Пантелеевна, пробурчав что-то про передачу и какого-то Малахова, пушистым белым комком укатилась в сторону своего дома, а мы посеменили в сторону своего. Бабка молчала, и нам с Марком тоже было не о чем разговаривать. Мы были будто бы совсем чужими людьми, волею судеб оказавшимися на одном островке, с которого невозможно было выбраться.
– Ноги-то отряхните, а то опять полы мыть.
Мы дружно потопали, обстучали ботинки лысеющим веником и вошли в дом.
Щёки пощипывало от мороза. Я скинул куртку, помыл руки в умывальнике и украдкой посмотрел на бабушку, что-то колдовавшую у плиты.
– Сейчас ужинать будем, – поймала мой взгляд она и обтёрла тонкие морщинистые руки о край фартука, – я тут новое блюдо научилась готовить, гречневые котлеты.
Марк застонал из соседней комнаты, а я решил изо всех сил делать вид, что её стряпня – самое лучшее из всего, что я когда-либо пробовал, чтобы позлить братишку.
Я всё никак не мог простить ему прошлый раз. Как сейчас помню – он вместе с мамой приехал к нам в гости, и мои родители, чтобы похвалиться новеньким компьютером, который купили мне за хорошие отметки, заставили меня уступить место Марку. И что сделал этот балбес? Удалил моего лучшего персонажа, и весь прогресс вместе с ним. Помню, как накинулся на него в тот злополучный вечер, а вместо поддержки и понимания получил от родителей сильный нагоняй. Им всегда хотелось быть хорошими для всех вокруг, кроме своего сына.
– Обожаю гречку, – ехидно сказал я и уселся за стол, застеленный протёртой в некоторых местах скатеркой с нарисованным на ней виноградом.
– Можешь тогда и мою порцию съесть, – пробурчал из недр комнаты Марк.
Бабушка поставила на стол здоровенную, обгоревшую чёрную чугунную сковороду с котлетами, которые буквально плавали в жиру, шкворча и постреливая, а потом начала нарезать щедрыми пышными ломтями белый хлеб. Кухонька наполнилась ароматами уюта и тепла, и я почувствовал, как забурчал мой живот.
– Пойдём есть, Марчик. Гречка ум развивает! – Окликнула она и тяжело уселась рядом, – ешь давай, Максимка, вон какой хилый стал, поди совсем тебя мать не кормит.
Брат, успевший переодеться в клетчатую пижаму, сел рядом со мной на скрипящий стул и с отвращением наморщил прыщавый нос.
– Там что, мясо?
– Курица. Ешь давай!
– Я, вообще-то, веган, – он отодвинулся было от стола, но бабка цепко схватила его своими костлявыми пальцами.
– Я те сейчас дам, вёган! Это мамке своей в Москве будешь эту дурь пороть, а у меня ешь, что дали! Ишь ты, вёган, чаво удумал! Вай испортили вас мамки-то в Москве, чаво стало с детьми! Пока не съёдите по котлете – не пушшу.
– Но бабушка, у меня свои принципы…
– Не знаю ничаво! Ешь давай, ирод!
– Всё что было в Пельке – останется в Пельке, – ехидно подмигнул я брату и вкусил бабушкину котлету, которая оказалась очень даже ничего.
– Завтра капусту тебе натушу, будешь как петух клёвать, вёган.
Марк шумно вздохнул, брякнул себе в тарелку котлету и, опустив голову, принялся разбирать её на запчасти.
Бабушка внимательно следила за ним своими выцветшими от старости голубыми глазами. Только сегодня я заметил, как она сдала, похудела и осунулась. Прошлым летом бабушка, в основном, пропадала на огороде, и мне не удавалось её как следует рассмотреть, а сегодня она предстала передо мной такой, как есть. Она была очень похожа на маму, но у мамы и взгляд был мягче, и рот улыбчивей, а бабка была словно высечена из холодного серого камня.
– Я всё, спасибо, ба, – сказал я, вставая из-за стола и намереваясь отчалить в «свою» комнату, чтобы почитать книжку про пришельцев, которую заблаговременно скачал, пока был в цивилизации, но бабка сощурилась и цыкнула.
– А тарелку за тебя кто будет мыть? Совсем мамка тебя избаловала, Максим!
Я взял тарелку и со вздохом принялся намывать её под тонкой струёй холодной воды. Водопровода в Пельке, конечно же не было, вода подавалась прямо из колодца насосом, который периодически сильно вибрировал и заставлял меня вздрагивать. Почему бабушка отсюда не уезжает? Ну, пусть даже не в Москву, а в Саранск – столицу Мордовии. В квартирах же намного лучше! Может быть, я чего-то не понимаю? Может, в Пельке есть что-то интересное, просто нужно как следует поискать?
– Можно мне погулять? – Спросил вдруг я.
Бабка оторвалась от солёной мойвы, которой закусывала гречневую котлету и удивлённо посмотрела на меня.
– На улицу? И чаво ты там будешь делать?
– Ну, не знаю… Пройдусь, посмотрю, как тут у вас.
– Чаво ты там увидать хочешь, в темноте-то? – Нахмурилась она.
– Я люблю гулять вечером, время-то ещё детское. Мама вообще меня до десяти вечера отпускает!
Бабушка пожевала губами и сдалась.
– Ладно, иди, но в восемь чтобы был дома, как штык. Телефон с собой возьми, если что позвонишь. Марк, ты пойдёшь?
Бывший веган Марк, поглотивший уже половины котлеты, посмотрел на бабку Олю с обидой и раздражением.
– Никуда не пойду, отдыхать буду. Телек хоть работает?
– Чаво ж ему не работать – работает, пять каналов кажет. Сейчас и сериал начнётся, пойду глядеть, – спохватилась она и торопливо застучала вилкой.
