– Хотелось бы верить. Только не получается. Никогда не чувствовал себя таким идиотом. Я не совершил преступления… точнее, мне не дали его совершить. И кончать с собой теперь – уже совсем глупо. Расписаться в своей никчёмности, не более. Кроме того, мне следует вспомнить о долге перед школой, – язвительно произнёс он нравоучительным тоном. – А по мнению Сериновой, мы с ней не закончили схватку, и я слишком рано признал поражение. Кажется, она не против, если я ещё пару-тройку раз попытаюсь её убить. Она в восторге от того удара, которым я чуть не прикончил её на церемонии! С кем мы связались?! Да, сэнсей не зря её сюда притащил. Серинова такая же сумасшедшая, как покойный Масаюки-сан. А то и хуже. За одну ночь она показала, кто из нас чего стоит. Без каких-либо боевых искусств. Кстати, господин следил за нами. И Кацумото, и Норимори…

– Мы могли бы и догадаться, – Сакадзаки нервно дёрнул плечом. – Он говорил с тобой?

– Да. Поинтересовался моими дальнейшими планами. Мне хотелось провалиться сквозь землю. Он ведь слышал наш разговор на дороге. Я сказал, что… пересмотрел своё решение и попытаюсь исправить ошибки. А Хаябуси-сама сидел и молчал. – В голосе Тэруоки прорвалась сдавленная ярость: – Да, я виноват! Если моя вина непростительна, прикажите мне умереть, но зачем издеваться? Короче, я спросил, какого наказания заслуживаю.

– А он?

Тэруока заставил себя успокоиться.

– Нашёл мой выбор достаточно разумным и не нуждающимся в оправданиях. Посоветовал поучиться сдержанности и трезвому взгляду на вещи… у Сериновой. Разрешил пропустить вечернюю тренировку. Но завтра утром я должен встать перед строем, – воин зло засмеялся. – У вас есть официальная возможность набить мне морду за всё, что вам пришлось из-за меня пережить. Предупреждаю, я буду разочарован, если смогу потом удержаться на ногах.

– Ты, по-моему, и сейчас на них еле держишься, – с сомнением протянул Сакадзаки.

– Надеюсь, ты не станешь провожать меня до дома? – Тэруока потёр лоб. – Пожалуй, на этом я распрощаюсь. Я хочу побыть один.

– Тогда забери, наконец, ключи от своей квартиры. Исао не мог ждать тебя до бесконечности. Ему как-никак на работу.

– Спасибо.

Тэруока сжал ключи в кулаке, сунул под мышку свёрток с оружием и побрёл со двора усталой походкой до предела обессиленного человека. Проводив друга взглядом, Сакадзаки снова сел на ступеньку, дожидаясь Ольгу.

Она вышла через пять минут. Её белый костюм даже в такую пасмурную погоду казался светящимся. Девушка держалась необычайно прямо, и рюкзачок за плечами лишь усиливал впечатление. «А ведь на ней наверняка живого места нет, – неожиданно подумал Сакадзаки. – Она сносно страхуется при бросках, но удары блокирует плохо. А бьют её в полную силу. Все, в том числе и я».

Заметив его, россиянка слегка поклонилась. Он встал и поклонился в ответ, как равный равной.

– Хороший день, Серинова-сан.

– Несомненно, – с улыбкой согласилась та. В её серых глазах отражались низкие облака. – Жизнь вашего приятеля вне опасности. Больше беспокоиться не о чем.

– Позвольте поблагодарить вас. Не знаю, как вам это удалось, но… я ваш должник до конца своих дней.

– Пустое, Сакадзаки-сан. Я тоже благодарю вас. Вы неплохо приглядели за ним минувшей ночью. Интересно, сколько саке вы в него влили? – Ольга улыбнулась ещё шире.

– Насколько я помню, он свалился на шестой бутылке, – хмыкнул Сакадзаки. – Столь грандиозной попойки мы не устраивали по меньшей мере лет пять.

– То-то сегодня половина школы мается от похмелья. Впрочем, основную проблему вы решили великолепно.

Сакадзаки вздохнул.

