Глава 1. Хорошо быть принцессами

Вот две девочки, разбуженные по случаю праздника слишком рано, чтобы выглядеть счастливыми. Обе пока еще сладко потягиваются на перинах в своих кроватях под шелковыми балдахинами и перекидываются через комнату первыми вялыми репликами вперемежку со смешками.

Обеим в этот день исполнилось по пятнадцать лет. Их разбудили на рассвете восторженные вопли толпы, взявшей в окружение с трех сторон дворцовые стены, а также тех, которые выстроились вдоль набережной неширокой реки, куда выходили окна спальни девочек. И все дружно надрывали глотки, прославляя на все лады два главных сокровища метрополии.

А затем в покои юных принцесс сперва ручейком, а потом бурлящим потоком устремились горничные, массажисты, стилисты, портные и прочая дворцовая обслуга. Ровно в десять утра, когда пробил на Часовой башне дворца гулкий, вечно сердитый колокол, сестры Адара и Рокаста (для близких Дара и Каста) крепко взялись за руки и глянули друг на друга немного испуганными глазами. А после, сияющие и оживленные, выпорхнули в зал для прессы, чтобы затем чинно проследовать в Тронный зал.

На них пышные платья из нежно-розового шелка, поверх наброшены тончайшие кружевные пелерины, застегнутые под подбородками на крупные бриллианты в форме сердечек. Обеим придворные парикмахеры соорудили сложные прически, перевив пряди волос жемчужными нитями и скрепив всю конструкцию золотыми диадемами – прообразами будущей короны. Родители, сановники и допущенные в святая святых журналисты уже ожидают виновниц торжества. Мать и отец простирают к ним руки и аккуратно целуют чуточку напомаженные щеки, газетчики щелкают фотоаппаратами без передышки, стараясь поймать самые трогательные моменты.

Не теряются и операторы, занявшие со своими камерами позицию за великолепным сдвоенным троном. Журналисты мешают им, остается лишь скрипеть зубами и выжидать, чтобы никто не испортил кадр. Хронике торжественного мероприятия предстоит месяцами мелькать на экранах кинотеатров и телевизоров – если, конечно, их не затмит другая важная новость из дворца.

Принцесса Дара, лукавая бестия, живая и подвижная, как солнечный зайчик, с круглым розовым личиком, от которого без ума вся метрополия, с трудом может оставаться на месте даже те четверть часа, что отведены под фотосессию, и уже своротила набок отцовскую корону. Впрочем, фотографы и операторы тут же взвыли от восторга от такой удачной неформальной картинки.

Рокаста, прильнув к матери и робко касаясь кончиками пальцев пышного бархата ее расшитого золотом бордового платья, стоит неподвижно и смотрит в объектив не по возрасту серьезным взглядом. Она некрасива, у нее слишком широко расставлены глаза, крупный нос и тяжеловатый подбородок – но какое это имеет значение? Уже сейчас тысячи юношей метрополии и провинций засыпают и просыпаются с ее именем на устах. А во дворце принцессу любят за ее спокойный нрав, уважают за ум и твердый характер.

Девочкам предстоит быть неразлучными еще два года, познавать премудрости дворцовой жизни, и однажды на глазах всего народа указать на своих избранников. Но лишь одну из них ждет замужество, радость материнства, а затем коронация и власть над всей метрополией. Второй же предстоит безысходная участь до конца жизни пребывать затворницей в Западном крыле дворца, в тоске и одиночестве, с грустным титулом «Запасная принцесса». Но сестры об этом пока даже не подозревают.

На следующий день после такого утомительного и радостного праздника юная Дара вскочила с постели ни свет ни заря. Она со вчерашнего дня держала в голове, что сегодня после обеда в бальный зал дворца будут доставлены подарки из города – забавные пустячки, которыми простые жители метрополии жаждут выказать свою любовь к принцессам. Стражники наверняка всю ночь проверяли их на случай злого умысла, дезинфицировали, сортировали и раскладывали в тележки на колесиках. Когда девочки получат от матери разрешение встать из-за стола и подняться в балетный зал, для них останется разве что узкий проход, и совершенствоваться в танцах сестрам целую неделю придется там же, где они делают зарядку.

