Глава 9

“Те фото, что показывал мне Владлен. Уверена, Риччи принимал в таком участие. Ради кайфа, ради забавы! Поиграть с девочкой, которая не сможет сказать “нет”. А если скажет, это ничего не изменит и ее все равно поимеют богатые мужчины, сломают и выкинут, как отработанный материал.

– А что? Это игрушка, не так ли? Я же не предлагаю тебе ее пустить на паровоз, хотя мог бы. Мы так недавно одну девку трахали, выкинули потом. Сломалась. В чем проблема-то? Мясо же. Детдомовские – низший сорт. Ты же сам знаешь, дружище”.

Игрушка олигарха

Стас ушел, а я еще добрый час сидела под дверью, прислушиваясь к звукам, и, только убедившись, что он пока не планирует возвращаться, осмотрелась в квартире и нашла тут две комнаты.

Меня определили в гостиную, но была еще спальня, в которую я заходить не рискнула.

Квартира не новая, но здесь опрятно. Настолько, что создается впечатление, будто тут вообще никто не живет.

Холостяцкая берлога с дорогим ремонтом и мебелью, на кухне только вермишель, кофе и какая-то просроченная мука валяется. Возле обеденного стола стоит аквариум с рыбками, а в углу я нахожу полузасохший фикус с трехэтажным слоем пыли на листочках, которые я вытираю и щедро поливаю водой.

Обхватываю себя руками. Мне надо прийти в себя, как-то добыть денег, и я уйду. Этот страшный Стас вроде детей не насилует, но кто его знает. Я не доверяю ему, я никому в этой жизни не доверяю.

Даже Джина, которая сразу представилась из социальной опеки и была такой милой и добренькой, на деле оказалась той, которая отдала меня сутенеру. Нет в жизни сказки, а оборотней, кажется, столько, что всех не истребить.

Снимаю с себя грязные вещи и откисаю в горячей воде. Благо мыло тут есть, на мою копну волос приходится использовать целую горсть шампуня. Как только закутываюсь в полотенце, становится легче, только все портит огромный синяк на щеке.

Смотрится жутко, но, пожалуй, лучше так, чем я бы там осталась. Туз смотрел на меня как на товар, хотя, впрочем, Лидия Ивановна в детском доме смотрела точно так же.

Открываю огромный шкаф в гостиной и нахожу в нем одежду. Вся мужская, но я уже привыкла не перебирать. Достаю свитер и штаны. То и то приходится подкатить очень сильно, потому что вещи на меня просто огромные. Штаны настолько велики, что совсем на бедрах не держатся, так что я беру ремень и обматываюсь им ровно трижды, чтобы это дело хоть как-то на себе закрепить.

Переодевшись, смотрюсь в зеркало. Я хрупкого телосложения, и мне не нравится в себе ровным счетом ничего. Ни груди еще толком, ни задницы, только талия осиная да ноги уж больно худые и маленький вес. Мы часто голодными спать ложились в детдоме, не хочу даже вспоминать.

Только волосы, пожалуй, меня не бесят, хотя я не считаю их достоинством. Это мой недостаток, потому что из-за них на меня смотрят не так, как я хотела бы, так что два последних года я просто прячу их под капюшоном или заплетаю в косы. Тогда меньше глазеют, и это хорошо.

Вещи Стаса очень велики на меня, висят, как на тремпеле. Кажется, только дернусь – и свалится свитер, я запутаюсь в штанах. Свои же тряпки стираю, хотя куртка и обувь не мои. Это Владика вещи, я стащила у него перед тем, как сбежать, мысленно попросив у него прощения.

Приведя себя хоть в какой-то человеческий вид, я забредаю на кухню и кипячу себе воду. В одной из банок нахожу заварку, но сахара нет, а я несладкий чай не люблю, потому просто наливаю себе кипяток, который пью мелкими глотками.

