Глава 7

– Где Светка алабая-то тут у нас нашла? – спросил, закуривая, дед Пётр.

– Какогоалабая? – не понял дед Степан.

– Какого, какого, вот этого, – показал тот глазами на Дружка, который, подойдя к стаду, улёгся на траве, не спуская с него глаз.

– Дружок его зовут, что за алабай, не понимаю, – пожал плечами старик и, сунув папиросу в рот, начал хлопать себя по карманам в поисках спичек.

Пётр достал зажигалку, выбил огонь и поднёс ему:

– Дружком это вы его назвали, а алабай – это собачья порода. То есть Дружок ваш – алабай, видел я таких псов, по Рассее-то поносило меня.

Степан, зыркнув из-под бровей на Петра, чуть помедлил, но всё же прикурил от предложенной зажигалки.

– Алабай, говоришь? Я думал, собака и собака, просто большая очень. Раз порода у него есть, значит, не на дороге родился, откуда ж он взялся-то у нас?

– Вот не знаю, в городах много собак, брошенных без присмотра, шляется, и пород, каких хочешь, а чтобы здесь… – пожал плечами Пётр. – Может, кто-то завёз в лес да бросил, он и прибрёл к нам сюда.

– Как это, привёз и бросил? – удивился дед Степан. – Это ж как такое возможно – живую душу на погибель оставлять?

– Ох, Степан, просидел ты тут в деревне всю жизнь, козёл Борька у тебя – самый страшный злодей, а я вот насмотрелся всякого, на что люди-то способны, не приведи господи.

Оба тяжело вздохнули.

– Ну, алабай так алабай, – туша окурок сапогом, сказал дед Степан. – Пёс хороший, умный и помощник вон какой, так что алабай он или нет, для нас без разницы, да и Светка к нему прикипела. Дружат они, – усмехнулся он.

– Я тебе к тому, что порода эта – пастушья. Она и выведена для того, чтобы коз и овец пасти. Видел, как он твою полоумную Катьку-то развернул? А сейчас, смотри, что делает, – Пётр показал рукой на приглядывающего за стадом Дружка. – Или, думаешь, это случайно вышло?

Дед Степан посмотрел на Дружка, не спускавшего глаз с коз и овец, и почесал в затылке.

– И чо? – спросил он.

– Чо-чо, ты когда пастушить-то пойдёшь?

– Через неделю моя очередь, в среду, получается.

– Так возьми его с собой, Дружка-то вашего, и посмотришь, далеко ли твоя суматошная Катька от стада ускачет, если её раньше, конечно, никто из мужиков не прибьёт, бестолочь эту, – сплюнул себе под ноги Пётр. – Я тебе дело говорю.

– Ну, поглядим, он, похоже, старый, или больной, ходит-то не очень, куда ему за Катькой угнаться, – засомневался Степан.

– Да не такой и старый, вроде, просто худой, так откормите за неделю как раз, я вам ещё косталык-то притащу, козу свою резать собираюсь, так и откормим потихоньку, – хлопнул его по плечу Пётр. – Не сумлевайся.

– Дед Степан, а дед Степан! – послышался неуверенный голос.

Старики обернулись и увидели Кирилла, который опасливо косился на Дружка, не решаясь подойти ближе. В руках у него был пакет с чем-то явно тяжёлым.

Заскрипела калитка, и из соседнего дома вышла Стешка. Присев на скамейку, она начала лузгать семечки, с интересом поглядывая на компанию, собравшуюся на улице.

– Вот принёс я, что обещал, – сказал Кирилл и прислонил пакет к забору.

Стешкины глаза заблестели.

– Принёс? Ну, добре, помни наш уговор, – недовольно косясь на неё, сказал дед Степан. – Иди уж, сам заберу.

Парень кивнул и поспешил удалиться.

– Чего он там тебе притаранил? – послышался голос Стешки.

– А тебе-то что? – нахмурился он.

– Да просто интересно, что за дела у тебя с Танькиным племяшом, – безостановочно лузгая семечки, ответила та.

– Много будешь знать, скоро состаришься, – парировал старик.

– Ну да, ну да, тайны всё какие-то у вас, – съязвила Стешка.

Взгляд её стал задумчив, видно было, что она лихорадочно пытается сообразить, что же скрывают от неё сосед с Кириллом.

– Ладно, пошли мы, тебя уже хозяйки заждались, – кивнул дед Степан пастуху и пошёл за оставшимися четырьмя козами.

– Чего тут было-то? – попытала счастья Стешка, подойдя к деду Петру.

– Чего было, того уж нет, – сплюнул тот и, достав из-за пояса кнут, отошёл от неё.

– Вот черти! – с досадой сказала та, но, увидев приближающихсяс козами деда Степана и Дружка, быстренько нырнула в свой двор и закрыла калитку на щеколду, будто её тут и не было.

