Пару раз мне показалось, что вдалеке мелькнула приземистая фигура, но всё можно было списать на обман зрения, потому что таращились мы изо всех сил, а виделось нам разное. Когда Толику тоже показалось, что там кто-то есть, я готова была поклясться, что на улице не дрогнул ни миллиметр.

Тем не менее, первого настоящего гостя заприметил Вениамин. Он судорожно втянул воздух и ткнул пальцем на человека, уверенно шагающего по тротуару и бодро размахивающего руками – исчезнувшая блондинка Таня с неизменным фартуком и убранными под косынку волосами подбиралась к нам.

Она взялась обеими руками за створки дверей и энергично потянула на себя, а потом озадаченно приложила ладони к стеклу и прижалась лбом, чтобы рассмотреть, что внутри. Встретившись глазами с долговязым Веней, она приветливо махнула и показала – впустите.

Толик угрожающе привстал, сделав жест – не вздумай отпирать, но Вениамин и не был настроен сходу делать глупости.

– Она вроде цела, а ты сказала, что её съели! – Толик бросил обвинение сидевшей позади Оксане, а та только мотнула головой, мол, ну и что.

– Так это она или нет? Может, всё не так уж и плохо? – Вениамин подошёл к Тане поближе и та жизнерадостно улыбнулась.

– А сам как думаешь?

– Ну выглядит она абсолютно нормально, не знаю.

– Бывает. Считай, повезло. Чего ждёте, отпирайте, пока её снова не забрали эти, – сама Оксана не шевельнулась.

– Нет, – Толик приподнял кусок арматуры и низко добавил, – эй, ты, длинный, отойди от дверей.

Веня покосился на арматуру, потом на свой топор и с готовностью отступил.

– И что теперь? Будем просто смотреть? – Веня показал взглядом на улыбающуюся Таню.

– И будем! – Толик стоял на своём. – Сюда никто точно не сунется.

Танька не реагировала на красноречивые разборки внутри магазина, но внезапно улыбка её сползла и она нахмурилась, быстро посмотрела вбок и забарабанила по стеклу.

– Что вы за люди такие! – я схватилась за трос и начала разматывать, – нельзя же так!

Толик самодеятельности не стерпел – выплюнул гортанную тираду на своём наречии и хотел уже сгрести меня в охапку и оттащить подальше от злосчастного порога, но я не глядя шарахнула безобидной мелкой хворью, чтобы только отстал. Тот выронил арматуру и согнулся пополам, ужасно побледнел и бросился обратно в подсобку, роняя тапки. Ничего, пускай посидит, продышится, в себя придёт, а мы уж тут сами пока.

Вениамин встряхнулся и бросился помогать с замком, а Танька перестала колотить по звенящему стеклу и отчаянно вцепилась в стальные ручки, не сводя с нас округлившихся глаз.

– Ключ! Забери у него ключ! – трос почти сняла, но дверь-то заперта. Оксана, не меняя позы, метнула запасную связку, и мы с Веней одновременно распахнули тяжёлые створки, впуская пышущую страхом Таньку. Она подпёрла собой дверь и с глухими рыданиями опустилась на пол, но бросившегося к ней Вениамина отшила резковатым тычком руки.

– Мне показалось, или ты что-то сделала с Анатолием? – Вениамин спросил вполголоса, обращаясь только ко мне.

– Тебе показалось, – чересчур грубо ответила, но меня больше волновало движение на фасадах улицы. Из всех вздувшихся наростов потянулись, как диковинные грибы после дождя, скукоженные человеческие головы на тонкой призрачной нитке, как споры. Они колыхались в такт, но с каждой новой волной их определённо несло прямиком к нам.

Одна такая спора взорвалась совсем рядом с громким хлопком, и из неё на землю вывалилось крохотное дрожащее существо вроде эльфа, только очень сморщенное. Существо еле-еле встало, опираясь на шаткие конечности, и неловко взмыло в воздух, прилично впечатавшись в стекло и отлетев назад от удара.