Зато сколько удовольствия в том, чтобы разбирать эти залежи! Конечно, незамысловатые подношения в сравнение не идут с теми, что уже получили девочки от родителей, придворных, знатных гостей из Города и других метрополий – каждый подарок, естественно, вручался под вспышки фотокамер. Зато подношения от народа бывают ужасно забавными. Это и поделки из дерева и камня, и мягкие игрушки, и домашнее варенье, и сладости, каких не попробуешь во дворце. Конечно же, портреты принцесс, выполненные в самых невероятных манерах – в том году были выложенные из шкурок животных и из живых, растущих прямо из гигантского полотна цветов и ягод. Каста такое терпеть не может, даже не поглядит – а Дару огорчает только то, что в ее личной комнате не хватает стен под ее портреты, а вешать такое в общей ради их безопасности спальне девочек сестра не позволяет. А еще книги, и карты, и странные вещи, которые были в ходу триста лет назад, когда мир вокруг был еще совсем другим – вот такие вещи умненькая Каста обожает.

Мысль об этих подарках не дала девочке спокойно валяться в постели до появления горничных. Она испытывала зуд в пальцах и несколько раз едва не разрыдалась от мысли, что ждать еще несколько часов. Побродив бесцельно по темной спальне, Дара заглянула на половину сестры, в надежде, что та тоже проснулась, и можно будет поболтать. Но Каста еще спала, утомившись чтением толстой древней книги до первых рассветных лучей. Сама книга в истертой кожаной обложке лежала на мягкой тумбе рядом с кроватью. Сестра не проснулась даже тогда, когда Дара эту книгу уронила – совершенно случайно, разумеется. Мягчайший шерстяной ковер испортил все дело, пришлось придумывать другое занятие.

И тогда Дара задала себе вопрос: а почему бы не прогуляться, пока есть возможность сделать это в одиночку? Да еще и по интересным местечкам, куда проход принцессам строго-настрого запрещен даже с опостылевшей охраной. Смешно сказать, им уже по пятнадцать лет, а по родному дворцу их водят за ручку! Каста перестанет считать сестру непроходимой дурой, если дело выгорит. И Дара немедленно взялась за подготовку: поверх пижамы набросила короткий халатик из шелка малбери, расшитый мелким жемчугом, и распахнула тяжелые двойные створки двери.

Там на посту из последних сил боролась с рассветной дремотой пара стражников. Но это были совсем молодые парни, недавно попавшие во дворец, все еще ошалелые от выпавшего им счастья, а значит – легкая мишень. С такими Дара умела справляться на раз. Выйдя из комнаты, она кокетливо улыбнулась склонившимся в поклоне стражам, позевывая, прошлась неспешно до лестницы – те на цыпочках и стараясь не брякать оружием, следовали за ней по пятам. Свернула нога за ногу в один из боковых коридоров – и вдруг с места в карьер включила первую скорость, промчалась по коридору, сбежала по лестнице и уже в другом коридоре юркнула в первую попавшуюся нишу. Через секунду мимо прогромыхали сапоги стражников, зазвучала перекличка их испуганных голосов. В коридоре они не задержались, пробежали дальше. Дара радостно хлопнула в ладоши – победа оказалась на удивление легкой.

Конечно, девочка знала, что ей в очередной раз попадет от матери, она почти физически ощущала на своей щеке жар тяжелой королевской пощечины. Да и стражников жаль – за такое и уволить могут, даже из метрополии выслать. Но уж слишком Дара любила свободу и баловство, потому не собиралась отказывать себе в маленьких радостях. Может быть, все обойдется, ее побег останется незамеченным: ведь стражники, само собой, будут немы, как рыбы.

Но тут из ниши, оттуда, где она, постепенно сужаясь, превращалась в узкую щель с небольшим оконцем-воздухозаборником, до Дары донеслись голоса. Принцесса завертела головой, прикидывая, куда на этот раз занесли ее быстрые ноги. Ага, похоже, что за стеной – дворцовая кухня, просторная, на целый этаж, в любое время суток источающая изумительные ароматы. Нужно проверить, достаточно ли велико оконце, чтобы можно было подговорить сестру проникнуть на кухню под покровом ночи. Оглядеться, что и как, заодно наесться до отвала коржиков и фруктовых корзиночек, которые так потрясающе печет королевская повариха Вера. Для Дары это был злободневный вопрос – ее, с детства пухленькую сладкоежку, по приказу королевы уже пару месяцев держали на жесткой диете.

