Читать книгу «Светила» онлайн полностью📖 — Элеанор Каттон — MyBook.
image

– Ну, покойник наш – тот самый тип, которого вы обнаружили мертвым две недели назад, – не отступался Балфур. – Его звали Уэллс, видите ли. Кросби Уэллс.

– Нет, – в третий раз повторил Лодербек, чуть повышая голос. – Я ничего не путаю. Когда я подписывал договор о продаже, в документах фигурировало имя Уэллс. Всегда и везде – Уэллс.

Собеседники недоуменно глядели друг на друга.

– Ничего не понимаю, – произнес наконец Балфур. – И от души надеюсь, что вас не надули. Странное совпадение, не правда ли? Фрэнк Уэллс и Кросби Уэллс.

Лодербек замялся.

– Не то чтобы совпадение, – осторожно проговорил он. – Я так понимаю, они братья.

– Кросби Уэллс и Фрэнк Карвер – братья? – расхохотался Балфур. – Даже вообразить такого не могу! Разве что через брак.

Лодербек вновь глупо заулыбался и принялся тыкать пальцем в какую-то крошку.

– Да кто вам такое сказал? – вопросил Балфур, так и не дождавшись ответа.

– Право, не знаю, – отозвался Лодербек.

– Или Карвер упомянул что-то подобное, подписывая бумаги?

– Может, и так.

– Да уж! Ну, если вы так утверждаете… но, глядя на них, вот ни за что бы не поверил! – промолвил Балфур. – Один – высокий, внушительный, второй – недоросток никчемный, жалкий бродяга и мот!

Лодербек вздрогнул; пальцы его непроизвольно дернулись и сжались, словно ухватив добычу.

– Кросби Уэллс был бродягой и мотом?

– Ну вы же его видели тогда, в хижине, – махнул рукой Балфур.

– Я видел его мертвым, но не при жизни, – возразил Лодербек. – Странное дело: никогда не знаешь, как человек выглядит на самом деле; это ведь душа вдыхает в нас жизнь.

– О, – отозвался Балфур. И принялся обдумывать эту мысль.

– Мертвец выглядит сотворенным, – продолжал Лодербек. – Так статуя – творение рук человеческих. Ты смотришь на безжизненное тело, дивясь мастерству замысла, и поневоле задумываешься о мастере. Кожа – такая гладкая, такая прозрачная. Как воск, как мрамор – и все-таки не совсем такая; она не задерживает в себе свет, в отличие от восковой фигуры, и не отражает его, как камень. Матированная, как скажет художник. Без глянца. – Внезапно Лодербек отчаянно смутился. И выкрутился из положения, грубовато спросив: – А вот вы когда-нибудь видели свежего покойничка?

Балфур попытался свести все к шутке («Опасный вопрос, на золотых-то приисках!»), но политик ждал ответа, и в конце концов Балфур вынужден был признать, что свежих покойников не видел.

– «Видел покойника» – не совсем та формулировка, – добавил словно про себя Лодербек. – Надо было сказать: «Доводилось ли вам засвидетельствовать факт смерти?»

– Джок тронул его за шею, верно, Джок? – вмешался Огастес Смит.

– Эге, – подтвердил тот.

– Как только мы вошли, – уточнил Огастес.

– Разбудить его хотел, – объяснил Джок. – Не знал, что он уже концы отдал. Думал, просто спит. Но вот в чем штука-то: воротник был влажным. От пота то есть – пот еще не просох. Мы прикинули, он не далее как полчаса назад помер.

Он хотел было продолжить, но Лодербек, резко дернув подбородком, заставил его умолкнуть.

– Ничего не понимаю! – недоумевал Балфур. – Подписывался как Уэллс – надо же!

– Мы, должно быть, разных людей имеем в виду, – отозвался Лодербек.

– У Карвера на щеке шрам, вот тут. Белый и по форме вроде… вроде серпа.

Лодербек поджал губы, покачал головой:

– Шрама не помню.

– Но он темноволосый? Крепко сложен? С виду – грубая скотина?

– Да.

– Ничего не понимаю! – повторил Балфур. – Зачем бы человеку менять фамилию? Да еще эти братья!.. Фрэнк Карвер – и Кросби Уэллс!

Усы Лодербека зашевелились, как если бы он жевал нижнюю губу.

– Вы его знали? – осведомился он уже совсем другим голосом.

– Кросби Уэллса? Вовсе нет, – отозвался Балфур. Он откинулся на стуле, радуясь прямому вопросу. – Он строил лесопилку – далеко, на Арахуре; ну да вы ж видели хижину; вы там сами были. Он через меня грузы возил – оборудование, все такое прочее, – так что в лицо-то я его знал. Да покоится он с миром. У него в напарниках был туземец-маори. Они лесопилкой вместе занимались.

