Я много раз думал – а что с ним стало? Погиб на месте или выжил? Остался цел или сел в инвалидную коляску? Если выжил – то жив ли он ещё? Ему, должно быть, сейчас за шестьдесят, семьдесят или ещё больше лет. Признаться, я даже пытался его найти. Ну как пытался. Вернулся в госпиталь, где я лежал, и принялся расспрашивать врачей и секретарей. Но никто ничего не знал. Или просто не захотел мне отвечать. А я всего лишь хотел узнать, почему. Почему так произошло. Почему микроавтобус вылетел на «встречку». Почему мои жена и дочь погибли. И кого в этом винить: себя, того водителя, технику – или Господа Бога?

***

Однажды днём, устав бродить по городу, я зашёл в кафе и обомлел. Официантов нет, витрин с едой нет. В каждом столике – встроенный сенсорный экран для выбора, заказа и оплаты блюд. И под каждым блюдом – подробное объяснение, для чего именно и насколько оно полезно. «Суп-пюре из помидоров с сырными шариками и базиликом – богат витамином В6, стимулирует выработку энергии в виде гликогена в мышцах!». Прекрасно. «Печёная тыква с яблоками – зарядитесь витаминами В1, В2, С, Е, РР, калием, кальцием, магнием…», – дальше читать не стал. Всё понятно. Обойдусь как-нибудь без тыквы.

Я пролистал фотографии, ничего мясного так и не нашёл и выбрал грибные котлеты с пюре из шпината, а также бокал пива. Разумеется, пиво было только безалкогольное. Оплатил всё по карте и приготовился к новым сюрпризам. Еду мне принёс уже через десять минут сам повар, разулыбался, радостно пожелал приятного аппетита и заговорщическим шёпотом сообщил, что решил сегодня немного поэкспериментировать и добавил в котлеты розмарина. Но, если мне вдруг это не понравится, я могу позвать его, и он тут же приготовит мне ещё одни котлеты – по старому рецепту. На секунду я даже позавидовал его восторженному энтузиазму. Розмарин он добавил. Молодец.

Вкуса еды я не почувствовал, пиво тоже оказалось пресным. Я сидел за белоснежным изогнутым столом в мягком круглом кресле и с вялым интересом прислушивался к разговорам окружающих. До меня долетали обрывки фраз: «Такая любопытная инсталляция космоса! Обязательно сходите», «На воскресенье нет планов, выйду пожалуй на работу, чего дома сидеть», «Вы такой молодец! Я тоже записалась к ним волонтёром!», «Благодарю вас, такой вкусный и изысканный салат, вы замечательный повар!». Не знаю, что меня поражало больше – содержание этих разговоров или форма. Почти все обращаются друг к другу на «вы», даже люди явно одного возраста и статуса, все постоянно сыплют благодарностями и комплиментами, все выражают одобрение и радость. И их речь такая ровная, вежливая, даже литературная, как, пожалуй, в позапрошлом столетии. Точно! Я словно попал в светский салон девятнадцатого века, сплошь начинённый аристократами и интеллигентами. Вот уж не думал…

Я купил современный телефон с гибким экраном, который легко помещался в кармане и в любой момент разворачивался до размеров большого журнала, обнаружил функцию дополненной реальности и развлекался, наводя встроенный сканер на всё, что попадалось мне под руку. Наводишь на автобус – он показывает его маршрут следования, наводишь на торговый центр – и видишь на экране всё, что есть внутри, наводишь на ресторан – и читаешь его меню. К этому телефону прилагались очки для полного погружения. Они позволяют видеть всю информацию не на экране, а прямо перед собой. Но я забросил их куда подальше, проносив всего один день. Я чувствовал, что схожу с ума, наблюдая, как повсюду мельтешат надписи, кружатся виртуальные рекламные объявления, выскакивают рейтинги и отзывы. К этому надо привыкать постепенно.

Гуляя по Городу, я удивлялся, сколько кругом появилось зданий из разноцветного стекла. Стоит признать, выглядели они весьма стильно и необычно. Не то, чтобы небоскрёбы, так, этажей в тридцать-сорок, но обязательно необычных геометрических форм, с изгибами или башенками, с террасами или подвесными стеклянными коридорами, с подсветкой и смотровыми площадками. Сохранились и старые кирпичные дома, как, например, в моем районе.