Танька вытерла слёзы и медленно обернулась, а потом отскочила, как ошпаренная. Эльф наливался соками, оборачиваясь пухлой девицей с такой прозрачной и светящейся кожей, что навевала образы младенцев в живописи старых мастеров. Свежему румянцу позавидовала бы любая королева, так хороша была эта идеальная версия Тани – Танькой её назвать язык как-то не поворачивался.

И одежда точь-в-точь, и причёска, разница только в том, что девушка с той стороны выигрывала во всём.

– Это что за хреновина? – Вениамин вытаращил глаза, и обе Тани уставились друг на друга.

Танька попятилась, а идеальная Таня из споры с лёгкостью просочилась сквозь стену и оказалась внутри, мягко переместившись к оригиналу и приложив ладони к её мокрым от слёз щекам. Та хватала ртом воздух, но так и не смогла выдавить из себя ни слова.

Толик высунул вспотевшую лысину из-за перегородки и с разбега огрел Таньку огнетушителем по затылку, победно проводил взглядом рухнувшее тело и столкнулся теперь нос к носу с ещё одной девушкой. Она засмеялась, и я невольно увлеклась мелодичностью её волшебного смеха, а Толик так и застыл с огнетушителем у груди.

Кажется, он физически не мог напасть на столь очаровательное существо, как эта усовершенствованная Таня.

– Толик, дорогой, спасибо тебе, избавил меня от мучений, что делать с оригиналом, – она звонко чмокнула его в губы и вытерла помаду большим пальцем, – какой хороший мальчик. Ну что, вы тут уже решили, кого здесь оставим? Не терпится попробовать вашу Москву, эх! – и она развела руками, сладко зажмурившись и потянувшись.

– Ты кто такая, а? – Вениамин присел на колени и пощупал пульс отключившейся Таньки. – И с чего взяла, что займёшь её место?

– Чьё место, вот её? – она презрительно глянула вниз. – продавщица в занюханном магазине в спальном районе Москвы? Тоже мне, место, даром не надо. У меня другие планы.

– Тогда что ты с ней сделала?

– Я? Нет, это он, – она лениво показала на всё ещё онемевшего Толика, – к тому же, я проживу её жизнь с куда большим шиком. Грех жаловаться. Не волнуйся, она будет видеть меня в каждом зеркале, в каждой витрине. И представлять, что я – это она. Завидовать ещё будет сама себе!

Честное слово, я и сама уже завидовала ей!

Бедная Танька слабо пошевелилась и промычала что-то невразумительное, пока Толик с выпученными виноватыми глазами мялся возле поверженной барышни и бестолково хлопал ресницами, вылупившееся же из споры нечто чувствовало себя вольготно и уже вовсю кокетничало с почти поплывшим от такого напора Вениамином.

Остальные споры впритирку облепили окна и лишили нас возможности наблюдать за происходящим снаружи.

Я пошарила в поисках зацепок, но судьба Таниного двойника была девственно чистой, ни одной завалящей нитки, за которую можно было бы потянуть и укротить жадное до чужой жизни существо. С таким ещё не сталкивалась, зато Танька-оригинал могла бы похвастать целым клубком страшно перепутанных нитей, с которыми так просто не сладить.

– А что вы конкретно имели ввиду, когда сказали, что нам нужно кого-то оставить здесь? – Вениамин с опаской отодвинулся от красотки, но та ничуть не расстроилась.

– Она вам не сказала? – Таня-двойник указала на скучающую Оксану.

– Абсолютно нет.

– Ну понятно, – она осуждающе покачала головой, – постеснялась, значит. Вас тут только трое?

– Почему трое? Пятеро же. Вы… Шестая.

– Танечку ты не считай, вместо неё по-любому перейду я, и она же теперь в грибнице. Тело, конечно, лучше на улицу вытащить, ну да это не так важно. Её подберут позже. Зря вы её выпустили, могли бы выбрать сначала, больше было бы шансов.