Влекомая сладкой надеждой, она поползла вперед, но скоро оказалась прочно зажата между стенами. М-да, в такую дыру и худышка Каста не пролезет, даже если удастся подбить ее на авантюру. Девочка хотела уже двигаться в обратном направлении, когда услышала ленивый от сытости говорок Веры, а в ответ ей – вкрадчивый голос неизвестного мужчины, наверняка охранника. И решила компенсировать провал задумки хотя бы подслушанным разговором.

– На твоей кухне я впервые познал вкус настоящей пищи, лапочка Вера, – сладко разливался незнакомый голос. – И понял, что словно и не жил прежде, веришь ли! Если бы ты только знала, Верунечка, чем мне приходилось питаться там, в провинции, то из твоих чудесных глазок пролились бы слезки сочувствия ко мне. Иногда сутками у меня не было даже кусочка хлеба, но я и тогда не прерывал тренировок, только бы получить шанс попасть сюда, в метрополию. Знай ты мою прежнюю горькую жизнь, непременно пожалела бы меня, красавица!

Дара не смогла удержаться смешок, успев предварительно зажать нос и рот ладонью: повариха была необъятной толстухой с ногами-бочками и десятком подбородков один другого внушительней. Подбородки лежали один на другом, словно блинчики на блюде, или как сходящие к реке дворцовые террасы.

– Ах ты ж подлиза, негодник, – насмешливо басила в ответ Вера. – Уж не только вкус еды ты узнал на этой кухне, верно? Да и то сказать, повезло тебе так повезло, охламону затрапезному. Там, где ты жил, горемыка, приходилось тебе хоть издали видеть молодых женщин навроде меня?

– Да откуда ж, радость ты моя?! – горячо вскричал охранник и, кажется, даже ударил себя кулаком в грудь. – В провинциях женщин на улицах не встретишь, разве что совсем дряхлые старухи иногда дерзнут высунуться на прогулку, да и те с охраной.

– Рад небось без памяти, что оказался в Городе?

– Опомниться не могу от такой удачи. Повезло же мне родиться этаким верзилой, да и силушкой не обойден. Вот меня и выбрали в охрану, теперь живу, как в раю. А уж как тебя, лапушка, встретил…

– Но-но, – услышала Дара суровый окрик поварихи вслед за звучным хлопком. – Держи себя в руках, новичок. Раз напросился в помощники – берись мигом за картошку.

Минуту слышно было только стук и плеск воды, заскучавшая Дара уже почти решилась продолжить свой путь – но тут снова заговорил охранник:

– А все ж интересно, какая из девчонок – настоящая принцеска. Уж я гляжу-гляжу на них, когда выпадает случай – ан нет, ничегошеньки не понятно. Одна красотка, вся в мать. Вторая страхолюдина, но фигурой вроде в отца пошла. Но ведь обе-то никак не могут быть всамделишними, верно, солнышко?..

– Ты, дурак, чего мелешь? – гаркнула повариха так, что Дара от неожиданности дернулась и больно приложилась макушкой о камень. – Совсем дурной, что ли? Хочешь враз из Города вылететь, а заодно и мою жизнь молодую загубить? Да я тебя тогда своими руками на кусочки порву, в кипящий чан брошу, и силушка твоя не спасет!

– Да что я сказал-то такого? – заверещал стражник, кажется, всерьез перепуганный. – Все во дворце об этом гадают.

– Гадают, да рта не раскрывают, дурень! Ты как, провинциал, о королевской семье отзываешься? Видно, заболел головой, как из отхожего места в рай попал. Вот только руки вымою, а после пойду и донесу на тебя!

– Ох, сладенькая Вера, ты ведь этого не сделаешь? – заюлил мужчина едва ли не со слезами в голосе. – Это я сдуру сказанул, с недосыпу, видать. Куколка моя, сразу после смены отправлюсь в увольнение и вернусь к тебе с полной сумкой подарков.

– Ты меня подкупить даже не пробуй, – громыхнул суровый ответ. – Сам знаешь, меня любой подарками завалит, стоит бровью повести. А уж если повезло тебе, так блюди себя и глупости всякие не болтай. Тут везде камеры понатыканы, не знал?