– Он что, ку-ку? – ошеломленно спросила Зоя у Лили.
– Я не ку-ку! – хохотал рыжий. – Я не ку-ку, это вы ку-ку!
В голосе его звучало такое восхищение, что девушки расхохотались.
– Вы по утрам смотритесь в зеркало? – не унимался пылкий кавалер. – Вы же такая красивая! Хотите, я вам станцую?!
И он в самом деле пустился вприсядку, размахивая своим пакетом.
– Еще не хватало! – со смехом закричала Зоя.
– Ну позвольте, позвольте я хотя бы угадаю ваше имя! – взмолился он.
– Ну, попробуйте, – пожала плечами Зоя.
Рыжий бросил на нее испытующий взор и брякнул:
– Буква З. Ваше имя начинается с буквы З!
Подруги переглянулись.
– Предположим, – весело согласилась Зоя.
– Зина! – сказал рыжий.
– Нет.
– З-з-зулейка?
– Нет! – ужаснулась Зоя.
– А, знаю! Зоечка! – завопил парень.
– Угадал! – обрадовалась она.
Парень вдруг протянул девушкам пакет, словно спохватился:
– Пончики с повидлом!
– Спасибо! – от души поблагодарили Зоя и Лиля.
И с удовольствием взяли по одному: они изрядно проголодались, а в буфете все было, как обычно, невкусно.
– Спасибо вам, молодой человек, – улыбнулась Лиля. – Мне вон туда! – Она указала пончиком на «Москвич». – Думаю, Зоечка, ты не будешь скучать!
Однако рыжий взглянул на нее умоляюще:
– Пожалуйста, не разбивайте компанию! Понимаете, я бы хотел пригласить вашу подругу в кафе «Чайка», но чувствую, что она не из тех, кто запросто пойдет с незнакомым парнем в злачное место. А ведь там сегодня дает концерт студенческий оркестр МГУ! Пожалуйста, не откажите…
Девушки переглянулись. У Зои был растерянный вид. В общежитии она к таким церемониям не привыкла!
– Вы меня приглашаете на роль дуэньи? – засмеялась Лиля.
– Да нет, просто мне лестно будет появиться в компании двух таких красавиц! – засмеялся парень. – Между прочим, меня Колей зовут. Для друзей – Колян.
– А может быть, и третью красавицу прихватим? – спросила Лиля лукаво, заметив невдалеке Симу.
– Гулять так гулять! – махнул рукой Колян.
Через несколько минут они уже входили в недавно открывшееся студенческое кафе. Здесь все выглядело необычайно нарядно – возможно, потому, что было новым. Народу собралось!.. Возле оркестровой площадки уже танцевали. И столики в центре зала, и места в удобных кабинках, отделенных бамбуковыми занавесками, оказались заняты. Девушки уже было подумали, что не найдут свободного места, однако Колян уверенно ввел их в одну из кабинок, сообщив, что для него в этом кафе всегда место найдется.
По пути он непрестанно балагурил, не сводя глаз с Зои:
– Вы немножко похожи на Джину Лоллобриджиду! Нет, на Элизабет Тейлор! И еще немножко на Татьяну Самойлову!
Зоя знай хохотала, чрезвычайно довольная.
– Пирожное? Мороженое? Шампанское? – щедро предложил Колян.
– Мне кофе, пожалуйста, – попросила Лиля.
Однако Зоя, вдохновленная пылкостью нового кавалера, церемониться не стала:
– Хотим! Всё хотим! И принеси для тех, кого ты перечислил на меня похожих! – Она принялась загибать пальцы: – Самойловой, Тейлор…
– Лоллобриджиде, – подсказала Симка, давясь смехом.
Рыжий жалобно моргнул, а потом заботливо спросил:
– А вы это… не того? Не лопнете?
– Не лопнем, не лопнем! – наперебой заверили его Зоя и Симка.
Лиля только головой покачала: эх, разошлись девчонки!
В кабинку заглянула официантка, и Колян попросил:
– Примите заказ у девушек, а я сейчас.
И ринулся вон.
Девушки переглянулись, пожали плечами – и принялись заказывать.
А Колян с озабоченным видом влетел в соседнюю кабинку, где за столиком одиноко сидел… Родион.
– Доставку обеспечил! – отрапортовал Колян. – Только она грустная какая-то…
Схватил бокал с вином, стоявший на столе, глотнул:
– Гони монету. Девчонки с аппетитами оказались. Там и шампанское, и кофе с коньяком – рублей на пять-шесть. А у меня три копейки в кармане.
