Она появилась здесь совсем малюткой, и мы с ней сразу же подружились. С тех самых пор, мы не расстаемся ни на минуту. Все время вместе. Мать отказалась от дочери, а отца Глория не знала совсем. Как я.

Я охотно согласилась на предложение подруги, и мы вышли на улицу.

Глория заметила, как я достала из-под футболки медальон и, конечно, сразу заинтересовалась им, я всегда доставала его, когда мне было грустно или, когда я нервничала. Так я чувствовала, что я не одна, что мама смотрит на меня сверху и оберегает.

– Что это у тебя? – спросила Глория, потянувшись к серебряному медальону.

– Это Святая Дева Соледат.

– Я о такой не слышала. Откуда он у тебя?

– Мне дала его мама.

– Ты же говорила, что у тебя нет мамы. Помнишь, в первый самый день, когда я приехала сюда, ты мне сказала, что ты сирота?

– Мамы есть у всех. Но моя – давно умерла. Меня назвали Милагрос, что в переводе с испанского означает «чудо», потому что моя мама очень болела. То, что я родилась здоровенькой, самое – настоящее чудо! Ее нашли на улице, ей было очень плохо. Но мама все вынесла, пока не родилась я. Никому неизвестно, откуда она пришла.

– А что это за буква? – спросила Глория, перевернув медальон.

– Не знаю, наверное, первая буква ее имени.

– Ты, думаешь, ее могли звать Фернанда? – засмеялась Глория.

– Фернанда?! Нет! Почему Фернанда?! Разве мало имен на букву «Ф». Но, знаешь, все может быть. Я ведь ничего не знаю о своей маме.

– А что ты сделаешь, если однажды столкнешься со своим отцом? – не унималась Глория.

– Сначала вцеплюсь ему в лицо ногтями, а потом сделаю из него отбивную, – сказала я, засунув руки в задние карманы.

– Ладно… – протянула Глория. Такой ответ не устроил ее. – Все равно ты никогда его не найдешь.

– Найду! – возмутилась я. – Я буду много работать и найму лучших детективов. Сотню детективов, а если потребуется, то и тысячу.

* * *

Утром меня разбудил звонкий голос Глории.

– Соня, вставай! Я все купила! Пошли зарабатывать!

Я не сразу поняла, что происходит. Голова была какая-то тяжелая. Вчерашние, тяжелые мысли налили ее свинцом.

Мне стоит меньше думать о вещах, в которых я так мало смыслю!

– Что? Что ты купила? Что делать?!

– Открытки купила! Вставай и пошли!

Несколько дней назад мы, как всегда перед сном, лежали в своих кроватях и мечтали, чем займемся, когда уйдем из монастыря. Отчасти в шутку, отчасти всерьез, я предложила Глории заняться совместным бизнесом – продавать открытки с изображениями святых.

На самом деле, у меня было полно идей, как заработать денег.

Некоторые из них мы пробовали реализовать. Не скажу, что попытки вышли удачными, но… В конце концов, не все сразу!

Видимо, Глория решила не откладывать мое предложение в долгий ящик и с самого утра уже все закупила для нашего нового бизнеса.

Глория стянула с меня одеяло и остатки сна моментально испарились.

Мы наспех собрались и пошли в город. У нас было все. Ну, или почти все… Во-первых, мы хотели продавать открытки. Во-вторых, у нас были сами открытки. А вот как вывести продукт на рынок, или, проще говоря, продать эти самые открытки – мы понятия не имели.

– Видишь, вот эти святые идут нарасхват, – стала вводить я в курс дела Глорию, когда мы переходили дорогу. – Санта Итана – покровитель рабочих людей. Сейчас, когда такая безработица, любой готов купить открытку с его изображением. А вот – Святая Дева Луханская, на ней тоже можно заработать, но не так много. Вот увидишь, я сделаю из тебя торгового агента. Может, мы, и в самом деле, откроем свою печатную фабрику.

– А что мне делать? – приободрилась Глория. – Встать на углу и кричать: «Сеньоры, сеньоры! Открытки, открытки! Покупайте, десять центов за штуку!», так что ли?

– Считай, что тебе повезло, что я твоя подруга. Стой и смотри, как я это буду делать, – сказала я, выплюнув жвачку, направляясь в сторону машин, стоящих на светофоре, Глория же, последовав моей команде, осталась стоять на месте. Наблюдая, как я подхожу к открытым окнам машин и предлагаю открытки, получая взамен деньги. На улице было невыносимое пекло. Увидев высокую клумбу недалеко от тротуара, Глория, разместилась в тени, на ее высоких каменных бортах.

