала в теракт?! – Дима удивленно выпучил глаза. – Да ну! А я думал, там пока спокойно, у меня друзья отдыхали!

– Ага, я тоже думала, что там спокойно, – всхлипнула Елена, на пьяную голову ей было еще обидней за себя. – Грузовик, полный какой-то там дряни, взрывчатки, протаранил ворота отеля и взорвался прямо под нашим номером.

Глотая слезы и размазывая тушь по щекам, Елена выложила ему все. А потом начала реветь, и еще ее сильно затошнило. Дима поволок Голубеву в туалет, умыл ее и уложил на полку спать.

Глава 15

Голубева давно уже проснулась, но до сих пор лежала лицом к стене и прислушивалась к разговорам в купе. Так стыдно ей не было со времен туманной юности, когда в 16 лет ее мама застукала за кое-каким занятием с бойфрендом. Это надо же так напиться! Да еще и разреветься! И наговорить кучу ерунды! И, похоже, она с Димой целовалась!

Голубева мысленно схватилась за голову. Скорее бы уж они вылезли, чтобы не встречаться с ними глазами! Ужасно хотелось пить и писать, но она мужественно терпела.

– Лена! – Юля присела к ней на полку и осторожно коснулась плеча. – С тобой все в порядке?

– Все хорошо! – буркнула Голубева. Ей пришлось подняться, потупив глаза, она вязла пакет с зубной пастой и мылом и вылетела из купе.

«Слава богу, что Диму я больше никогда не увижу», – мысленно поблагодарила Елена, пробираясь к туалету.

– Вот это рожа! – не то восхищенно, не то в ужасе произнесла она, вглядевшись в мутное отражение в зеркале и перекрестившись. От разводов туши ее щеки были серого цвета, глаза опухли, ресницы слиплись, а шикарные волосы спутались в огромное красное гнездо.

Она яростно поплескала на лицо ледяной водой, собрала волосы в хвост, побрызгала на грудь и руки. Почистила зубы. И принялась накладывать макияж, хотя бы тональный крем и губную помаду.

В дверь уже третий раз настойчиво постучали, сложилось такое впечатление, что ее местами даже пробуют на зуб, и потому Голубевой пришлось выйти. Поезд как раз приближался к небольшому городку, до которого, как она слышала утром, и добирались Дима с Юлей. Решив, что лишняя встреча с соседями по купе в ее планы не входит, Елена встала у окна в коридоре и начала излишне внимательно рассматривать зимний пейзаж.

– Как ты? – Дмитрий оказался за ее спиной неожиданно, в одной руке у него была сумка, а в другой он держал дубленку.

– Нормально, – буркнула Елена, не поворачиваясь.

– Лена, – мужчина тяжело вздохнул, – у меня к тебе просто совет: никогда больше так не напивайся в незнакомой компании. Это твое счастье, что я оказался порядочным человеком, а то женщина ты красивая…

И тут, как говориться, «Остапа понесло».

– Это ты-то порядочный человек?! – противно взвизгнула Голубева, заливаясь краской от стыда. – Спишь с девочкой, которая тебе в дочери годится! А туда же, еще советы даешь!

– Эх, Лена-Лена, – Дима так это произнес, что Голубева прикусила язык.

– Пап! Дим! Ты скоро? – Юлька выглянула из купе и уставилась на них. – Лен! Как ты? Папа сказал, что ты вчера отравилась коньяком, бедная. Ничего, это бывает. Знаешь, я прошлой зимой так кефиром отравилась, страшно вспомнить!

Юлька продолжала что-то лепетать, а Елене просто под землю захотелось провалиться. Это же надо такого натворить, так опозориться!

– Всего хорошего, – ледяным голосом произнесла Голубева и поспешила вернуться в купе.

Наконец поезд остановился, а пассажиры высыпали из вагонов. В окно Елена видела, как Дима с дочерью направляются к зданию вокзала, еще мгновение, и они скрылись за дверью и навсегда исчезли из ее жизни. Голубева облегченно выдохнула.

– Что ж, – произнесла она, заметно оживляясь, – значит, придется начать новую жизнь со второго января.

Елена принялась собирать разбросанные по купе вещи, ее станция была ровно через полтора часа.

Глава 16

Не сказать чтобы Голубева ожидала от российского санатория уж слишком много, но то, что она увидела, повергло ее в шок. Нет, и корпуса были хорошие, и номера приличные, и даже холодильник в комнате, а в душе горячая вода, но здесь обитали ТОЛЬКО пенсионеры. Ни одного живого существа моложе шестидесяти лет она пока не встретила.

– Значит, отдохну и телом, и душой, – смирилась Елена и потрогала шею. Надо признать, ей опять стало гораздо хуже, да и говорила она теперь с трудом. Пришлось забросить вещи в номер и сразу же отправиться к дежурному врачу.

– Что же вы, голубушка, – белокурая врач посмотрела на Голубеву с укором, – так горло-то застудили, да еще при ваших травмах? А спиртные напитки вам категорически запрещены, мороженое, чай горячий, кофе вообще нельзя. А холодный воздух! Вы что, пели на улице?

Голубева вспомнила пьяный монолог в холодном тамбуре и промолчала.

– Значит, так, – врач вздохнула. – Я понимаю, что праздники и все такое. Но вот вам направление на уколы, это на физиолечение, и больше ни слова вслух, пока я вам не разрешу. Надеюсь, остаться немой на всю жизнь не входит в ваши планы?

Лена отрицательно помотала головой и, еле волоча ноги, вышла из кабинета.

– Не опоздайте на ужин, деточка, – какая-то пожилая, но жутко энергичная пара обогнала Голубеву в коридоре.

За столиком их было трое: Елена и две тетушки «далеко за пятьдесят». Причем тетушки, как показалось Голубевой, выглядели гораздо жизнерадостней и оптимистичней, чем она.

Елена вернулась в номер и легла на кровать. В дверь постучали. Сначала она хотела крикнуть: «Кто там?», но потом вспомнила предостережения врача и заставила себя сползти с постели. Открыла дверь и вопросительно уставилась на дежурную по этажу.

– Спуститесь вниз. Сейчас там соберутся все отдыхающие, вам объявят правила и распорядок, предлагаемые услуги, а потом, если не захотите остаться на праздничный вечер, вернетесь в номер.

Голубева тяжело вздохнула и кивнула. Когда она спустилась вниз, в фойе уже было много отдыхающих. Нарядно одетые бабушки и дедушки неторопливо прогуливались между кадками с фикусами и оживленно вели светскую беседу. Голубева зашла в актовый зал и села на первое попавшееся место.

Пенсионеры вокруг галдели и веселились, словно подростки. Затем, как в театре, прозвучал третий звонок, народ притих, и на сцену вышла администрация санатория. Обычная приветственная речь плавно перетекла в празднично-поздравительную. В этом месте Голубева решила, что с нее хватит, и, согнувшись в три погибели, поползла к выходу.

На этаже она снова столкнулась с дежурной.

– Уже все? – удивилась настырная тетка.