Здесь есть еще какая-то вермишель, но я не умею ее варить, потому, вымученная, засыпаю прямо за этим столом и подскакиваю уже утром от настырного звонка в дверь.

Подхожу и осторожно смотрю в глазок. На пороге стоит какой-то молодой парень, и это точно не Стас. Его внешность раз увидишь – не забудешь никогда, так вот этого я не знаю.

– Кто там?

– Свои. Хату открывай.

– Я вас не знаю. Уходите.

– Открой, шмакодявка! Я от Беркута. Со жратвой.

Поднимает пакеты вверх и шуршит ими, отчего мой бедный желудок откликается благодатной симфонией.

Щелкаю замком. Оказывается, дверь изнутри тоже открывалась, я могла бы уйти, хотя… смысл? Я пропаду на улице. Я уже это поняла.

В квартиру входит парень лет двадцати трех. Высокий, почти как Стас. У него янтарного цвета глаза и темные, уложенные назад волосы. В одной руке пакеты с едой, а во второй красный спортивный шлем. Парень одет в кожаную куртку и такие же штаны, на обеих руках кожаные перчатки с шипами. Похож на какого-то мотоциклиста или байкера.

Он останавливается, ставит пакеты на пол, удивленно осматривая меня с ног до головы и сдвигая густые брови в недоумении.

– Здравствуйте.

– Приветик. Господь… ты, что ли, Кузя?!

Голос мурлыкающий, приятный, бархатный, и только сейчас я замечаю у него шее татуировку дикого кота.

– Я Тася вообще-то. А вы?

– Для тебя Артемка или просто Рысь. Да уж. – Смотрит на меня оценивающе. – Где Псих тебя откопал? Я чет думал, ему другие нравятся.

– Псих? Почему вы так сказали?

– Да так. Считай, профдеформация. Ты это… будешь много знать, скоро состаришься. Так ты Стасу кто, я так и не понял? Должница, что ли, какая?

– Я… что-то вроде того.

Начинаю нервничать, теребить пальцами край свитера.

– Да не бери в голову, малая! Мне плевать, лишь бы меня не трогали.

– Вы Стасу помогаете?

– Детка, у меня другого выбора нет.

– Почему? Он что, заставляет вас?

– Стас юрфак мой оплачивает, так что я его бесплатный раб. Вот жрачка. Бери, и я погнал дальше. Видела мот? Вон красный. Это мой. Новенький.

Бросаю взгляд на окно. У входа в подъезд стоит огромный мотоцикл.

– Да. Красивый.

– А то!

– Это все мне?

– Да, разбирай. Из квартиры ни шагу, не то Стас “жопу надерет”. Надеюсь, правильно передал.

– А Стас ваш друг?

– Слава богу, нет. Брат мой родной. По отцу. Я с ним только четыре года назад познакомился.

– У вас большая разница в возрасте.

– Ну да. Батя был гулящим и плодовитым, настрогал нас по всей стране. Благо я рос отдельно от них, не было пагубного влияния папани. Мамки-то у нас у всех разные.

– У всех?

– Да, у нас еще старший псих есть – Виктор. Вряд ли ты его видела. На нарах чалит. Стас его не отмыл. Пока что, ну то есть… Короче, я тебе этого не говорил.

Рысь говорит быстро, словно торопится куда-то, а я только и успеваю, что запоминать эту новую информацию.

– На нарах – это в смысле на курорте?

– В смысле на зоне.

Смотрю на него. Так, о чем он говорит?

– Ты что, правда не знаешь, что такое зона? – расплываясь в красивой белоснежной ухмылке, мурлычет этот Рысь, а мне стыдно становится и как-то неловко.

– Ну, за решеткой, в тюрьме.

– А-а… да, поняла.

– Ладно, не парься! Ты ешь лучше, а то тощая уж слишком, ветром еще сдует.

Вижу, что пакеты доверху едой набиты, аж трещат. Благо этот парень не такой страшный, как Стас, и мне в его компании хотя бы сердце не ломает ребра. Он молод, ненамного старше меня.