– Но я не смог переубедить его. А вы смогли. И остановили его, хотя ничем ему не обязаны. Скорее наоборот. Он уже пытался вас убить, и чтобы избавиться от опасности впредь, вам достаточно было устраниться.

– Тэруока-сан не такой уж плохой человек. Просто у него пунктик насчёт женщин и иностранцев. К тому же в своём стремлении избавить Генкай-рю от скверны он оказался не одинок. Но он пошёл до конца, и хотя бы поэтому достоин уважения. Меня порадовала встреча со столь грозным противником. Как и то, что мне удалось удержать его среди живых.

– Низкий поклон вам за это. Какой ни есть, он мой друг. Мне очень не хотелось… рубить ему голову.

– Прекрасно вас понимаю.

– Я должен извиниться за прошлый вечер. Больше такого не повторится. Но… я не жалею. Теперь нет причин сомневаться в вас. Приведённая вами… аргументация сразила нас наповал.

– Мне уже доводилось решать подобные проблемы, – она рассмеялась. – Лет так в четырнадцать или пятнадцать. Хулиганы в нашем дворе вели себя ровно так же. И тоже доказывали всему миру свою исключительность.

Сакадзаки вспомнил комментарии Норимори.

– Похоже, мы и впрямь повели себя как дети, – он с усилием улыбнулся. – Поделом. Но что с Тэруокой? Он так измотан, будто трое суток камни таскал.

– Нервное истощение. В сочетании с похмельем. Провести ночь, готовясь к мучительному самоубийству, само по себе нелегко. А утренние метания между жизнью и смертью, моя лекция и общение с учителем его окончательно доконали. Удивительно, как он вообще перемещается без посторонней помощи. Ничего. Отоспится и вернётся в нормальное состояние.

– Надеюсь. – Взгляд Сакадзаки посуровел. – Сэнсей приказал ему завтра встать перед строем.

– Сколько он потом проваляется в постели?

– Как повезёт. Принято сопротивляться до полной невозможности продолжать бой. Обычно это потеря сознания или травма. Костей там стараются не ломать, но случается. Иори однажды месяц в больнице провёл. Хотя лучшие бойцы школы, вроде Кацумото-сана, способны отбиться даже от шестерых. Имейте в виду, рано или поздно вам тоже предстоит это удовольствие. Повод найдётся.

Ольга пожала плечами.

– Значит, проверим экспериментально, сколько выдержу я. Столь жёсткий тренинг временами полезен. Прекрасно показывает дыры в технике.

– А дыр-то у вас хватает. Вы умудряетесь не отставать от нас по скорости, однако защищаться толком пока не умеете. Только я приложил вас сегодня не меньше десяти раз. Собственно, я потрясён вашей выносливостью. Мне казалось, даже тренированная женщина ляжет пластом после подобного избиения.

– У меня есть выбор? – вскинула бровь россиянка. – Чтобы сравнительно быстро чему-то научиться, нужно плюнуть на мелочи. Кстати, не обманывайтесь: хоть женщина и слабее мужчины, но пределы прочности у нее куда выше. И чем активнее я буду заниматься, тем скорее стану для вас реальным противником, а не девочкой для битья.

– Ну, реальным противником вы являетесь и сейчас. Таками, как ни странно, понравилось. Окажете мне честь завтра утром? Я тоже не прочь попробовать.

– С удовольствием. Надеюсь, вы не станете давать мне поблажки.

– Вы и вправду похожи на Масаюки, – внезапно погрустнел Сакадзаки.

– Кто это?

– Хаябуси Масаюки, старший сын учителя. Он был прекрасным человеком, великолепным воином – и моим лучшим другом. Пожалуй, любой в Генкай-рю скажет о нём то же самое. Четыре года назад глава местной якудзы попытался подмять школу под себя. Когда не сработали юридические зацепки, его громилы стали терроризировать нас по‐другому. Чуть не спалили додзё, потом попытались взять заложника… Правда, Иори дрался куда лучше, чем бандиты могли ожидать, и мы успели прийти ему на помощь. Вот после этого случая… Масаюки-сан решил проблему. Ценой собственной жизни.

Сакадзаки помолчал.

