Однако не в том я сейчас положении, чтобы задавать вопросы. Да и медлить неприлично, все же официальная церемония. Пусть и не совсем обычная. Правда, я все равно стараюсь забрать цветок, не касаясь рук дарителя. Любое физическое взаимодействие с альбиносом может мне дорого обойтись. Ведь и сама влюбиться ненароком могу. Как ни крути, а наши организмы иногда такие фортели выкидывают. В этом случае возникшая привязанность к цессянину поставит жирный крест на моем плане, который и так небезупречен.

И снова я, стараясь сделать это незаметно, пробегаю взглядом по присутствующим, чтобы убедиться, что потенциальной жены здесь нет, а время у меня еще есть.

– Где же ваша невеста? – вновь подает голос дядя Джаграс, видимо, его этот нюанс тоже интересует. А я превращаюсь в одно большое ухо, хотя и понятно: от моей внимательности мало что зависит.

– У меня ее нет. Я полагал, сначала мне необходимо поладить с Дейлиной. Наличие второй девушки может затормозить возникновение чувств, а ведь они важны, потому что должны стать основой для нормальных семейных отношений.

Ответ принца заставляет меня ликовать. Ах ты ж умничка какой! Предусмотрительный, на мое счастье! Он не только не привез невесту на Рооотон, но даже не имеет таковой в наличии. Ура! Какое у меня широкое поле деятельности появляется!

– Похвальная забота, – на мой взгляд, совершенно искренне высказывает свое отношение к словам принца дядя Ют.

Наверняка поэтому и интонация голоса дяди Джаграса становится вкрадчивой, можно даже сказать сочувствующей, а фразы – утвердительными:

– Значит, сегодня окончательного закрепления привязки не будет. Жаль.

– Что вы имеете в виду? – мгновенно напрягается принц.

Впрочем, не он один. Похоже, никто не понимает, о чем так сожалеет мой родственник. А тот и не думает этого скрывать, потому что охотно объясняет:

– Поскольку сегодня проходит только первая часть церемонии, и она к тому же не является элементом свадебного обряда, значит, вторая часть, которая является признанием за вами статуса нового императора, а за Цессом – четвертой планеты – столицы империи, вынужденно откладывается. На неопределенный срок.

– У империи должны быть гарантии вашей лояльности, а у наследницы – стабильности ее семейного положения, – с готовностью подхватывает дядя Ют. И ведь рад, определенно рад тому, что пока остается у власти!

– Вы правы. – Гневный огонек, на мгновение вспыхнувший в сиреневых глазах, быстро исчезает, на лицо альбиноса возвращается безмятежное выражение. – Однако надеюсь, вы не будете настаивать на том, чтобы моя фаворитка оставалась на Рооотоне до тех пор, пока я не определюсь с выбором жены? Это будет жестоко по отношению к Дейлине.

Мое имя в его устах звучит настолько ласково, словно он уже влюблен по уши и жизни без меня не представляет. Сначала я теряюсь, а потом… Потом понимаю – принц снова работает на публику. Ему в глазах империанского сообщества нужно выглядеть пострадавшим. Ущемленным. Безропотно принимающим произвол нынешней власти.

И попробовал бы регент-император после подобной демонстрации заявить, что меня не отпускает! Да его бы тут же осудили его собственные подданные!

Отличные манипуляторы эти альбиносы! Я хоть и знала об этом (мне мама рассказала многое из воспоминаний прабабушки, которая имела несчастье с цессянами общаться), но знать – это одно, а столкнуться в реальности – совсем иное. А уж наблюдать в деле…

Вот только от дальнейшего наблюдения меня очень быстро отстранили. Официальную часть церемонии закрыли. Приглашенных поблагодарили и отпустили, так ничем и не одарив, потому как повод уже не был столь важным. Озадачили тетушку надзором за моей покладистой персоной и отправили нас в свои комнаты. Обедать. Переодеваться. Отдыхать. А сами переместились в кабинет дяди Юта. Наверняка чтобы обсудить детали, раз уж в целом ситуация прояснилась.

Четыре часа прошло, а я по-прежнему сижу взаперти. Одна. Строчки расписания в моем планнере остаются пустыми, а из комнат меня не выпускают. Я попробовала было проявить инициативу и прогуляться хотя бы по коридору. А еще лучше по дворцу. В идеале по парковой зоне вокруг него. Но тетя оказалась на своем посту.

– Разве тебе разрешили? Покажи-ка планнер… – Она словно из-под земли возникла, едва я оказалась в дверном проеме. Оттеснила меня обратно, по-хозяйски зацапала вильюрер, открывая программу, и с таким укором воскликнула, словно я на величайшее преступление решилась: – Дейлина! Что за самодеятельность? Куда ты без спроса собралась? Вдруг это не понравится твоему… – Тетя запнулась, пару секунд соображала, как же обозвать принца, и наконец выдала: – Любовнику.

Я вспыхнула. Кровь бросилась к щекам, воздуха перестало хватать, в глазах потемнело. Впрочем, последнее длилось лишь мгновение. В следующий миг лампы ярко разгорелись от той волны возмущения, которая прошлась по мне. Я не взорвалась и не выплеснула свое негодование только потому, что прикрыла глаза, сжала кулаки и заставила себя дышать ровнее.

Спокойно, Дейлина, спокойно. Она тебя не провоцирует, просто не понимает, как это больно. Не зря же говорят, что рооотонцы начинают сопереживать другим, только когда у них собственные дети появляются. А до этого они эгоистичные и думают только о себе, любимых. Браки на Рооотоне заключаются исключительно при наличии выгоды для семьи. Если же девушка влюбилась, а мужчина уже женат или у него нет ни чувств к ней, ни мотивов взять в жены, тогда он просто пользуется возникшей симпатией. Несколько ночей, проведенных вместе, столько же порознь… И после этого у девушки уже нет такого сильного желания продолжать с ним отношения. А через месяц-другой она даже вспомнить не может, что ее привлекало в бывшем возлюбленном.