– Спасибо за еду, Артем.

– Не за что. Кудри какие красивые у тебя! Где взяла такие? Может, поделишься? Или сдай их лучше на бабло! Знаешь, сколько такие парики сейчас стоят? Купишь себе велик.

Улыбается на все тридцать два, и я расслабляюсь. Этот Рысь меня подкалывает, ржет даже, но мне не обидно. К кудряшкам я привыкла, соберу в тяжелую косу, и проблемы не будет.

– Там таких уже нет. Я все уже себе забрала, и нет, я никому их не продам. Это же мои волосы, – усмехаюсь, в его компании спокойно.

– Так, все, мелкая. Сиди тут, Стас сказал, чтоб не высовывалась. Придет сам скоро. Жди.

– Ага, поняла. Спасибо.

Рысь уходит, а я смотрю на всю эту вкусно пахнущую еду и едва сдерживаю свой урчащий желудок.

Здесь столько всего: овощи, рыба, фрукты, сыры, но я не уверена, что это все можно брать, потому вытаскиваю только шоколадку, остальное не трогаю. Наверное, Рысь что-то напутал. Это не мне, и к тому же я не знаю, какую плату потребует Стас за проживание, а в том, что она будет, даже не сомневаюсь.

Глава 10

Я немного прихожу в себя и прибираюсь в этой квартире. Все, что принес Рысь, складываю в холодильник и, если честно, одной шоколадкой не наедаюсь, но наглеть не буду.

Я привыкла спать полуголодной, так что это не большая проблема, просто немного кружится голова.

Весь следующий день я просто сплю. Накатывает какая-то усталость, потому провожу на диване все время до самого вечера. Здесь есть телевизор, но его не включаю, нахожу также немного кассет. Я люблю музыку, но здесь какой-то рок, от которого мои уши быстро завянут.

Вздрагиваю, когда поворачивается ключ в замке и слышу его шаги. Не знаю как, но отчетливо понимаю, что это Стас.

Вскакиваю с дивана и мельком смотрюсь в зеркало. Волосы торчат во все стороны, свитер такой большой, что приходится держать его рукой, чтобы он не сползал с плеча.

Стас входит уверенно, чеканя каждый шаг, и быстро находит меня глазами. Я уже стою у стены в коридоре. Прилипла к ней, не сдвинуться с места, почти не дышу.

Что-то он не стал милее, такой же серьезный и страшный. Щетина еще больше отросла, и он меня до чертиков просто пугает.

Сердце колотится как безумный барабан. Во рту сухо, и дико просто кружится голова. Набираю побольше воздуха, хоть бы не упасть, хоть бы не свалиться тут перед ним, мамочки.

– Добрый вечер. Здравствуйте, – тараторю первая, а он игнорирует. На меня ноль внимания, просто проходит мимо, не разуваясь, только повесив на вешалку пальто. Когда мимо меня проходит, улавливаю его запах, затихаю, желая слиться со стеной.

Стас осматривает гостиную, а затем вроде как довольный проходит на кухню.

– Сюда иди, – зовет, я топаю следом и вскоре вижу, как Стас наклоняется к рыбкам и проверяет фикус. Чувствую себя как на каком-то экзамене. Застываю на пороге, когда мужчина открывает холодильник и долго смотрит туда, а после с силой захлопывает дверцу, прожигая меня строгим взглядом.

– Почему ты ничего не ела?

– Я ела. Шоколадку.

– Я на кой хрен тебе еду поручил привезти? Чтобы все выбросить? – повышает голос, и я осекаюсь. Не знаю, что ответить. Я просто не знаю.

– Я же специально.

– Что специально?

– Ну, чтоб вам не накладно было.

– Мне накладнее будет труп твой голодный выносить из этой хаты, ясно?

Нет, Стас не кричит на меня, но от его предупредительного тона пробирает до костей. Быстро киваю.