– Он вычислил ставку их главаря. По уровню защиты та вилла больше напоминала замок. Но Масаюки пришёл туда один, вооружённый только своими мечами, прорвался через охрану и устроил им вечеринку в лучших самурайских традициях. Не знаю, скольких он там убил. Полиция насчитала около пятнадцати трупов, не считая тех, кто задохнулся в дыму, когда он поджёг дом. До Чёрной Рыбы ему добраться не удалось, но верхушку клана Масаюки выкосил начисто. А сам… он получил шесть огнестрельных ран. Истекая кровью, сел посреди разгрома и вспорол себе живот. Крест-накрест. У него ещё хватило на это сил… Впрочем, Масаюки изначально не мог спастись, не подставив под удар семью и Генкай-рю. А так скандал замяли, тем более что полицейские обнаружили в развалинах целый арсенал оружия, наркотики и отравляющие вещества. Но каких только слухов тогда не ходило. Масаюки называли героем, безумцем, пришельцем из прошлого… а он просто исполнил свой долг до конца. Он был истинным самураем. Его обгоревшее тело с трудом опознали, зато с тех пор никакая якудза и на десять ри не приближается к нашей школе. Да и в городе стало легче дышать.

Ольга безмолвно сложила ладони в ритуальном жесте, склоняя голову в память погибшего. Сакадзаки последовал её примеру. Когда спустя минуту оба подняли глаза, на пороге стоял Хаябуси-сэнсей.

– Серинова-сан, теперь вы точно опоздали на автобус, – спокойно заметил он. Будто не слышал. – Так и быть, садитесь в мою машину. Я довезу вас до города. Может, в порядке благодарности вы поделитесь способом, которым переубедили Тэруоку.

По крыше «Тойоты» хлестали тугие дождевые струи. Видимость на дороге стремилась к нулю. Собиравшийся с утра ливень наконец разразился.

– Хорошо, что мы сегодня на авто. Пешком, наверное, не доползли бы. – Наталья устало прикрыла веки. – Я ощущаю себя фаршем, пропущенным через мясорубку.

– Вниманию учителя надо радоваться.

– А я и порадуюсь. Когда в себя немного приду. Ты тоже садистка ещё та. За всю тренировку не дала мне ни секунды передышки.

Сатоко фыркнула.

– Будешь жаловаться – заставлю ещё и дома заниматься. Кстати, нам явно не повредит серьёзный спарринг. Поэтому считай мои слова вызовом на поединок.

– Лучше сразу убей! – взмолилась Наталья.

– Сразу неинтересно. Убивать буду медленно, вдумчиво и жестоко. Пока тебе это не надоест и ты не начнешь нормально сопротивляться. – Сатоко въехала на стоянку и заглушила мотор. – Вылезай.

Наталья взялась за ручку дверцы.

– Я боюсь, – призналась она. – А если Ольга… не вернулась?

– Знаешь, я думаю о том же самом. Впрочем, сейчас узнаем точно.

Выскочив наружу, подруги наперегонки ринулись к дому. Однако скорость их не спасла. За считанные метры от машины до крыльца обе вымокли насквозь. Добежав, они вздохнули с облегчением. Не только из-за дождя. Ольгины спортивные туфли мирно стояли на доске для обуви.

Внутри было тихо. Сбросив промокшую одежду, Сатоко в одних тапочках прошла к себе и вскоре появилась снова в домашнем кимоно нежного персикового цвета. Второе, бледно-голубое, она протянула Наталье.

– Переоденься. Все эти тряпки надо прополоскать и развесить на веранде. Засунь их в стиральную машину, пожалуйста.

– Почему она нас не встречает? – удивилась Наталья, входя в кухню. Сатоко уже поставила чайник и возилась с микроволновкой.

– Спит, наверное. По сравнению с тем, как ей там достаётся, наши сегодняшние страдания – лёгкая разминка. Кроме того, она вчера ждала нападения… – не договорив, девушка нажала клавишу «пуск» и отправилась на второй этаж, в спальню россиянок. Наталья пошла за ней.

Ступая на цыпочках, они приоткрыли фусума. Ольга лежала на фу-тоне навзничь, отбросив в сторону правую руку в красных и синих пятнах. Из-под простыни виднелись грудь и бок, разукрашенные ничуть не меньше. Но дыхание спящей оставалось ровным, а лицо – безмятежным. Она чему-то улыбалась во сне.