Одиночных магазинов и ларьков почти совсем не осталось – только крупные торговые центры с супермаркетами, ресторанами и развивающими клубами. Оживлённые улицы и широкие проспекты стали двухуровневыми – по подземным тоннелям бесшумно гоняли автобусы и автомобили, а над ними по городу проносились современные трамваи, нечто длинное и обтекаемое, напоминающее скоростной поезд. И всё бы ничего, да только каждый из них… играл музыку! Да. Музыкальные трамваи «светлой эпохи». Один трамвай заполнял улицы величественными сонатами Бетховена, другой радостно звенел симфониями Брамса, третий двигался в ореоле виртуозных скрипок Вивальди, а четвёртый оставлял после себя воздушный и мелодичный след опер Моцарта.

Что ещё изменилось? Светофоры, слава Богу, остались прежними, а вот над фонарями кто-то вдоволь поиздевался. Вместо привычных жёлтых или белых лампочек в них вдруг вставили… синие, зелёные, фиолетовые, красные, малиновые и оранжевые! Сумасшествие. И теперь улицы города напоминают новогоднюю елочную гирлянду, нелепую, яркую и пёструю, которая мозолит глаза и быстро надоедает. Увы, эту гирлянду нельзя сорвать после праздников и убрать в ящик до следующей зимы!

Помню, как подошёл к кинотеатру. Взглянул на афиши. «Путешествия в космосе. Документальный фильм с эффектом полного погружения», «Влюблённые в танго», «Невероятная история любви учёного и оперной певицы». Одни комедии, приключения, мультфильмы и мелодрамы! Позднее, листая в Сети «Законы нового общества Сатья-юги» я узнал, что фильмы ужасов, фильмы-катастрофы, триллеры и боевики запрещены вот уже двадцать лет. Под запрет также попадают все фильмы о войнах и любые кинокартины, где проливается хоть капля крови. Молодое поколение ничего не должно знать о жестокости – пусть все преступления остаются в далёком прошлом – даже экранные! «Что же, возможно, это не так плохо, – уговаривал себя я в жалких попытках примириться с современными реалиями, – Ведь я бы не хотел, чтобы мои дети знали о насилии и жестокости… Но у меня больше нет детей. А значит – есть ли мне до этого дело?».

Если говорить о детях… У меня сложилось впечатление, что каждый ребенок в так называемом новом обществе – как минимум очень самостоятельный, как максимум – вундеркинд. На третий день моего знакомства с Сатья-югой я вышел из дома в поисках магазина и вдруг увидел мальчика, совсем ещё малыша, лет четырёх-пяти, не старше моей Виолки… С важным видом он шёл по улице совсем один… «Мальчик, ты чего, потерялся? Где твои родители», – остановил его я. – «Добрый день, дядя! Я иду в музыкальную школу». – «Один?», – оторопел я. – «Конечно! Я же уже большой, мне скоро будет пять!», – гордо ответил паренёк и деловито направился дальше.

«И не боятся родители отпускать его одного…», – подумал я и запнулся. Ну разумеется, не боятся. Это ведь идеальное общество. Это Сатья-юга. Преступников не осталось. Сама вероятность преступлений исключена. Ничего плохого просто не может случиться! Они в это верят. И это, похоже, правда. Придётся признать. Сбывшаяся мечта идеалистов? Но почему же тогда меня трясёт от ненависти? Почему всё вокруг кажется таким нереальным, иррациональным, эфемерным? «Ты просто завидуешь. Ты завидуешь. Что светлое будущее наступило. Но не для тебя. Не для твоей семьи. И всё, что остаётся тебе теперь – лишь молча и безропотно наблюдать за чужим счастьем…».

Я шёл по улице и никому не улыбался. Я задевал прохожих – и не извинялся. Я натыкался на встречные улыбки – и отвечал на них взглядом, полным ненависти. Я смотрел в открытые радостные лица – и не мог простить их за то, что они способны радоваться. Я закуривал одну сигарету за другой – и был вновь и вновь зафиксирован бдительной камерой «оранжевых». Я оглядывался по сторонам – и видел лишь рекламу развивающих курсов, образовательных учреждений, спортивных секций, школ танцев, центров искусства, кружков живописи, духовных отделений, бесплатных мастер-классов, просветляющих тренингов, познавательных сообществ, клубов по интересам… Я медленно сходил с ума, поливая свои оголённые нервы мутно-зелёным напитком из аниса. В нем было всё, в чём я нуждался: 70-градусная крепость, приторная сладость и невыносимая горечь. Сладость быстро таяла на кончике языка, а пронзительная горечь сковывала все вкусовые рецепторы и ещё надолго застревала в горле.