Родион достал червонец:
– Здесь с запасом. Не подведи!
– Когда тебя рыжий подводил? – возмутился Колян. – «Королева красоты»?
Родион кивнул:
– Давай!
Они чокнулись: Колян вином, Родион – чашкой с кофе.
Тем временем девушки явно озадаченно оглядывали изобилие блюд и стаканов, которые выставила перед ними официантка.
– Зо-ой… – жалобно протянула Сима. – Ну и где твой ухажер? Он не сбежал? Тем более увидел, что вы меня с собой прихватили…
– Даже не думайте, что он теперь от меня сбежит! – воинственно провозгласила Зоя.
Лиля вздохнула:
– Ой, счастливая ты, Зойка! Умеешь брать быка за рога!
– Так, девчонки, будем облизываться или начинаем? – не выдержала Сима.
– Начинаем! – скомандовала Зоя, берясь за бутылку шампанского и начиная обдирать фольгу.
– Так, а мне? – В кабинку ворвался Колян и властным движением забрал у Зои бутылку. – Могу поспорить на свою стипендию, что вы думали, что я слинял!
Девчушки разом скорчили возмущенные гримасы – мол, и в мыслях не было! – и, посмеиваясь, уткнулись в вазочки с мороженым.
Колян весело наливал шампанское:
– Предлагаю тост! За хороший вечер!
Чокнулись.
– Ребята, давайте «Королеву красоты»! – закричали в зале.
– Зоя, пойдем потанцуем! – вскочил Колян.
– А как же мороженое? – растерялась та.
– Это моя любимая песня! – взмолился Колян. – Идем, я тебе потом еще закажу!
Он буквально вытащил Зойку из-за стола, потом обернулся:
– Симка! Пойдем, там один парень хочет с тобой познакомиться!
Сима так и вылетела вслед за ними.
А Лиля осталась уныло ковырять ложкой в вазочке с мороженым.
Оркестр заиграл первые аккорды знаменитой «Королевы красоты», и Лиля вздохнула. Сразу вспомнилось, как эта песенка звучала, когда Родион провожал ее в первый раз и он вдруг начал подпевать:
Ну надо же, как к ней привязалось это воспоминание! Голос звучит, будто наяву…
Лиля бросила взгляд сквозь бамбуковую занавеску – да так и ахнула. Около эстрады вовсю наяривали твист танцующие пары, а на эстраде… А на эстраде стоял с микрофоном в руках Родион!
Родион! Это он пел! Наяву! Это он пел наяву «Королеву красоты»!
Лиля подскочила с диванчика и, чуть отодвинув занавеску, смотрела на эстраду, не веря глазам, и слушала, не веря ушам.
Вскоре плюхнулась на диванчик в полном смятении чувств и мыслей.
Она была изумлена. Она была счастлива!
Голос звучал совсем рядом. Лиля повернула голову. Родион стоял у занавески и пел:
Какой у него голос, оказывается! Про такие голоса говорят – за сердце берет. И как он смотрит…
Родион сел на диванчик напротив и протянул согнутый палец.
Лиля не знала, смеяться или плакать. Они так всегда мирились с отцом! А теперь…
Улыбаясь, смущаясь, то отводя глаза, то снова взглядывая на Родиона, она зацепила его мизинец своим.
* * *
Все влюбленные проводят время одинаково. Они бродят по сонному парку, собирают кленовые листья, сбивают замки с качелей, уже «заторможенных» в связи с закрытием сезона, и качаются на них, упоенно пытаясь долететь до неба, хотя и так находятся на седьмом небе… А потом они идут в кино, берут билеты на последний ряд и до одури там целуются. Выйдя из кинотеатра, они понимают, что расстаться сейчас просто нельзя. Ну просто невозможно им будет провести ночь друг без друга!
Эту ночь и все остальные…
И всем влюбленным кажется, что это происходит только с ними, что никто на свете не был так влюблен и так счастлив!
Именно это чувствовали Родион и Лиля, именно так они провели день, именно это – невозможность, невыносимость расставания! – осознали, когда вышли из кино и, держась за руки, побрели по улице, с каждым шагом приближаясь к единственному месту, где они могли побыть одни: к общежитию.
Какой-то рыжий парень вскочил с кровати, когда в узкую, захламленную комнатушку вошла Лиля.