Через двадцать минут, я, оббежав крайний ряд машин, вернулась к подруге с хорошей выручкой.

– Ну, ты даешь! – изумилась Глория.

– Это же я!

Немного отдохнув, мы уже вместе пошли к машинам, стоящим в пробке.

– Сеньор, открыточку? – спросила я, подойдя к красному кабриолету.

И каково же было мое удивление, когда, подняв глаза, я снова увидела мистера «смешную прическу»!

– Опять ты!? – поперхнулась я.

– Чего тебе? – улыбнулся он. – Что-то продаешь?

Этот тип даже не узнал меня. Хотя это и неудивительно! В тот вечер я была в короткой юбке и на каблуках. Эдакая гламурная красотка. Вряд ли он вообще куда-то смотрел, кроме моих ног…

Но, как он мог забыть, тот освежающий лимонад…вероятно, ему напекло голову.

И это, поему то так оскорбило меня.

Со всей силы я треснула по его машине ногой.

* * *

– Милли, почему ты несешься, как сумасшедшая? – запыхалась Глория, догнав меня за углом той улицы, где была пробка.

– Неужели ты не видела, как тот парень кричал на меня? Я пнула его машину и там, скорее всего, останется вмятина.

– Зачем ты сделала это?

– Не знаю, так вышло. Как думаешь, он бежит за нами?

– Не за нами, а за тобой. За тобой, Милли!

Мы зашли в парк.

Темп ходьбы был такой быстрый, что я промокла насквозь.

Крики детей на площадке и лай собак переросли в общий гул в ушах. Голова закружилась.

– Вот ты и попалась! – подкравшись сзади, Иво схватил меня за руку.

– Отпусти! Чего тебе надо?

– Отпусти ее! – вступилась за меня Глория.

– Ты можешь идти, – ответил ей парень с глупым именем. – А с твоей подругой мне надо поговорить.

– Брехливый пес не кусается, иди, – отпустила я подругу.

– Я тебя не боюсь – сказала я разъяренному Иво, а у самой коленки подкашивались от страха.

– Рад слышать. Знаешь, кто ты? Пора бы твоим родителям заняться тобой. Ничего… Сейчас вызовем полицию. Они с тобой разберутся. Ты еще получишь взбучку дома.

– У меня нет родителей, я оборванка, – вырвалось у меня.

На долю секунды Иво замер и посмотрел на меня. Его взгляд немного смягчился. Или мне просто так показалось. Его голубые глаза снова отвлекли меня и спутали мысли… Черт!

– Зачем ты ударила мою машину? – уже более мягким тоном спросил он.

– Я не знаю! – Я действительно не понимала, зачем я это сделала. Мне было стыдно. Меня просто разозлило то, что он не помнит меня.

– Если ты хотела мне что-то продать, как вы все обычно это делаете, – так бы сразу и сказала. Не нужно было пинать мою машину и убегать.

Его голос был ровным, ласковым… В какой-то момент я поняла, что мне нравится, как он говорит, его голос, его голубые, как море на рассвете, глаза… Но тут до меня дошел смысл его слов!

– Что значит «как вы все обычно»?!

– Я говорю о том, что знаю, что вы так зарабатываете – продаете что-то, воруете, для того, чтобы прожить…

Дальше я его уже не слышала. Его слова оглушили меня, будто палкой по голове ударили. Во мне поднялся ураган эмоций – ярость, злость, возмущение! Я потеряла контроль над собой и со всей силы врезала ему между ног!

– Ты можешь называть меня, как угодно, но только не воровкой! Понял? Я не воровка!

– Что ты делаешь?! – сгибаясь от боли, стонал он.

– Ты получил за свои слова! В следующий раз будешь думать, что говоришь!

* * *

Утром Падре попросил меня помочь ему с хором. Женщина заказала мессу в память о своем отце, и чтобы на ней все не уснули, он попросил помощи.

Я быстро почуяла выгодную сделку и сказала, что соглашусь помочь в обмен на то, что Падре возьмет меня в команду по футболу, но когда Падре вышел из себя, то я согласилась помочь ему за так, лишь бы тот успокоился. Все мы знаем, злой Падре – это плохо.