Почти всю ночь она не сомкнула глаз, ворочаясь с боку на бок; разные мысли не давали ей покоя. Чуяло её сердце, что у её соседей Козаковых существует какая-то тайна, о чём-то они сговорились с Танькиным племяшом, а вот о чём – это было ей неизвестно. Для Стешки же осознание того, что от неё утаивают какую-то информацию, хотя бы её и не касающуюся, было невыносимо.

«Что же они там затеяли, что за пакет Кирилл припёр деду Степану и что во дворе у него делал? Какие, вообще, у них могут быть общие дела? А пёс этот страшный, откуда он свалился и что у них делает? – задавала она себе вопросы, но ничего путного в голову не приходило. – И всё тайком, тайком от меня, и дед Пётр туда же. Прямо заговор какой-то, вот уж точно, семейка Старков…»

Отэтой полной неизвестности она не могла найти себе места; и, так и не уснув, встала спозаранку с твёрдым намерением разузнать всю правду, чего бы это ей ни стоило. А если уж Стешка закусила удила, то её и летящий на всех парах поезд не остановит…

Глава 8

Тем временем, дед Степан и баба Света даже не подозревали о том, что над их головами сгущаются тучи, нагоняемые Стешкиной мстительной рукой.

Утром баба Света, перекрестившись, отправила своих коз на выпас. Завязала у Катьки на шее верёвку и попросила Егорыча, который в этот раз был за пастуха, сразу же привязать егозу к какому -нибудь колышку, чтобы та опять чего не отчебучила.

Дед Степан ушёл на луг косить траву, а баба Света возилась в огороде, оставив Дружка сторожить дом. Пёс лежал недалеко от сарая и, положив голову на передние лапы, жмурился на солнце. Он был сыт, и его неудержимо клонило ко сну, но даже в таком полусонном состоянии он бдительно следил за всем, что происходило во дворе, который уже считал зоной своей ответственности.

Услышав какой-то шорох, пёс приоткрыл один глаз и увидел, как под заборомс улицы пролезает серая пушистая кошка. Вид у неё был довольно боевой: жёлтые горящие глаза и драное ухо – память о буйных ночных гулянках.

Дружок, не шевелясь, наблюдал за незнакомкой. Она направилась было к кухне, но, увидев в своём дворе чужую собаку, приостановилась. Зрачки её глаз сузились, и она, выгнув спину дугой, злобно зашипела. Это был явный вызов, перчатка была брошена.

Дружок привстал и сделал шаг навстречу. Он не испытывал особого желания связываться с этой воинственной кошкой, но и молча снести оскорбление тоже не мог. Обычно пары шагов и взгляда исподлобья хватало для того, чтобы потенциальный противник покидал поле боя, спасаясь бегством. Но Муська – а это именно она вернулась к себе домой, – была не из трусливых, да и кто посмел бы на её территории против неё пальчики свои растопыривать? Характером Муська пошла в своего отца, одноглазого Ваську, который когда-то жёстко держал всех окрестных кошек и собак в своей пушистой, но когтистой лапе. Свиреп был этот кот и беспощаден, не шёл ни на какие компромиссы и ни перед кем в реверансах не раскланивался. Без предупреждения и без малейших колебаний наносил один точный и безжалостный удар прямо по носу или по глазампротивника, и тот, завывая от боли, убегал, поджав хвост, потом уже всегда обходя задиру стороной.

Вот и его верная дочь Муська, замерев в ожидании, когда этот пёс подойдёт поближе, собралась уже раз и навсегда, одним метким ударом поставить его на место, чтобы впредь знал, кто тут колоду раздаёт.

Почувствовав агрессивный настрой пушистой бестии, Дружок приостановился. Он не был готов к выяснению отношений, тем более к драке с этой воительницей. Была у него когда-то в детстве встреча с одной чёрной кошкой, после которой он навсегда усвоил, что важен не столько размер, сколько боевой настрой противника. А уж его-то у этого маленького серого хищника, видимо, хватило бы и на десятерых.

Почувствовав его сомнения, Муськаприготовилась к наступлению, но услышала голос бабы Светы:

– Что это вы тут делаете? Познакомились уже? Мусенька, ты где была-то? Пойдём, я тебе молочка налью.

Утратив вдруг всю свою агрессию, та выпрямила спину, нонапоследок, не сводя глаз с Дружка, прошипела ему что-то оскорбительное. Оставив за собой, таким образом, последнее слово, Муська, мигом преобразившись в милую кошечку, подбежала к бабе Свете и начала тереться об её ноги, нежно мурлыча и победоносно поглядывая на собаку.

Дружок с удивлением наблюдал за этой метаморфозой, затем, вздохнув, вернулся к сараю.

Баба Света пошла на кухню и вынесла блюдечко со свежим утренним молоком. Кошка вылакала всё до капли и, потираясь головой о ноги хозяйки, поблагодарила за угощение.