При виде его девушка так и ахнула:
– Колян?! Это вы? Так вот почему вы затащили нас в кафе!
– Ну, на это он мастер! – усмехнулся Родион.
– Позвольте за вами поухаживать! – Рыжий помог Лиле снять пальто.
– Спасибо, Коля! – улыбнулась она.
– Спасибо, Коля! – улыбнулся и Родион, поведя глазами в сторону двери.
Намек был более чем ясен и прозрачен! Коля прихватил подушку и со смехом кинулся за дверь. Впрочем, она тотчас распахнулась, и ворвался другой приятель Камышева, Федя.
– Камыш! – гаркнул он. – Ты на сахар богат? Ой! Ты не один?
Парень заметил Лилю – и расплылся в улыбке.
– Не один, не один! – Родион сунул ему в руки банку с сахаром, а когда Федя шагнул было к Лиле со словами: «Разрешите познакомиться!» – бесцеремонно вытолкал его за дверь.
Впрочем, Федю угомонить по-быстрому оказалось не так просто. Из коридора донесся его крик:
– Девушка, если он будет плохо себя вести, приходите к нам! Мы в восемнадцатой!
– Иди уже! – Родион сердито повернул ключ и улыбнулся Лиле: – Я закрою дверь, иначе это никогда не кончится.
Девушка между тем с преувеличенным вниманием рассматривала спортивные медали, висевшие над одной из кроватей. Собственно, сейчас она была в таком состоянии, что вряд ли поняла, за что они были вручены: за велопробег, легкую атлетику или стрельбу.
Наконец она села под этими медалями, переплетя пальцы и исподтишка поглядывая на Родиона.
Было страшновато и неловко. Здесь, в этой комнатушке, все, что казалось необходимым и естественным, стало неудобным и чуть ли не постыдным. Лиля знала, что это ощущение исчезнет, если Родион поцелует ее, но он почему-то не спешил ее даже обнять, а сел на кровать напротив, пряча глаза, и пробормотал:
– Вообще-то, знаешь, в этой комнате должны жить четверо, а нам, как пятикурсникам, разрешили вдвоем поселиться…
– Да? – растерянно спросила Лиля.
Почему он сидит, не подходит? Почему вдруг стал каким-то чужим? Счел ее слишком доступной, раз она пришла сюда?
– Кстати, в кафе, – нервно улыбнулся Родион, – Колян позвал вас по моей просьбе.
– Я это уже давно поняла, – улыбнулась и Лиля.
– Между прочим, это его кровать, – сообщил Родион.
Лиля вскочила. Родион тоже.
Лиля надеялась, что сейчас он-то наконец-то обнимет ее, но Родион только заглядывал в ее глаза со странным, не то выжидательным, не то робким выражением.
Нет, это просто невыносимо!
– Ой, да мне домой надо, – пробормотала Лиля. – Скоро мой «комендантский час»! Надо успеть вернуться!
Поспешно схватила пальто, сумочку, в самом деле вдруг страшно перепугавшись: с родителями было условлено, что она возвращается не позже полуночи, а сейчас уже полдвенадцатого! Пока еще доедет…
Однако Родион внезапно подхватил ее на руки, постоял так, прижимая к себе, и отнес на кровать. Положил прямо в сапожках на одеяло, осторожно провел рукой по лицу.
Лиля ощутила, как жилка на ее виске забилась под его пальцами – от страха, от нетерпения…
Они долго смотрели друг на друга, потом Лиля закрыла глаза.
Она не отстранилась, когда рука Родиона скользнула по щеке, потом по шее, а потом начала медленно расстегивать пуговки ее блузки. Лиля тихонько погладила его пальцы, словно одобряя все, что он делает и будет делать.
Родион выключил свет.
* * *
Стояла глубокая ночь, когда Лиля добралась до дома. Родион, конечно, поехал с ней, и было ужасно трудно расстаться с ним у ворот, представляя, как далеко и долго ему придется идти пешком по темной дороге. Здесь недавно пустили рейсовый автобус, но последний уже прошел, а до первого еще далеко… Лиля готова была сидеть с Родионом в машине до рассвета, однако глаза слипались у обоих, и она понимала, что надо хоть немного поспать перед завтрашними занятиями.
Кое-как расстались, нацеловавшись до изнеможения, и наконец Лиля прокралась в дом, для начала обойдя его и внимательно всмотревшись в окна. Все они были темны, и Лиля отчаянно надеялась, что родители уснули. Ей и раньше случалось возвращаться довольно поздно, и два-три раза это осталось незамеченным. Может быть, и сегодня повезет?..