– Есть еда, ты можешь брать все, усекла?

– Ага…

Стас берет тяжелый стул и садится за стол, закуривая. Он, видать, голоден. Ладно, я сейчас накормлю его, только есть маленькая проблемка: я не умею готовить. Совсем.

Дома готовила няня, а в детском доме мы просто ели, что нам дают. Нет, я, конечно, видела рецепты там всякие, но ни разу не готовила сама. Не было ни кухни у меня, ни продуктов своих, чтобы вот так у плиты стоять и что-то там выдумывать.

Ставлю две тарелки, кладу две вилки, два ножа на стол. Достаю из холодильника какой-то зеленый кабачок. Я не знаю, что с ним делать, потому просто мою и нарезаю кубиками. Потом беру сковородку, с третьей попытки включаю газ и разбиваю туда яйца. Четыре штуки.

– Чайник поставь.

– Хорошо.

Порхаю на кухне, как мотылек, но быстро понимаю, что что-то не то. Яйца вроде сырые, но почему-то горят. И пахнет плохо.

Я беру вилку и кое-как их перемешиваю. Никогда такого не делала, да и яичницу я вообще не люблю, просто распереживалась, что Стас рассердится, если я его не покормлю.

Выключаю газ, хватаю тарелку и высыпаю на нее это блюдо. Оно какое-то странное получилось, такого черного цвета снизу. Украшаю яичницу нарезанным сырым кабачком и подаю на стол.

Стас берет вилку, а потом смотрит на мое творение, и его взгляд меняется. Боже, это просто надо видеть.

Нахмурив густые брови, Став ковыряется в тарелке так, будто там лежит особо опасное вещество. Он что-то не ест. На край осторожно складывает яичную скорлупу, и при этом почему-то у него на скулах начинают ходить желваки.

Сглатываю. Тоже мне, подумаешь, упало скорлупы немного! Что ему не нравится?

– Это что такое?

Переводит взгляд на меня. Глазища черные, блестящие, и ресницы, оказывается, у него длинные и густые. Опускаю взгляд. Не выдерживаю, сжимаюсь вся, аж живот болит.

– Ну… это такая глазунья. По-французски.

– Серьезно? А я и не знал. Ешь. Первая.

– Хорошо. Без проблем.

Протягивает мне свою тарелку, и я осторожно пробую свое первое в жизни блюдо. Оно горелое, полусырое, да еще и несоленое. Какое-то слизкое, просто никакое, и его страшно даже вилкой касаться.

Мельком смотрю на Стаса, пожимаю плечами:

– Хм, что-то не вышло. Я еще сейчас раз…

– Не надо! – резко обрывает и сам поднимается. Берет мою яичницу и выбрасывает в мусорное ведро вместе с кабачком.

– Ты где родилась, принцесса? В королевстве?

– Нет, просто я никогда ничего не готовила. Дома была няня, а в детдоме кухарка. Мне все готовое подавали.

– Оно и видно, что ты ни черта не умеешь, Кузя.

– Я не Кузя, я Тася! – гаркнула на него громче, чем надо, Стас аж зубы сжал. – Извините.

– Сядь! Тася. Боже, с кем я связался, – рычит себе под нос и берет досточку, достает из холодильника сыр и колбасу, хлеб, помидоры. Быстро все рубит крупными кусками, по-мужски, и ставит нам новые тарелки. Потом заваривает мне чай, себе готовит большую чашку кофе.

– Вот как еда человеческая выглядит. Запомни.

В общем, Стас меня кормит, а не я его. Мы едим в тишине, рыбки только в аквариуме мелькают, разбавляя нашу напряженную атмосферу.

Голодная, я уплетаю просто все за обе щеки, а после не замечаю, как свитер этот сползает, оголяя мое плечо.

– Ой…

Стас замечает, а после отводит взгляд и подрывается, пока я ошалело натягиваю эту вещь на себя. Она огромная на меня, как ни крути, спадает.