***

Во время Сатья-юги всё цивилизованное общество говорит на санскрите. И когда «золотой век» сменяет Кали-юга, наступает всеобщая деградация, в том числе деградация языка. Люди говорят на грубом, неочищенном языке чернорабочих и бродяг, который носит название «пракрита», поскольку их артикуляция изменяется, речевой аппарат перестаёт работать в полную силу. Люди больше не могут произнести вслух даже самых простых слов и имен, таких как «Шримад —Бхагаватам», «Бхакти Веданта», на это им не хватает артикуляции. Но Сатья-юга приходит вновь, и количество грубых и непристойных слов в речи снова сокращается и, наконец, полностью сходит на нет. Им на замену приходят вежливые и уважительные обороты. Так было, есть и будет, таков закон Вселенной – всё идёт по кругу, и чёрное всегда сменяется белым.

***

Почему именно Сатья-юга? Этим вопросом я задался примерно через месяц после моего так называемого возвращения. К тому времени я как раз справился с вещами первой необходимости: оплатил доступ к Сети, заказал с доставкой новый компьютер, нашёл агента, который взялся сдавать мою вторую квартиру, и отыскал все ближайшие к дому магазины, в которых продавался алкоголь и сигареты.

Найти необходимую информацию оказалось удивительно легко. Десятки сайтов и интернет-порталов были целиком и полностью посвящены Сатья-юге. Красивая сказочка с приветом от индуистов и буддистов. В переводе с санскрита означает «век чистоты», «золотой век», «праведный век». В древних сказаниях утверждалось, что продолжительность человеческой жизни в эту эпоху должна составлять никак не менее ста тысяч лет. Неужели же они ошибались! Хотя… ещё несколько таких «волшебных» вакцин вроде той, что вернула меня из мёртвого сна – и это действительно станет реальным. Люди смогут бесконечно переливать кровь, обновлять внутренние органы, замораживать кожу и жить, жить, жить. Господи, ну зачем же так долго? Остаётся надеяться, медицина подождёт ещё хотя бы несколько десятков лет, и я успею умереть своей смертью прежде, чем бессмертие перестанет быть чем-то фантастическим.

Что ещё? «В Сатью-югу человечество живёт счастливо». Хм, неудивительно. Будешь тут несчастлив, когда со всех сторон тебя призывают к обратному. «Общество абсолютно свободно, государственной власти нет». Ага! Вот почему они всё время твердят о своей анархии. «Люди богаты духовно, чисты и щедры, доброжелательны, правдивы и милосердны». Прекрасно. Воистину великая эпоха! Я пью, чтобы восславить её! Я торжественно поднял стакан, чокнулся с монитором и привычным движением опрокинул его в себя.

«Юга» – это значит эра. Всего их четыре. Прошлая эра, «век демона Кали», «век раздора», та самая, в которой я раньше жил, называется Кали-юга. Это «самое страшное время в космологии индуизма, которое длится 432 000 года и отличается ужасающим падением нравственности и всяческой морали. Количество добра в мире в эту эпоху уменьшается в целых четыре раза по сравнению с эталоном – Сатья-югой. Люди живут не более, чем сто лет. Они утрачивают все моральные ценности и выпускают наружу своих внутренних демонов, ими управляют зависть и злоба, они слабеют умом и силой, становятся жадными и трусливыми, способными на предательство и обман. Под влиянием своих пороков они стремятся лишь к власти и накоплению материальных богатств, к животной страсти и чревоугодию». Кошмар. И как я жил в этом времени? И даже умудрялся думать, что я счастлив…

Интересно, а другие страны знают, что у нас наступила «золотая эпоха»? Или им забыли об этом сообщить? Или она наступает на планете выборочно, только в определённых широтах? Никакой информации об этом я не нашёл. Да, политическая карта мира несколько изменилась за минувшие сорок лет, но ничего принципиально нового я на ней не обнаружил. Никаких серьёзных, масштабных войн не велось. Глобальных техногенных катастроф не было. Конца света – тоже. И, кажется, за границей всё по-старому. Хотя… кто знает. Может быть, у них там тоже свои мифы и сказки на ночь, просто они не кричат о них на каждом углу. Новая эпоха, надо же. Бред, бред, бред!