Господи, как же громко скрипят молнии на сапогах! Лиля постояла перед зеркалом, придирчиво отыскивая какие-нибудь компрометирующие следы на лице, на шее, но здесь, в полумраке коридора, все казалось нормальным, а свет она боялась зажигать.
Часы в сонной ночной тишине тикали просто невероятно громко! Лиля решила, что они вполне могут заглушить ее шаги. Двинулась к лестнице, всматриваясь в темноту за дверью отцовского кабинета.
Конечно, папа уже ушел спать. А мама вообще рано ложится…
Вспыхнувший свет показался ей выстрелом в упор.
Мама! Сидит в уголке дивана в своем сером шелковом халате! Ждет!
– Ты где была? – спросила Маргарита, подняв со стола будильник, стрелки которого показывали без десяти четыре.
– Я помню про ваш «комендантский час», – пробормотала Лиля испуганно, но тотчас взяла себя в руки и сказала твердо: – Мама, я уже взрослая! Мне уже целых двадцать лет!
Маргарита вскочила с дивана, запахнув халат, и схватила Лилю за руку.
– Подожди! Ты что, была с этим своим агрономом? – с нескрываемым волнением спросила она.
Лиля мгновенно разозлилась на пренебрежительную мамину интонацию, да так, что забыла обо всякой осторожности. Перевела дыхание и выпалила:
– Да. Я была в общежитии.
Маргарита тихо ахнула и хлестнула ее по лицу.
Лиля вскрикнула и кинулась к лестнице, однако ее остановил Михаил Иванович, который спускался навстречу.
– Рита, ну что ты творишь? – проговорил он укоризненно.
– Я что творю?! – воскликнула Маргарита, нервно завязывая пояс халата. – Я ее воспитываю! Вкус прививаю! Хорошие манеры! Ты спроси у своей дочери, где она была?! Ты думаешь, она книги читала до четырех часов утра с чужим мужиком? – У нее перехватило дыхание, она почти прохрипела, покраснев от ярости. Уродливая вздувшаяся жила перерезала высокий красивый лоб. – В общежитии!
– Рита… – предостерег Михаил Иванович.
– Да! – выкрикнула Лиля, которую совершенно взбесила эта откровенная ненависть матери. – У нас все было!
Маргарита только ахнула и залилась слезами.
– Так, так, подождите… – пробормотал Говоров, растерявшийся до крайности. – Доча, я понимаю, ты злишься на нас и поэтому врешь.
– Да, папа, я злюсь, – ответила Лиля, глядя мимо него. – Но я говорю правду.
Маргарита закатила глаза и саркастически выкрикнула:
– Конечно! Яблоко-то от яблони…
– Рита, осади! – взревел Говоров.
Маргарита сникла.
Михаил Иванович подошел к жене, слегка коснулся плеча. У нее было такое несчастное лицо, что стало жаль ее, как никогда в жизни. Он знал, что Маргарита строила какие-то далеко идущие планы насчет Лилиной судьбы, насчет ее брака, и, хоть ему самому все эти «мещанские хлопоты», как он их называл, были смешны, все же его трогало искреннее желание Маргариты позаботиться о Лиле. Пожалуй, и в самом деле осталась в далеком прошлом ее ненависть к «приблуде», как она раньше называла Лилю: Маргарита воспринимает ее как родную дочь, а эти слова, которые она бросила, продиктованы горькой обидой на девчонку, на которую возлагалось столько надежд, а она обманула все ожидания, да так глупо и пошло!
Вот именно: глупо и пошло!
– Значит, так! – загремел Говоров. – Пока ты живешь в нашем доме, изволь подчиняться! Никаких общежитий, танцулек, вечеринок! Только институт!
Маргарита бросила на него выразительный взгляд. Говоров кивнул и снова прикрикнул:
– Да, и о Камышеве я чтобы не слышал!
– Папа, но он же тебе нравился! – жалобно воскликнула Лиля.
– Да, нормальный парень, но не в койку же тебя затаскивать?! – рявкнул Говоров.
– Да ведь он любит меня! – воскликнула Лиля.
– Лиля! – зашлась саркастическим хохотом Маргарита. – Да ведь он любит тебя потому, что ты – дочь секретаря горкома! Мы уже это с Динарой проходили!
