Теории мифа
Всем, кто ищет хорошую нон-фикшн литературу на тему мифологии - с научным подходом, достаточно серьёзную и основательную, но при этом простую для понимания - осмелюсь рекомендовать "Поэтику мифа" Елеазара Мелетинского. Уровень подготовки читателя: любой. Правда, если он прямо совсем-совсем любой, лучше начинать сразу со второй части, не продираясь сквозь абстракции и обобщения первой, в которой автор производит беглое знакомство с эволюцией научных взглядов на мифологию. Если попутно не конспектировать, через десяток страниц вы рискуете утонуть в фамилиях учёных и особенностях их воззрений. Впрочем, так ли это страшно? Я, как и полагается в таких случаях, запомнила только тех исследователей, про которых слышала раньше и которых собиралась читать, таких как Фрейзер или Элиаде; но дело же не в том, сколько фамилий я тут же забыла, а в том, что удалось уяснить самое главное - как развивалась в этом направлении наука, как сменяли друг друга различные школы (в разных веках и странах), каковы достоинства и недостатки каждой из них. Эту эволюцию я теперь в общих чертах представляю, и, кстати, ещё и поэтому именно с "Поэтики мифа" рекомендую начать изучение темы. Очень полезно вот так сразу сориентироваться во всём богатстве толкований и интерпретаций. Вводная часть, надо заметить, занимает примерно половину книги, меня это огорчило, потому что осталось не так уж много страниц на самое важное и интересное.
Классические формы мифа
В этой части книги заключено самое важное - основные теоретические положения, касающиеся мифологии как таковой. Прежде всего, разумеется, речь заходит об особенностях мифологического мышления - то есть о том, как мыслил человек, ещё не сменивший мифологическую картину мира на естественно-научную. Подробно рассматриваются такие важные черты как:
- Неумение качественно отдифференцировать самого себя от природы, с одной стороны, и общества - с другой. Наивное очеловечевание всего в природе, и, наоборот, отождествление природных явлений с общественными процессами свойственны всем архаичным мифологическим системам; в дальнейшем они развиваются в такие первобытные верования как тотемизм, анимизм, фетишизм и т.п.
- Трудности в отделении субъекта от объекта, материального от идеального, предмета от его свойств, даже пространства от времени. Эти категории требуют более внимательного анализа, поэтому их Мелетинский выносит в отдельные главы.
- Основанность на многочисленных бинарных оппозициях (день - ночь, свет - тьма, свой - чужой, близкий - далёкий, мужское - женское и т.д.), имеющих тенденцию объединяться в одну большую оппозицию, с одной стороны которой, соответственно "близкий, свой, день, свет, верх, мужское", а с другой - "далёкий, чужой, ночь, тьма, низ, женское", и сводимых в конечном итоге к противостоянию жизни и смерти.
- Очень слабое развитие абстрактных понятий, вследствие чего логические операции производятся весьма сложными путями. Зачастую причинно-следственную связь подменяется смежностью объектов, а описание происхождения предмета или явления подменяет собой его сущность. Вместо вопроса "что это такое?" - вопрос "откуда это взялось?". Это свойство очень существенно, так как в нём выражается специфика мифа: "моделирование окружающего мира посредством повествования о происхождении его частей".
Очень интересно, что каждый отдельно взятый миф оказывается своеобразной попыткой преодоления основ мифологического мышления (кажется парадоксальным, но именно об этом говорил Лотман: творчество требует преодоления закономерностей, значимых нарушений; а мифотворчество - тоже творчество).
Не менее важной является глава, посвящённая функциональной направленности мифа. Мелетинский подчеркивает социальность мифа, выраженное в нём стремление гармонизировать отношения человека с обществом и общества - с природой; миф рассматривается как своеобразный регулятор этих отношений. Мифология существует не столько для познания мира, сколько для его упорядочивания, приведения в равновесие - в магическом и психологическом смыслах. Мелетинский считает превращение хаоса в космос основным смыслом мифологии, а следовательно, важнейшими и древнейшими мифами - мифы творения.
Миф объясняет и санкционирует существующий социальный и космический порядок в том его понимании, которое свойственно данной культуре. Миф так объясняет человеку его самого и окружающий мир, чтобы поддерживать этот порядок; одним из практических средств такого поддержания порядка является воспроизведение мифов в регулярно повторяющихся ритуалах.
Затем автор переходит к особенностям, свойственным мифологии любого народа: отнесённость событий к некоему "первовремени", когда всё происходило в первый раз, сотворялись все предметы и существа, закладывались основы мироздания; обязательное появление предков-демиургов, приносящих человечеству культурные и природные блага (огонь, злаки, письменность и т.п.), а иногда и создающих первых людей. У более развитых народов обязательно возникают космогонические мифы - о том, как возник и был устроен мир в целом, причём неизменно появление порядка из хаоса, будь то тьма, бушующие воды или что-то подобное. Устройство мира также оказывается поразительно похожим у самых отдалённых народов. Ещё позже возникают эсхатологические мифы, посвящённые концу света, и героические мифы, уже близкие к эпосу. Очень интересно сравнение пантеонов богов у народов Египта, Месопотамии, Греции. Наконец Мелетинский обращается к отражению мифологии в сказках и эпосе.
Всё это расписано подробно, увлекательно, с большим количеством примеров. Самое важное, что должен уяснить читатель - существенное различие в мировоззрении человека современного и "первобытного", в представлении ими модели мира, потому что это не только даст ему возможность лучше понимать мифы, но и позволит увидеть и прочувствовать мифологизирование в произведениях современных авторов. Собственно, именно этому посвящена третья часть книги.
"Мифологизм" в литературе XX века
Переход от истоков цивилизации сразу к двадцатому веку кажется весьма неожиданным (хотя Мелетинский даёт краткий обзор отражения мифов в литературе других веков). Однако автор утверждает, что именно в это время началась активная мифологизация литературы - не в плане использования мифологических образов как устоявшихся метафор, это делали и раньше, но именно в попытке создать собственную мифологию. Мелетинский рассматривает это как своеобразную революцию романа, разрушение привычных рамок социально-исторического подхода, даже - в какой-то мере - уничтожение исторического времени и перенесение действия в некий аналог мифического "правремени". Кроме того, действие ещё и переносится в значительной мере внутрь персонажа, что приводит к разработке "потоков сознания", внутренних монологов и т.п. Как определил это Мелетинский, от "романа характеров" происходит переход к "роману о человеке вообще", к этакому "эвримену", к герою, воплощающему всех людей, и внимание нацелено не на его поступки, а на его психику. Приблизительно на такой почве расцветает современное мифологизирование, активное использование мифической символики, обязательно сдобренное иронией и самоиронией, чтобы смягчить ощущение пропасти между современностью и архаическими представлениями, к которым писатель обращается. Исключение составляют также рассмотренные автором африканские и латиноамериканские писатели, для которых мифология всё ещё является живой основой национального сознания, а следовательно, обращение к ней возможно без иронической окраски.
Потрясающе интересно было читать о Джойсе и Кафке, многое для себя вынесла (Томаса Манна я не читала, поэтому анализ его произведений, увы, пока что прошёл мимо меня). Не менее увлекательным было рассмотрение отличия европейского "мифологизирования" от магического реализма Латинской Америки, в частности, Маркеса - наконец-то хоть что-то прочитала о магическом реализме, кстати говоря.
Возможно, в моём переложении всё это выглядит сумбурно, но мне было важно зафиксировать для себя, какие вопросы поднимались в этой книге. Рекомендую всем любителям литературы, кроме разве что поклонников эпохи Просвещения :)