– Ну и как он вам – что за человек-то?

– В смысле, какой именно человек?

– Ну да, какого сорта? – Рука Лодербека вновь дернулась. Вспыхнув, он переформулировал вопрос: – Я хочу сказать, как он вам показался?

– Жаловаться не на что, – пожал плечами Балфур. – Занимался своим делом, в чужие не лез. По выговору вроде бы уроженец Лондона. – Он помолчал, затем заговорщицки наклонился вперед. – Конечно же, теперь, когда он умер, о нем чего только не рассказывают.

И вновь Лодербек не ответил ни словом. Как-то странно он себя ведет, отметил Балфур: красный от смущения и все больше отмалчивается. Он словно бы хотел услышать от Балфура ответ на какой-то конкретный вопрос – и одновременно заставить его замолчать. Оба помощника, по-видимому, интерес к разговору утратили: Джок возил по тарелке кусок печенки, а Огастес, отвернувшись, наблюдал, как в окна хлещет дождь.

Балфур искоса следил за ними. Эти двое вращались вокруг Лодербека точно спутники вокруг планеты. Они спали в его комнате, подложив под голову по диванному валику, неотлучно следовали за ним повсюду и всегда говорили и действовали заодно, словно делили на двоих одну личность в придачу к имени. До сего дня Балфур считал их очень славными ребятами, компанейскими и понятливыми; он полагал, что их преданность Лодербеку весьма похвальна, пусть даже их вечное присутствие порою действовало ему на нервы. Но теперь? Он переводил взгляд с одного на другого и понимал, что уже не столь в этом уверен.

Лодербек почти ничего не рассказывал Балфуру о последнем этапе своего путешествия через Альпы двумя неделями раньше. Все, что Балфур знал о его ночном прибытии в Хокитику, он почерпнул главным образом из «Уэст-Кост таймс»: газета опубликовала сокращенную версию показаний, которые Лодербек в письменном виде предоставил полиции. Лодербека никто не подозревал в причастности к двум смертям, одной – фактической, другой – предотвращенной: из протокола коронера недвусмысленно явствовало, что Кросби Уэллс скончался от вполне естественных причин, а врач сумел доказать, что опиум, от которого едва не погибла Анна Уэдерелл, принадлежал ей самой. Но теперь Балфур задумался: а много ли правды в газетном отчете?

Он наблюдал, как Джок Смит гоняет кусок печенки по тарелке туда-сюда. Как странно, что Лодербек ни с того ни с сего воспылал любопытством к характеру Кросби Уэллса при жизни, а еще удивительнее то, что Кросби Уэллс, человек тихий, заурядный, не пользующийся ни малейшим влиянием, внезапно оказался связан родственными узами – да какими бы то ни было узами! – со скандально известным Фрэнсисом Карвером. Балфуру в это не верилось. А теперь вот еще эта шлюха на дороге. Речь идет о простом совпадении, или это происшествие имеет какое-то отношение к безвременной смерти Кросби Уэллса? И с какой стати Лодербек так упорно уходил от разговора об этих двух встречах – вплоть до сего момента?

Отчасти чтобы поддержать разговор, отчасти чтобы обуздать воображение, которое так и норовило голословно обвинить его друга во всех смертных грехах, Балфур проговорил:

– Итак, вы продали барк Карверу – думая, что зовут его Уэллс, – и он между прочим проболтался, что у него в загашнике припасен братец Кросби.

– Сейчас уже не помню, – отозвался Лодербек. – Это с год назад было. Давным-давно!

– Но вот вы год спустя столкнулись с братом этого человека – только что умершим, тело еще остыть не успело! – продолжал Балфур. – По другую сторону Альп, ни больше ни меньше… в месте, где вы отродясь не бывали! Поразительная случайность, вы не находите?

– Лишь немощный разум верит в совпадения, – напыщенно произнес Лодербек. Оказавшись в непростой ситуации, он имел обыкновение изображать надменную снисходительность.

Балфур пропустил афоризм мимо ушей.

– Так которое из имен вымышленное? – размышлял он вслух, не сводя с политика глаз. – Карвер? Или Уэллс?

– Я наполню кувшин, мистер Л.? – осведомился Огастес Смит.

Лодербек побарабанил по столу:

– Да, наливайте. Отлично.

– «Добрый путь» снялся с якоря недели две назад, – рассуждал Балфур. – Судно ходит туда-сюда от Кантона, верно? Чай возит? То есть мы Карвера еще долго здесь не увидим.

– Оставим эту тему, – заявил Лодербек. – Я перепутал фамилии. Наверняка перепутал. Не имеет значения.