– Выбрать кого и для чего?! – Вениамин повысил голос.

– Одного из вас, кто останется здесь, чтобы другие могли вернуться обратно в вашу чудесную Москву. Иначе – никак. Ну же, вперёд!

– Её! Я выбираю её! – Толик очнулся и протянул руку с огнетушителем к Оксане.

– Не так быстро, мальчики. Она не подходит. Её уже выбрали однажды. Представляете, она прожила здесь пятнадцать лет, если по-вашему, – лже-Таня игриво хихикнула, – думаю, этого хватит, так что остаются всего трое. Ты, милый мой, вот этот замечательный джентльмен с топором, и, разумеется, дама, – она перевела взгляд на меня и слегка кивнула.

– Ты прожила здесь пятнадцать лет? И как освободилась? – Вениамин с жалостью посмотрел на Оксану, но та лишь скривилась в ответ.

– Лучше спроси, как она сюда попала. А ты, умник, признавайся, заметил ведь всё-таки, что она кого-то напоминает? Ты же не слепой.

Поняв, что умник относится именно к нему, Вениамин вытянул шею и нервно сглотнул.

– Э-э-э… Если только отдалённо. Я ещё жил в Москве и у меня была одноклассница… Похожая. Но она пропала после выпускного, а я уехал поступать в Питер и там и остался. Ксюша, это ты?

– Что, не настолько молодая и привлекательная, как ты запомнил? – Оксана вдруг захрипела, но откашлялась.

– Чёрт, пятнадцать лет! И где ты была? То есть как ты справилась со всем этим? – глаза его забегали.

– О, это довольно скучно, но можно ходить по домам и пугать людей от нечего делать. Если не вляпался в грибницу, то это как быть призраком для нормального мира. Можно даже добраться до Питера и изводить бывшего одноклассника и его жену. Красивая, кстати, баба. Жаль, что ты ей так и не поверил, что у неё в зеркале кто-то живёт. Зря лечил её, а потом и вовсе бросил.

– Какого?!… Этот ты всё устроила? Но зачем ты так со мной?

– А мне, Веня, тут очень скучно было. Надо же себя развлекать.

– Понятно, – он скорбно вздохнул, – так как ты вернулась, Ксюша?

– Надоело тебя мучить и я догадалась, что могу выйти так же, как зашла. Обменять себя на другого. Нужно было только вычислить, где и когда будет переход, но за пятнадцать лет этому вполне можно научиться. У нас тут толпы призраков, которых предали близкие, и всё довольно циклично. Даже дам подсказку – следи за луной.

– Я тебя не предавал.

– Ты правда так считаешь? А что же было, по-твоему?

– На выпускном мы чуть-чуть перебрали и наговорили друг другу глупостей. Мне было семнадцать! Нельзя же верить каждому слову сопливого мальчишки.

Вениамин покраснел как рак, что было крайне неуместно для солидного дядьки, пускай и в домашних трениках. Такой незамутнённый, чистый стыд обычно не свойственен людям после двадцати пяти, а чаще всего способность к нему безвозвратно теряется уже лет в семь.

Оксана злобно прожгла его рентгеновским взглядом-прожектором, а лже-Таня с сочувствием приобняла и утешила.

– Похоже, Веня, кранты тебе. Накосячил. А знаешь что? В грибнице тебе будет хорошо, покойно, и уж точно гораздо лучше, чем призраком шляться по городу, поверь мне, насмотрелась-то всякого. На одну такую активную Оксану тысячи неприкаянных теней, застрявших в своих старых квартирах и свихнувшихся от воспоминаний о человеческой форме жизни. Стоит сделать маленький шаг за дверь, пока переход ещё не завершён, и ты сам удивишься, как будет чудесно. И карьера наконец перестанет быть похожа на недоразумение, и жениться на дочке замначальника не придётся. Всё для тебя, Веня! Дерзай.