– Кстати, я совсем забыл, – остановил меня Падре, когда я собиралась уходить из часовни. – Возьми вот это. Я нашел тебе работу.

– Что за работа? – удивилась я, рассматривая визитку, которую передал Падре Мануэль.

– Просто работа. Спроси некого сеньора Ди Карло. Он ждет тебя.

* * *

Вечером я, совершенно без сил, развалилась на своей кровати, даже не переодевшись. Уткнувшись в подушку, я старалась собрать разбежавшиеся мысли. Их было очень много. Я думала о том зазнайке, о маме и, конечно, о скором отъезде. Ведь, рано или поздно, Падре найдет для меня место.

Я включила торшер, стоящий на старой прикроватной тумбе, где воспитанники хранят свои вещи и перевернулась на спину, уставившись в потолок. Мягкий оранжевый свет наполнил комнату, сразу сделав ее бедную обстановку немного уютнее. Древний потолок давно растрескался и пожелтел, а обшарпанные стены украшали узоры из трещин.

Что если завтра меня возьмут на работу? Что тогда? Завтра мое первое в жизни собеседование, а я даже не знаю, что мне одеть! Кроме клетчатой рубашки, старых потертых джинсов, бейсбольной кепки и потрепанных кеду меня ничего нет. Но я должна получить эту работу! Иначе это очень огорчит Падре.

– Милли, ты уже спишь? – спросила Глория, войдя в комнату.

– Почти. А что случилось?

– Падре сказал, что завтра у тебя собеседование.

– Да, это так. Я очень боюсь, Глория.

– Чего ты боишься?

– Боюсь завтрашнего дня. Боюсь будущего, которое меня ждет. Раньше я думала, что, как только мне исполнится восемнадцать, я стану монахиней, но сейчас я не уверена, что хочу именно этого. Еще я боюсь, что не понравлюсь этим людям, что они не примут меня на работу Ведь мне столько раз отказывали в работе из-за моей прямолинейности…

– Не бойся, глупышка. Я уверена, что ты понравишься им. Ведь ты, вон какая, хорошенькая! Еще ты очень добрая и искренняя, а это очень ценится. Поэтому не переживай на этот счет. Я буду держать за тебя кулачки.

– Постараюсь. Спокойной ночи!

* * *

Наутро я собралась ехать по адресу на визитке. Падре проводил меня до ворот и настоятельно порекомендовал никого там не оскорблять.

Но Чолито никогда не лезет в драку первая. И если ко мне отнесутся уважительно, то и я в ответ будет очень милой.

– Не могла бы ты надеть что-нибудь… Ну, как бы сказать – смутился священник. – Более женственное…

– А что такое? Когда Вы в последний раз видели женщину в платье? Сейчас женщины ходят в брюках и знаете, почему?

– Почему?

– Это практично, современно и…

– Ужасно! – перебил меня Падре Мануэль. – Нет, прости. Вон твой автобус. Сеньор Ди Карло тебя ждет. Удачи тебе, малышка, – поцеловал он меня в щеку и ушел обратно в монастырь.

На выходе меня перехватила Глория.

– Хорошо, что я тебя застала, – кинулась она на меня. – Я хотела пожелать тебе удачи! Ты не передумала поступать на работу? А?

– Сама не знаю, зависит от того, сколько мне будут платить. А у тебя есть дела?

– Нет.

– Отлично! Идем со мной!

Мы пришли на остановку и стали ждать своего автобуса.

Полный рабочих и бедняков автобус, пришел через двадцать минут.

Зайдя в автобус, я заплатила за проезд, и мы, кое-как, пробрались в конец, чтобы не мешаться на входе.

Воздух в автобусе был пропитан потом и грязной одеждой так сильно, что у меня, сперло дыхание, как только мы прошли вглубь салона.

Автобус под номером «16» ехал почти до фирмы Ди Карло, где было назначено собеседование.

Глория глядела по сторонам, чтобы не пропустить остановку, а я отрешенно смотрела в заднее окно, наблюдая за прохожими.

Увидев маленькую девочку, идущую за руку с отцом, я подумала, что когда-нибудь я найду своего отца. Найду, во что бы то ни стало. Даже если мне придется отдать все заработанные деньги.

Наконец, автобус въехал в новый квартал, где были одни бизнес – центры, и мы поняли – пора выходить.