– Минуточку! – воскликнул Балфур. Ему в голову пришла новая мысль.

– Что такое? – вскинулся Лодербек.

– Возможно, не все так просто. Учитывая, что продажа имущества покойного была обжалована. Для вдовы, вероятно, очень даже имеет значение, что у Кросби Уэллса где-то припрятан братец.

Лодербек вновь боязливо заулыбался:

– Для вдовы?

– Да-да, – многозначительно откликнулся Балфур и уже собирался было продолжать, но Лодербек поспешно его перебил:

– В хижине не было никаких следов жены – вообще никаких! По всей видимости, он – этот парень – жил один.

– В том-то и дело, – откликнулся Балфур.

Он уже хотел пояснить, но Лодербек снова вмешался:

– Вы говорите, что это важно – новости насчет брата. Но деньги мужа всегда наследует жена, разве что в завещании говорится иначе. Таков закон! Не понимаю, при чем тут брат. Отказываюсь понимать! – И он набычился, вызывающе глядя на собеседника.

– Так завещания нет, – откликнулся Балфур. – В том-то и проблема. Кросби Уэллс никакого завещания не оставил. Никто вообще не знал, есть ли у него семья. Когда он умер, непонятно было даже, куда извещение посылать, – видите ли, наличествовало только его имя: ни домашнего адреса, ни свидетельства о рождении, ровным счетом ничего. Так что его земля и дом отошли Короне… и, разумеется, Корона имеет полное право пустить их в продажу, так что они немедленно оказались выставлены на рынок и на следующий же день были куплены. Здесь у нас на рынке товар не задерживается, это я вам со всей авторитетностью говорю. И тут, еще чернила на договоре купли-продажи не просохли, объявляется жена! Никто ни о какой жене и знать не знал вплоть до того дня – а у нее, понимаете ли, и свидетельство о браке в полном порядке, и сама она подписывается как Лидия Уэллс.

Лодербек вытаращил глаза. Вот теперь Томас Балфур полностью завладел его вниманием.

– Лидия Уэллс? – проговорил Лодербек еле слышным шепотом.

Огастес Смит глянул на Джока и тут же отвернулся.

– Это в четверг случилось, – покивал Балфур. – Суд не нашел в ее документах, к чему придраться; хотя, конечно же, в Данидин послали запрос на всякий случай. И все же что-то тут не так. Свалилась точно снег на голову, хочет прибрать к рукам землю и дом, а ведь Кросби о ней даже не упоминал никогда. И вот еще что сомнительно: дама, черт ее подери, – высший класс! Как Кросби Уэллса угораздило жениться на такой красотке – о-го-го! – дорого бы я дал, чтобы разгадать эту тайну!

– Вы ее видели? Лидия здесь? Она здесь?

Имя прозвучало в его устах знакомо и привычно. Итак, Лодербек с ней знаком, выходит, он наверняка и покойного знал, подумал про себя Балфур.

– Ну да, – вслух подтвердил он, стараясь не выдать своих подозрений. – Прибыла в четверг на почтовом пароходе. Разодета в пух и прах, такая вся цаца, а по трапу-то вниз сошла, как бывалая морячка. Платье узлом завязала да через плечо и панталончики рукой придерживает. Все обручи да застежки на виду. Чтоб мне провалиться, если я знаю, как Кросби Уэллс заполучил такую штучку, – вот чтоб мне провалиться на этом самом месте!

Лодербек все еще никак не мог оправиться от потрясения:

– Лидия Уэллс – жена Кросби Уэллса!

– По крайней мере, так она утверждает. – Балфур вгляделся в лицо собеседника, а затем резко отставил бокал и подался вперед. – Послушайте, мистер Лодербек, – объявил он, хлопнув ладонью по столу между ними, – сдается мне, что-то мешает вам высказаться начистоту. Может, облегчите душу?

Эта простая просьба словно бы открыла шлюзы в сердце Алистера Лодербека. Подобно столь многим руководящим персонам, которые привыкли к постоянному сервису по высшему разряду и потому редко остаются одни, Лодербек был склонен воспринимать обслугу в чисто утилитарном ключе. Безусловно, Балфур очень славный парень: сметливый делец, шумный весельчак, склонный к излишествам, любитель посмеяться, – но его ценность как человека сводилось к ценности назначенной ему роли; в представлении Лодербека он был легкозаменяем. Что скрывалось за самоочевидными качествами, политик не давал себе труда выяснить.

Когда властелин впервые прозревает в своем подданном человека – возможно, и не равного себе, но, по крайней мере, живое существо, цельное и умалению не подлежащее, со своими слабостями и увлечениями, с подлинным прошлым и неопределенным будущим, – это всегда момент глубоко личный. Сейчас Алистер Лодербек остро пережил это осознание – и устыдился. Он вдруг понял, что Балфур предлагал ему дружбу, – а он принимал лишь содействие; что Балфур дарил его великодушием, – а он ценил в нем лишь полезность. Лодербек обернулся к помощникам.