Старушка взяла её на руки и присела на крыльцо.

– Ты, вижу, уже опросталась? И где твои котята? – спросила она мурчащуюгромко, как трактор, Муську. – Опять, поди, в палисаднике гнездо себе устроила? Перетаскает вороньё твоих котят, не раз уж так бывало, давай лучше их в сарай перенесём, Дружок-то и присмотрит за ними, в обиду точно не даст.

Кошка продолжалакак ни в чём не бывало мурлыкать на руках у бабы Светы.

– Какая же ты мать после этого? – со вздохом спросила её хозяйка. – Ехидна ты, а не мать. Опросталась, детей скинула куда-то в кусты, а сама поминай как звали. Пойдём, говорю, котят своих покажешь.

Смахнув кошку с колен, старушка направилась к палисаднику. Приоткрыв калитку, она зашла внутрь и стала искать котят среди кустов смородины. Муська, задрав хвост, следовала за ней по пятам.

Там-то и нашла её неугомонная соседка.

Глава 9

Подёргав калитку и убедившись, что она закрыта и Дружок не выскочит на улицу, Стешкаподошла к бабе Свете, решив для себя, что на этот раз без информации не уйдёт.

– Ой, тётка Света, ты чо там потеряла? – запела она.

Старушка от неожиданности даже подскочила.

– Фу ты, напугала! Нельзя так к людям-то подкрадываться, – схватилась она за сердце.

– Ой, прости, не хотела тебя пугать, шла мимо, смотрю, ты тут рыщешь в кустах, подошла просто поздороваться.

Стешкины глаза бегали по сторонам, она не могла сдержать любопытство и пыталась заглянуть собеседнице за спину, думая, что та от неё что-то прячет.

– Ну, поздоровалась уже, шагай дальше. Кто из нас тут рыщет, ещё большой вопрос, – проворчала баба Света и, повернувшись к нахалке задом, снова углубилась в кусты.

Но уж если Стешкеприспичило что-то узнать, от неё так легко было не отделаться.

– Ты там зарываешь что-то, или откапываешь? – перевесившись через ограду, онапыталась разглядеть, чем там занимается её скрытная соседка.

– Клад ищу, – послышался из кустов голос бабы Светы.

– Что за клад? – тут же заинтересовалась та.

– Да вот, нашла уже.

Баба Света вылезла, наконец, из зарослей смородины и показала трёх крошечных котят.

– Муськанаша родила тут в кустах, вот и клад. Тебе надо? – протянула она соседкеодного котёнка.

– Не-е, у меня этого добра своего хватает. Латка на днях шестью окотилась, не успела их притопить, теперь тоже обогатилась.

– Вот и Муськанаша в кустах детей прячет… Ладно, пошла я, а то у меня там каша сгорит.

Стешка, не желая упускать ускользающий от неё источник информации, решила прибегнуть к старому, как мир, приёму – лести.

– Тётя Света, пёс-то ваш какой замечательный, не видела никогда таких красавцев. Откуда он у вас?

Старушка, приоткрыв было калитку, тут же её захлопнула и повернулась к соседке. Она была рада поговорить о Дружке даже с ней.

– Ой, Стешка, приблудился давеча, шла из сельмага и встретила его на тропинке. Лежит такой несчастный, голодный, жалко мне его стало, вот домой и привела. А Степан-то, Степан – сначала подумал, что он съесть меня хочет, а потом и я… – захихикала баба Света, вспомнив сцену в хлеву.

– А… – хотела что-то вставить Стешка, но рассказчицу было уже не остановить.

– Пёс-то какой замечательный, просто не нарадуемся на него. Вчерась так нам помог, так помог – и Катьку нашу домой вернул, и вора Кирюшку поймал… – тут баба Света осеклась, сообразив, что проговорилась, и замолчала.

– Так это Танькин племяшвас обносил?.. – Стешкины глаза победоносно блеснули. Она была в восторге и еле удержалась, чтобы не закричать: «Бинго!!! Вот оно!».

Стешка торжествовала. Значит, племянничек этой заносчивой Татьяны – вор?! О такой удаче ей даже не мечталось. Давно уж она точила на Таньку зуб, и вот, наконец… Ну, уж теперь-то она свой шанс не упустит, поквитается с этой занудой!

Баба Света не могла не заметить торжествующего блеска в глазах соседки и испуганно засуетилась:

– Стешка, ты это, не говори никому. Степан обещал парнишке-то, вернул тот всё, как есть.

– Так это Кирилл вчера пакет с наворованным добром принёс? Неплохо он поживился у вас. Ясненько… – протянула она, но эта последняя информация была для неё уже не столь важной.

– Стешка, я тебя, как человека, прошу, молчи, – старушка схватила её за рукав.