По указателям мы вышли на нужную улицу и нашли номер дома, указанный на визитке.

– Подожди меня внизу, ладно? – попросила я Глорию. – Скоро вернусь.

Я вошла в огромное стеклянное здание и, еле найдя лифт, проехала на нужный этаж, который выведала у охранника на входе.

На выходе из лифта я столкнулась с мужчиной, что было очень кстати, ведь в коридоре было около сотни дверей и, в какую мне нужно войти – я не знала.

– Привет, маэстро, все в порядке? – спросила я у невысокого мужчины.

– Да, – неуверенно ответил тот, озираясь, словно сейчас я у него потребую кошелек.

– Где я могу найти, этого… – забыла я имя того, кто меня ждет, и найдя в кармане визитку, прочитала по слогам имя – Фе-де-ри-ко Ди-Каррло? Федерико Ди Карло!

– А зачем тебе этот сеньор? – спросил он, взяв у меня визитку.

– Он берет меня к себе на работу, – ответила я, чавкая.

– Вот как! – удивился мужчина в дорогом костюме, оглядев меня с ног до головы.

– Да, а что такого?!

– Да так… Тогда тебе сюда, скажи секретарше, что тебе назначена встреча, – чавкая сказал он, указывая на одну из стеклянных дверей.

Я подошла к четвертой от лифта двери и, для приличия, как и просил Падре – быть приличной, постучала. Но когда, вошла, увидела, что за дверью есть еще три двери, а около входа сидит кудрявая девушка – «секретарь» или, как их там.

Но секретарша не обратила на меня никакого внимания. Худощавая особа говорила по телефону и мое присутствие ее никак не смутило.

Приклеив, по привычке, жвачку под стол, я ни сразу сообразила, что он стеклянный и теперь розовую субстанцию видит и «худощавая».

– Тебе что-то нужно? – спросила она, положив трубку.

– Прости, где я могу найти этого парня, – протянула я визитку. – Он меня ждет.

– Значит, ждет? – настороженно спросила секретарша.

Из двери, напротив стола, вышел мужчина, чуть не сбивший меня с ног.

– Андреа, – обратился он к девушке, протянув конверт. – Это документы для сеньора Белуффо. Я еду в торговую палату. Если придет девушка на счет работы, пусть мой сын примет ее.

– Эй! – окликнула я мужчину в темно-сером костюме. – В моих краях принято извиняться!

– Что?! – уставился он на меня.

– Как, что!? Да Вы чуть не сшибли меня с ног, – стояла я на своем. Не заметили, что ли?!

– Андреа, кто это? – спросил он у секретарши. – Вызови охрану, пусть очистят помещение. – Приказал он и, как ни в чем не бывало, вышел за дверь.

– Что это за тип? – спросила я, как только «грубиян» вышел.

– Хозяин фирмы, – довольно ответила Андреа и я, тут же, «прикусила язык». – его имя на твоей визитке.

– У него есть дети?

– Да, – кивнула головой Андреа.

– Бедняжки, – протянула я, усевшись на стол к секретарю. – Лучше уж быть сиротой.

Андреа длинным красным ногтем набрала на кнопочном телефоне комбинацию цифр, и положив трубку, вошла в кабинет напротив.

– Сеньор Ди Карло, сейчас тебя примет», – сказала она, когда вышла. – Можешь войти.

– Но он же только что…

– Младший сеньор Ди Карло, – ехидно улыбаясь, добавила секретарша.

Поправив кепку и глубоко вдохнув, я вошла в кабинет.

Переступив порог, я застыла от удивления.

– Этого не может быть! Только не ты! Господи, за что ты так со мной! Почему этот индюк здесь!?

– Поздно молиться, детка, теперь ты на моей территории.

* * *

Завтра утром пройдет месса, которую заказала одна сеньора и я спешила на репетицию.

Мы уже почти все подготовили, осталось только прогнать еще разок.

Я распела хор и выстроила всех на балконе под витражом. Взяв на себя обязанности дирижера, я взмахнула руками, и дети начали петь.

Их голоса гармонично слились в песне, а стены храма создали удачную акустику

– Чолито! – позвал меня Падре Мануэль и я, оставив хор, подбежала к нему.

– В церкви нельзя кричать, – сказала я его же словами, но тот сделал вид, что не заметил замечания.

– Тебе не кажется, что это слишком монотонно? Не хочешь попытаться оживить их? Хору ведь совсем не обязательно быть таким… Ну, ты понимаешь.