– Ребятки, – сказал он, – я хочу поговорить с Балфуром один на один. Оставьте нас ненадолго.

Огастес и Джок поднялись от стола (одержав победу над соперниками, Балфур с непривычным для него торжеством отметил, что оба явно расстроены) и молча вышли из зала. Едва они скрылись за дверью, Лодербек глубоко выдохнул. Он плеснул себе еще вина, но пить не стал – просто держал бокал в ладонях, неотрывно глядя на него.

– Том, вы скучаете по Англии? – спросил он.

– По Англии? – Балфур поднял брови. – Ноги моей не было в солнечной Англии с тех пор, как… хм. С тех пор, как в волосах моих еще не пробилась седина!

– Да, конечно, – сконфуженно поправился Лодербек. – Вы же в Калифорнии старательствовали. Я и позабыл. – Он умолк, ругательски себя ругая.

– Здешний народ хлебом не корми, дай потолковать про дом родной, – промолвил Балфур. – Там лучше, где нас нет, как говорится.

– Да, – тихо произнес Лодербек. – Именно.

– Ба! – продолжал тот, ободренный согласием собеседника. – Ребята в большинстве своем так и живут, одной ногой уже на корабле. Намыли золотишка – и тотчас обратно. И что дальше? Обеспечит такой себя на всю жизнь, найдет девушку, хозяйством обзаведется – и о чем, как вы думаете, мечтает? Что во сне видит? Да золотые прииски! Грезит о тех временах, когда золотые «знаки» в руках держал! И все толковал о доме. О мамочке. О йоркширском пудинге и настоящем беконе. Вот так-то. – Балфур постучал бокалом о стол. – Англия – это Старый Свет, это наше отечество. По отечеству скучаешь – как же не скучать-то? Но возвращаться не возвращаешься.

Дожидаясь, чтобы политик наконец заговорил, Балфур обвел глазами зал. Время близилось к одиннадцати, толпа желающих пообедать еще не начала просачиваться внутрь небольшими группками, но вскорости это произойдет: ведь была суббота, причем суббота, завершающая неделю проливного дождя. Парень, дежуривший у очага, ушел, прихватив с собою горячие утюги. Повар, отложив карты, рубил какую-то кость. Откуда-то из внутренних помещений вынырнули мальчишки-уборщики и теперь с шумом и тарарамом составляли тарелки. Священник за соседним столиком все еще сидел за своим давным-давно остывшим кофе, впиваясь глазами в брошюру и сосредоточенно поджав губы. Очевидно, что до соседей ему никакого дела не было, но Балфур на всякий случай пододвинул свой стул поближе к Лодербеку и понизил голос.

– Лидия Уэллс, – начал Лодербек, – хозяйка некоего заведения в Данидине, название которого я произнесу только единожды, и не больше, с вашего позволения. Это место зовется «Дом многих желаний» – звучит по-дурацки, на самом-то деле. Наверняка вам доводилось о нем слышать.

Балфур чуть наклонил голову, подразумевая, что с заведением близко незнаком, но и в полном неведении не пребывает. Речь шла об игорном доме самого что ни на есть упаднического толка: он славился своими высокими ставками и своими танцовщицами.

– Лидия была… моей доброй приятельницей в стенах этого заведения, – продолжал Лодербек. – Деньги тут ни при чем. Никаких денег из рук в руки не переходило – зарубите себе на носу. Потому что это чистая правда. – Он попытался ожечь Балфура взглядом, но судовладелец не поднимал глаз. – Как бы то ни было, – продолжил Лодербек спустя мгновение, – всякий раз, будучи в Данидине, я наведывался к ней в гости.

Он подождал, словно приглашая собеседника высказаться, но Балфур упорно молчал. Через минуту Лодербек заговорил снова:

– Так вот, если помните, когда я впервые зашел к вам в контору, Том, мне требовался капитан для «Доброго пути». Вам корабль оказался без надобности; и в последующие месяцы я изрядно помучился, разыскивая надежного человека, чтобы заключить с ним контракт. На тот момент судно стояло на якоре в Данидине. «Королеву» надо было проконопатить, а я был на мели, как вы помните, – все потратил на ремонт «Добродетели». Счетов к оплате накопилось видимо-невидимо. В конце концов я принял скоропалительное решение и в частном порядке сдал «Добрый путь» в аренду парню по имени Рэксуорти: он думал наладить регулярное сообщение между Австралией и приисками Отаго.

1
...