Когда Санджа пришла в комнату, он стоял без рубашки. Его натренированное тело покрылось капельками пота и теперь блестело в свете светильника, стоящего на прикроватной тумбе. Санджа замерла в дверном проеме, бесстыже, смотря на красивое тело певца.

Жаль, что такому красавчику нужно умереть. 

Она продолжала его разглядывать, внимательно наблюдая, как маленькая капелька пота стекла с его плеча, прокатилась по груди, по полоске, разделяющей кубики пресса и исчезла за краем резинки спортивных штанов.

Чжан Лей вопросительно посмотрел на Санджу, засовывая руки в чистую белую футболку. Она широко улыбнулась, быстро перевела взгляд на окно, надеясь, что айдол не заметил её бессовестного взгляда.

– Закончила? – Спросил он охрипшим голосом.

«Он о том, что глазею на него или о чем-то другом?» – задала сама себе вопрос, разглядывая интерьер комнаты. Стало неловко.

– Ну что там у тебя? – спросил он, указывая на принесенную тарелку.

– Фирменный бульон моего дядюшки, который и мертвого из могилы поднимет. – Улыбнулась Санджа и указала на кровать. – Иди ложись в кровать, ты еще слаб, не стоит стоять. Я любезно покормлю тебя с ложечки.

Она подошла к кровати, уселась на край, зачерпнула ложкой суп и протянула ему. Он забрал у нее ложку и с опаской посмотрел на грустно плавающую капусту кимчи в мутном говяжьем бульоне. На его лице отразились все эмоции отвращения, которые существовали во вселенной.

– Ты решила меня убить? – скривился он, не зная, куда деть то, что было у него во рту.

«Как он догадался?» – пронеслись мысли у нее в голове.

– А это ты про суп. – произнесла она вслух, ловя на себе пылающий взгляд Чжан Лея. – Все настолько плохо?

Она выхватила у него из рук ложку, смело зачерпнула бульона и засунула себе в рот. Она посмотрела на чашку, потом обвела взглядом всю комнату, ища хоть какую-то емкость, куда можно было выплюнуть этот яд. Не найдя куда деть свое творение, Сандже все же пришлось его проглотить.

– Боюсь, твоя кухня пострадала напрасно. – Она поставила чашку с бульоном на прикроватную тумбочку и достала телефон из кармана, ища службы доставки.

– Кухня осталась целой, уже хорошо. – он слабо улыбнулся. Чжан Лей все также тяжело дышал, но выглядел уже намного лучше.

Санджа посмотрела на него и хотела извиниться за случившееся вчера, но не смогла. Это глупо. Глупо извиняться за то, что собираешься сделать еще раз.

– Теперь тебе нужно поспать. Я останусь здесь, чтобы наблюдать за твоим состоянием. Я понимаю, что в больницу ты все равно откажешься ехать. Ведь сразу поползут слухи. Спи. – Она поправила ему подушку и укрыла одеялом, подпихнув его под бока. Кажется, так ей кто-то делал раньше, в той жизни, которую она не помнит.

С кавардаком на кухне она провозилась целых два часа. Ей удалось почти восстановить её чистоту, но пришлось пожертвовать несколькими тарелками, что бессовестно выскользнули из её рук на пол. Когда она заглянула в комнату, Чжан Лей крепко спал, высунув одну ногу из-под одеяла. Санджа положила ладошку на лоб. Он снова становился горячим. Сев на край кровати, она посмотрела на него. Он был совсем не похож на того мальчишку, которого она тогда спасла. Избитого собственным отцом, познавшего всю горечь жизни, еще практически только начавшего свой путь. Но с горящими глазами и сердцем.

– Ты исполнил свою мечту? – тихо спросила Санджа, наклоняясь над ним. – Я подарила тебе жизнь, мой подарок будет напрасным, если ты ничего не сделал за это время.

Санджа запустила руки в волосы, распутала пучок на голове и запустила пальцы в локоны, массируя кожу головы. Сняла очки и надавила на глазницы. Песчинки её времени медленно падали в песочных часах, в которых отсчитывались оставшиеся дни. Очередной она потеряла. Потеряет ли она еще один?