– Нудным? Я уже пробовала. Это бесполезно. Может, пригласим болельщиков Бохо Джуниор, у тех хоть энергии побольше? А?

– Отличная идея, – усмехнулся Падре. – Кстати, пришел сеньор, у которого ты была вчера на собеседовании, сказал, что хочет с тобой поговорить.

– Падре, скажите ему, пусть валит ко всем чертям!

* * *

Падре Мануэль начал свою речь. Стоя у алтаря в белом литургическом облачении, священник поприветствовал всех присутствующих и разрешил сесть.

Зазвучала песня. Девушка в белом одеянии и синей кепке, козырьком назад, руководила хором.

Луиса с замиранием сердца, слушала их монотонное пение, но спустя пару минут хор ускорился и стал пританцовывать.

Она посмотрела на Падре Мануэля, который тоже пританцовывал в такт музыке, но заметив ее взгляд, сразу подбежал к «дирижеру» и прервал песню, сильно жестикулируя.

Луиса была в ярости. Они проявили крайнее неуважение к ее отцу и, как только месса закончилась, она подошла к Падре Мануэлю, который сразу же стал извиняться за то, что произошло во время службы.

Он и сам не ожидал, что Чолито настолько оживит пение.

– Хватит об этом, – попросила его Луиса. – Я подошла поговорить о своей свекрови. Больше я с ней не могу. Она все время сидит взаперти и ни с кем не разговаривает. Вот я и подумала, Падре, не могли бы Вы мне порекомендовать какую-нибудь девушку, компаньонку…

– Да, тут же приободрился священник. – Есть у меня девушка, которая могла бы ухаживать за Вашей свекровью. Она ведь будет жить в Вашем доме?

– Да, Падре, – закивала головой Луиса. – Она терпелива? У моей свекрови такой характер…

– Да, сеньора. Эта девушка, ТАК терпелива, как… как… – заходил взад-вперед Падре Мануэль.

– Она должна быть ангелом Падре, – перервала его мысль Луиса.

– Она и есть ангел, – сказал Падре, положа руку на сердце. – Дикий ангел.

* * *

– Твоя песня оживила мессу, – услышала я за спиной – Я от души смеялся, когда увидел тебя в кепке и в белом одеянии. – Прости, кстати, – добавил Блондин, протянув мне алый цветок.

– Еще чего! – ответила я, взяв розу.

– Присядем? – указал он на скамейку возле входа.

– Спасибо за розу…

– Нравится?

– Да, – кивнула я, поднеся бутон к носу.

– Выпьем вечером кофе?

– Нет! – резко оборвала я его. – Толстушка говорит, что если мужчина хочет выпить кофе, то…

– Это просто кофе. Ничего больше.

– Ну, не знаю, – сказала я и тут же замолчала, увидев, как в нашу сторону идет какая-то блондинка.

– Иво, что ты здесь делаешь? Кто этот парень? – спросила она, думая, что я не услышу.

– Я тебе сейчас покажу парня! – вскочила я.

– Тише – тише, – попросил Блондин. – Виктория, это не парень, это девушка – Карлитос. Карлитос – это моя младшая сестра – Виктория.

– Какая я тебе Карлитос! – снова замахнулась я, но уже на Блондина.

– Ну, и дикарка, – недовольно фыркнула Виктория, теребя в руках серый клатч, в тон ее выходному костюму. – Почему ты так одета? – обратилась она ко мне.

– Как?! Нормально я одета.

– Пожалуйста, Виктория, больше ни слова, – сказал Блондин сквозь зубы. – Ради твоего же блага. Прошу.

– Почему? Она что – трансвестит? – удивилась Виктория, а Блондин тут же закрыл собой сестру, зная на что я способна. И очень вовремя, ведь я чуть не вцепилась в волосы этой выскочки. Что это за слово такое – «трансвестит»?! Сама она – свистит!

– Милагрос, вот ты где! Я ищу тебя, – спас блондинку подошедший к нам Падре Мануэль. – Зайди в кабинет матери-настоятельницы, нужно поговорить.

Я бросила на Блондина и его спутницу холодный взгляд, показав жестом, что я за ними наблюдаю и ушла следом за Падре.

– Теперь я знаю, как тебя зовут, – прошипел мне вслед Блондин, ехидно улыбаясь.

Ничего ты не знаешь…