– Ну, я пошёл.
Я надел тёплые штаны, пуховик, шапку и вышел на морозную улицу.
***
Ну и куда идти?
Я встал возле дома, как вкопанный, и уставился на горящие уютным теплом бабкины окна. Происходящего внутри не было видно из-за того, что стекло сильно замёрзло, но я был уверен, что Марк всё так же кукует над своей котлетой раздора. Минус два ХП, ха-ха-ха! Так ему и надо.
Я мстительно ухмыльнулся и посеменил по дорожной колее в сторону магазина. На улице никого, пронзительно тихо и мрачно. Такой тишины в Москве днём с огнём не сыщешь, а Пелька будто бы вымерла, хотя почти в каждом доме горел свет, а в некоторых даже гирлянды. Интересно, почему бабка не наряжает ёлку? Без ёлки совсем тоска, нужно будет завтра у неё попросить хотя бы гирлянду на окно повесить.
Я шёл и крутил головой по сторонам. Иногда за забором неожиданно начинала лаять чья-то собака, и тогда я подскакивал от ужаса, чувствуя сильный прилив адреналина. Интересно, можно ли умереть от страха, или блогеры в интернете опять наврали? Эх, сейчас бы посмотреть короткие видео, или зарубиться в игру… Саня, наверное, теперь прокачается больше меня и будет бесконечно надо мной прикалываться. Ну ничего, приеду домой и быстренько его нагоню.
Я увидел, как у одного из домов что-то зашевелилось. Приглядевшись, я понял, что это мальчишка с сестрой, которых мы видели в музее. Да, точно, та же одежда, те же голоса, только сейчас с ними был ещё один мальчик. Они кидались снегом и что-то радостно обсуждали.
Я притормозил. Что делать? Идти к ним, или развернуться и пойти назад, пока не поздно? Они явно были настроены против нас, но сейчас я совсем один и если они решат меня побить…
– О, городской! – Громко крикнул брат рыжей и помахал мне рукой, – а ну иди сюда!
Всё, назад пути нет. Рвануть обратно – значит навсегда остаться трусом в глазах этих ребят, а кто знает, сколько раз мне придётся с ними ещё сталкиваться…
– Привет! – Я сделал вид, что совсем их не боюсь, и подошёл ближе.
Оказалось, что они строили крепость возле заброшенного полуразвалившегося домишки. Нутро дома зияло чернотой, от чего у меня свело желудок. Жутко!
– Привет-привет, виделись уже, – ответила девочка, выходя спереди брата, – я Лиза, а это – махнула она на мальчишек, – Петя и Гена.
– Я Макс, – представился я и вдруг почувствовал, как у меня загорелись уши от смущения.
– Что делаешь тут один и в темноте, Макс? – Насмешливо поинтересовался Петя, а стоявший сзади него низкорослый дружок в драном красном пуховике захихикал.
– Вышел воздухом подышать. А вы чем занимаетесь?
– Крепость строим, завтра у нас снежные бои, – ответила Лиза и поправила рыжий локон, выбившийся из-под пушистой белой шапки, – хочешь – приходи посмотреть.
– На фига он тут нужен? – Запротестовал Петя, и глаза его загорелись злостью.
– А тебе что, жалко? – Вскинулась сестра, – у них в городе такого сто процентов нет! Заодно и видос запишет, пока мы будем играть.
– Точно, видос обязательно нужен, кинем в чатик, – согласился с Лизой Гена.
Петя с минуту смотрел на меня, а потом махнул рукой.
– Ладно, пусть приходит. Поможешь построить крепость? Мы не успеваем из-за этого сраного музея, в который мамка заставила идти. Каждый, блин, год ходим, как будто там что-то новое появляется…
– Ладно, помогу, – облегчённо ответил я, поняв, что бить меня точно не будут, – музей реально отстойный, но кубок клёвый.
– Кубок – да, – заулыбалась Лиза, подавая мне кирпичик из снега, – обожаю изумруды.
– Ты хоть из какого города, блин? – Спросил Петя.
– Из Москвы. Вообще я родился здесь, но родители переехали, когда мне было три. Так что я не совсем уж прям такой городской.
– Круто! – Присвистнул Гена, формируя квадраты из снега, – в Москве, наверное, ништяк жить!
– Ну, там хотя бы есть интернет и толчок в доме.
Ребята расхохотались, и обстановка совсем разрядилась. Мы, ещё немного поболтав, достроили стену и распрощались. Домой я шёл в совсем другом настроении.
– Чего такой счастливый? – Спросил Марк, когда я зашёл, переоделся и сел пить вечерний чай.
– Да ничего, с местными подружился, потусовались.
– На фиг надо с такими дебилами дружить, он ж тупые.
Я нахмурился.
– С чего бы это они тупые?
– А ты думаешь, будут умные в этой дыре жить? Просто посмотри на эту деревню, я думал, таких уже давно не осталось: туалет на улице, по телеку три канала, эти дома убогие, а магазин, ты видел магазин? Капец просто!
Я поставил кружку на стол и покачал головой.
– Нельзя судить людей по тому, где они живут. И вообще, они не выбирали где им жить, если бы не твои родители – сам бы все свои туалетные дела делал на морозе! Я с ними разговаривал, нормальные они, позвали меня завтра снежный бой смотреть.
– И ты пойдёшь?
– А чем ещё тут заниматься? На тебя любоваться, или сериалы с бабкой на кассету записывать?
– Если тебе нечем заниматься, то это только твои проблемы. У меня, в отличии от тебя, планшет есть, я туда накачал видео с тренировками, буду дальше каратэ заниматься, пока ты фигнёй с этими деревенскими дурачками страдаешь.
О проекте
О подписке