«Я хочу исполнить свою мечту» – зазвенел смелый мальчишеский голос у нее в голове.

Санджа застонала, запустила руки в волосы, яростно их растрепала и упала лбом на стоявшую рядом тумбочку, повернула голову в сторону спящего айдола, потянулась к выключателю и стала щелкать им, то включая, то выключая лампу.

– Умрёт или нет? Успею или не успею? – шептала она, продолжая повторять бессмысленные действия.

Заиграл монотонный рингтон. Санджа дернулась, опомнилась и резко встала.

– Возьми себя в руки, Санджа! – она шлепнула себя по щекам, потихоньку взяла письмо со столешницы и засунула себе в задний карман джинс, хладнокровно посмотрела на Чжан Лея. Больше она не позволит свой глупой жалости взять верх над разумом. Чжан Лей должен умереть, и это должно случиться как можно скорее.

***

Ему снился старый дом. Тот, в котором материнское тепло смешивалось с отцовской жестокостью. Он не мог сказать, что скучал по тем временам. Чжан Лей скучал по матери. Несмотря на сложную жизнь, конфликты с мужем, который злоупотреблял алкоголем и часто поднимал на нее руку, она оставалась образцовой матерью и женой, что заботится о уюте дома и старается сделать все для успешного будущего своего ребенка. Богатством они не отличались, отец только и делала, что пил и играл на деньги, когда мать пыталась подрабатывать. Ей часто приходилось брать его вместе с собой на завод, где другие женщины подкармливали вкусняшками. Его маленький мир крутился вокруг матери до тех пор, пока он впервые не услышал звуки музыки. Он умолял мать записать в музыкальную школу, но это было слишком дорого для их семьи. Когда отец узнал об этом – он впервые избил его, уверяя, что всяким мелким крысам не стоит мечтать выбраться из сточной канавы. Этот мир так не работал. Чжан Лей знал, что отец часто злился на мир, который, как ему казалось, обошёлся с ним несправедливо. Воспоминания о детстве остались в его сознание размытыми картинками, лишь во сне обретая четкие очертания. Он хотел забыть прошлое, стереть его из памяти и никогда не возвращаться к нему, как никогда не возвращался в свой старый дом после смерти матери. Только вот прошлое не собиралось его отпускать и преследовало каждый день.

Из тревожного лихорадочного сна его вырвал телефонный звонок. Слабость еще сковывала его тело, и он с рудом смог взять телефон в руки. Звонили родители. Вернее, те кто заменили ему родных родителей.

Он потянулся к светильнику и щелкнул выключатель. Свет обжег глаза так что пришлось зажмуриться. Звонок оборвался и повторился. Чжан Лей сел в кровати и включил видеозвонок.

– Сынок. – с облегчением вздохнула женщина на той стороне экрана. Она, как всегда, элегантно выглядела. Уложенные волосы, красивое платье и легкий макияж. Именно она привила ему чувства стиля и любовь к всему гармоничному. – Мы тебе звонили целый вечер. Что случилось? Ты в порядке?

– Мам, – улыбнулся он, поправляя волосы и делая вид, что с ним все хорошо. – Просто немного устал на работе и в свой выходной решил отдохнуть.

В поле зрения камеры появилось серьезное лицо мужчины. Он был в махровом халате, с очками на носу и карандашом за ухом.

– Это точно наш сын? – он приблизился к камере, чтобы посмотреть поближе. – Он сказал, что решил отдохнуть. Ты, когда слышала в последний раз, чтобы он отдыхал? Кажется, это было так давно, что я уже и не помню. – Мама вытолкнула отца за край видимости камеры и стукнула его по плечу.

– Это хорошо, что ты решил отдохнуть, сынок. Твой менеджер хорошо о тебе заботится?

