Там на столе меня ждала чашка с заваркой, пышущий паром чайник и тарелка обжигающего мясного рагу, разогретого в тлеющей печи. Рагу я заглотил в один присест, с чаем сидел дольше, ожидая, что Иола вот-вот присоединится ко мне. Но она так и не появилась, и я заволновался. Допив чай, подошел к двери ее комнаты, пару раз постучал – никакого ответа. Тогда я рискнул приоткрыть дверь и глянуть в щель.

У кровати горел напольный торшер, а сама Иоланта спала, поджав колени к груди и натянув покрывало до самого носа. Влажные волосы разметались по подушке, на полу грудой лежали сброшенные вещи и поверх них – мокрое полотенце. Все ясно: прилегла буквально на секунду, даже не расстелив постель, и сразу отключилась.

Нужно было уходить, а я все стоял и смотрел на Иолу, ощущая в душе что-то непривычное и оттого очень тревожное. Какую-то… нежность, что ли? И тут же я заставил себя убраться подальше от чужой двери. Отправился к себе и очень скоро провалился в такой же беспробудный сон.

Проснулся, конечно, поздно. Дверь в комнату, которую я по старой привычке плотно закрыл (в детстве мне вечно казалось, что Кира шастает по ночам в мои владения), теперь оказалась приоткрытой: должно быть, хотели разбудить меня к началу уроков, но дело кончилось провалом, само собой. Вставать не хотелось, и для очистки совести я еще в постели провел сеанс самовнушения, то есть строго-настрого сказал себе, что с этого дня все мои усилия должны быть посвящены поискам сестры, Таси и Ивана, Димки. На школу пока придется забить, хотя в кои-то веки там стало интересно. И уж точно перестать думать о Зиночке, искать ее общества, это просто мерзко в сложившейся-то ситуации.

После этого я вскочил, в темпе оделся и покинул лагерь без завтрака – и все потому, что именно Зиночку я первым делом увидел у печи. Но не проблема, теперь благодаря Древним перекусить можно на любом углу.

Я помчался в сторону дома: хотелось убедиться, что с родителями все нормально, отец не пробегал снова всю ночь напролет в поисках Киры, проверить, не вернулись ли Тася с Ваней. И затормозил с интенсивностью внедорожника, заметив очередное новшество.

Улица, которую я обычно перебегал по пути от дома в школу и обратно, словно по волшебству превратилась в канал с прозрачной водой и переброшенными через каждые двадцать метров деревянными мостиками. Вдоль канала тянулись замысловатые цветочные клумбы со всякими там горками, фонтанчиками и каменными фигурками. Это было красиво, я даже постоял немного на одном таком мосту, свесившись через перила и разглядывая играющих в воде разноцветных рыбок.

А потом внизу неспешно проплыл моргол с целым букетом буро-изумрудных водорослей под мышкой, которые он аккуратными рядами рассаживал на дне. Заметив мою тень, вскинул голову, кувыркнулся в воде – не иначе как моргольское приветствие. Разомкнул жутковатые черные губы, и вверх резво устремилась цепочка пузырьков. Я припомнил, что так они общаются, но лишь виновато развел руками – мол, не понимаю, простите – и продолжил путь.

Народу на улице было еще совсем мало, только навстречу мне двигалась женщина-лотка с целой толпой разнорасовых детишек, в изумлении вертящих головами, таращивших глазенки – похоже, малышей вели на первую в их жизни экскурсию по поверхности земли.

Один так загляделся на встающий из-за леса солнечный диск, что споткнулся и упал, а какая-то девушка в летнем платье без рукавов, вынырнув из-за угла детского сада, едва об него не споткнулась. Она в одно движение поставила мальчишку на ноги и зашагала дальше, не слушая благодарностей воспитательницы. Скорее всего, просто их не понимала. Толпа детишек схлынула, мы с девушкой двигались в одном направлении. Когда же она свернула в наш двор, я догадался присмотреться внимательней. И у меня чуть не выскочило сердце: это была Кира!

Несколько мгновений я еще сомневался: походка сестры как-то изменилась, и голову она теперь держала непривычно высоко поднятой, шла словно по подиуму. Встречаются же люди невероятно похожие! Но когда она огибала детскую площадку, увидел лицо – сомнений не осталось. Выглядела Кирка какой-то нарочито спокойной, губы, как прежде, не грызла – и все-таки это была она!

Я резко попятился, нырнул за угол соседнего дома, сердце сквозь пятки едва не до асфальта провалилось. Если Кира меня увидит… даже невозможно вообразить, что тогда произойдет, но точно что-то ужасное. Досчитал до десяти и снова выглянул на долю секунды. Сестра в этот миг легко взбегала по ступенькам небольшого магазинчика на углу нашего дома, где от хлебозавода торговали свежей выпечкой и сладостями.

Я постарался собраться с мыслями. Совершенно ясно, что Кира не была Расколотой: такие на ногах едва стоят, а не носятся по подземельям и по улицам. К тому же на Кире слишком легкое платье, а ведь погода все еще ранневесенняя. Значит, атлантка. Вот Соединившаяся ли – тут гадать бесполезно, пока не увидишь в деле – не поймешь.

Пока я размышлял, сестра выпорхнула из магазина, неся коробочку с белоснежно-кремовым тортом, который так любит наша мама. И тут только до меня дошло: да ведь она собирается домой! Ну точно, вот повернула от магазина к нашему подъезду, у дорожки между палисадниками остановилась, закинула голову, посмотрела на окна. И без колебаний скрылась за дверью парадного.