– Кошмар, – прошептала Наталья.

Еле слышного шёпота оказалось достаточно. Оттолкнувшись ладонью от пола, Ольга легко взлетела на ноги, в боевую стойку. Весело посмотрела на подруг.

– Видите, до чего меня довели? Даже спросонья на всех кидаюсь.

– Вижу, – отозвалась Сатоко, разглядывая её синяки и ссадины. – Орьга-сан, как ты двигаешься в таком состоянии? Или ты вообще боли не чувствуешь?

Та язвительно засмеялась, накидывая халат.

– Помнишь, ты однажды объясняла, как справиться с болью, совершая самоубийство? Я последовала доброму совету. И просто не замечаю её. Пока получается неплохо.

– По-моему, ты знала этот секрет задолго до моих объяснений. Но если постоянно продолжать в том же духе, твоё тело может не выдержать. Ты уверена, что у тебя нет внутренних повреждений?

– Почти. Не переживайте – друг друга там стараются не калечить. Однако любой малоопытный олух вроде меня неизбежно получит свою порцию шишек. В общем-то, я отбиваюсь довольно успешно для моего уровня.

Сатоко хмыкнула.

– Слышишь, Ната? А ты ещё жалуешься.

– Я всё поняла, – кивнула та. – Простираюсь во прахе, умоляя о прощении. Осмелюсь лишь заметить, что я – нормальная женщина, а не совершенный воин без страха, упрёка и здравого смысла.

– Нормальные женщины не ездят в Японию изучать боевые искусства, – парировала Сатоко. – А здравый смысл ты в полной мере продемонстрировала вчера, угрожая Хаябуси-сэнсею. Деваться некуда, придётся тебе стать совершенным воином.

– Я ещё не настолько свихнулась. «Бусидо ва синигуруи нари», – меланхолично процитировала Наталья. – Путь самурая состоит в том, чтобы умереть, как безумец. А до того, видимо, жить, как настоящий сумасшедший. Живая тому иллюстрация стоит от меня в двух шагах. Кстати, Ольга, тебя ещё не пытались убить?

– Пытались, – улыбнулась она. – Получилось очень смешно. Хотя и утомительно.

Наталья с облегчением рассмеялась. Зато Сатоко воззрилась на подругу почти с ужасом.

– Смешно?!

– Иначе не скажешь. Вчера на меня устроили классическую засаду, причём почти все участники обвешались мечами не хуже новогодних ёлок. Правда, пятеро из шести собирались меня только показательно припугнуть… большую глупость трудно придумать. Их я просто подняла на смех. Но в своем главном враге я не ошиблась, – Ольга коснулась заживающей раны на шее. – Он решился идти до конца. И вызвал меня на смертельный поединок.

– А ты?

– Я приняла его вызов. Только не надо так бледнеть. Всё уже закончилось. Один из его приятелей любезно одолжил мне катану. Конечно, она не могла мне помочь против такого бойца… Поэтому я остановила его другим способом. Впервые в жизни у меня толком получился эриксоновский гипноз, – девушка фыркнула. – Не иначе как с перепугу. Я заставила противника замереть на месте – и обезоружила, дабы он с горя не занялся художественной резьбой по животу. По счастью, его друзья правильно поняли мой намёк и напоили беднягу до потери сознания. А утром я вправила ему мозги и вернула клинки. После такого представления даже самые закоренелые ксенофобы признали моё полное право тренироваться с ними – и получать от них по физиономии.

Подруги расхохотались.

– Интересно, а Хаябуси-сэнсей в курсе ваших ночных похождений?

– Разумеется. Он в них тоже участвовал, следя за нами из-за кустов, как заправский ниндзя. Упускать такое зрелище и впрямь не стоило. Великолепный сюжет для кинокомедии.

– Учитель… хотел защитить тебя? – осторожно поинтересовалась Сатоко.

– По-моему, он сам не знал, чего хотел. Во всяком случае, вмешиваться не стал. Как и все остальные. Зато потом разбудил меня в четыре утра и выразил удивление, что мне удалось уцелеть. Удивление и радость.