Чжан Лей, только сейчас понял, что Санджа, которая была здесь, ушла. А обещала охранять его покой. Он взглянул на прикроватную тумбу, на которой стояли стакан воды и пузырек с лекарством. Небольшой листочек-стикер, изрисованный разными рисунками, она прилепила на стол и подписала:

«Если снова поднимется температура. Прими это»

Она бесцеремонно продолжала ему тыкать.

– Чжан Лей. – позвала его мать.

– Да, она обо мне хорошо заботиться. – ответил он улыбнувшись.

– Это девушка? – на экране снова появилось большое лицо отца. – Твой менеджер, девушка? Красивая? Такая же, как твоя мама? Ты же знаешь, что мы с твоей матерью познакомились на работе. Может… – он не закончил и снова был выгнан за края экрана.

– Дорогой не слушай отца. Сейчас твоя задача сосредоточиться на предстоящем концерте. Береги себя и звони нам почаще. – она послала воздушный поцелуй в экран и помахала рукой.

Чжан Лей улыбнулся и попрощался с родителями.

Его мир однажды разрушился, судьба отняла у него родную мать, что держалась за жизнь только ради него, но в тоже время подарила ему двух прекрасных, людей, которых он мог называть родителями. В его деле было указано, что он чудом выжил и что кто-то вовремя оказал первую помощь. И он был благодарен этому человеку.

Глава 7. Смерть и купидон в одном лице.

Свет растекался по съемочной площадке. Большие яркие плазменные экраны транслировали красивые цветные картинки. Санджа смотрела на плавающие узоры в большом фиолетовом море красок, грызла кончик карандаша и разглядывала железные штуки, на которых висели софиты. Она заглянула в блокнот и сверилась с записями. Все верно. Сцена. Падение тяжелых железных приборов, смерть от травм несовместимых с жизнью.

Чжан Лей стоял на большой сцене, разговаривая со звукорежиссёром и продюсером Ли. С сегодняшнего дня у него начинались съемки шоу «Новый айдол», в котором несколько молодых артистов, что стажируются уже достаточно долго, должны соревноваться между собой, чтобы получить возможность дебютировать раньше и получить кучу рекламных контрактов со спонсорами шоу. По сценарию в шоу участвовали несколько наставников, что должны были обучать стажеров и ставить с ними номера. Чжан Лей стал одним из наставников, который отвечал за танцы. По словам пиарщиков, это отличное шоу для того, чтобы показать его профессионализм. Сандже же показалось, что он согласился только потому что обожал танцевать. Наблюдая за ним, она поняла, что музыка и танцы были его смыслом жизни. Айдол танцевал везде, в любую свободную минуту. Мог забыться и начать танцевать, уйдя в тень, в моменты перерывов в дни съемки рекламы. Ноутбук и наушники – его вечные спутники. Она видела, как горят его глаза, когда он пишет музыку, как довольно улыбается, если отточенное движение получается идеально. Она редко встречала таких людей: любящих свою работу.

 После того дня с температурой он стал мягче к Сандже, меньше вздыхал при каждом её падение и даже один раз улыбнулся, когда она застряла в турникете, зацепившись сумкой об эти страшные железные руки. Она же пыталась отстранится.

Она тяжело вздохнула и засунула свой черный блокнот с карандашом в большую сумку, что теперь всегда висела у нее на плече. Санджа носила в ней бутылочки с водой, наушники Чжан Лея, несколько полотенец и пару белых маек, влажные салфетки и большой блокнот с расписанием. Теперь на дне этой сумки еще лежало письмо с надписью: «Умри». Содержание которого заучила наизусть, пытаясь понять отправитель. Пожелавший ему смерти человек твердил о каких-то долгах, говорил, что Чжан Лею не место на сцене, и он должен валяться в сточной канаве – мертвый. Человек, писавший это, явно ненавидел Чжан Лея. И был ненормальным. Санджа смотрела на айдола и удивлялась, как он может оставаться таким спокойным, ведь письмо, скорее всего, не первое. Он отлично держал лицо для того, кому угрожают смертью или это было привычно для него? На мгновение Сандже стало его жаль. И эти чувства, которые она не должна была испытывать, осели осадком на её сердце.