Сердце мое глухо и часто колотилось о ребра. Как же хотелось побежать следом, присоединиться к сестре! Но это было невозможно. И как повезло, что я не отправился к родителям чуточку раньше, вот это была бы встреча! Кроме того, я испытывал какую-то глухую тревогу – после нашего подземного путешествия в то странное место я не понимал, что происходит с Кирой, в какие игры она играет. Конечно, родителям зла не причинит, но все же…

Мелькнула мысль немедленно отыскать Иолу (она наверняка в школе) и попросить зайти к нам на разведку под видом еще одного «друга Алеши». Хотя нет, Иола слишком прямолинейна, может спросить что-нибудь такое, что насторожит Киру.

Но обсудить с ней ситуацию все же следовало, и я отправился в сторону школы. Наверное, сегодня был тот редкий день в году, когда ноги сами несли меня в нужном направлении: я сначала пошел в обход школы на наш стадион. Еще издали увидал бороздящего воздух Гар-Гука с очередным пассажиром на спине. Дракончик так и сиял на солнце, закладывал виражи в воздухе, а счастливый хозяин, закинув голову, не сводил с любимца глаз. Я на ходу загляделся на них и врезался в Иолу.

– Привет! – обрадовался я. – Как ты?

– Отлично. – Вид у девочки был свежий, но загруженный.

– Не мерзнешь больше?

– Не говори ерунды, – наморщила нос Иоланта. – Я в полном порядке. И, кстати, встала утром сама. А кого-то невозможно было разбудить, даже у Зиночки не вышло.

Я почувствовал, как мои щеки и шея разгораются ярче драконьей чешуи, и взвился:

– Атлантам что, правила приличия не писаны?! Мне баррикады у дверей на ночь строить?

– Ладно, не переживай, – хмыкнула Иола. – Я пошутила. Только Марк к тебе заходил, аж три раза, но ты даже глаз не открыл.

– Ладно, проехали. Что удалось вытянуть из Тер-Андроля?

– Немного, – вздохнула девочка. – В общем, про существование ампул он в курсе, еще в школе рассказывали, так что помнит он про них не больше циклопа. Но кое-что мне разъяснил, я этого не знала…

– Давай выкладывай!

Иола покосилась на меня возмущенно, потом все же продолжила:

– В общем, в мире Древних ученые образуют вроде как отдельное сообщество, особую касту. Живут все вместе в уединенных местах рядом с полигонами для испытаний. Как народ возглавляет Великий Жрец, так и у них есть глава – Великий Магистр. Именно он курирует все научные направления, докладывает о результатах Жрецу, сообщает, какие ученые особо отличились и достойны награды. В общем, пару сотен лет назад было сделано одно открытие. В чем его суть, обычные Древние теперь уже не помнят, а в учебниках сказано примерно следующее: хотя на первый взгляд это изобретение и воплощало вековые чаяния всех разумных существ в мире, Великий Жрец сразу понял, насколько оно опасно и губительно, и запретил все дальнейшие опыты. С тех пор все исследования в данном направлении под строжайшим запретом, а за хранение пробирки с эликсиром реально могли сослать в Черные Пещеры. Больше наш биорд ничего не знает, и его девушка тоже.

– Ну хоть что-то, – пробормотал я. – Допустим, сторонники открытия не захотели так легко от него отказаться, поселились отдельно и все такое… Но при чем тут Печерский и вообще Орден пажа?!

Девочка передернула плечами.

– Слушай, Кирка же вернулась! – вдруг вспомнил я.

– Что?! – Иола так и подпрыгнула на месте. – Когда?! Куда?!

– К родителям. Я хотел навестить их с утра и увидел ее на подходе к дому. Купила тортик – и вперед.

– Она тебя видела?!

– Успел спрятаться.

– Может, мне сходить, поговорить с ней?

Я решительно замотал головой:

– Если она в чем-то замешана, то не расколется, уж я Кир ку знаю.

– Да не собираюсь я колоть ее прямо с порога. Просто спрошу, что произошло, и выслушаю ее версию.

– Не станет она тебе ничего объяснять, – отмахнулся я.

– Да, ты прав. – Похоже, мысли Иолы в один миг сменили вектор. – Гораздо правильней будет за ней проследить. Так мы можем узнать, где обосновались пажисты, а значит, и наши ребята. И уж точно узнаем, кто теперь ее пара!

Во рту стало кисло – следить за сестрой не хотелось. И страшно было узнать, кто теперь ее пара и что еще с ней сотворили эти гады. А вот ребят найти хотелось. Иола словно угадала мои сомнения, даже за руку схватила, волнуясь:

– Нет, о тебе речи не идет, тебе и появляться в городе пока не стоит. И мне лучше не участвовать, все же Кира меня видела. Я подумываю поговорить с нашими ребятами, они точно не откажут, что думаешь?

– Наверное, стоит поговорить, – кивнул я довольно вяло.

– Ну, заметано, вечером с ними все обсудим! А пока чем займемся?

Вопрос застал меня несколько врасплох, поскольку явно предполагал совместные занятия. Но тут же в голову стукнуло подходящее решение:

– Слушай, мы вчера к Шакракумору еще планировали забежать, но не получилось. Что насчет сегодня?

– Отличный вариант! – по интонации я легко догадался, что Иола это и имела в виду, просто позволила мне предложить первым. – В Черных Пещерах могут ведь и побольше знать об этой дряни на шнурочке! Ну, раз туда ссылали тех, кто осмеливался ее где-то там нарисовать.

– Ясное дело! – наконец во мне слабо шевельнулся энтузиазм. – Двинули!