Говоров угрюмо кивнул.
– Ничего вы не понимаете! – молящим голосом воскликнула Лиля. – Все у нас по-другому! По-настоящему! И я докажу вам! Мы здесь жить не будем!
Говоров глянул ошеломленно.
– И помощи от вас нам тоже не нужно!
– Лиля! – простонала Маргарита.
Но ту уже было не унять.
– Я ухожу к нему! В общежитие! – И она кинулась вверх по лестнице.
Маргарита жалобно вскрикнула, падая на диван.
– Ах так… – выдохнул Говоров.
Он был потрясен. Обида, горчайшая обида захлестнула его. Обида на дочь, которую он так любил, которую так холил и лелеял, которая была для него истинно светом в окошке! Из-за нее и сын, и жена оставались на втором… даже на двадцать втором месте! А его Люлька все его заботы, всю преданность, всю его любовь швырнула под продавленную общежитскую койку!
Стоило Говорову представить, что вытворяла на этой койке его нежная дочуня, как он совершенно потерял голову.
– Удерживать не стану! – крикнул он вслед Лиле.
– Ты что? – робко воскликнула Маргарита, но Говоров, не слыша ее, гневно продолжал:
– Мы ведь такие взрослые! Нам же почти двадцать лет!
Тяжело опустился на диван рядом с Маргаритой и решительно заявил:
– Пусть уходит!
– Ты посмотри на него, а?! – простонала Маргарита, глядя на мужа с отвращением. – Сначала сын из-за тебя ушел, теперь дочь! – И тут же, перехватив его измученный и в то же время лютый взгляд, взмолилась: – Миша, может, ты ее запрешь? Ну, как раньше? Перебесится!
Говоров тяжело перевел дыхание:
– Рита, я этого делать не намерен! Пусть сама теперь шишки набивает!
– Какие шишки?! С кем?! – зло воскликнула Маргарита. – С Камышевым?! Это же не человек, это недоразумение какое-то! Ой, да что там, в том общежитии? Большая любовь?!
Она явно испугалась ярости мужа. Говоров ведь как упрется – назад ходу не будет. Вот и Лилька такая же. Если она решится уйти…
И что тогда? Маргарита останется совсем одна?!
Говоров хотел что-то сказать, но по лестнице застучали каблуки.
Спускалась Лиля. Переоделась в нарядный розовый костюмчик, чемодан взяла…
Маргарита вцепилась в руку мужа.
Да ведь девчонка и в самом деле сейчас уйдет!..
Однако Говоров даже бровью не повел.
– Так, чемодан вон там поставь, – скомандовал он. – И ключи от машины на стол.
Лиля послушалась.
– Ну, – Говоров удовлетворенно кивнул, – а теперь иди.
– Как это? – растерялась Лиля.
– Пешком, – пояснил Михаил Иванович. – В чем есть.
Лиля мгновение переводила взгляд с него на ожесточенную и в то же время растерянную Маргариту, потом усмехнулась, пожала плечами и пошла в прихожую, бросив:
– Счастливо оставаться!
– Как же так?! – ахнула Маргарита.
– Скоро вернется! – уверенно ответил Говоров. – Никуда не денется. Надоест это все!
– Да как же так? – жалобно повторила Маргарита – и расплакалась, глядя на чемодан, сиротливо стоящий посреди комнаты.
Лиля накинула в прихожей пальто, натянула сапоги и выбежала вон.
Холодный ветер мигом прохватил ее насквозь…
Оглянулась в последний раз на дом – и медленно, клонясь навстречу ветру, вышла за калитку.
* * *
Родион завтракал: пил из бутылки молоко, заедая булкой. Колян суматошно шарил по углам. Наконец он жалобно вопросил:
– Ты мои носки не видел?
– Видел, – буркнул Родион, жуя.
– Где?!
– Везде! – огрызнулся Родион.
У него чудовищно болела голова: не выспался, переволновался из-за того, что произошло у него с Лилей, а еще больше – из-за того, что сегодня, несомненно, устроит ему Говоров. Вполне реально ждать визита разгневанного папаши к простолюдину, совратившему барскую дочь. Но поздно, папаша, поздно…
В дверь постучали.
Да что за народ, с утра пораньше побираться двинули!
– Курева нет, спички кончились! – рявкнул Родион.
Стук повторился.
– Твою мать! – вызверился Родион. – Кто там такой настырный?! Сейчас по ушам съезжу!
О проекте
О подписке